О категориях дискурса

О КАТЕГОРИЯХ ДИСКУРСА  

Лингвистика текста активно  развивается в нескольких направлениях в соответствии с основными научными парадигмами современного языкознания. Выделяются структурный, коммуникативный  и лингвокультурологический подходы  к исследованию текста, его характеристик  и категорий. Лингвисты подошли  к осмыслению текста с нескольких сторон.

С позиций грамматики возникла необходимость систематизировать  знания о структурах, выходящих за рамки предложения и высказывания. Изучение проблем сложного синтаксического  целого, сверхфразовых единств, макросинтаксиса  привело к возникновению грамматики текста. В рамках данного подхода  споры ведутся о понимании  текста как явления языка либо речи: иначе говоря, можно ли выделить в тексте строевые элементы, соответствующие  структурным единицам в уровневой  модели языка. Этот подход приобретает  значительно бóльшую объяснительную силу с учетом функциональных характеристик  языковых единиц.

С позиций стилистики потребовалось  обобщить большой теоретический  материал, касающийся прежде всего  функциональных стилей и интерпретации  текста. Основные положения, к которым  можно свести теоретическую базу стилистики текста, состоят, по-видимому, в следующем: 1) текст есть результат, а не процесс речи и обычно зафиксирован в письменной форме, 2) текст - это  интенциональное произведение автора, обращенное к адресату, 3) существуют различные типы и жанры текстов, 4) существуют фундаментальные характеристики, свойственные всем текстам, - текстовые  категории. Исследование текстовых  категорий привело к возникновению  лингвистики текста как особой области  языкознания. Можно посетовать, что  весьма удобное для данной дисциплины наименование "текстология" (ср.: "лексикология", "морфология", "фонология") уже давно используется в литературоведении для обозначения  области знаний, связанных с установлением  точного текста литературных произведений (история создания текста, его атрибуция, датировка и т.д.).

Для лингвистики текста (в  отличие от стилистики текста) существенным является вопрос о тексте как процессе, и здесь структурная модель описания текста как самодостаточного герметичного образования становится недостаточной, возникает необходимость учета  обстоятельств общения и характеристик  коммуникантов, т.е. требуется переход  к коммуникативной модели представления  текста. Такой переход осуществляется в следующих направлениях: 1) осваиваются результаты исследований, так или иначе связанных с целым текстом, в прагма-, психо- и социолингвистике, риторике, литературоведении, когнитологии, 2) концептуально и терминологически противопоставляются текст, погруженный в ситуацию реального общения, т.е. дискурс, и текст вне такой ситуации, 3) на первый план выходят вопросы, связанные с порождением и пониманием текста, с диалогической природой общения, 4) исследуются не идеальные, правильно построенные тексты, а текстовые стратегии в их разнообразных реализациях.

Еще более широкий круг вопросов, затрагивающих сущность текста как феномена человеческой культуры, рассматривается при лингвокультурологическом исследовании текста. Такой подход направлен на освещение особенностей менталитета народа, обусловленных  его историей и отраженных в языке, прецедентных текстах (по Ю.Н.Караулову), концептосфере (Д.С.Лихачев), культурных концептах (Ю.С.Степанов). На наш взгляд, важнейшей характеристикой дискурса как феномена культуры являются его  ценностные признаки. В коллективном сознании языковых личностей существует неписаный кодекс поведения, в котором  при помощи специальных приемов  изучения могут быть выделены ценностные доминанты соответствующей культуры, как в этическом и утилитарном, так и в эстетическом планах (например, языковой вкус). Если понимать функцию  объекта как его место в  системе более высокого объекта (по Э.Бенвенисту), то функциональной характеристикой  языка является его место в  культуре. Соответственно, интертекстуальные  соотношения целого текста (либо его  автономных фрагментов) являются предметом  изучения лингвокультурологии. Отсюда, в частности, важность изучения вторичных  текстов, аллюзий, типов дискурса.

В данной работе категории  дискурса выделяются и обосновываются с позиций коммуникативного языкознания  с учетом достижений как структурно-функциональной, так и культурологической лингвистики. Следует отметить, что различные  подходы к изучению языка являются не взаимоисключающими, а взаимодополняющими. При этом мы имеем в виду принцип  неопределенности (по В.Гейзенбергу): если при описании одного и того же явления  мы будем стремиться к максимально  точной фиксации одних характеристик, то тем неопределеннее становятся другие характеристики, дополнительно связанные  с первыми. Например, если при моделировании  лексической микросистемы мы стремимся  предельно полно описать семантические  типы единиц, то синтаксические характеристики этих единиц неизбежно будут размыты, семантические типы единиц лишь частично совпадут с синтаксическими типами этих же единиц, и наоборот, если нашей  целью является установление синтаксических типов внутри лексической микросистемы, то семантические характеристики соответствующих классов слов будут нечеткими и разнородными.

Коммуникативный подход к  изучению текста базируется на анализе  коммуникативных обстоятельств  как важнейшего смыслообразующего  компонента текста. Для изучения ситуации общения необходимо выделить и обосновать категории прагмалингвистики. Основываясь  на различных концепциях прагмалингвистики  и социолингвистики (Белл 1980; Гак 1998; 1986; Сусов 1980, 1983, 1986; Hymes 1977 и др.), мы выделяем такие категории: 1) участников общения (статусно-ролевые и ситуативно-коммуникативные характеристики), 2) условий общения (пресуппозиции, сфера общения, хронотоп, коммуникативная среда), 3) организации общения (мотивы, цели и стратегии, развертывание и членение, контроль общения и вариативность коммуникативных средств), 4) способов общения (канал и режим, тональность, стиль и жанр общения). С точки зрения статусно-ролевых характеристик участников общения, например, принципиально важно противопоставить личностно-ориентированное и статусно-ориентированное общение и вытекающие отсюда типы личностного и институционального дискурса.

Принимая во внимание внешне- и внутритекстовые характеристики речи, мы предлагаем следующую классификацию  категорий дискурса: 1) конститутивные, позволяющие отличить текст от нетекста (относительная оформленность, тематическое, стилистическое и структурное единство и относительная смысловая завершенность); 2) жанрово-стилистические, характеризующие  тексты в плане их соответствия функциональным разновидностям речи (стилевая принадлежность, жанровый канон, клишированность, степень  амплификации / компрессии); 3) содержательные (семантико-прагматические), раскрывающие смысл текста (адресативность, образ  автора, информативность, модальность, интерпретируемость, интертекстуальная  ориентация); 4) формально-структурные, характеризующие способ организации  текста (композиция, членимость, когезия). Каждая из названных является рубрикой для более частных категорий, например, интерпретируемость, проявляющаяся  как точность, ясность, глубина, экспликативность/ импликативность). Психолингвистический подход к дискурсу выдвигает на первый план проблемы порождения и восприятия текста, стадии и способы перекодирования  информации, типы текстовой (и, шире, коммуникативной) компетенции, речевых ошибок и т.д.

Конститутивные категории  дискурса вытекают из теории коммуникативных  постулатов, т.е. принципов успешного  общения. Если общение осуществляется нормально, в соответствии с мотивами и интенциями его участников, с правилами общения в данном социуме, то эти характеристики дискурса остаются незамеченными. Они осознаются только в случае коммуникативного сбоя. В составе этих категорий выделяется прежде всего относительная оформленность - наличие сигнала со стороны говорящего и готовность воспринять этот сигнал со стороны слушающего. Здесь следует отметить, что человек, исходящий из коммуникативного постулата рациональности мира, пытается найти разумное объяснение отсутствию сигнала в общении: например, получив письмо в виде чистого листа бумаги, я подумаю, что скорее всего мой корреспондент по рассеянности вложил в конверт этот белый лист. Сталкиваясь в тексте с купюрами и отточиями, либо с зачеркнутыми вариантами текстовых фрагментов, я как читатель буду считать на основании своего опыта, что автор намеренно убрал текст для того, чтобы я попробовал догадаться о некоторой скрытой информации. Великолепный пример такого "нетекста" можно найти в "Жалобной книге" А.П.Чехова. Нарушение текстовой оформленности может иметь место в случае намеренного внешнего кодирования текста (переключение на другой язык, арго, технолект). Сюда же относится проблема фатического общения, целью которого является установление, поддержание и завершение контакта. Фатическая оформленность дискурса - категория многомерная, лишь отчасти относящаяся к его конститутивным характеристикам. Выделение жанров фатического общения (В.В.Дементьев) свидетельствует о высокой информативной насыщенности этого типа дискурса (даже в его прототипном виде "small talk").

Тематическое, стилистическое и структурное единство дискурса является его конститутивным признаком, который осознается в случае дезинтеграции  текста. Ведущим признаком в этой триаде мы считаем стилистический, поскольку именно с помощью этого  признака некоторый текст может  встраиваться в наш коммуникативный  опыт и оцениваться как текст  либо "нетекст". Существуют особые жанры, в рамках которых говорить о тематическом и структурном  единстве текста можно с известными допущениями (например, поток сознания, модернистская лирика). Показателен  полиптих Льва Рубинштейна, строящего  текст в виде каталожных карточек: 1. Ну что я вам могу сказать? 2. Он что-то знает, но молчит. 3. Не знаю, может, ты и прав. 4. Он и полезней, и вкусней. 5. У первого вагона в семь. 6. Там  дальше про ученика. 7. Пойдемте. Я  как раз туда. 8. Ну что, решили что  нибудь? ("Появление героя"). Несмотря на тематическое рассогласование этот текстовый фрагмент представляет собой  стилистическое и структурное единство, выхваченные из реальной современной  речи фразы в сетке четырехстопного  ямба создают впечатление хора, гула времени, независимой жизни языка  как корпуса текстов.

Относительная смысловая  завершенность позволяет выделить текст в некотором сверхтексте. Этот признак связан со стилистическим и тематическим единством текста, с одной стороны, и формальной завершенностью, с другой стороны. Следует  отметить, что в соответствии с  принципом контекстуализации любой  текстовый фрагмент стремится к  самодостаточности. Поэтому криминалисты, специалисты в области психопатологии и интерпретаторы художественных текстов  могут рассматривать недописанное письмо или магнитофонную запись речи человека, находящегося в состоянии  аффекта, как текст. Гораздо легче  провести границу между текстом  и нетекстом, основываясь на формальной правильности составных частей текста. В рамках грамматики текста продуктивным оказывается противопоставление высказывания, построенного в соответствии с нормами  литературной либо разговорной речи, и "изглашения" (М.Я.Блох), нарушающего  такие нормы. Изглашение допускает  любую интерпретацию и представляет собой нечто промежуточное между  нечленораздельным бормотанием, криком, произвольным набором слов, бессмысленных  обрывков фраз (это может быть записано как на магнитном носителе, так  и на бумаге, но остается изглашением).

Мы можем сказать, что  перед нами нетекст, если это речевое  произведение не поддается интерпретации, поскольку оно не оформлено, не воспринимается как целостное образование и  не выделяется из более крупного сверхтекстового  массива.

Жанрово-стилистические категории  дискурса позволяют адресату отнести  тот или иной текст к определенной сфере общения на основании сложившихся  представлений о нормах и правилах общения, об условиях уместности, о  типах коммуникативного поведения. Это ориентирующие, а не смыслораскрывающие категории. Центральным моментом для  обсуждения сущности этих категорий  является тип коммуникативной ситуации. С позиций отношений между  участниками коммуникации наиболее существенным критерием является, на наш взгляд, дистанция, противопоставление личностно-ориентированного и статусно-ориентированного общения. Мы говорим о личностно-ориентированном  общении, если нам хорошо известен собеседник, если мы стремимся не только передать некоторую информацию или оказать  определенное воздействие на него, но и раскрыть свою душу и попытаться понять внутренний мир адресата. Адресат  в таком общении интересует нас  во всей полноте своих характеристик. В случае статусно-ориентированного общения коммуниканты реализуют  себя только в ограниченном наборе ролевых характеристик, выступая в  качестве представителей определенных групп людей (начальник и подчиненный, клиент, пациент, пассажир, прихожанин, ученик и т.д.). Эти ролевые характеристики, разумеется, неоднородны: роль учителя, например, значительно объемнее роли пациента. Отметим, что вряд ли существуют "чистые" статусные и личностные виды общения. Вместе с тем практика общения свидетельствует о коммуникативной доминанте, именно поэтому продавец в магазине будет скорее всего удивлен, если покупатель будет задавать ему вопросы о смысле жизни. Вероятно, более точным будет понимание коммуникативной дистанции как определенной шкалы между предельно личностно-ориентированным и предельно статусно-ориентированным общением, например, это разговор по душам или лирическое стихотворение, с одной стороны, и прохождение таможенного контроля, с другой стороны.

Следующий критерий - самовыражение  говорящего - позволяет противопоставить художественно-ориентированное и  обиходно-ориентированное общение. В первом случае мотивом общения  является потребность раскрыть себя: "И, если подлинно поется / И полной грудью, наконец, / Все исчезает - остается / Пространство, звезды и певец!" (О.Мандельштам). Дифференциация художественно-ориентированного общения может проходить по различным  признакам: это языковая игра, различные  виды игрового поведения, включая игру в театре, художественная речь, художественная литература во всем многообразии ее жанров. Художественно-ориентированное общение  в значительной мере пересекается с  личностно-ориентированным общением, поскольку в творчестве происходит наибольшее самораскрытие личности. Мы солидарны с В.Г.Борботько (1998), противопоставляющим дискурсивную и рекурсивную организацию речи, т.е. творческую речь и стандартное  использование языка. Обиходно-ориентированное  общение направлено на удовлетворение практических потребностей говорящего, оно, представляя собой разновидность  действия, перформативно по своей  сущности и поэтому стремится  к наиболее экономному - стандартному (и в значительной степени клишированному) - выражению. Этот вид речевой коммуникации является дополнением к жесту, невербальному  действию, и в данном случае нельзя не согласиться с теми лингвистами, которые считают, что вербальная коммуникация играет вторичную роль в общении (И.Н.Горелов). На наш взгляд, обиходное, бытовое общение содержит в себе все потенциальные разновидности  статусно-ориентированного (институционального) общения. Эти разновидности выделяются в соответствии со сложившимися общественными  институтами в том или ином социуме в определенный период (суд, армия, учебное заведение и т.д.). Для определения типа институционального дискурса необходимо учитывать статусно-ролевые  характеристики участников общения (учитель - ученик, врач - пациент, офицер - солдат), цель общения (педагогический дискурс - социализация нового члена общества, политический дискурс - сохранение или  перераспределение власти), прототипное место общения (храм, школа, стадион, тюрьма и др.). Таким образом, в качестве следующего критерия для выделения жанрово-стилистических разновидностей дискурса может быть система общественных институтов социума.