Терроризм

Особое место  в истории русского терроризма занимает дело Азефа. Евно Азеф (1869–1918) – сын еврейского портного, предложил свои услуги Департаменту полиции в 1892, будучи студентом политехнического института в Германии. Вернувшись в 1899 в Россию, установил связи с террористическими группами и вскоре стал заметным деятелем эсеровского движения. По указанию министра внутренних дел Плеве, он проник в руководящие структуры партии, а с 1903 возглавил Боевую организацию эсеров. До середины 1908 сотрудничал с полицией. Летом 1908 Азеф был разоблачен Владимиром Бурцевым. Создатель отечественной традиции журналистского расследования деятельности спецслужб, Бурцев сумел доказать факт работы Азефа на тайную полицию. Партия эсеров провела официальное расследование. В результате ЦК партии социалистов-революционеров был вынужден признать истину и объявить Азефа провокатором. Дело Азефа нанесло непоправимый урон партии эсеров.  

Параллельно эсеровскому, но менее организованно и в более скромных масштабах, разворачивался террор анархистов. Анархисты были заметны на юге и западе Российской империи. Центры анархистского террора – Белосток, Одесса, Рига, Вильно, Варшава. Анархистский терроризм отличала направленность против имущих классов и широкое использование смертников.  

Социал-демократы  в целом декларировали неприятие  систематического террора. Большевики, прежде всего их лидер В.И.Ленин, отвергали терроризм как ошибочную  тактику, бесперспективную с точки  зрения задачи совершения социальной революции в России. Однако, практичные большевики взяли на вооружение практику экспроприаций и обложения отдельных лиц налогом на нужды революции. Во время революции партией большевиков создавались Боевые отряды. В 1905 Леонид Красин создал Военно-техническую группу при ЦК РСДРП. Помимо экспроприации имущества практиковалось уничтожение осведомителей, террор против сторонников «черной сотни», минирование железных дорог. На счету большевиков убийство грузинского писателя и общественного деятеля Ильи Чавчавадзе (август 1907). Но главным направлением большевистского терроризма были экспроприации. Этим направлением работы руководил Леонид Красин. Наиболее активная деятельность развивалась на Кавказе. Группа под руководством Семена Тер-Петросянца (Камо) провела ряд экспроприаций. Самый громкий акт – «тифлисский экс» 12 июня 1907, когда большевики взорвали две почтовые кареты с деньгами и унесли 250 000 рублей на нужды «большевистского центра» за границей. 

Терроризм развивался и на окраинах империи. Польская социалистическая партия (ПСП) с конца 19 века периодически уничтожала полицейских осведомителей  и лиц, наиболее рьяно сотрудничающих с царской администрацией. В годы революции ПСП создала «Варшавскую  Боевую организацию», в которой активно  действовал Феликс Дзержинский. Во Львове ПСП создала школу, в которой готовили кадры для борьбы с российским владычеством. На территории Литвы и Белоруссии действовала Литовская социал-демократическая партия. На Кавказе – Армянская социал-демократическая организация (Гнчак). В Грузии – меньшевики. В Латвии латвийская социал-демократическая партия вымогала у населения деньги для «лесных братьев» (партизан-националистов).  

В 1910-х российское общество стабилизируется. Последнее  крупное дело в истории дореволюционного терроризма – убийство Столыпина. В  сентябре 1911 скомпрометированный связями  с Охранным отделением, анархо-коммунист Дмитрий Богров убил премьер-министра в здании Киевской оперы, на глазах царя и 92 агентов охраны.  

Февральская революция  и большевистский переворот (1917) знаменовали  собой новый этап в истории  российского терроризма. Устанавливая свою власть, большевики столкнулись  с противодействием широкой коалиции политических и социальных сил. Враги  Советской власти, естественно, обратились и к тактике терроризма. Они  опирались на полувековую традицию, кадры профессионалов, сложившиеся  структуры терроризма. Но тут выяснилось, что терроризм эффективен только лишь в обществе, идущем по пути либерализации. Тоталитарный режим противопоставляет  разрозненному терроризму антиправительственных  сил систематический и сокрушительный государственный террор. 

Среди терактов эпохи Гражданской войны –  убийство посла Германии графа Мирбаха (1918), убийство видных коммунистов Урицкого (1918) и Загорского (1919). В 1918 было осуществлено покушение на Ленина. В 1918–1919 – несколько  взрывов в общественных местах. Так, в сентябре 1919 анархисты из «Всероссийского  Повстанческого Комитета Революционных  Партизан» взорвали здание Московского  комитета РКП. В основном, эти теракты  осуществляли эсеры. Красный террор уничтожил антисоветское подполье в считанные годы. Террористическое движение лишилось как кадров, так  и поддержки в обществе. Критика  правительства и сочувствие террористам  – роскошь, доступная человеку, живущему в более или менее свободном  обществе. Кроме того, коммунистический режим создал мощную и продуманную  систему охраны высших должностных  лиц государства. Теракты против вождей стали невозможными.

После окончания  Гражданской войны активисты  эмиграции пыталась осуществлять теракты  против советских представителей за рубежом. Пример – убийство советского дипкурьера Теодора Нетте в Латвии (1926) и полпреда Петра Войкова  в Польше (1927). Советские спецслужбы решили и эту проблему. Антисоветские  движения насыщались людьми из Москвы, непримиримые активисты уничтожались. К концу 1930-х значительная часть  эмиграции была взята под контроль. Традиция русского терроризма была уничтожена. Громкое дело середины 1930-х, послужившее  сигналом к разворачиванию волны  репрессий – убийство Кирова (1934) – по одной из версий – псевдотеракт, организованный спецслужбами СССР.  

После войны  возникают два локальных очага  терроризма на территориях, аннексированных  СССР перед войной – в Прибалтике и Западной Украине. Партизанские движения, оперировавшие в Прибалтике и  Западной Украине, осуществляли теракты, как против представителей органов  советской власти, так и против советских активистов из местных  жителей. К началу 1950-х антисоветские  повстанческие движения, использовавшие террористические методы, были разгромлены. Терроризм исчезает из жизни советского общества на десятилетия.  

Редкие единичные  теракты становятся достоянием общественности лишь с конца 1960-х. В 1969 армейский  лейтенант, позднее признанный душевнобольным, пытался, стреляя из пистолета по открытой автомашине, убить Леонида  Брежнева. В 1977 трое армянских сепаратистов совершили взрыв самодельной  бомбы в московском метро. В 1970-х  было предпринято несколько попыток  угона самолета в Израиль. Несколько  терактов произошло во времена Перестройки. Среди них – попытка угона  самолета семейством Овечкиных («Семь  Симеонов») в 1988. 

С 1991 разворачивается  современный этап отечественной  истории. Крах советской системы  создал качественно новую реальность. Согласно Конституции, РФ – демократическое  правовое государство. Современное  российское общество неизмеримо свободнее  советского. Иными словами, демократическая  Россия (как и любое демократическое общество), стала потенциальным объектом терроризма.  

Теракты начинаются во второй половине 1990-х. Ослабление государственных  институтов, экономический кризис, формирования черного рынка оружия и взрывчатых веществ, взрывной рост криминального насилия (т.н. «разборок», заказных убийств), неконтролируемые потоки миграции, война в Чечне и другие факторы создали предпосылки  для возникновения терроризма.  

Отдельные теракты  совершают небольшие группировки  радикально-коммунистической направленности. Примеры – взрыв памятника  Николаю II под Москвой (1998), ночной взрыв  у приемной ФСБ в Москве (1999), минирование  памятника Петру I в Москве. Все  эти акции прошли без человеческих жертв. 

Неизмеримо серьезнее  серия террористических актов, связанных  с войной в Чечне. Это – взрывы домов, взрывы на улицах и рынках, захват общественных зданий и взятие заложников. Теракты происходят в Дагестане, Волгодонске, Москве. Чеченский терроризм  отличает организованный характер, хорошее  финансовое и организационно-техническое  обеспечение. 

Среди самых  громких акций – захват отрядом  террористов под руководством Шамиля Басева роддома в городе Буденовске летом 1995. Теракт закончился переговорами и возвращением террористов на территорию, не контролируемую российской армией. Аналогичный захват театрального центра на ул. Дубровка в Москве отрядом под руководством Мовсара Бараева осенью 2002 завершился штурмом, уничтожением террористов и освобождением заложников.

Идеология.

С разворачиванием  терроризма внутри движения появляются свои идеологи и теоретики. Еще в 1840-х близкий немецким анархистам Вильгельм Вейтлинг (создатель одной из первых пролетарских организаций - «Союза справедливости») высказал идею непрерывной партизанской войны. Немецкий радикал, публицист Карл Гейнцен в статье Убийство объявил мораль относительным понятием и доказывал правомочность адресных убийств власть имущих. Французский анархист Брусс ввел для обоснования терроризма ставший популярным термин «пропаганда действием» (отсюда «прямое действие», «немедленное действие»). Анархо-террорист Мост, немец по происхождению, эмигрировавший в США в статье Советы террористам (1884) утверждал, что теракт – лучшее средство пропаганды. Каждый теракт находит подражателей и вызывает следующие теракты. Американская анархистка Эмма Гольдман представляла террористов мучениками подобными Христу, которые за свою веру платят своей кровью.

Известен вклад  в теорию терроризма русских анархистов и радикалов. Прежде всего, вспоминаются имена Бакунина, Нечаева (например, его Катехизис революционера). Однако, были и другие идеологи террора. К примеру, русский максималист Иван Павлов (брошюра Очистка человечества, 1907) развивал теорию, согласно которой человечество делится на этические расы. Эксплуататоры и угнетатели передают «злобу, жестокость, жадность и ненасытность» по наследству. А потому, для спасения человечества, раса морально разложившихся звероподобных дегенератов должна быть уничтожена. 

Свой вклад  в идеологию терроризма внесли идеологи фашизма – Примо де Ривьера, Адольф Гитлер, Йозеф Геббельс, Отто Штрассер, Бенито Муссолини. В 1960–1970-х получил известность теоретик городской герильи бразилец Хуан Карлос Маригелла, автор классического труда Мини-учебник городской герильи. Над теорией терроризма работали лидеры западно-германской лево-радикальной группы Баадер-Майнхоф (например, Концепция городской герильи и Городская герилья и классовая борьба Ульрики Майнхоф). В конце 1990-е в среде исламских фундаменталистов сложились менее доступные нам идеологические конструкции теоретиков исламского терроризма, отрабатывающие концепцию джихада. В этой системе представлений терроризм осмысливается как элемент священной войны с неверными. 

Говоря об идейном  багаже террористов, надо заметить, что  сепаратистские и национально-освободительные  движения, прибегающие к тактике  терроризма, ставят перед собой локальные  цели. Здесь террор – средство достижения результата, которое (как показывают примеры Польши или Израиля), снимается  с решением поставленной задачи. По иному видят перспективу террористы, вдохновленные тоталитарными идеологиями и фундаменталистскими прочтениями религиозных доктрин – анархисты, радикалы-коммунисты, фашисты, исламские фундаменталисты. Для них террор выступает как пролог освободительной мировой войны. Терроризм понимается как камень, падение которого стронет с места лавину. Народы поднимутся на борьбу с империалистами, плутократами, неверными и сметут ненавистную власть сил мирового Зла. Здесь отчетливо раскрывается связь идеологического терроризма с манихейским мироощущением. 

Следует отметить, что исламский религиозный фанатизм далеко не единственный источник современного религиозного терроризма. К методам  терроризма прибегают религиозные фанатики индуисты или фанатики иудаисты. К терроризму пришла религиозная секта «Аум синрике», христианский фанатик – американец Тимоти Маквей.

Этика терроризма.

Проблема этики  возникает в террористическом движении с самого начала. Ко времени возникновения  терроризма (начало 19 в.) существовал  этический кодекс тираноборчества, согласно которому, деспот должен быть поражен кинжалом, а убийца не пытается скрыться с места преступления. 
 

Среди основных проблем этики терроризма – проблема оправдания террора и проблема критериев  допустимости терактов, как средства политической борьбы. Теоретики и  идеологи терроризма исходили из доставшейся  им в наследство тираноборческой  установки. Они начинали с того, что  террор допустим в обществах с  тираническим режимом, не дававших своим  гражданам возможностей легальными способами (в рамках парламентского процесса и демократических процедур) бороться за утверждение своих идеалов  и переустройство общества. Логика исторической эволюции терроризма вела идеологов движения к тому, что  все и любые правительства, и  авторитарные, и демократические  объявлялись сатрапами и кровавыми  диктатурами. Утверждается принцип  революционной необходимости, согласно которому все средства хороши, если они служит делу свержения «антинародного режима». 

Не менее существенна  проблема случайных жертв терактов. Практика терроризма начиналась со стремления избегать и минимизировать случайные  жертвы. Однако логика террористической борьбы двигала боевиков ко все большим жертвам. Соответственно, идеологи терроризма стали развивать тезис о допустимости и оправданности любых, в том числе и случайных жертв. Последние объявляются «буржуями» («неверными», «инородцами») или их «прислужниками». Побеждает идея, что все, кто терпит эту власть, ответственны за нее. Они исправные налогоплательщики, с их согласия и на их деньги существует эта власть, они ее слуги и т.д. Есть и другой ответ – в гибели случайных жертв виновата власть, с которой борются террористы.