Родины в лирике М. Цветаевой

Сафронова Юлия 11 «А»

Тема Родины в лирике М. Цветаевой

Жизнелюбие Марины воплощалось прежде всего в любви к России и к русской речи. Марина очень сильно любила город, в котором родилась, Москве она посвятила много стихов:

Над городом отвергнутым  Петром,

перекатился колокольный гром.

Гремучий опрокинулся  прибой

Над женщиной отвергнутой тобой.

Царю Петру,  и вам,  о царь,  хвала!

Но выше вас, цари: колокола.

Пока они гремят из синевы -

Неоспоримо  первенство Москвы.

- И целых сорок сороков  церквей

Смеются над гордынею царей!

Сначала была Москва, родившаяся под пером юного, затем молодого поэта. Ее ранние стихи проникнуты нежностью к Москве, где она родилась.

И льется аллилуйя

На смуглые поля.

-Я в грудь тебя  целую,

Московская земля!

Не забывала она и о  Тарусе, где проводила детские  и отроческие годы:

Но и с калужского холма

Мне открывалася она-

Даль - тридевятая земля!

Чужбина, родина моя!

Во главе всего и  вся царил, конечно, отчий "волшебный" дом в Тpехпpудном переулке:

Высыхали в  небе изумрудном

Капли звезд и пели петухи.

Это было в доме старом, доме чудном...

            Чудный дом, наш дивный дом в Трёхпрудном,

     Превратившийся теперь в стихи.

Таким он предстал в этом уцелевшем отрывке отроческого  стихотворения. Дом был одушевлен: его зала становилась участницей всех событий, встречала гостей; столовая, напротив, являла собою некое пространство для вынужденных четырехкратных равнодушных встреч с "домашними", - столовая осиротевшего дома, в котором уже не было матери. Мы не узнаем их стихов Цветаевой, как выглядела зала или столовая, вообще сам дом, - "на это есть архитектура, дающая". Но мы знаем, что рядом с домом стоял тополь, который так и остался перед глазами поэта всю жизнь:

Этот тополь!  Под  ним  ютятся

Наши детские вечера

Этот тополь среди акаций,

Цвета пепла и серебра...

Стихи эмиграции – важный этап творчества Марины Цветаевой.

В это время в Цветаевой  все более растет и укрепляется  живой интерес к тому, что происходит на покинутой Родине. За границей поэтесса следит за событиями, происходящими в России. Она пишет «стихи к Чехии», полные гражданского негодования в связи с отторжением от Чехословакии Судетской области, пишет стихи о челюскинцах, гордится, что они - русские.

За вас каждым мускулом

Держусь - и горжусь:

Челюскинцы - русские!

"Родина не есть  условность территории, а принадлежность  памяти и крови, - писала она. - Не быть в России, забыть Россию - может бояться только тот,  кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри - тот теряет  ее лишь вместе с жизнью". С течением времени понятие  "Родина" для нее наполняется  новым содержанием. Поэт начинает  понимать размах русской революции ("лавина из лавин"), она начинает чутко прислушиваться к "новому звучанию воздуха".

Тоска по России, сказывается  в таких лирических стихотворениях, как "Рассвет на рельсах", "Лучина", "Русской ржи от меня поклон", "О неподатливый язык ...", сплетается с думой о новой Родине, которую поэт еще не видел и не знает, - о Советском Союзе, о его жизни, культуре и поэзии.

Покамест день не встал

С его страстями стравленными,

Из сырости и шпал

Россию восстанавливаю.

Из сырости - и свай,

Из сырости - и серости.

Пока  мест день не встал

И не вмешался стрелочник.

 

Из сырости - и стай...

Еще  вестями  шалыми

Лжет  вороная сталь

Еще Москва за шпалами!

Цветаева с тоской и  надеждой вопрошает:

«Россия моя, Россия,

Зачем так ярко горишь?»

Русь для Цветаевой - достояние  предков, Россия - не более как горестное  воспоминание "отцов", которые  потеряли Родину, и у которых нет  надежды обрести ее вновь, а "детям" остается один путь - домой, на единственную Родину, в СССР. Столь же твердо Цветаева смотрела и на свое будущее. Она понимала, что ее судьба - разделить участь "отцов". У нее не хватало мужества признать историческую правоту тех, против которых она так безрассудно восставала. Родина видится Цветаевой “Россией масс”, страной “без нас”, которая “нас не позовет”. Для неё новое название СССР никак не вяжется с Русью, Россией:

Русь  – прадедам, Россия – нам

Вам – просветителям  пещер –

Призывное – СССР.

В стихотворении “Родина” (1932) воспевает красоту России и  выражает свою любовь к ней.

С течением  времени  понятие  “Родина” для нее наполняется  новым содержанием. Поэт начинает понимать размах русской революции (“лавина  из  лавин”),  она  начинает чутко  прислушиваться к “новому звучанию воздуха”. Октябрьскую революцию Цветаева не поняла и не приняла. Лишь много позднее, уже в эмиграции, смогла она написать слова, прозвучавшие как горькое осуждение самой же себя: “Признай, минуй, отвергни Революцию – все равно она уже в тебе – и извечно… Ни одного крупного русского поэта современности, у которого после Революции не дрогнул и не вырос голос, – нет”. Цветаева не была монархисткой, но опасалась за судьбу России, опасалась перемен. Николай II отрекся от престола 1 марта 1917 года, на следующий день Марина написала:

Над церковкой голубые облака,

Крик вороний…

И проходят – цвета пепла  и песка –

Революционные войска.

Ох ты барская, ты царская моя тоска!

Нету лиц у них и нет имен, –

Песен нету!

Заблудился ты, кремлевский  звон,

В этом ветреном лесу знамен.

Помолись, Москва, ложись, Москва, на вечный сон.

Цветаева жалеет и павшего  царя и его семью и призывает:

Грех отцовский не карай  на сыне.

Сохрани, крестьянская Россия,

Царскосельского ягненка  – Алексия!

Тогда же создано одно из самых гениальных стихотворений  Цветаевой, которое ныне можно найти во всех сборниках. Одиночество на чужбине вылилось и выстрадалось в строчки, полные тоски и даже попытки издеваться над этой тоской. Цветаева прохрипит, как "раненое животное, кем-то раненное в живот":

Тоска по родине! Давно

Разоблаченная морока!

Мне совершенно все равно  –

Где совершенно одинокой

Быть, по каким камням домой

Брести с кошелкою базарной

В дом, и не знающий, что  – мой,

Как госпиталь или казарма…

Она даже с рычанием оскалит  зубы на свой родной язык, который так 

обожала, который так умела нежно и яростно мять своими рабочими руками, руками гончара:

Не обольщусь и языком

Родным, его призывом млечным.

Мне безразлично – на каком

Не понимаемой быть встречным!

Дальше следуют совсем уж «домоненавистнические», высокомерные, отчужденные слова:

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,

И все – равно, и все  – едино…

И вдруг попытка издевательства обрывается беспомощно, на полуслове, заканчивается глубочайшим душевным выдохом, переворачивающим весь смысл стихотворения в душераздирающую трагедию любви к родине:

Но если по дороге –  куст

Встает, особенно – рябина…

Эти три точки в конце  — мощное, бесконечно продолжающееся во времени, немое признание в  такой сильной любви, на какую  неспособны тысячи вместе взятых стихотворцев, пишущих не этими великими точками, каждая из которых как капля крови, а бесконечными жиденькими словами  псевдопатриотические стишки. Это и есть самый высокий патриотизм, глубочайшее чувство, которое не смогут передать даже гениальнейшие стихи.

Наиболее значительным ее произведениями этого периода являются «Стихи к Чехии» – два цикла  «Сентябрь» и «Март». Они написаны перед самой Второй Мировой войной в тот период, когда фашистская Германия оккупировала Чехию. Всю жизнь почитала Марина Цветаева Германию, а в данный момент истории германцы обернулись варварами:

Пред горестью безмерною

Сей маленькой страны,

Что чувствуете, Германы:

Германии сыны??

Страдая от невозможности помочь любимой  стране, поэт отворачивается от людей, способных совершить такое злодеяние. Цветаева не хочет жить в мире подлости и жестокости и снова уходит в себя. Она даже готова пожертвовать самым ценным, что у нее есть – талантом поэта, чтобы только не видеть, не чувствовать эту боль.

Любовь к Родине – истинно  поэтическое свойство. Без любви  к Родине нет поэта. И путь Цветаевой в поэзии отмечен многими знаками этой любви-вины, любви-зависимости, любви, которая, наверно, диктовала даже и ошибочные поступки в её жизни.

«Простите меня, мои горы!

Простите меня, мои реки!

Простите меня, мои нивы!

Простите меня, мои травы!»

 

Мать – крест надевала солдату,

Мать с сыном прощалась  навеки…

И снова из сгорбленной  хаты:

«Простите меня, мои реки!»

Многие оттенки любви  можно ощутить в этом восьми строчном стихотворении, написанном кровью сердца. Но продолжу цитату предыдущую, из стихотворения «Родина»:

Но с калужского холма

Мне открывалася она –

Даль – тридевятая земля!

Чужбина, родина моя!

 

Даль, прирожденная, как  боль,

Настолько родина и столь

Рок, что повсюду, через  всю

Даль - всю ее с собой  несу.

 

Даль, отдалившая мне близь,

Даль, говорящая: - «Вернись

Домой!» со всех – до горних звезд –

Меня снимающая с мест!

Вот она, сила притяжения родной земли, вот она, генетическая связь  с землёй предков, дающая надежду  хотя бы на то, что сын, которого она  благословляет на возвращение в  Россию, «в свой край, в свой век», не будет «отбросом страны своей».

Атмосфера искусства в  семье, привилегированная среда  частных учебных заведений в  годы детства и юности не отгородили, однако, Марину Цветаеву от каких-то генетически  воспринятых ею традиций народности, которые дают себя знать в свой час, разрывая внешние покровы и наслоения.

Марина Цветаева всегда восхищалась  страной, в которой она родилась, она знала, что ее родина загадочна и необычайна. В ней крайности порой соединяются без всяких переходов и правил. Что может быть теплее своей земли, вскормившей и вырастившей тебя, как мать, без которой нельзя обойтись, которую нельзя предать? Ширь и просторы родного края, ветер "российский, сквозной" - вот, что впитала в себя Марина. И именно Россию, необъятную и суровую, непреклонную и терпеливую она завещала своему сыну.

Дитя мое...Мое? Ее -

Дитя! То самое былье,

Которым порастает быль.

Землицу, стершуюся в  пыль,

Ужель ребенку в колыбель

Нести в трясущихся горстях:

-"Русь - этот прах, чти  - этот прах!"

Всё ею написанное объединено пронизывающей каждое слово могучей силой духа.

Личность Марины Цветаевой настолько  широка, богата и противоречива, что охватить ее в немногих словах совершенно немыслимо!.. Как живо и остро восставала она против всего, что шло наперекор ее жаркому правдолюбию… Еще одно замечание: в произведениях Марины Цветаевой нередко слышатся трагические ноты – отзвук ее тяжелой, разбитой и неустроенной судьбы. По существу же у Марины Цветаевой был светлый, счастливый и жизнеутверждающий характер.

Не это ли роднит все  творчество Марины Цветаевой с народным эпосом, с народной стихией стиха и слова!

 

Тема Родины в творчестве Марины Цветаевой является одной  из центральных. Россия всегда была в  её крови – с её историей, бунтующими героинями, цыганами, церквями и Москвой. Вдали от Родины Цветаева пишет многие из  своих наиболее русских вещей. Русскость Цветаевой приобретает в эмиграции трагическое звучание потери Родины, сиротства. Отлучение от Родины, по Цветаевой, смертельно. Трагизм её тоски по Родине усиливается и тем, что тоскует поэт по несбывшемуся, ибо «Той России – нету,// Как и той меня». Знаком той – цветаевской – России в поздней лирике остаётся любимая в юности рябина – последнее спасение в чужом мире.

Марина Цветаева - поэт, чьи  стихи необычны и наполнены огромной силой переживания. Как на палитре  художник смешивает несколько цветов, образуя неповторимый оттенок, так  и в творчестве Цветаевой основные темы: любви, поэта и поэзии и родины - сливаются в единое целое, образуя "поэзию интимной жизни".

Но в этом сложном переплетении чувств и эмоций хорошо виден характер поэтессы, истоки которого в любви к Родине, к русскому слову, к русской истории, к русской культуре, к русской природе. Она пронесла эту любовь через все скитания, беды и несчастья, на которые сама себя обрекла и которыми вдобавок наградила её жизнь. Она выстрадала эту любовь. И не поступилась ею, не поступилась своей гордостью, своим поэтическим достоинством, святым, трепетным отношением к русскому слову.