Совокупность
вышеописанных факторов дает нам
ту картину, которую мы можем повсеместно
наблюдать на территории Российской
Федерации.
Заключение
Даже
в самых острых конфликтных ситуациях
(а может быть, особенно в них)
одной из первых промежуточных фаз
урегулирования должна быть юридизация
конфликта. Это предполагает: во-первых,
прекращение насилия; во-вторых, организацию
диалога между сторонами конфликта;
в-третьих, обеспечение участия в
таком диалоге полномочных и
ответственных представителей каждой
стороны, лучше всего – государственных
органов (а не, скажем, лидеров экстремистских
групп или «полевых командиров»);
в-четвертых, формулирование требований
и претензий каждой из сторон в
категориях, хотя бы в принципе подлежащих
юридическому переформулированию и
правовой оценке; в-пятых, юридическую
фиксацию итогов каждой из стадий переговоров,
в том числе поддающихся контролю
обязательств каждой из сторон; в-шестых,
максимально определенное формулирование
условий итогового соглашения, придание
этому соглашению легитимности с помощью
какой-либо из форм его ратификации или
народного одобрения. Из перечисленного
ясно, что среди ключевых фигур участников
переговоров должны быть юристы. Очень
важна также роль посредников. Но, разумеется,
само по себе подписание каких-либо соглашений
еще не гарантирует погашения конфликта.
Определяющей является готовность сторон
их выполнять, а не использовать в качестве
«дымовой завесы» для продолжения попыток
добиваться своих целей неправомерными
средствами.
А
для этого, в свою очередь, необходимо
хотя бы частичное преодоление конфликта
интересов или, по крайней мере, снижение
его остроты, к чему может повести, например,
появление в отношениях между сторонами
новых стимулов. Скажем, суровая экономическая
необходимость, заинтересованность сторон
в ресурсах друг друга, «премии» за урегулирование
конфликта в виде международной или иностранной
помощи могут (правда, не всегда) переключить
интересы конфликтующих сторон в иную
плоскость и значительно притушить конфликт.
Таким
образом, в социально-политическом плане
пути к преодолению конфликтов лежат либо
через хотя бы частичное удовлетворение
требований сторон, либо через понижение
для них актуальности предмета конфликта.
Но есть еще и другая, очень важная, эмоционально-когнитивная
сторона проблемы.
Многие
межнациональные конфликты можно
в известном смысле назвать ложными,
поскольку в их основе лежат не
объективные противоречия, а непонимание
позиций и целей другой стороны,
приписывание ей враждебных намерений,
что порождает неадекватное чувство опасности,
угрозы. Примеров здесь можно привести
очень много: это и недоверие к русскоязычной
диаспоре в странах ближнего зарубежья,
и боязнь кавказцев или уроженцев Средней
Азии и Центральной России, и бредни относительно
пресловутого «жидо-масонского заговора».
Естественно, такие чувства рационализируются
через тенденциозный подбор бытовых и
иных примеров, воздействующих на обыденное
сознание. И, разумеется, эту благодатную
почву всячески стараются использовать
разыгрывающие национальную карту политики.
Действительно, феномен психологического
противопоставления «мы» и «они» коренится
в глубоких слоях общественного подсознания,
и бороться с ним очень непросто, хотя
и абсолютно, необходимо. В теории это
обозначается как снятие или хотя бы ослабление
ложного конфликта. Его, в частности, можно
достичь с помощью образовательной, воспитательно-разъяснительной
работы среди населения. Причем апеллировать
следует не только к рациональным, интеллектуальным
уровням человеческой психики, но и к эмоциям,
к массовым настроениям.
В
этой связи следует сказать несколько
слов о роли национальной интеллигенции.
Одной из благородных традиций российской
интеллигенции всегда была поддержка
народов, угнетаемых имперской властью
на территории собственного государства,
защита их от притеснений центральной
власти. И такая позиция, как правило,
отнюдь не рассматривалась в интеллигентских
кругах как национальное предательство,
а, напротив, имела отчетливую патриотическую
мотивацию. Вспомним хотя бы герценовские
слова 1863 г.: «Мы за Польшу потому, что
мы за Россию», – или общественную
позицию В.Г. Короленко в связи
с жертвоприношением, или общественный
резонанс в связи с «делом Бейлиса»
в 1912 г. И в недавние времена, в
период отнюдь не бескровной агонии СССР,
российская интеллигенция в большинстве
своем оказывала поддержку республиканским
движениям за самоопределение –
в вопросе о Прибалтике, в тбилисских
событиях, в карабахском кризисе. Свой
нравственный долг интеллигенции большой
нации она видела в том, чтобы помочь нациям
малым обрести свободу. И здесь она была
едина с интеллигенцией этих малых наций.
Библиографический
список
1.Г.С.Котанджян.
Этнополитология консенсуса - конфликта.
М.: Луч, 1992.
2.П.Сорокин.
Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат,
1992. с. 251.
3.В.Н.Иванов.
Межнациональная напряженность в национальном
аспекте. 1993.
4. Соловьев
В. С. Русская идея//Россия глазами русского.
М.: 1991. С. 321.
5. Конституция (Основной
закон) Российской Федерации. — М.: Омега-Л,
2009.
6. [Электронный
ресурс] // Союз Славян Дальнего Востока
— URL: http://ssdv.ru/
7. [Электронный
ресурс] // Автономное действие. Союз либеральных
коммунистов — URL: http://avtonom.org/
8. [Электронный
ресурс] // Единый форум анархистов — URL:
http://anarh.0bb.ru/