Христианская социология С.Н. Булгакова

     Наконец, в статьях этого периода дается абрис одной из наиболее значительных социологических концепций философа – учения о трех социализмах. После просмотра работ Булгакова может создаться впечатление, что его отношение к социализму прямо-таки непоследовательно. «Он и хвалит и ругает социализм; причем ругает за атеизм и мещанство ("Он (социализм - Н.С.) сам с ног до головы пропитан ядом того самого капитализма, с которым борется духовно, он есть капитализм навыворот"), а хвалит за его соответствие христианским идеалам ("И если указания социально-экономической науки приводят нас теперь к сознанию, что наилучшим средством для достижения той же цели (социальной помощи) представляется постепенное, но неуклонное и более или менее решительное преобразование индивидуалистического и частноправного хозяйства в направлении социалистическом, то я решительно не представляю себе, что можно было бы в христианском духе принципиально возразить против социализма")» [3].  И не удивительно, что на Булгакова ссылаются христианские авторы и социалистической и капиталистической ориентации, зачастую не проникая в глубокую идею философа. Правда, он не высказывает ее отчетливо, предоставляя читателю самому ее расшифровать. 

     Суть  концепции трех социализмов в  том, что социализм сам по себе, как способ производства и распределения, - лишь голая экономическая схема. Реально же он всегда обрастает идеологией, которая может быть до противоположности разной. Эта идеология и определяет лицо получающегося социального строя. Булгаков различает: 1)  «материалистический» или «гедонистический» социализм, 2) «атеистический социализм» и наконец 3) «христианский социализм».

     Суть  материалистического социализма – в стремлении безбедно, благополучно прожить на земле, эксплуатируя преимущества обобществления производства. Развитием этой идеологии является атеистический социализм, не просто отрицающий Бога, а создающий новую богоборческую религию, в которой место Бога заступает человек. Отметим, что яркую картину атеистического социализма в лице марксизма рисует философ в статье 1906 г. «Карл Маркс как религиозный тип», подводящей черту под марксистским периодом. Атеистическому социализму противоположен христианский социализм, о котором Булгаков в «Неотложной задаче» пишет: «христианский социализм видит в политике религиозное делание, выставляет известные требования, как выражение высшей правды, исполнение заветов Христовых» [3]. Булгаков специально подчеркивает, что «между христианством (и в частности – христианским социализмом) и современным атеистическим гуманизмом и социализмом существует религиозная бездна», и добавляет, что «нужно бороться не с социализмом, как это делают иные невежественные или недобросовестные представители клира, но с религиозно-философской основой его».

     Булгаков  попытался от теорий перейти к  делу и создать партию «Союз христианской политики», целью которой явилось бы воплощение в жизнь социально активного христианства. С этим знаменем Булгаков сделал попытку баллотироваться в I Думу. Однако затея не удалась: «Союз» так и не был создан, а сам его основатель, баллотировавшийся от Киева, в Думу не прошел. Впрочем, через год он был избран во II Думу от Орловской Губернии в качестве беспартийного «христианского социалиста». Однако тогда, в 1907 г., такая характеристика уже была анахронизмом: от христианского социализма Булгаков стал отходить. 

5. Период переосмысления ценностей («Два града»)

     Еще в заметке «Религия и политика», опубликованной в марте 1906 г.,  Булгаков говорит: «в народе, нам думается, может иметь широкий успех проповедь христианского социализма или шире, христианской общественности». Но Уже в работе «Христианство и социальный вопрос», написанной в том же 1906 г., все меняется. Булгаков по-прежнему рассматривает вопрос христианства и экономического строя, но выводы делает другие: подлинное христианство – асоциально; коммунизм вовсе не является экономическим или социальным идеалом – Иерусалимская община не дала образец социального строя, поскольку исповедывала «чисто потребительский коммунизм», не имеющий политэкономического значения. На капитализм теперь философ смотрит «объективно» – как на факт, с которым христианину необходимо мириться и в его рамках исполнять свои христианские обязанности. Собственность при капитализме – не только результат потребления, но и фактор организации производства, и капиталисты-христиане должны нести ее бремя добросовестно и честно.

     В теории социализма тоже изменения: «три социализма» превратилась в «два социализма» [4]: 1) «недоктринальный социализм», понимаемый как чисто экономический строй, причем вовсе не основанный на общей собственности, а рассматриваемый как совокупность мер по «социализации» общества и 2) «религиозный» социализм, т.е. социализм сращенный с религией. Однако последний – вовсе не христианский социализм, ибо, по новым воззрениям Булгакова, «недоктринальный» социализм может соединяться не с религией богочеловечества, а только с религией человекобожества, гуманизма, «рая на земле». В этом случае социализм занимает место хилиазма: «Социализм – это рационалистическое, переведенное с языка космологии и теологии на язык политической экономии переложение иудейского хилиазма». Причем Булгаков приводит ряд иронических параллелей: избранный народ – пролетариат, Сатана – класс капиталистов, мессианские муки – «теория обнищания» народных масс, мессия или даже Бог – закон развития производительных сил.

     Ну  а где же христианский социализм? Для него места в новой схеме  не нашлось. Церковь, так сказать, «отделяется» от социализма. Булгаков разъясняет: «Надо принципиально отвергнуть этот соблазн и сказать, что непосредственного разрешения практических задач в виде «общения имуществ» христианство не сулит и что какого либо специфического христианского и церковнообщинного социализма не существует и существовать не должно. Должна быть только христианская проповедь задач социализма и христианское истолкование его действительных целей (христианская этика и философия социализма), но самый социализм как экономический факт, как совокупность внешних объективных институтов юридических и экономических может быть только один и тот же для всех членов данного общества, и для христиан и для язычников. Поэтому в целях фактического преобразования существующего строя на началах социализма и приближения его к воплощению справедливости и любви в экономических отношениях христиане должны встать в общую запряжку истории». Итак, Воцерковление социализма  невозможно, он обречен всегда оставаться светским движением. А возможно лишь, как выражался Булгаков позднее, в 1917 г,  «положительное соотношение» между христианством и «недоктринальным» социализмом.  Церковь должна оставаться выше любого конкретного социального строя.

     Статьи  этого «периода переосмысления»  собраны в сборнике «Два града», который начинается с характерного утверждения, что «Церковь не град», т.е. не град земной, социально-ориентированный.

     Напрашивается вопрос: чем же обусловлен столь резкий идейный поворот? Причину следует искать в духовном перевороте, который претерпел философ в 1906 г. Булгаков – из духовного сословия. Видимо, именно в этот период Булгаков сделал решительный шаг навстречу православию. «Левитская кровь» моя кровь говорила все властнее, и душа жаждала священства, рвалась к алтарю» - вспоминал Булгаков. Он уже мысленно примерял на себя рясу. Но его прежние взгляды были для духовного сословия совершенно неприемлемы: вся официальная Церковь яростно проклинала социализм, считая его абсолютно несовместимым с православием. Итак, с одной стороны «зов крови» и желание принять священнический сан, а с другой – честность социолога. В результате и получилось мировоззрение, совмещающее обе позиции.

6. Священнический период. София

     Казалось  бы, социология и экономика должны полностью отойти за задний план. Однако это не так. Дело в том, что сама идея Софии в интерпретации Булгакова несет в себе огромный социальный потенциал. Булгаков всегда видел хозяйство и хозяйствование как Богочеловеческий процесс, как результат синергии Бога и человека. Уже в «Неотложной задаче» философ в основание своего мировоззрения кладет идею богочеловечества. И здесь, в идее Софии,  та же мысль, но уже облаченная в богословско-метафизические одежды. И цель та же самая – доказать, что христианство не может только говорить о личном спасении, но оно должно заниматься такими социальными феноменами как хозяйство. Булгаков по-прежнему воюет против асоциального христианства, но делает это уже на богословском уровне, с помощью Софии. 

     В 1931 г., когда уже замысел «большой трилогии» был сформирован, он публикует статью «Душа социализма». В ней Булгаков пишет: «С социализмом, как неким основным обобщающим фактом в истории человечества, как своеобразной духовной установкой, следует считаться, стоя на твердой догматической, а не только этической почве, - в жизненной связи с Церковью, но однако не упрощая вопроса”. Язык немного эзоповский, но смысл ясен: «положительное» отношение Церкви к социализму должно быть обосновано догматически. И конечно же, Булгаков молчаливо предполагал, что таким догматическим учением рано или поздно станет учение о Софии.

     Секрет  своей Софии Булгаков окончательно раскрыл в работе «Центральная проблема софиологии», опубликованной в 1936 г. В  ней он пишет о двух полюсах  христианской мысли: «один есть мироотрицающее манихейство, устанавливающее между Богом и миром непроходимую пропасть и тем упраздняющее Богочеловечество». Но и второй полюс –«социальное христианство» – тоже пребывает в «трагическом бессилии»,  ибо не имеет догматической основы, своей «Никеи» [4]. Но по глубочайшему убеждению Булгакова Богочеловечество – основной догмат христианства. «Тварный мир соединен с миром божественным» - вот кредо мыслителя. Богочеловечество зовет «как к спасению от мира, так и к спасению мира». Иначе говоря, только идея Богочеловечества способна оправдать и одухотворить социальное христианство. Вот такой догматической основой Богочеловечества, соединения Бога с миром и должна явиться София, совмещающая в себе и божественный план мира и его тварную реализацию.

     Новое усийное понимание Софии совершенно заграждало путь к личностному пониманию Софии, хотя сам Булгаков несомненно продолжал рассматривать Софию как личность. Это и вызвало восклицание В.Н.Лосского: «если Божественную сущность (усиа) противопоставлять ипостасям как некое особое личное начало, обладающее сознанием, ипостасное, – это будет (…) явное отрицание христианского учения о Св. Троице». Диагноз Лосского вполне определенен: «Смешение личности и природы – основное догматическое заблуждение о. С. Булгакова». И надо признать, что это суровое слово Булгаковым так и не было убедительно опровергнуто. Создать богословски безупречную теорию Софии Булгакову не удалось. И думается, что такой результат закономерен: София в его интерпретации не вписывается в христианскую догматику.  
 
 

Заключение

     Итак, концепция «положительного соотношения» является небесспорным, но совершенно оригинальным произведением творческой мысли Булгакова. Это уже не синтез социализма и христианства, и даже не их «симфония», а скорее «конкордат», когда социализм остается лишь социальным движением, а Церковь – мистическим телом Христовым. Но эти два разносущностных «института» кивают друг другу и даже протягивают друг другу руки. Позднее Булгаков писал: “при коренной ломке всего мировоззрения (“от марксизма к идеализму” и, далее, к православию) у меня не было однако основания в этом смысле отрицаться социализма (конечно, не доктринального), как общего религиозно-этического постулата социальной политики».

     Тезис Булгакова о том, что церковное  учение не содержит элементов коммунизма, представляется сомнительным. Он противоречит и Священному Писанию и святоотеческому преданию, в частности воззрениям вселенского учителя Церкви св. Иоанна Златоуста. Однако все же «положительное соотношение» между Церковью и социализмом резко отличало булгаковскую позицию от официально-церковной, хотя Булгаков и делал оговорки: во-первых это не есть внесение социализма в церковное учение, а во-вторых, под социализмом понимается не идеология, а чисто «прикладная» «недоктринальная» концепция справедливого трудового строя. По сути дела такая позиция фактически все же отрицала обычную «асоциальность» Церкви. Булгаков так и остался приверженцем социально-небезразличного христианства. Более того, Булгаков предпринял грандиозную попытку обоснования этого взгляда, но уже в рамках богословия.  

Список  литературы

1. Булгаков  С.Н. Неотложная задача //Христианский социализм (С. Н. Булгаков). Новосибирск: Наука, 1991. – с. 25-60.
2. Булгаков С.Н. Христианская социология. // Социологические исследования. – 1993. - №10. – С. 120-149.
3. Булгаков С.Н. Христианство и социализм. // Христианский социализм (С. Н. Булгаков). Новосибирск: Наука, 1991. – с. 205-234.
4. Сомин Н.В. Лекция о Булгакове. // http://chri-soc.narod.ru/rusrelphil_bulgakov.htm
5. Сомин Н.В. Что такое христианская социология? // http://chri-soc.narod.ru/soclect_1.htm