Евангельские мотивы в романе Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание».

Раскольников, студент-убийца, главный герой романа. Именно в его образе более всего воплотились авторские идеи. Спешу заметить еще о том, как автобиографичен этот образ. Под подушкой Раскольникова на нарах лежит Евангелие, подаренное ему Соней, по которому она читала ему о воскрешении Лазаря. Вспомним сейчас о том, что у Достоевского на каторге под подушкой тоже лежало, доставшееся в подарок, Евангелие, все 4 года.

Неоднократно  поднимается в самом романе вопрос о вере главного героя: в разговорах со следователем Порфирием Петровичем, со Свидригайловым, в решающий для себя момент Раскольников идет к Соне, чтобы испытать ее веру. При первой же встрече Порфирий Петрович спрашивает Раскольникова:

« - Так вы всё-таки верите же в Новый Иерусалим?

- Верую, - твердо  ответил Раскольников…

- И в Бога  веруете? Извините, что так любопытствую.

- Верую, - повторил  Раскольников, поднимая глаза на  Порфирия.

- И-и в воскресение  Лазаря веруете?

- Ве-верую. Зачем  вам всё это?

- Буквально веруете? 
- Буквально».

О том, насколько  искренен в этих ответах Раскольников, мы можем судить по другим эпизодам.

В разговоре  со Свидригайловым на его вопрос о  вере Раскольников отвечает прямо противоположно: «Я не верую в будущую жизнь».

Соне он говорит  с каким-то даже злорадством: « Да, может, и Бога-то совсем нет». Так  вопрос о вере становится центральным  в романе Достоевского, и возможность  будущего воскресения героя для  жизни новой напрямую зависит  от решения этого вопроса.

Беда Раскольникова заключается в том, что он не видит в чем его преступление, в чем его вина. Он до последнего момента, одержимый своей наполеоновской идеей, считает, что совершил убийство во благо. Но, однако, на душе у него скребут кошки, и вся жизнь становится невыносимой пыткой. Раскольников, в конце концов, осознает, что скверно ему оттого, что он преступил нравственный закон, но не знает, как ему избавиться от этих душевных терзаний. Его воспаленное сознание не раз посещает мысль о самоубийстве, но что-то подсказывает ему, что и это не выход и он не решается. Символична также и фамилия Родиона. Раскольников от слова раскол, символизирует «раскол» его сознания на «верующее» и «неверующее» или «одержимое идеей». Раскольников пытается умом найти доказательства тому, что познается лишь сердцем.

В том, что нравственный закон – это не «предрассудки» и «страхи напущенные», Раскольников должен убедиться на собственном  опыте. И, в конце концов, мы слышим его признание: «Разве я старушонку убил? Я себя убил, а не старушонку! Тут так-таки и ухлопал себя, навеки!..» Убийство оказалось для Раскольникова не преступлением, а наказанием, самоубийством, «Себя убил». Поэтому и Сонечка, узнав о преступлении, говорит ему удивительные на первый взгляд слова: «Что это вы над собой сделали!» 

Связи с Евангелием наблюдаются у писателя на разных уровнях проблематики и поэтики  его произведений. Во-первых, Достоевский  достаточно широко используют прямое цитирование. В отдельных случаях  обращения к тексту «вечной книги» оказываются настолько важными, что, по наблюдениям исследователей, перерастают статус художественного приема. Так, в «Преступлении и наказании», например, Достоевский включил все сорок пять стихов Евангелия о воскресении Лазаря, подчеркивающих бессознательное тяготение Раскольникова к вере и духовному возрождению, а также его внутреннюю связь с героем евангельской притчи.

 Путь страданий  героя – это путь к Богу, и он делает по нему свои  мучительные шаги. Не только к  Богу, но и с Богом идет Раскольников. Давая ему крест, Соня просит «дрожащим, робким голосом: “Перекрестись, помолись хоть раз…”». После крестного знамения наступает укрепление, дарованное животворящим крестом. Теперь и слова нищей, которой герой дает пятак, звучат пророчески: «Сохрани тебя Бог!» И даже смех не может затуманивать священный смысл произнесенного слова: «Это он в Иерусалим идет…» Да, именно в Новый Иерусалим, Новый Небесный Град лежит путь Раскольникова. Но этот путь труден и долог. «Он как будто вмерз в свой грех, в свою гордыню, в свое преступление – и не может отмерзнуть», - пишет Дунаев. Раскольников, по его определению, и в остроге остается все тем же смердящим мертвецом, тоскующим по жизни.

Лишь спустя два года, на каторге наступило  прозрение героя. Окончательное  возвращение Раскольникова к  христианской вере, отказ от своей «идеи» происходит после сна о «трихинах», заразивших всех людей на земле стремлением к убийству. Спасает Родиона и жертвенная любовь Сони, последовавшей за ним на каторгу. Во многом она, подаренное ею Евангелие, заражают студента-преступника непреодолимой жаждой жизни. Раскольников знает, что «новая жизнь не даром же ему дается», что придется «заплатить за нее великим будущим подвигом…».

Не только на примере Родиона Раскольникова  мы видим доказательство того, что  евангельские мотивы занимают центральную часть в романе «Преступление и наказание». Также и Сонечка Мармеладова является ярким образом, прототипом евангельских сюжетов.  

«Нет больше той любви, как если кто положит  душу свою, за друзей своих» (Ин. 15, 13). Подобно  Спасителю, перетерпевшему голгофские муки ради нас, Соня передала себя на ежедневную мучительную казнь ради чахоточной мачехи и ее голодных детишек. И отец ее Мармеладов, в беседе с Раскольниковым говорит ему о том, что Соня будет прощена Богом, как Мария Магдалина была прощена в Евангелие. Постоянно цитируя Священное Писание, и подражая ему своей речью, он приводит Родиону всяческие доказательства о том, что душа его Сони чиста только потому, что она смиренно несет наказание, ради семьи своей, ради любви.

Выслушав монологи Мармеладова, Раскольников понимает, что и его сестра Дуня, как Соня, хочет предать себя страданию, ради счастья и благополучия любимого брата. И после он вовремя останавливает ее, повествуя о том, что разгадал все ее основные мотивы: «Нет, Дунечка, всё вижу и знаю… о чем ты всю ночь продумала, ходя по комнате, и о чем молилась перед Казанской Божией Матерью.… На Голгофу-то тяжело всходить». Таким образом, мы раскрыли в романе еще один несостоявшийся прототип евангельских мотивов.

Идейный двойник Раскольникова Свидригайлов также несет в своем образе определенную смысловую нагрузку. Он является ярким примером того, что бы было с Раскольниковым выбери он другой путь, не путь обращения к Богу, не путь смирения и страдания, а путь бунта, упорного противостояния и безверия. Свидригайлов же, выбрав этот путь, оказывается психологически сломлен, он не находит иного выхода, кроме как свести счеты с жизнью. А так как в воскресение он не верует, и вечность насмешливо представляет в виде «угла с пауками», то и боятся ему нечего, совершая самоубийство, и ожидать после смерти нечего и в самой жизни он места себе не находит. От такого страшного исхода событий Родиона спасла Соня, а Свидригайлова же спасти была не кому, да и в спасение он не верил. На его примере мы отчетливо видим абсолютное уклонение от евангельских мотивов и его последствия. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение 

Во всех романах  Достоевского, а в «Преступлении  и наказании» особенно, прослеживается сквозной образ Христа. Другой уровень  связей прослеживается по соотнесенности судеб героев Достоевского с различными идеями и символикой Евангелия. Свои романы автор пронизывает подобными связями широко и последовательно, так, что это выливается в своеобразный принцип сюжетной организации повествования. В особых случаях (в романах «Бесы», «Братья Карамазовы») ключевая роль отводится эпиграфам, взятым из Библии. Эти цитаты, венчая произведение, как будто заряжаю евангельским смыслом их сложное идейно-образное содержание и художественную структуру. Роман «Бесы», например, начат и закончен, в сущности, чтением Евангелия: словно пророческий голос, прочтя из «вечной книги», вдруг начинает, оторвавшись от нее, говорить о будущем и, изобразив страшную картину бед, заканчивает чтением того же места. Столь же художественно конструктивен и евангельский эпиграф в «Братьях Карамазовых». Своими романами  Ф.М.Достоевский давал отпор его поколению, «веку безверия», нарастающего атеизма в социалистическом мировоззрении.  

По свидетельству  многих православных священников, в 70-е годы ХХ века, когда в России росло уже третье поколение атеистов, и внуков воспитывали бабушки – бывшие комсомолки, и, казалось, молодежь потеряна для Церкви, вдруг молодые люди во множестве стали креститься и воцерковляться. Когда священники спрашивали их: «Что привело вас в церковь?» - многие отвечали: «Читал Достоевского». Евангельские мотивы неотъемлемы, как в творчестве, так и в жизни писателя. Он своими гениальными романами призывает нас не отчаиваться в поисках истины, не останавливаться на достигнутых результатах, постоянно открывать в себе всё новые и новые источники всемирной любви,  веры в Бога и вечную жизнь. Я хочу завершить свой реферат словами С.И.Фуделя: «…обращаясь к Достоевскому, мы видим в его темном лабиринте такую ослепительную нить Ариадны, что лабиринт делается широким и безопасным путем <…>. Все романы Достоевского после 1865 года – это <…> собственно, книги об Иисусе Христе <…>. Может быть, исповедания христианства в таком всемирном диапазоне, в такой открытости и распятии мы больше уже никогда не услышим в искусстве».  
 
 
 

Библиография 

1.Достоевский. Энциклопедия. Составитель Н.Н. Наседкин. Москва «Алгоритм», «Эксмо», «Око» 2008 год.

2. Ф.М.Достоевский  «Дрофа», «Вече», Москва 2003 год. Вступительная  статья Т.А.Касаткиной.

3. Фудель С.И. Наследство Достоевского. М., 1998

4. Русские писатели  XIX век. Биографический словарь. Составитель С.А.Джанумов. Москва «Просвещение» 2007 год.

5.Литература  в школе. Научно-методический  журнал. Главный редактор Н.Л.Крупина.  ЗАО «Алмаз-пресс» Москва. Февраль 2007 год. Статья Мурашовой О.А. Евангельские мотивы в прозе Ф.М.Достоевского.

6. Дунаев М.М.  Православие и русская литература