Автор работы: Пользователь скрыл имя, 22 Октября 2012 в 10:10, биография
В метрической книге записано, что 16 марта 1868 года родился (по новому стилю 28 марта; до 1918 года даты указываются по старому стилю), а 22 марта крещен младенец Алексей. Родители его: «мещанин Максим Савватиевич Пешков и законная жена его Варвара Васильева». Алексей был четвертым ребенком Пешковых (два его брата и сестра умерли в младенчестве).
МАКСИМ ГОРЬКИЙ
В метрической книге записано, что 16 марта 1868 года родился (по новому стилю 28 марта; до 1918 года даты указываются по старому стилю), а 22 марта крещен младенец Алексей. Родители его: «мещанин Максим Савватиевич Пешков и законная жена его Варвара Васильева». Алексей был четвертым ребенком Пешковых (два его брата и сестра умерли в младенчестве).
Алексей Пешков стал известен всему миру под именем писателя Максима Горького. Его родной город Нижний Новгород (в советские времена он назывался Горький.)
Дед будущего писателя со стороны отца — Савватий Пешков — дослужился до офицерского чина, но был разжалован за жестокое обращение с солдатами. Его сын Максим пять раз убегал от сатрапа-отца и в 17 лет ушел из дома навсегда.
Максим Пешков выучился ремеслам краснодеревщика,
обойщика и драпировщика. Человек
он был, видимо, неглупый (потом его
назначили управляющим
Дед со стороны матери Василий Каширин в молодости был бурлаком, потом открыл в Нижнем Новгороде небольшое красильное заведение и тридцать лет был цеховым старшиной.
Большая семья Кашириных — кроме Василия Каширина с женой, в доме, где поселились Максим и Варвара, жили их два сына с женами и детьми — не была дружной, отношения Максима Савватиевича с новой родней не ладились, и в первой половине 1871 года Пешковы уехали из Нижнего в Астрахань.
Своего доброго, неистощимого на выдумки и веселого отца Алексей почти не помнил: он умер 31 года, заразившись холерой от четырехлетнего Алеши, за которым самоотверженно ухаживал. После смерти мужа Варвара с сыном вернулась к отцу в Нижний. К Кашириным мальчик попал в то время, когда их «дело» — так в старину называли торговое или промышленное предприятие — клонилось к упадку. Кустарный красильный промысел вытесняло фабричное крашение, и надвигающаяся бедность многое определила в жизни большой семьи.
Дядья Алеши любили выпить, а выпив — били друг друга или своих жен. Попадало и детям. Взаимная вражда, жадность, постоянные ссоры делали жизнь невыносимой. Но от детства у писателя остались и светлые воспоминания и одно из самых ярких — о бабушке Акулине Ивановне, «изумительно доброй и самоотверженной старухе», которую писатель всю жизнь вспоминал с чувством любви и уважения. Нелегкая жизнь, семейные заботы не озлобили и не ожесточили ее. Бабушка рассказывала внуку сказки, учила любить природу, вселяла в него веру в счастье, не давала жадному, корыстному каширинскому миру завладеть душой мальчика.
В автобиографической трилогии («Детство», « В людях», «Мои университеты») писатель с любовью вспоминает и других добрых, хороших людей.
«Человека создает его сопротивление окружающей среде»,— писал Горький спустя много лет. Это сопротивление окружающему корыстному и жестокому миру, нежелание жить так, как живут вокруг, рано определили характер будущего писателя.
Миру корыстных, звериных отношений между людьми противостоял мир прекрасного — красавица Волга, воспетая в песнях, река бунтарей — Разина и Пугачева, с ее ледоходами, любимым зрелищем нижегородских ребят, народные песни и пляски.
С детства вошла в жизнь
Алеши музыка. В доме Кашириных
пели старинные песни,
Дед начал учить внука грамоте по Псалтырю (книга церковных песнопений) и Часослову (книга с текстами ежедневных церковных служб). Мать заставляла мальчика учить наизусть стихи, но скоро у Алеши появилось «непобедимое желание переиначить, исказить стихи, подобрать к ним другие слова». Так возникли стихи:
Как у наших у ворот
Много старцев и сирот
Ходят, ноют, хлеба просят,
Наберут — Петровне носят,
Для коров ей продают
И в овраге водку пьют.
Это упорное желание переделать стихи по-своему злило Варвару. Терпения для занятий с сыном ей не хватало, да и вообще внимания на Алешу она обращала мало, считая его причиной смерти мужа.
В январе 1877 года его определили в Кунавинское начальное училище — школу для городской бедноты. Учился Алеша хорошо, хотя одновременно с учебой ему приходилось работать — собирать кости и тряпки на продажу. По окончании второго класса мальчику дали «Похвальный лист» — «за отличные пред прочим успехи в науках и благонравие» — и наградили книгами (их пришлось продать — бабушка лежала больная, а в доме не было денег).
Дальше учиться не пришлось. 5 августа 1879 года от скоротечной чахотки (туберкулеза легких) умерла мать, а через несколько дней после похорон дед сказал:"Ну, Лексей, ты — не медаль, на шее у меня — не место тебе, а иди-ка ты в люди..." Алеше минуло одиннадцать лет.
«В людях» было несладко. «Мальчик» при магазине «модной обуви», Алеша исполнял много работы и по дому. Затем его отдали в «ученики», а точнее, в услужение к подрядчику Сергееву.«Хозяева жили в заколдованном кругу еды, болезней, сна, суетливых приготовлений к еде, ко сну...», но заставляли много работать усердного и старательного Алешу, с детства любившего порядок и чистоту.
Потом он плавает посудником на пароходе, опять в услужении у Сергеевых, ловит для продажи птиц. Был Алексей и продавцом в иконной лавке, и работником в иконописной мастерской. В иконописной мастерской Алексей впервые почувствовал себя в коллективе — пусть ремесленном, а не рабочем, пролетарском. Он часто читает вслух «богомазам», скрашивая их нудную и скучную, далекую от всякого творчества работу.
Затем Алексей — десятник на строительстве ярмарки, статист в ярмарочном театре.
Повар на пароходе «Добрый» Михаил Смурый,
в прошлом гвардии унтер-
Но интересы пытливого и
любознательного подростка не
ограничивались мещанским,
Книги не заслоняли от
Алексея жизни, но изменяли
ее, делали ярче, значительнее, интереснее.
«Книга для меня — чудо»,—
писал Горький в 1926 году, и этот
восторг перед книгой он
Близкий Горькому в двадцатые годы поэт Вс. Рождественский вспоминает: «Часто, возвращаясь домой из «букинистической прогулки», он клал на стол объемистый пакет и медлительно, даже торжественно начинал его развязывать. Рассыпалась пачка довольно потрепанных книг. Чтение воспитывало в подростке неприятие окружающей действительности, социальную активность, формировало стремление изменить жизнь, сделать ее достойной человека. «Книги шептали мне о другой жизни, более человеческой, чем та, которую я знал, они указывали мне мое место в жизни. Окрыляя ум и сердце, книги помогли мне подняться над гнилым болотом, где я утонул бы без них, захлебнувшись глупостью и пошлостью. Все более расширяя предо мной пределы мира, книги говорили мне о том, как велик и прекрасен человек в стремлении к лучшему, кик много сделал он на земле и каких невероятных страданий стоило это ему. И в душе моей росло внимание к человеку — ко всякому, кто бы он ни был, скоплялось уважение к его труду, любовь к его беспокойному духу. Жить становилось легче, радостнее — жизнь наполнялась великим смыслом.
Книги воспитали во мне чувство личной ответственности за все зло жизни и вызвали у меня религиозное преклонение пред творческой силой разума человеческого».
Мечта учиться все больше овладевала
юношей. По совету знакомого гимназиста
в 1884 году Алексей едет в Казань —
ведь там университет. Но учиться
ему не пришлось: жить было не на что.
Будущий писатель проходил свой университет
на пристанях, в ночлежках, в студенческих
нелегальных кружках, где читали
Чернышевского и Маркса. Алексей
живет среди босяков и
Горький родился через семь лет
после отмены крепостного права,
его духовное созревание происходило
в эпоху напряженных идейных
исканий русского общества, когда
уходили в прошлое старые народнические
идеи, когда начинало созревать социал-
Духовный рост будущего писателя был
быстрым. Он прочел Чернышевского, Добролюбова,
Писарева, народника Лаврова, Плеханова,
«Манифест Коммунистической партии».
Сильное впечатление
В личной библиотеке Горького до сих пор хранится купленная им в молодые годы книга немецкого философа Шопенгауэра «Афоризмы и максимы» с многочисленными пометками. Его внимание привлекли и книги по естествознанию—в частности «Рефлексы головного мозга» И. М. Сеченова. Интересовала история — труды Соловьева, Костомарова, Ключевского, не раз перечитывал он многотомную «Историю упадка и разрушения Римской империи» Э. Гиббона. В кружках казанской молодежи будущий писатель любил слушать рассказы о вожаках крестьянских восстаний—Т. Мюнцере, Пугачеве, Разине, о замечательных деятелях Великой французской революции — Марате, Дантоне, Робеспьере.
Алексей на этих собраниях
впервые увидел «людей, жизненные
интересы которых простирались
дальше забот о личной сытости,
В то время, когда Алексей Пешков ходил в казанские студенческие кружки, их посещал и студент Казанского университета Владимир Ульянов, но Пешков и Ульянов тогда не встречались.
В Казани Горький прожил около четырех лет, работая садовником, дворником, поденщиком. Осенью 1885 года он нанялся в крендельную Семенова — подручным пекаря. Работать у Семенова приходилось по 14—17 часов в сутки — за три рубля в месяц. Алексея удивляла патриархальная покорность рабочих-крендельщиков, вчерашних крестьян, которые видели в хозяине-кровопийце «своего брата» — только более удачливого, чем они. Алексей нередко читал рабочим, рассказывал им о виденном и прочитанном, пытался вызвать у них чувство протеста, даже поднять на стачку — но безуспешно. «Меня марксизму обучали лучше и больше книг казанский булочник Семенов и русская интеллигенция»,— писал Горький о роли своих жизненных «университетов».
От Семенова летом 1886 года Алексей перебрался в булочную Деренкова. Доходы от нее шли на пропаганду среди молодежи передовых, неугодных правительству идей. При булочной была нелегальная библиотека из запрещенных книг — произведений революционных демократов 60-х годов и народников. Запрещенными были также «Капитал» Маркса, сочинения Лассаля, «Исторические письма» Лаврова. У Деренкова часто собирались студенты — обсудить прочитанные газеты и книги, события в городе и университете, поспорить. По сведениям Казанского жандармского управления, деренковская булочная служила «местом подозрительных сборищ учащейся молодежи, занимавшейся там между прочим совместным чтением тенденциозных статей и сочинений для самообразования в противоправительственном духе, в чем участвовал и Алексей Пешков».
В июне 1888 года с революционером Михаилом Ромасем, недавно отбывшим долгую якутскую ссылку, Горький уезжает в село Красновидово, где тот вел пропаганду, а чтобы не вызывать подозрений, занимался торговлей. Сердечность и чуткость Ромася помогли Алексею преодолеть недавний душевный кризис. В Красновидове с небывалой до того ясностью перед Алексеем раскрылась картина собственнического невежества, косности и жадности «хозяйственного мужика».Терпение деревенских богатеев лопнуло, когда Ромась убедил мужиков объединиться в артель, чтобы сообща самим продавать в городе яблоки из своих садов, минуя наживавшихся на посредничестве скупщиков. Перед сбором яблок они подожгли лавку Ромася, а его самого и Алексея чуть не убили. Пришлось уехать из деревни, к которой Горький на долгие годы сохранил чувство недоверия и неприязни. Деревня, как показалось ему, «огромна и тяжела», «слепа и недоверчива ко всему, что творится вне узкого круга ее прямых интересов».