Финансовый рынок России и анализ его современного состояния

В-третьих, производственный сектор западных стран обеспечивает внутренний рынок практически всем необходимым (за исключением энергоносителей), в том числе и продукцией сельского хозяйства. Несмотря на тенденцию повышения доли непроизводственной сферы в ВВП и перенос производств за рубеж, там все еще сохраняется технологическая база, способность производить товары первой необходимости на месте.

В связи с перечисленными выше факторами страны Запада могут позволить себе финансовые спекуляции, поскольку имеют базу, амортизирующую негативные последствия финансовых рынков, которая хоть и расшатана процессами финансовой глобализации, но пока еще сохраняется. Тем не менее, заигрались настолько, что Канцлер Германии говорит об угрозе всему существующему общественному укладу.

Государство российское имеет ультра-неолиберальные черты несмотря на кажущийся патернализм, консерватизм и социальную риторику. Граждане страны фактически поставлены в ситуацию естественного отбора, находятся один на один перед кочевниками финансового капитала. Таким образом, мы гораздо в меньшей степени защищены от разрушительных воздействий финансового рынка и последствий финансового кризиса, поскольку не имеем основания, на котором можно было бы безболезненно устраивать спекулятивные пляски. Нефтегазовая подушка и стабилизационно-резервный фонд могут служить здесь лишь легкой прокладкой, которой хватит ненадолго.

 

 

3.2 Новые принципы  регулирования финансового рынка  РФ

 

В чем могут состоять новые принципы регулирования финансовых рынков, которые позволили бы компенсировать их отрицательные свойства?

Очевидно, что деятели реальной политики, в отличие от футурологов, имеют весьма ограниченные возможности. Они скованы рамками существующей хозяйственной парадигмы и вряд ли станут менять ее базовые принципы. То есть речь идет о корректировке модели, но не о новых принципах хозяйства.

Предлагаемый ниже комплекс рамочных мер учитывает эти обстоятельства.

1) Налог на доходы от реализации ценных бумаг.

Предлагаемое освобождение от налогов доходов от реализации ценных бумаг, находящихся в портфеле налогоплательщика более года, является правильной мерой. Я бы увеличил этот срок до двух лет. Это еще лучше будет стимулировать инвесторов вкладывать средства на долгий срок.

Однако эта мера не будет работать без существенного увеличения ставки налога на доходы от реализации ценных бумаг, срок владения которыми был меньше года (двух лет). Соответственно, предлагается ввести специальный налог на доходы от реализации ценных бумаг.

Ставка налога должна дестимулировать спекулятивные операции и может составлять 90% для первого года и 50% для второго (и для физических, и для юридических лиц – независимо от налоговой юрисдикции).

Налогом должна облагаться каждая транзакция по методу FIFO. Для этого потребуются изменения в инфраструктуре рынка ценных бумаг, которые, впрочем, и так назрели (например, создание единой биржи, единых (центрального) депозитария и регистратора, централизованного клиринга…).

Еще в начале 2006 года вполне осведомленный человек – тогдашний руководитель ФСФР, О. Вьюгин говорил, что «инфраструктура рынка была выстроена под краткосрочные спекулятивные, а не инвестиционные операции». Разве нынешнего кризиса недостаточно, чтобы начать менять ее?

Данная мера востребует улучшение прозрачности компаний и повышение качества корпоративного управления, поскольку инвесторы будут мотивированы вкладывать средства на длительный срок.

Определенной альтернативой введению специального налога может быть возврат к прогрессивному налогообложению физических лиц.

2) Запретить непокрытые короткие продажи.

3) Запретить кредитование ценными бумагами (дачу ценных бумаг в заем, долг), поскольку такие сделки направлены на создание оптимизационных финансовых схем и спекуляции и не имеют другого смысла.

4) Создать налоговые механизмы, дестимиулирующие спекулятивную деятельность на рынке производных.

5) Ужесточить нормативы банков, касающиеся вложений в акции и проведения срочных сделок.

6) Запретить банкам выдачу кредитов профессиональным участникам рынка ценных бумаг и их дочерним структурам, а также любых кредитов на покупку ценных бумаг.

Председатель Правления Bank of America еще семь лет назад прогнозировал, что коммерческие банки со временем поглотят инвестиционные по причине более широкой базы фондирования. Это и происходит на наших глазах. Но есть ли повод радоваться за коммерческие банки? Вовлечение их в инвестиционную деятельность означает потенциальную возможность использования средств вкладчиков – этой самой базы фондирования – для покрытия убытков от рискованной инвестиционной деятельности. От регуляторов потребуется высокий уровень компетенции, чтобы разграничить более и менее рискованные операции в рамках инвестиционной деятельности и создать соответствующие пруденциальные ограничения, защищающие банк (соответственно, и его вкладчиков) от увлечения менеджеров опасными видами операций.

7) Запретить участникам фондового рынка проведение каких-либо транзакций с резидентами оффшорных зон, что ограничит активность на нашей территории хедж-фондов, которые никем не регулируются, а также сократит возможности налоговых оптимизаций для отечественных участников рынка.

8) Запретить оффшорную систему владения предприятиями, основная деятельность которых осуществляется на территории России и конечными бенефициарам которых являются российские граждане. Сейчас зачастую «права собственности конечных бенефициаров выведены в юрисдикцию иностранных государств. Попросту говоря, копают, качают, пилят в России, а владеют и даже формируют прибыль на Кипре, Голландии и т.д. … Стала получать распространение структуризация российского бизнеса в виде иностранных холдингов, владеющих российскими активами, с тем, чтобы вывести их уже под иностранной юрисдикцией на иностранные рынки капитала» (О. Вьюгин).

9) Запретить проведение IPO российскими компаниями за рубежом, в том числе в формах ADR и GDR.

10) Должен быть ужесточен пруденциальный контроль над профессиональными участниками фондового рынка.

11) В рекламных объявлениях, проспектах и договорах, касающихся операций с ценными бумагами, паями инвестиционных фондов и срочных сделок, должно указываться крупным шрифтом (не меньшим, чем текст рекламного объявления, проспекта, договора), что инвестиции в данные инструменты могут повлечь за собой потерю всей инвестированной суммы.

12) Уже почти 20 лет одной из основных проблем российской экономики является недостаток долгосрочных ресурсов. Во многом по этой причине российские компании и банки (многие из которых имеют в акционерах государство) вынуждены привлекать средства на внешних рынках. В то же время государство размещает ресурсы на тех же рынках под существенно более низкие проценты. В связи с этим одной из основных задач властей (в лице Минфина, ЦБ и МЭР) должна стать разработка механизмов долгосрочного рефинансирования банков, соответственно, экономики. Никакой рынок, к тому же имеющий «инфраструктуру, выстроенную под краткосрочные спекулятивные операции», этой проблемы никогда не решит.

Нет сомнения, что данные меры, по крайней мере часть из них, встретят горячее сопротивление так называемых профессиональных участников фондового рынка и их многочисленных лоббистов, которые будут убедительно доказывать, что рынок потеряет ликвидность, станет непривлекательным для инвесторов, что те уйдут, скажем, в Лондон.

«Не нужны нам ваши дивиденды!» – звучало на недавнем собрании акционеров ВТБ (А на дивиденды, между прочим, ВТБ направил половину чистой прибыли). В этом возгласе – вся философия современного финансового рынка. Современного инвестора интересует только рост курса акций и соответствующий спекулятивный доход. Он ждет, что деньги вырастут сами собой, независимо от того, как работает предприятие и работает ли оно вообще. Типичная дивидендная доходность в разы ниже доходности по депозитам и в сегодняшней модели не является стимулом инвестиций в акции. «Дивиденды только мешают» (искажают рынок), – признавался один инвестиционный банкир еще в середине 90-х.

Необходимо вернуться к почве. Предложенные меры помогут это сделать. Определенную надежду дарит руководитель ФСФР, который вроде бы тоже хочет «ограничивать спекулянтов». Безусловно, нужно анализировать шаги, предпринимаемые европейскими странами и творчески их применять. То, что принципы регулирования финансового рынка на Западе претерпят изменения, нет никаких сомнений. «Рынки должны служить обществу». Эта фраза стала расхожей в иностранной прессе и устах европейских политиков. Вот и российский финансовый рынок должен служить нашему обществу, а не горстке спекулянтов.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Сложившийся к настоящему времени финансовый рынок является мощнейшим инструментом перераспределения финансовых ресурсов от большинства к меньшинству и, соответственно, производства все большего неравенства. Его декларируемые функции – мобилизация ресурсов и их эффективное размещение в экономике, страхование (хеджирование) финансовых рисков – давно подменены. Спекулятивное обогащение с использованием «финансовых технологий» – вот его основная роль. В нынешнее время невозможно говорить о каком-либо балансе вредных и полезных, с точки зрения реальной экономики и благосостояния народа, свойств финансового рынка. Имеющиеся полезные свойства не только не компенсируют его издержек, но их доля постоянно сокращается.

Такая эволюция финансового рынка закономерна, поскольку целью субъектов рынка является максимизация прибыли и скорости ее получения – цель, характерная для любого ростовщика и менялы. Процессы перераспределения посредством финансового рынка организованы по принципу пирамиды, хотя и имеют неявный, завуалированный характер. Этот процесс перераспределения идет постоянно. Кризис же является периодом фиксации пропорций неравенства и стартовой точкой для нового витка перераспределения. Лица, обладающие в период кризиса свободными денежными средствами, приобретают подешевевшие активы. Так складываются новые пропорции.

Механизм возникновения нынешнего кризиса убедительно вскрывает компания «ФБК» в аналитическом докладе «Фондовые рынки: пределы роста и глубина падения»: «Мировой финансовый кризис 2008 года явился результатом глобальной перекапитализации рынков, а не ипотечного кризиса в США 2007 года, явившегося всего лишь катализатором разрастания кризисных явлений». Что касается России, то «мировой финансовый кризис явился лишь дополнительным мощным стимулом к падению российского фондового рынка. Фундаментальные его причины: перекапитализация российского фондового рынка и ухудшение макроэкономических показателей». Другими словами, капитализация рынков слишком сильно оторвалась от реальной почвы, что сделало кризис неизбежным.

В этом смысле кризис является вовсе и не кризисом, понимаемым как острый недуг, а, напротив, относительно коротким периодом нормального состояния, протрезвлением после длительной пьянящей вакханалии безудержного, ничем не оправданного роста, «оргии хищнических инстинктов, безобразной наживы и спекуляции» (Н. Бердяев). Беда в том, что это протрезвление наступает и для тех, кто в оргии не участвовал, а лишь краем глаза наблюдал за ней со стороны.

Ошибочно мнение, что в силу оторванности финансового рынка от реального сектора экономики финансовый рынок мало влияет на производство и что «сфера спекулятивных капиталов уже настолько автономна, что сами ее конвульсии не оставляют никаких следов» (Ж Бодрийяр). Здесь мы имеем дело с застывшим взглядом, с отпечатком, отражающим одну сторону. При рассмотрении процессов в движении, мы поймем, что реальная экономика в действительности практически не влияет на финансовую сферу, которая в этом смысле является самодостаточной, но обратная связь существует, и финансовый рынок оказывает негативное воздействие на реальную экономику, да и общество в целом. Он изымает ресурсы из производства (а должен бы наоборот), дестимулирует производственную деятельность, которая не может сравниться по доходности со спекуляцией, способствует разрушительным формам экономического поведения, основанным на психологии кочевника или игрока. И речь идет о перманентном негативном влиянии, проявляющемся не только в кризисе.

«Либерализация финансовых рынков пробуждает у людей инстинкты, свойственные игрокам казино, и усиливает вероятность кризисов. Ведь в отличие от казино национальные финансовые рынки тесно связаны с внешним миром, и расплачиваться приходится потерями в реальном секторе экономики», – пишет не марксист, а бывший секретарь казначейства (министр финансов) США Лоуренс Саммерс.

На фоне положительных сдвигов в развитии финансового рынка и влияния финансового кризиса также существуют другие проблемы, которые по признанию многих экспертов могут оказаться тормозом для дальнейшего наращивания инвестиций отечественного финансового сектора в экономику и несут в себе угрозу утраты Россией национального рынка капиталов. нешне эти проблемы проявляются в том, что крупнейшие российские компании, как и государство в целом, не рассматривают национальный финансовый рынок как механизм привлечения инвестиционных ресурсов, а многие средние компании вообще не имеют к нему доступа. Основным источником инвестиций российских компаний остаются либо собственные средства, либо займы и первичные размещения акций (IPO) на зарубежных финансовых рынках. Соответственно, отечественный финансовый рынок испытывает недостаток ликвидности по качественным активам и узок из-за ограниченности спроса со стороны консервативных долгосрочных инвесторов, что делает его весьма неустойчивым. При этом значительные объемы сделок с российскими активами осуществляются на зарубежных торговых площадках, куда уходит основная доля акций, находящихся в свободном обращении, а долгосрочные инвестиционные ресурсы недавно созданных обязательных накопительных систем решениями органов государственной власти вообще не допущены на этот рынок.