Николай Михайлович Рубцов

Под флагом Советской Республики.

 

Но близок тот час, когда я

Сойду с электрички на станции.

Продолжится юность моя

В аллеях с цветами и танцами.

 

В труде и средь каменных груд,

В столовых, где цены уменьшены

И пиво на стол подают

Простые красивые женщины.

 

Все в явь золотую войдет,

Чем ночи матросские грезили...

Корабль моей жизни плывет

По морю любви и поэзии.

1959

Николай Рубцов. Стихотворения.  
Поэзия XX века. Москва: Профиздат, 1998. 
 
 
* * *

Загородил мою дорогу

Грузовика широкий зад.

И я подумал: "Слава богу,

Дела в селе идут на лад".

 

Теперь в полях везде машины,

И не видать плохих кобыл.

И только вечный дух крушины

Все так же горек и уныл.

 

И резко, словно в мегафоны,

О том, что склад забыт и пуст,

Уже не каркают вороны

На председательский картуз.

 

Идут, идут обозы в город

По всем дорогам без конца,—

Не слышно праздных разговоров,

Не видно праздного лица.

1959

Николай Рубцов. Стихотворения.  
Поэзия XX века. Москва: Профиздат, 1998. 
 
 
В КОЧЕГАРКЕ

Вьется в топке пламень белый,

Белый-белый, будто снег,

И стоит тяжелотелый

Возле топки человек.

Вместо "Здравствуйте":

— В сторонку!—

Крикнул. — Новенький, кажись?—

И добавил, как ребенку:

— Тут огонь, не обожгись!—

В топке шлак ломал с размаху

Ломом красным от жары.

Проступали сквозь рубаху

Потных мускулов бугры.

Бросил лом, платком утерся.

На меня глаза скосил:

— А тельняшка что, для форсу?—

Иронически спросил.

Я смеюсь: — По мне для носки

Лучше вещи нету, факт!

— Флотский, значит?— Значит, флотский.

— Что ж, неплохо, коли так!

Кочегаром, думать надо,

Ладным будешь,— произнес

И лопату, как награду,

Мне вручил: — Бери, матрос!—

...Пахло угольным угаром,

Лезла пыль в глаза и рот,

А у ног горячим паром

Шлак парил, как пароход.

Как хотелось, чтоб подуло

Ветром палубным сюда...

Но не дуло. Я подумал:

"И не надо! Ерунда!"

И с таким работал жаром,

Будто отдан был приказ

Стать хорошим кочегаром

Мне, ушедшему в запас!

1959

Николай Рубцов. Стихотворения.  
Поэзия XX века. Москва: Профиздат, 1998. 
 
 
ДОБРЫЙ ФИЛЯ

Я запомнил, как диво,

     Тот лесной хуторок,

Задремавший счастливо

     Меж звериных дорог...

 

Там в избе деревянной,

     Без претензий и  льгот,

Так, без газа, без ванной,

     Добрый Филя живет.

 

Филя любит скотину,

     Ест любую еду,

Филя ходит в долину,

     Филя дует в дуду!

 

Мир такой справедливый,

     Даже нечего крыть...

— Филя, что молчаливый?

     — А о чем говорить?

Советская поэзия. В 2-х томах.  
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.  
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.  
Москва: Художественная литература, 1977. 
 
 
ВЕЧЕРНЕЕ ПРОИСШЕСТВИЕ

Мне лошадь встретилась в кустах.

И вздрогнул я. А было поздно.

В любой воде таился страх,

В любом сарае сенокосном...

Зачем она в такой глуши

Явилась мне в такую пору?

Мы были две живых души,

Но неспособных к разговору.

Мы были разных два лица,

Хотя имели по два глаза.

Мы жутко так, не до конца,

Переглянулись по два раза.

И я спешил — признаюсь вам  —

С одною мыслью к домочадцам:

Что лучше разным существам

В местах тревожных —

не встречаться!

<1966>

Николай Рубцов. Стихотворения.  
Поэзия XX века. Москва: Профиздат, 1998. 
 
 
* * *

Седьмые сутки дождь не умолкает.

И некому его остановить.

Все чаще мысль угрюмая мелькает,

Что всю деревню может затопить.

Плывут стога. Крутясь, несутся  доски.

И погрузились медленно на дно

На берегу забытые повозки,

И потонуло черное гумно.

И реками становятся дороги,

Озера превращаются в моря,

И ломится вода через пороги,

Семейные срывая якоря...

 

Неделю льет. Вторую льет... Картина

Такая — мы не видели грустней!

Безжизненная водная равнина

И небо беспросветное над ней.

На кладбище затоплены могилы,

Видны еще оградные столбы,

Ворочаются, словно крокодилы,

Меж зарослей затопленных гробы,

Ломаются, всплывая, и в потемки

Под резким неслабеющим дождем

Уносятся ужасные обломки

И долго вспоминаются потом...

 

Холмы и рощи стали островами.

И счастье, что деревни на холмах.

И мужики, качая головами,

Перекликались редкими словами,

Когда на лодках двигались впотьмах,

И на детей покрикивали строго,

Спасали скот, спасали каждый дом

И глухо говорили: — Слава Богу!

Слабеет дождь... вот-вот... еще немного.

И все пойдет обычным чередом.

<1966>

Николай Рубцов. Стихотворения.  
Поэзия XX века. Москва: Профиздат, 1998. 
 
 
ФИЛОСОФСКИЕ СТИХИ

За годом год уносится навек,

Покоем веют старческие нравы,—

На смертном ложе гаснет человек

В лучах довольства полного и  славы!

К тому и шел! Страстей своей души

Боялся он, как буйного похмелья.

— Мои дела ужасно хороши!—

Хвалился с видом гордого  веселья.

Последний день уносится навек...

Он слезы льет, он требует участья,

Но поздно понял, важный человек,

Что создал в жизни

                ложный облик счастья!

Значенье слез, которым поздно течь,

Не передать — близка его могила,

И тем острее мстительная речь,

Которою душа заговорила...

 

Когда над ним, угаснувшим навек,

Хвалы и скорби голос раздавался,—

«Он умирал, как жалкий человек!»—

Подумал я и вдруг заволновался:

Мы по одной дороге ходим все.—

Так думал я.— Одно у нас начало,

Один конец. Одной земной красе

В нас поклоненье свято прозвучало!

Зачем же кто-то, ловок и остер,—

Простите мне — как зверь  в часы охоты,

Так устремлен в одни свои заботы,

Что он толкает братьев и сестер!

 

Пускай всю жизнь душа меня ведет!

— Чтоб нас вести, на то рассудок нужен!

— Чтоб мы не стали холодны как  лед,

Живой душе пускай рассудок служит!

В душе огонь — и воля, и любовь!—

И жалок тот, кто гонит эти  страсти,

Чтоб гордо жить, нахмуривая бровь,

В лучах довольства полного и  власти!

— Как в трех соснах, блуждая  и кружа,

Ты не сказал о разуме ни разу!

— Соединясь, рассудок и душа

Даруют нам светильник жизни  — разум!

 

Когда-нибудь ужасной будет ночь,

И мне навстречу злобно и обидно

Такой буран засвищет, что невмочь,

Что станет свету белого не видно!

Но я пойду! Я знаю наперед,

Что счастлив тот, хоть с ног его  сбивает,

Кто все пройдет, когда душа ведет,

И выше счастья в жизни не бывает!

Чтоб снова силы чуждые, дрожа,

Все полегли и долго не очнулись,

Чтоб в смертный час рассудок и душа,

Как в этот раз, друг другу улыбнулись...

<1964>

Николай Рубцов. Стихотворения.  
Поэзия XX века. Москва: Профиздат, 1998. 
 
 
НАГРЯНУЛИ

Не было собак — и вдруг  залаяли.

Поздно ночью — что за чудеса!—

Кто-то едет в поле за сараями.

Раздаются чьи-то голоса...

 

Не было гостей — и вот нагрянули.

Не было вестей — так получай!

И опять под ивами багряными

Расходился праздник невзначай.

 

Ты прости нас, полюшко усталое,

Ты прости, как братьев и сестер:

Может, мы за все свое бывалое

Разожгли последний наш костер.

 

Может быть, последний раз нагрянули,

Может быть, не скоро навестят...

Как по саду, садику багряному

Грустно-грустно листья шелестят.

 

Под луной, под гаснущими ивами

Посмотрели мой любимый край

И опять умчались, торопливые,

И пропал вдали собачий лай...

<1966>

Николай Рубцов. Стихотворения.  
Поэзия XX века. Москва: Профиздат, 1998. 
 
 
ХЛЕБ

Положил в котомку

                 сыр, печенье,

Положил для роскоши миндаль.

Хлеб не взял.

— Ведь это же мученье

Волочиться с ним в такую  даль!—

Все же бабка

            сунула краюху!

Все на свете зная наперед,

Так сказала:

— Слушайся старуху!

Хлеб, родимый, сам себя несет...

1964

Николай Рубцов. Стихотворения.  
Поэзия XX века. Москва: Профиздат, 1998. 
 
 
ВЕСНА НА БЕРЕГУ БИИ

Сколько сору прибило к березам

Разыгравшейся полой водой!

Трактора, волокуши с навозом,

Жеребята с проезжим обозом,

Гуси, лошади, шар золотой,

Яркий шар восходящего солнца,

Куры, свиньи, коровы, грачи,

Горький пьяница с новым червонцем

У прилавка

      и куст под оконцем  -

Все купается, тонет, смеется,

Пробираясь в воде и в грязи!

 

Вдоль по берегу бешеной Бии

Гонят стадо быков верховые -

И, нагнувши могучие выи,

Грозный рев поднимают быки.

Говорю вам:- Услышат глухие!-

А какие в окрестностях Бии -

Поглядеть - небеса голубые!

Говорю вам:- Прозреют слепые,

И дороги их будут легки.

 

Говорю я и девушке милой:

- Не гляди на меня так уныло!

Мрак, метелица - все это было

И прошло,- улыбнись же скорей!

 

- Улыбнись!- повторяю я милой.-

Чтобы нас половодьем не смыло,

Чтоб не зря с неизбывною силой

Солнце било фонтаном лучей!

1966

Николай Рубцов. Стихотворения.  
Поэзия XX века. Москва: Профиздат, 1998. 
 
 
В СИБИРСКОЙ ДЕРЕВНЕ

То желтый куст,

То лодка кверху днищем,

То колесо тележное

В грязи...

Меж лопухов -

Его, наверно, ищут -

Сидит малыш,

Щенок скулит вблизи.

 

Скулит щенок

И все ползет к ребенку,

А тот забыл,

Наверное, о нем,-

К ромашке тянет

Слабую ручонку

И говорит...

Бог ведает, о чем!..

 

Какой покой!

Здесь разве только осень

Над ледоносной

Мечется рекой,

Но крепче сон,

Когда в ночи глухой

Со всех сторон

Шумят вершины сосен,

 

Когда привычно

Слышатся в чесу

Осин тоскливых

Стоны и молитвы,-

В такую глушь

Вернувшись после битвы,

Какой солдат

Не уронил слезу?

 

Случайный гость,

Я здесь ищу жилище

И вот пою

Про уголок Руси,

Где желтый куст,

И лодка кверху днищем,

И колесо,

Забытое в грязи...

1966

Николай Рубцов. Стихотворения.  
Поэзия XX века. Москва: Профиздат, 1998. 
 
 
ШУМИТ КАТУНЬ

       В.Астафьеву

 

...Как я подолгу слушал этот  шум,

Когда во мгле горел закатный пламень!

Лицом к реке садился я на камень

И все глядел, задумчив и угрюм,

 

Как мимо башен, идолов, гробниц

Катунь неслась широкою лавиной,

И кто-то древней клинописью птиц

Записывал напев ее былинный...

 

Катунь, Катунь — свирепая река!

Поет она таинственные мифы

О том, как шли воинственные скифы,—

Они топтали эти берега!

 

И Чингисхана сумрачная тень

Над целым миром солнце затмевала,

И черный дым летел за перевалы

К стоянкам светлых русских деревень...

 

Все поглотил столетний темный зев!

И все в просторе сказочно-огнистом

Бежит Катунь с рыданием и свистом  —

Она не может успокоить гнев!

 

В горах погаснет солнечный июнь,

Заснут во мгле печальные аилы,

Молчат цветы, безмолвствуют могилы,

И только слышно, как шумит Катунь...

1966

Николай Рубцов. Стихотворения.  
Поэзия XX века. Москва: Профиздат, 1998. 
 
 
ПРОЩАЛЬНАЯ ПЕСНЯ

Я уеду из этой деревни...

Будет льдом покрываться река,

Будут ночью поскрипывать двери,

Будет грязь на дворе глубока.

 

Мать придет и уснет без улыбки...

И в затерянном сером краю

В эту ночь у берестяной зыбки

Ты оплачешь измену мою.

 

Так зачем же, прищурив ресницы,

У глухого болотного пня

Спелой клюквой, как добрую птицу,

Ты с ладони кормила меня?

 

Слышишь, ветер шумит по сараю?

Слышишь, дочка смеется во сне?

Может, ангелы с нею играют

И под небо уносятся с ней...

 

Не грусти! На знобящем причале

Парохода весною не жди!

Лучше выпьем давай на прощанье

За недолгую нежность в груди.

 

Мы с тобою как разные птицы!

Что ж нам ждать на одном берегу?

Может быть, я смогу возвратиться,

Может быть, никогда не смогу.

 

Ты не знаешь, как ночью по тропам

За спиною, куда ни пойду,

Чей-то злой, настигающий топот

Все мне слышится, словно в бреду.

 

Но однажды я вспомню про  клюкву,

Про любовь твою в сером краю

И пошлю вам чудесную куклу,

Как последнюю сказку свою.

 

Чтобы девочка, куклу качая,

Никогда не сидела одна.

— Мама, мамочка! Кукла какая!

И мигает, и плачет она...

Советская поэзия. В 2-х томах.  
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.  
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.  
Москва: Художественная литература, 1977. 
 
 
В ИЗБЕ

Стоит изба, дымя трубой,

Живет в избе старик рябой,

Живет за окнами с резьбой

Старуха, гордая собой,

И крепко, крепко в свой предел -

Вдали от всех вселенских дел -

Вросла избушка за бугром

Со всем семейством и добром!

И только сын заводит речь,

Что не желает дом стеречь,

И все глядит за перевал,

Где он ни разу не бывал...

Николай Рубцов. Стихотворения.  
Поэзия XX века. Москва: Профиздат, 1998. 
 
 
ЭЛЕГИЯ

Отложу свою скудную пищу.

И отправлюсь на вечный покой.

Пусть меня еще любят и ищут

Над моей одинокой рекой.