«Колумб новых поэтических материков» – Велимир Хлебников

В литературе утвердилось  вполне справедливое мнение, что Хлебников  был прежде всего эпиком. Действительно, большую часть его наследия составляют поэмы, разнообразные по жанру и  форме. Показательно, конечно, что Хлебников часто вводил лирические стихотворения в свои поэмы или создавал особый тип лирической поэмы, складывающейся из цикла разновременно написанных стихов. Но было бы неверно не оценить значение его лирических стихотворений.

Конфликтность проникает в сам материал: образ, слово, ритмику. Чувства поэта поглощаются “слезами вселенной” [3, с. 76]. Поэт - голос вселенной, истории, трагизма современной жизни.

Четырнадцатые - семнадцатые  годы - переходный период в творчестве Хлебникова. Поэт, озаренный опытом современной истории России, потрясенный безумием империалистической бойни, подводит итоги всем своим раздумьям.

В поэзии Хлебникова все  сильнее звучат социальные мотивы. Война усиливает его раздумья над судьбой личности, ее зависимостью от истории и общества.

В годы войны с новой  остротой встали проблемы гуманизма, вопросы  о закономерностях исторического  существования. Отсюда оппозиция государства - человечности и естественности. Старое государство - выражение неразумия  и кровожадности правящего класса. Оно противостоит “братственному” “научно построенному миру”. Основа нового - единство всех народов; границы разъединяют людей, пробуждают злобу. Так возникает предложение о создании союза “Председателей земного шара”. В “Воззвании Председателей земного шара” мы читаем:

                            Вот мы от имени человечества

                            Обращаемся с переговорами

                       К государствам прошлого…

Он призывает прекратить “поощрять соборное людоедство в  пределах себя”. Жизнью должны распоряжаться “мыслители, спокойно управляющие вселенной” [10, с. 98].

Именно в пятнадцатые - семнадцатые годы сознание Хлебникова еще более властно захвачено  Пушкиным. Пушкинское утверждение величия  человека перед лицом смерти одушевляет поэта. Ужасный опыт войны выдвинул тему смерти в его поэзии на первый план. Основная идея Хлебникова - что смерть до сих пор господствует, несмотря на усилия духа человеческого, его жизнелюбие и жизнеутверждение. В таких произведениях, как “Ночь в Галиции”, “Смерть в озере”, “Бог 20-ого века”, “Над глухой отчизной”, “Каменная баба” и др., звучат мучительные раздумья, открыто выраженные в “Досках судьбы”: “Я хотел найти оправдание смертям”. Та же тема преодоления смерти нашла выражение в драме “Ошибка Смерти”.

В стихотворениях пятнадцатого - семнадцатого годов звучат пушкинские темы: поэт и отчизна, народ и его  судьба, история, ответственность за творчество. Именно к тысяча девятьсот  шестнадцатому году появляются наиболее значительные драматические и прозаические вещи поэта. Среди них “Победа над смертью”, повесть “Ка”, “Скуфья” и др. Если в ранних рассказах - “Училища”, “Искушение грешника” - переплетались различные литературные влияния, то в “Ка” рождается совершенно оригинальный жанр. “Искушение грешника” - несомненный вариант символической прозы, в которой “время держит под рукой черный костыль” в ожидании тайны. К ней близок прозаический вариант баллады “Выход из кургана” с характерным сюжетом “бала мертвецов”. В рассказах “Охотник Уса-гали”, “Николай” появляется романтическая тема столкновения цивилизации и природы.

Двадцатые годы - высший взлет поэтической мысли Хлебникова. В Октябрьской революции он увидел оправдание всей своей жизни, осуществление  своего учения о законах времени  и государстве времени.

Взаимоотношения с новым  строем у поэта разные.

Революция усилила интерес  Хлебникова к народу, к русской  истории (особенно к ее восточному - “азиатскому” аспекту) и современности. Скитаясь в годы гражданской войны  по стране, Хлебников по-своему участвует в ее делах и буднях. В тысяча девятьсот восемнадцатом году в Астрахани он становится сотрудником армейской газеты “Красный воин”, в Баку и Пятигорске работает в отделениях РОСТА. В апреле двадцать первого года участвует в походах революционной армии в Иране.

Установка на настоящее  становится главной особенностью его  лирики и эпоса. В центре этой лирики - тема творения нового мира, торжествующий  труд, соединяющий природу и общество.

Тема вечного единства природы и человека, одухотворенность мыслью гор, рек, степей, деревьев находит выражение в великолепных образцах его поэзии девятнадцатых - двадцатых годов - “Горные чары”, “Саян”, “Единая книга”, “Весеннего Корана…”. В стихах этих лет переплетаются прежняя мифологическая образованность с поэтикой завода, труда, войны за свободу. Его поэзия - это, говоря его словами, “язык двух измерений”. Поэтому появляется и цикл стихов грустных, тихих, полных жажды вечночеловеческого (“Тайной вечери глаз”, “В этот день голубых медведей”, “Кормление голубя” и др.).

В основе его лирической поэтики лежит принцип философско-революционного неприятия и бунта против старого мира, его цивилизации и строя. Все, что попадает в пространство стихотворения, преображается, все насыщено конфликтностью, социальной и политической. Активным становится даже пейзаж: небеса, поля, горы, озера и реки как бы насыщены столкновениями, противостояниями и бунтом. Они становятся метафорами великих перемен в обществе. Это лирика, в которой личное чувство неразрывно связано с мирозданием. Ощущение поглощенности миром, властной силой жизни в природе выражено в знаменитом стихотворении “Мне много ль надо?”. Поэтому тема личной судьбы, отданной в жертву Грядущему, так часто звучит в его стихах (“Иранская песня”,1921).

Характерно одно из самых  удивительных стихотворений Хлебникова “Ручей с холодной водой…”. “Азийская” идея привела Хлебникова к неповторимому образу Кавказа. Образное пространство его стихов занимает философски осмысленная, одухотворенная первозданная природа Востока. Мощные образы моря, гор, рек входят в мир новых значений. Горы - каменные книги, которые прочитываются и вечностью, и современностью (“… каменные ведомости последней тьмы тем лет… стояли”). В этом задушевная мысль Хлебникова о вечном единстве природы и человеческих дел. Это пейзажная живопись, пронизанная внутренней жизнью. Каменные книги живут извечными законами вселенной. Пластические образы реки, ущелья, винограда живут и жизнью природы и жизнью человека.

Вершиной хлебниковской  поэзии являются его поэмы послереволюционного  периода: “Ладомир” (1920), “Ночь в окопе” (1920), “Ночь перед Советами” (1921), “Тиран без Тэ” (1922) и другие. Итогом всей его эпической деятельности стала “сверхповесть” - “Зангези”.

Поэмы революционного времени  были открытием новых жанровых типов  революционной поэзии. Д.Мирский очень точно писал: “Поздний, послеоктябрьский Хлебников - поэт еще более богатый и разнообразный, чем ранний, футуристический. В нем пробуждаются скрытые силы…”

 

Глава 3. Анализ стихотворения  Велимира Хлебникова «Кузнечик»

                        Крылышкуя золотописьмом тончайших жил

                        кузнечик в кузов пуза уложил

                        прибрежных много трав и вер

                         пинь-пинь-пинь – тарарахнул зинзивер

                       О, лебедиво!

                      О, озари!

Стихотворение «Кузнечик» - манифест. В этих строчках весь Хлебников, кажется. В стихотворении находит  отражение концепция Хлебникова – «Книга Жизни»: всё, что нас  окружает, природа. Художник должен читать её! В «Книге Жизни» надо найти прекрасное, отразить в произведении, запечатлеть не только в фактах природы, но и антропоморфно – в языке. Задача художника – найти свежее слово, самовитое. Найти первичное содержание, вернуться к языковым проформам. Языковое содержание слова не случайно. Любой звук оформляет пространство, отношения между предметами, а значит звуковая морфема для художника – чрезвычайно важная вещь.

«Крылышкуя золотописьмом  тончайших жил», - картина микромира; «кузнечик в кузов пуза уложил», - возрастает объём; «прибрежных много трав и вер», - физический, географический горизонт расширяется; «пинь-пин-пинь – тарарахнул зинзивер», - добавляется вертикальное измерение, цветовое наполнение. «О, лебедиво! О, озари!», - антропоморфное измерение. Это человек, который всё созерцает, с человеком что-то происходит. «Крылышкуя» - неологизм. «крыло» + движение организма. Для хлебниковского сознания, безусловно, актуальная морфема «ушкуй» - свобода, свободное движение. «Ушкуйники» - прообраз казачьей вольницы. Мы созерцаем не просто движение насекомого, а существо, являющееся одновременно «Книгой Жизни». Связь-доминанта – кузов-пузо, связь существа с огромным миром, это существо является частью огромного мира. Такие парадоксы любили символисты… «Верх» и «низ» - одно, «плоть/кровь» - одно… Ещё с декадентских времён, это было проверенным способом создать метафизическую глубину. «вер» - «вера» - камыш + духовная установка человека, существа. «пинь-пинь-пинь – тарарахнул зинзивер» - камышовый воробей/синица. Экспериментальный поиск рифмы. Вместе с тем, зинзнивер – иная, «враждебная» кузнечику жизнь. «пинь-пинь-пинь» - не бредовая фраза. Та парадоксальная концепция «всё во всём» - единство противоположности, противоположность единств. Разнообразие, многоликость мира и его единство в этом. «О, лебедиво! О, озари!» - здесь человек погружён в созерцание картины мира. Лебедь (сказочный материал) – прекрасное, живое для Хлебникова. Живое/прекрасное нам показано. «О, озари!» - от созерцания, от восхищения – к преображению. Человек не просто пассивно созерцает, он должен преобразиться. Ему открылась Книга Жизни. Сознание же человека отчуждённого от природы – элементарно. Это существо отпавшее, ограниченное. Существо цивилизации должно приобщиться к живой природе, стать частью живого целого. Перед нами картина мира, панорама. Созерцающий мир восхищён им, преображён. Дальше художник создаёт Книгу Мира. Это её воспроизведение и создание – это и есть творческий цикл. Творчество Хлебникова предполагает интеллектуальный труд читателя. Мир в его произведениях динамичен, объёмен, он не раскрывается линейно. Всё это должно быть фиксировано через поэтические образы в динамике. На рубеже XIX-XX вв. произошла смена поэтики. От поэтики законченного, гармоничного, цельного образа художник переходит к поэтике образов незаконченных, становящихся, динамичных, так как содержание этого мира – ускользающее, противоречивое.

 

Заключение

В истории литературы немного писателей с такой  сложной судьбой, как Хлебников. Его стихи увлекали и отталкивали, его проза и драматургия ставили перед читателями вопросы, ориентированные на будущее и потому современникам часто непонятные. Легенды и литературные анекдоты, связанные с ним, еще более мешали пониманию его творчества. Из тридцати семи лет его жизни семнадцать были отданы поразительной по интеллектуальному напряжению литературной деятельности.

Хлебников необычайно расширил границы поэтического языка, во многом изменил представление о его  семантических закономерностях. Прозрачность языка, невиданная смелость метафор, фантастика и гротеск делают прозу Хлебникова совершенно исключительным явлением русской литературы двадцатого века. Именно поэтому ее высоко ценили мастера прозы двадцатого века (Всеволод Иванов, Ю.Олеша, Ю. Тынянов и др.). Маяковский видел в Хлебникове неповторимого мастера звучания, не укладывающегося не в какие рамки науки о языке. Своего рода Лобачевского слова” [5, с. 55].

В траурной речи В.Маяковский сказал: “Хлебникова любили все  знающие его. Но это была любовь здоровых к здоровому, образованнейшему, остроумнейшему поэту. Родных, способных самоотверженно ухаживать за ним, у него не было. Болезнь сделала Хлебникова требовательным. Видя людей, не уделявших ему все свое внимание, Хлебников стал подозрителен. Случайно брошенная даже без отношения к нему резкая фраза раздувалась в непризнание его поэзии, а поэтическое к нему пренебрежение.

Во имя сохранения правильной литературной перспективы  считаю долгом черным по белому напечатать от своего имени и, не сомневаюсь, от имени моих друзей, поэтов Асеева, Бурлюка, Крученных, Каменского, Пастернака, что считали его и считаем одним из наших поэтических учителей и великолепнейшим и честнейшим рыцарем в нашей поэтической борьбе” [5, с. 151].

Список использованной литературы

 

1. Бёмиг М. Время в пространстве: Хлебников и «философия гиперпространства» [Текст]. /М. Бёминг //Вестник Общества Велимира Хлебникова. Вып. 1. М.: Наука, 1996, С. 179–194.

2. Жирмунский В. Теория литературы. Поэтика. Стилистика [Текст]./                    В. Жирмунский. - М.: Наука, 1971. – 315 с.

3. Ланцова С. А. Мифологизм Хлебникова: Некоторые аспекты проблемы [Текст]./С. А. Ланцова. - Астрахань, АГУ, 1993. – 105 с.

4. Леденев А.В. Манифест из сборника «Сорок судей II» (В сокращении), «Пощечина общественному вкусу». Справочное пособие [Текст]./                        А. В. Леденёв. – М.: Дрофа.- 1998. – 215 с.

5. Маяковский В. В.В.Хлебников. Собрание сочинений /                                          В. В. Маяковский. – М.: Правда. - 1968. – 412 с.

6. Никитаев А.Т. Мнимые числа в творчестве Велимира Хлебникова. Поэтический мир Велимира Хлебникова [Текст]./А. Т. Никитаев. // Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. Астрахань, АГУ, 1992,                  С. 12– 21.

7. Поляков М. Я. Велимир Хлебников. Мировоззрение и поэтика [Текст] /. Поляков. - М.: Художественная литература, 1986. – 270 с.

8. Поляков М. В. Хлебников. Творения. [Текст]. /М. Поляков //Вступительная статья к изд. «В.Хлебников. Творения». М.: Советский писатель. - 1986.  - С. 5 – 17 с.

9. Струнин В. В.Хлебников и поэтические искания начала XX века [Текст]. /В. Струнин. - Свердловск, 1990. – 298 с.

10. Хлебников В. Избранные сочинения [Текст]. /В. Хлебников.- М.: Азбука. – 1998.- 455 с.