Скинхеды и футбольные фанаты: специфика развития личности

Опросы, проведенные Центром социологии образования Российской академии образования в конце 2005 – начале 2006 г., показали высокий уровень ксенофобии у старшеклассников московского региона. Каждый пятый видел в чужой (неправославной) религии фактор, «загрязняющий истинно русскую культуру», - именно такие настроения характерны для культурного расизма. Каждый четвертый подросток с одобрением относился к проявлениям экстремизма, а каждый пятый был знаком с теми или иными представителями экстремистских организаций. Каждый десятый из опрошенных в той или иной мере проявил негативное отношение к представителям других национальностей.

Социологический опрос, проведенный в начале 2007 г. в 39 московских школах, выявил еще более высокий уровень ксенофобии у подростков самых разных национальностей. Недовольство каким-либо другим народом выказали примерно каждый третий среди армян, азербайджанцев, грузин и татар и каждый второй среди русских школьников. В то же время случай испытать к себе неприязнь из-за своей национальности имели практически каждый второй армянин, грузин или еврей. Среди корейских школьников этот показатель достигал даже 81,3%! И это притом, что именно корейцев русские школьники в гораздо большей степени, чем всех других, наделяли позитивными качествами («трудолюбивые», «вежливые»). Русские подростки испытывали неприязнь к себе много реже – лишь 13,8%. Это лишний раз говорит о том, что у русских подростков ксенофобские установки – а их сегодня демонстрирует практически каждый четвертый - формируются на основании не собственного опыта, а информации, полученной извне – от взрослых или из СМИ. И, напротив, негативный опыт общения вовсе не порождает ксенофобию автоматически – это демонстрируют многие нерусские подростки.

Журналисты ищут более конкретные ситуационные объяснения. Так, А. Богомолов указывает на широкую популярность расходившегося в видеокассетах фильма Джеффри Райта «Бритоголовые». После этого в моду у молодежи вошла стрижка «под ноль» по образу и подобию главного героя фильма, блестяще сыгранного Расселом Кроу. В свою очередь, по мнению другого журналиста Г. Нехорошева, толчком к резкой популярности скинхедов среди подростков стало появление музыкальных групп, играющих российский вариант музыки «Ой». Среди них обычно называются «Русское гетто» (с 1997 г. «Коловрат»), «Штурм», «Вандал», «Ультра», «Белые бульдоги», «Радегаст», «Ультиматум» и др. в Москве, Totenkopf в Санкт-Петербурге и Totenkopf (позднее переименованная в Terror National Front, или T.N.F.) в Ярославле. В середине 1990-х гг. в Москве начали выходить предназначенные для скинхедов журналы «Под ноль» (1995-1998 гг.), «Белое сопротивление», «Отвертка» и «Железный марш». Последний издавался «Корпорацией тяжелого рока» под руководством известного своей скандальной славой рок-музыканта С. Троицкого («Паук»), тесно связанного с рядом ультраправых организаций. По словам выходца из той же среды, Паук одно время был неформальным лидером московских скинхедов и в 2001 г. пытался, хотя и неудачно, сколотить из них общественное движение «Русский проект – Великая Россия». В Орле скинхеды выпускали журнал «Тестостерон», а в Воронеже – «Арийское возрождение». Сегодня к услугам скинхедов предлагаются более двух десятков ультрарадикальных газет и около десятка разнообразных журналов, при этом многие из них неоязыческой направленности. Например, на суде по делу скинхедской организации «Шульц-88», проходившем во второй половине 2005 г., фигурировали брошюра Доброслава «Язычество как духовно-нравственная основа русского национал-социализма» и журнал «Гнев Перуна».

Такие газеты и журналы создавали культ насилия. Например, «Железный марш» рекламировал песни с такими красноречивыми названиями как «Кровавый дождь», «Рожденный умереть», «Скрытое безумие», «Звездная месть». Там же публиковались призывы к «национал-патриотизму» и «войне против евреев и черной расы», воспевались «арийцы» и рекламировалась книга Муссолини «Доктрина фашизма». В начале 2002 г. Паук выпустил диск с названием «Бей черных – спасай Россию». Он прекрасно понимает провокационность своих концертов, но объясняет это так: «Всем известно, что кавказские торговцы арбузами продают наркотики и все такое прочее, и, соответственно, я не виноват, что после нашей акции “Долой наркотики” фэны уничтожили некоторое количество арбузной массы». Он же изобрел термин «цунареф» для «иммигрантов из южных республик» и вместе со своим ансамблем исполнял песню «Убей цунарефа». Паук неравнодушен к расовой идее и иногда выражает свои чувства вполне откровенно: «Когда мы поехали на гастроли, то в каждой гостинице встречали только несколько людей с белым цветом кожи, все остальные были цунарефы».

Рок-группа «Коловрат» призывает «арийцев» к расовой войне, и само ее название напоминает нам о «русской свастике», столь полюбившейся отечественным неонацистам и неоязычникам. Аналогичные группы имеются и в провинции – «Вантит» в Воронеже, «Фатерланд» в Самаре, «Хорст Вессель» и NS FRONT в Волгограде, «Гитлер» в Архангельске. Некоторые из них сознательно придерживаются «арийского стиля в музыке». Все эти ансамбли сыграли ключевую роль в становлении и развитии движения скинхедов, которых способны увлечь не столько сложные идеологические построения, сколько высоко эмоциональные ритмы с их незамысловатыми воинственными текстами. Кроме того, такие концерты, происходящие в Москве и Петербурге почти ежемесячно, дают скинхедам возможность общаться, обмениваться новостями, завязывать знакомства.

Правда, по свидетельству Беликова, «сегодня для многих бритоголовых при определении их групповой принадлежности внешний вид и музыкальные пристрастия имеют гораздо меньшее значение, чем политические взгляды». Действительно, к середине 1990-х гг. агрессивные подростки уже имели опытных наставников, учивших их представлениям об «арийском человеке» и тому, как обращаться с теми, кто этому образу не соответствует. Это, по Беликову, - «старые скинхеды» (20-30-летнего возраста), имевшие непрерывный стаж пребывания в скиндвижении в течение не менее трех-пяти лет и известные своим опытом и фанатической приверженностью принципам движения (скины «по жизни»). Побывав в скинхедах, такие убежденные бойцы, взрослея, находят себе место в одной из радикальных партий. Например, многие из причастных к взрывам в Москве в 2006-2007 гг., судя по собранным журналистами данным, в той или иной степени были связаны с Русским общенациональным союзом (РОНС) И. Артемова. 

1.2.   Футбольные фанаты: их взгляды и побуждение к насилию.

Почему люди этим занимаются? Если не вдаваться в детали и наиболее лаконично объяснить выбор такого странного хобби, то придется обратиться к классике авантюрного романа и вспомнить господина Дюма, один из героев которого, мушкетёр Портос, однажды выдал свою нетленную фразу: "Я дерусь, потому что дерусь". Как это не покажется кому-то странным, но некоторым людям действительно просто нравится заниматься околофутбольным насилием. И не стоит все списывать на дурное воспитание, отсутствие образования и иные социальные теории о трудном детстве. Давно уже стало общеизвестным фактом, что футбольное хулиганство объединяет в своих рядах представителей самых разных социальных групп, независимо от их благосостояния, общественного положения и других аналогичных факторов. И бедные студенты, и богатые топ-менеджеры, да кто угодно может оказаться вовлечённым в это занятие. Деньги, работа, карьера не играют здесь своей привычной для современной жизни роли. И, быть может, в этом-то как раз и заключается одна из наиболее привлекательных его черт — возможность в мире цифровых технологий и генной инженерии испытать давно уже утраченные ощущения настоящего мужского братства. В любом случае всё это не более чем вопрос личного выбора конкретного человека. Кому-то нравится коллекционировать бабочек и почтовые марки, кто-то не может жить без покорения Монбланов и прочих Джомолунгм, ну а кто-то находит особое удовольствие в драках с фанатами других (враждебных) клубов. Понятное дело, что на фоне прочих, даже самых экстремальных увлечений, околофутбольное насилие резко выделяется своей повышенной социальной опасностью. Как-никак, но соответствующие статьи (причинение вреда здоровью, хулиганство, массовые беспорядки) содержатся в уголовном кодексе, и совершение предусмотренных ими деяний влечет за собой применение уголовной ответственности. Однако, перед тем как отправлять вовлеченных в сие действо молодых людей на временное проживание за колючей проволокой, предлагаю для начала ознакомиться с рядом замечаний относительно сущности и характера этого явления, чтобы, узнав его несколько ближе, можно было сформировать максимально адекватное к нему отношение.

Основная претензия к хулиганам на первый взгляд вполне понятна — своими драками они создают угрозу причинения вреда здоровью и имуществу граждан. Но на поверку это общественное недовольство, оказывается, теряет весь свой практический смысл, вступая в противоречие с одним из основных негласных законов этого закрытого сообщества — футбольные хулиганы не нападают на мирных граждан, они дерутся только с себе подобными.

«Футбольные матчи — шанс выплеснуть накопившуюся фрустрацию. Ведь так много молодежи не имеет работы, и даже не имеет шансов ее найти. Следовательно, насилие представляет собой некий «бунт» — социальный, классовый, и так далее» - считает Билл Буфорд в «Английской болезни».

Футбольное насилие, которое долгое время считали чисто английской болезнью, стало обычным явлением и для других европейских стран. Конечно, насилие среди болельщиков столь же древнее, как и сам футбол, но движение футбольных хулиганов (хулс либо ультрас) — сравнительно новое явление, которое уже является неотъемлемой частью европейской фан-культуры. Хотя официально хулиганскую культуру отрицают, игнорировать ее невозможно. Хулиганство в современном футболе приобрело неслыханное распространение. Идея футбольного насилия поднялась на новый уровень. Несмотря на это хулиганы все-таки составляют меньшинство болельщиков: 95% из миллионов посещающих стадион никогда в жизни никого не ударили. Фильм «Фанаты» Ника Лава, как и роман «Фабрика футбола» Джона Кинга, по которому он был снят, свидетельствуют: явление футбольного насилия имеет гораздо более глубокие социальные корни, чем это кажется на первый взгляд.

По словам британского писателя Ника Хорнби, автора нашумевшего романа «Футбольная лихорадка», футбол — это не развлечение и не способ ухода от действительности, а особый мир, естественно, не отрицающий связь футбола с социально-экономическими условиями. Мы зачастую даже не замечаем, насколько футбольное мышление врезалось в общественное сознание — скажем, насколько огромна роль футбольных клубов в жизни местных общин..

Итак, почему именно футбольные фанаты отличаются своими насильственными акциями? Футбол однозначно является инициативой большинства — в отличие, скажем, от элитарного, холодного и недемократичного тенниса. Это очень жестокая игра: грубая телесность, силовые приемы, травмы, по ногам бьют беспощадно, с особым усердием — все это заводит болельщиков. Короче говоря, атмосфера на стадионе насыщена мужским духом. Любовь хулиганов к футбольной команде — это лишь повод для борьбы: они идут на матч не болеть, а драться за свой клуб с другими хулиганами. Можно даже сказать, что когда говорят о футбольном насилии, то при чем здесь футбол? Прежде всего, важна потасовка, поэтому исполнение спектакля перед камерами хулиганы оставляют обычным фанатам. Часто без внимания со стороны СМИ остается то, что фанаты устраивают потасовки подальше от них и без лишнего шума. Поэтому одеваются они прилично, чтобы легко смешаться с толпой. Атрибутики или символики у хулиганов нет — никаких клубных шарфов или футболок соответствующих цветов. Их отличает только одно — нетерпимость.

Героям фильма Ника Лава насилие приносит самое большое удовольствие — больше, чем секс, наркотики или деньги. Это своеобразная интимность — искать наслаждение в резких нервно-физических потрясениях. Когда сексуальные утехи надоедают, индивид прибегает к утехам жестокости: физическое насилие — крайнее проявление индивидуальности — возникает после похоти. Жить полной жизнью, ощущать себя реальным, живым — это бить других и быть избитым. Подобная телесность похожа на практику каттеров, утверждающих, что чувствуют себя действительно живыми тогда, когда режут себя и хлещет кровь. Мы вообще воспринимаем все в модусе нечувствительности к телесному опыту — чужую реальную боль наблюдаем в режиме видеофильма равнодушным клипованым взглядом. Поэтому потасовки футбольных фанатов, как и некоторые проявления боди-арта, связанные с истязаниями тела или практикой пирсинга, порезов, шрамирования, вживления имплантатов под кожу, можно причислить к попыткам выхода из тупиков современности. Тело сегодня осталось единственным объектом, над которым индивид все еще сохраняет власть благодаря непосредственному доступу к «внутреннему миру» через кровь и боль. Тело продолжается с того места, откуда оно ранено, где ощущаются шок и импульс действия. Тело — это то, чего касаются, что мучает и болит реальными или фантомными болями. Тело становится последним оплотом человека, в нем пытаются обнаружить место Реального. Тело как материал, инструмент, прием...

Пафос героя романа «Фабрика футбола» на самом деле остро социален: «Мы хуже негров, ведь ни один политик не заступится за белого хулигана. Мы — выброшенное системой меньшинство, вышедшее из-под контроля. Те, кто у власти, не могут нами манипулировать. Мы — это то, что богатые ненавидят, а трущобные социалисты не могут принять». Но этот пафос слеп к тому, что агрессия и экстремизм всегда были коммерчески выгодны и полезны. Сегодня агрессия тоже в моде. В организованных хулиганах заинтересованы те, кто имеет отношение к политике или прибыли от футбола, ведь радикальные фанаты — тоже сегмент общественно-политического рынка. Фактически хулиганы — часть отрицаемой ими рекламной кампании. Они нужны прежде всего реакционным политическим силам. Часть хулиганов откровенно исповедует ультраправые взгляды, поэтому расистские и неофашистские настроения давно являются проблемой европейских стадионов — очевидно, потому, что хулиганство стало выражением преимущественно недовольных и разочаровавшихся белых. Однако фанат — это не обязательно бритоголовый подросток из бедного района, выросший без семьи. Это вторая жизнь для многих. Но все-таки хулиганство и расизм — разные вещи. Если с расизмом, несмотря на все его новейшие мутации, и ведется борьба, то с хулиганством бороться труднее из-за стремительного развития фан-культуры.