Это не только усугубляет проблемы
этих стран, но и приводит -
вследствие падения цен на сырье
- к негативным последствиям для бедных
стран. Иными словами, глобальная финансовая
стабильность имеет значение и для тех
стран, которые остаются в стороне от частных
рынков капитала, поскольку последствия
мировых финансовых неурядиц сказываются
и на них. На самом деле этим странам приходится
нести двойное бремя: у них очень ограниченный
доступ на международные финансовые рынки,
и в то же время они терпят ущерб от финансовых
кризисов, возникающих в других частях
системы.
Конференция ООН по торговле и
развитию (ЮНКТАД) неоднократно указывала
на то, что развивающимся странам необходимо
около шести процентов ежегодного экономического
роста, чтобы иметь возможность решать
проблемы бедности, устранять структурные
преграды для развития и постепенно преодолевать
пропасть в уровне доходов, зияющую между
ними и маленьким клубом богатых стран.
Для достижения этой цели большинству
стран требуются объемы инвестиций, превышающие
их внутренние ресурсы; поэтому они нуждаются
в значительном внешнем финансировании.
Даже для тех немногих развивающихся стран,
население которых имеет немалые сбережения,
прямые зарубежные инвестиции, а также
другие виды долгосрочного финансирования
могут сыграть важную роль в улучшении
их технической базы и инфраструктуры.
За последние десять лет потребность во
внешнем финансировании экономического
роста в развивающихся странах в силу
различных факторов увеличилась. Среди
этих факторов - быстрая либерализация
торговли без расширения доступа на рынки
промышленных товаров в тех областях,
где они обладают сравнительными преимуществами,
нестабильность и неудачная адаптация
валютных курсов, медленный рост мировой
экономики и неблагоприятные тенденции
в изменении условий торговли.
В девяностые годы мы были
свидетелями роста притока капитала
в развивающиеся страны - в основном за
счет частного финансирования, включая
прямые зарубежные инвестиции. Государственное
финансирование и, прежде всего, государственная
помощь развивающимся странам, наоборот,
сократились. И все же рост притока капитала
в девяностые годы - это всего лишь компенсация
низкого уровня восьмидесятых годов. По
сравнению с периодом до долгового кризиса
восьмидесятых годов никакого роста притока
капиталов в отношении доходной части
стран-получателей не произошло. Кроме
того, инвестиции в последние годы поступали
лишь в небольшое число развивающихся
стран, в основном на так называемые растущие
рынки, в то время как подавляющее большинство
других развивающихся стран все больше
отодвигались в тень: примерно 20 стран
с растущей экономикой получили более
90% всего притока капиталов. Такая концентрация
находится в тесной связи с сокращением
государственного финансирования, традиционно
ориентированного на страны, практически
не имеющие доступа на международные финансовые
рынки.
Значительная часть всего потока инвестиций
в развивающиеся страны была, к тому же,
неустойчивой и поэтому не являлась надежным
средством для финансирования развития.
Хотя прямые зарубежные инвестиции стали
важной составляющей притока капитала
(есть основания предполагать, что они
более надежны, чем большинство других
видов частных инвестиций), приходится,
с другой стороны, констатировать, что
значительная часть прямых зарубежных
инвестиций в развивающиеся страны связана
со слиянием и приобретением фирм, включая
приватизацию.
О более значительной роли
частных инвестиций в деле
финансирования развития можно говорить
лишь с учетом огромных колебаний, которым
они были подвержены в течение последних
двух десятилетий. Хотя развивающиеся
страны выиграли от значительного притока
капитала в семидесятые годы, в восьмидесятые
этот приток во многих странах обратился
вспять; многие страны в отдельности, а
также группа развивающихся стран в целом
столкнулись с негативным балансом финансовых
потоков, что считается одним из главных
факторов, обусловивших отсутствие роста
в этом десятилетии. В девяностые годы
приток капитала из промышленно развитых
в развивающиеся страны вновь пошел на
пользу последним, но поворот финансовых
потоков вспять в середине десятилетия
вновь ухудшил перспективы их развития
и роста. При рассмотрении этого опыта
возникает естественный вопрос об эффективности
механизма, с помощью которого международные
рынки капитала обеспечивают финансирование
развивающихся стран. Если преимущества
приток а капитала, в конечном счете, неизбежно
приводят к противоположному эффекту,
необходимо снова пересмотреть инструменты
внешнего финансирования и степень зависимости
от него. Такой пересмотр должен касаться,
прежде всего, следующих моментов: соразмерное
и стабильное финансирование развивающихся
стран, исключающее перепады и потери,
имевшие место за последние 20 лет, баланс
между частными и государственными инвестициями
и управление частными инвестициями.
Мобилизация внутренних финансовых
ресурсов, несомненно, является необходимой
предпосылкой успешного развития
- необходимой, но недостаточной,
так как развитие сильно зависит от внешних
факторов. Это можно показать на примере
продолжающихся периодов негативного
баланса инвестиций, когда внутренние
финансовые ресурсы развивающихся стран
мобилизовались только для обслуживания
внешнего долга. Хотя подобная ситуация
вообще не возникла бы без зависимости
от зарубежных займов, можно констатировать,
что многие проблемы периодов значительного
оттока капитала возникли вследствие
процессов, протекавших вне стран, столкнувшихся
с такими сложностями. Поэтому внешние
факторы, ограничивающие свободу при использовании
внутренних финансовых ресурсов в целях
развития - такие как глобальный спрос,
условия торговли, стабильность международных
валютно-финансовых рынков, влияние глобализации
производства и финансирования, а также
предоставление реальной помощи в целях
развития - должны учитываться в ходе дискуссий
о мобилизации внутренних финансовых
ресурсов в развивающихся странах.
Поскольку приток капитала из-за
рубежа является сильным стимулом
для экономического роста, а его отток
- основным препятствием роста, необходимо
уделить большое внимание неравномерному
распределению инвестиций по различным
странам, а также их колебаниям. Для так
называемых растущих рынков устойчивость
притока капитала имеет гораздо большее
значение, чем для стран, получающих мало
или совсем не получающих средств из частных
зарубежных источников. Для растущих рынков
важно, чтобы свободный приток капитала
сопровождался глобальной финансовой
стабильностью, которая является существенной
предпосылкой стабильного роста мировых
рынков и их экспорта. Еще большее значение
имеет, однако, устойчивость притока капитала
в эти страны, включая надежное финансирование
торговли в периоды нестабильности. Как
во время азиатского, так и в связи с бразильским
кризисом девальвация валюты не дала непосредственного
стимула для расширения экспорта, поскольку
рухнули нормальные каналы торгового
финансирования импортируемых средств
производства для изготовления экспортных
товаров и система финансирования экспортных
заказов. Таким образом, эффективность
стабилизационных мер была подорвана
отсутствием или прекращением финансирования
торговли.
Для растущих рынков важным
является также то, чтобы большой
приток и, наоборот, быстрый отток
капитала не вызывал нестабильности
валютных курсов, колебаний цен на внутреннем
рынке и коллапса финансовой системы -
как это случалось почти при каждом кризисе
с начала восьмидесятых годов. Тем не менее,
стабильность нельзя покупать ценой отказа
от национальной автономии в области валютно-денежной
политики. Ни свободно плавающие, ни твердые
валютные курсы не являются оптимальным
вариантом для абсолютного большинства
развивающихся стран. Обе системы обеспечивают
международную конкурентоспособность
страны в значительной мере за счет факторов,
которые не находятся под контролем этой
страны. И все же следует признать, что
колебания притока капитала чрезвычайно
осложняют управление валютными курсами
и обеспечение конкурентоспособности
страны. Поэтому управление курсами валют
непременно должно сопровождаться регулированием
финансовых потоков и контролем над ними.
Автономия развивающихся с тран в области
управления финансовыми потоками и при
выборе режима контроля над капиталами,
который представляется им наиболее подходящим,
не должна чрезмерно ограничиваться международными
соглашениями о конвертируемости капиталов
или о предоставлении финансовых услуг.
Страны, не принимающие активного
участия в глобальном частном
финансовом бизнесе, сталкиваются
с иными трудностями. Даже если
они прилагают усилия по созданию благоприятных
условий для зарубежных инвесторов, им
не всегда удается привлечь достаточно
капитала, чтобы использовать свой потенциал
роста. Для этих стран важно сохранить
соразмерный объем иностранных инвестиций,
чтобы покрыть дефицит финансовых средств
и сохранить макроэкономическую стабильность.
Их шансы в этом плане в особой мере зависят
от государственной помощи в целях развития.[8]
Мировой
кризис и посткризисная мировая
финансовая архитектура
Анализ
сегодняшней ситуации в мировой финансовой
системе
К сожалению, в мировом экспертном
обществе сформировавшегося консенсуса
по вопросу о посткризисном
мировом финансовом порядке не
существует. Готовых рецептов по
проблеме действий России в
новом глобальном финансовом мире
на сегодняшний день также нет. Не существует
понимания природы будущей мировой финансовой
системы не только у ведущих российских
экономистов, но и в других странах, в мире
в целом.[9]
Международное экспертное сообщество
только осознает, что мир после кризиса,
начавшегося в 2007 году, будет другим, но
каким именно другим – этот вопрос остается
открытым.
Сегодня требуются специальные
исследования, преследующие цель
ответить на вопрос – каким
будет глобальная финансовая
система после кризиса, на каких
основах она будет строиться в посткризисный
период? Этот вопрос предполагает целый
ряд подвопросов – каким будет глобальный
финансовый рынок после кризиса; какими
будут основные сегменты этого рынка;
на каких принципах будет строиться регулирование
этого рынка и финансовое регулирование
в целом, в том числе на национальном уровне;
какую роль будут играть в будущей мировой
финансовой архитектуре отдельные страны,
отдельные международные институты?
Проведение таких исследований
требуется организовать в максимально
короткие сроки – ведь ситуация характеризуется
высокой степенью неопределенности, и
тот, кто (какая страна) первым получит
ответы на поставленные вопросы, сможет
опередить других в выборе правильного
направления движения, и, следовательно,
получить существенную фору в глобальной
конкуренции.
Большинство экспертов продолжают
пытаться анализировать происходящие
изменения с точки зрения традиционных
инструментов анализа, используя,
в том числе, аналогии с ранее
случавшимися кризисами. В то же время
эксперты соглашаются с тем, что наблюдаемый
в настоящее время кризис – уникальный
в своем роде, аналогий с которым в мировой
экономической истории не находится. Следовательно
– анализ текущего кризиса и прогнозирование
посткризисного мира невозможны в рамках
сложившихся представлений о финансовом
рынке и экономике в целом. Это означает,
что необходимо выработать принципиально
новый инструментарий анализа происходящих
событий, который может быть положен в
основу прогнозирования будущего мироустройства.
Подход к рассматриваемому явлению должен
быть существенно шире, он должен учитывать
не только чисто финансовые или чисто
экономические аспекты, но и многое другое.
При этом составной частью новой методологии
экономической науки может стать цивилизационный
подход. Строго говоря, текущий глобальный
финансово-экономический кризис сформулировал
требования к новой теоретической парадигме
экономической науки в целом, и создание
принципиально новой теоретической основы
для дальнейшего развития экономики и
финансов поставлено в повестку дня.
В экспертном сообществе уже
сложилось представление о том,
что начавшийся кризис в силу
его жестокости разрушит многие
институты, сложившиеся в предыдущие
годы[10]. Некоторые из этих институтов
сложились в последние 20-40 лет, другие
складывались с 30-х годов XX века; вполне
возможно, что будут подвергнуты сомнению
и институты с более чем вековой историей.
Из этого следует представление о том,
что через 5-10 лет глобальная финансовая
система будет жить по принципиально иным
правилам, чем нынешние. Однако определенная
часть экспертов предполагает, что начавшийся
кризис не будет носить катастрофического
характера, и существующие институты будут
лишь в значительной мере модернизированы,
но не заменены новыми.[11] Сегодня мы видим
развилку: а) наблюдаемый кризис может
иметь катастрофические последствия для
существующих традиционных институтов,
которые сменятся принципиально новыми
институтами посткризисного мира; б) наблюдаемый
кризис будет урегулирован посредством
существующих институтов, которые, в то
же время, претерпят существенную модернизацию
для того, чтобы они стали адекватны реалиям
посткризисного мира. При этом при реализации
второго варианта не отменяется перспектива
следующего, катастрофического кризиса,
который приведет к полной смене основных
институтов глобальной финансовой архитектуры.