Жизненный путь и творчество К.А. Темирязева

     Тимирязев, последовательный сторонник объективного метода ъ естествознании, глубоко проникший в существо закона сохранения энергии и в идеи электромагнитной теории света, первым последовательно провёл эти новые в то время научные принципы через всю область физиологии растений. В предисловии к своей книге "Солнце, жизнь и хлорофилл" Тимирязев даёт очень интересную для характеристики его мировоззрения формулировку связи между законом сохранения энергии, понятием работы и проблемами изучения функции хлорофилла.

     "Я был первым ботаником, заговорившим о законе сохранения энергии и соответственно с этим заменившим и слово «свет» выражением «лучистая энергия» . Это не было простой заменой одного слова другим, но существенно изменяло основную точку зрения и вызвало сомнение в верности самих фактов. Став на точку зрения учения об энергии, я первый высказал мысль, что логичнее ожидать, что процесс разложения углекислоты должен зависеть от энергии солнечных лучей, а не от их яркости. Это выступает особенно ясно, если вместо слова «энергия» подставить определение, данное этому слову тем же Ранкиным, которым введён в науку этот термин, вытеснивший стоявшее ранее на его месте слово «сила». Энергия - это способность производить работу, это - работоспособность. Но при разложении углекислоты производится химическая работа, порывается сродство между углеродом и кислородом, мерой которого, как учила возникшая в то же время термохимия, мы должны считать тепловой эффект реакции соединения углерода с кислородом"  (Соч., т. I, стр. 190).

     По мнению Тимирязева, хлорофилл является чрезвычайно совершенным экраном для поглощения света, и зелёный цвет растений представляется не случайностью, но выработанным в процессе эволюции приспособлением к поглощению наиболее активных лучей спектра. Таким образом, и здесь Тимирязев устанавливает теснейшую связь между экспериментальным и историческим методом в биологии, между обнаруженной в опыте функцией хлорофилла и ходом эволюции процесса фотосинтеза на земной поверхности.

      Большое значение имели также исследования Тимирязева по вопросу о том, каким образом используется в процессе ассимиляции углерода поглощаемая зелёным листом лучистая энергия. По его мнению, хлорофилл является оптическим сенсибилизатором, который поглощает световую энергию благодаря своей окраске и затем превращает её в химическую энергию, действующую на углекислоту, которая бесцветна и потому непосредственно не способна разлагаться под действием света. При этом Тимирязев указывает, что хлорофилл, поглощающий те именно лучи, которые обладают наибольшей энергией, нужно считать не только сенсибилизатором, но "может быть, наилучшим из сенсибилизаторов, особенно приспособленным к своей функции".

     Работы Тимирязева по ассимиляции углерода, выяснившие с небывалой до того ясностью энергетическую сторону этого важнейшего процесса, создали ему мировую известность и выдвинули его на одно из первых мест среди биологов его времени. Особенно большой популярностью пользовался Тимирязев в Англии, где он был избран членом Лондонского Королевского Общества и почётным доктором ряда университетов. В 1903 году он был приглашён в Лондон прочесть крунианскую лекцию - честь, которой очень редко удостаиваются иностранные учёные, - и темой её избрал ту область, в которой работал всю жизнь, именно космическую (мировую) роль зелёного растения.

3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     Подведём некоторые итоги. Мы видели, что Тимирязев перебросил мост между двумя крупнейшими направлениями естествознания XIX века, между дарвинизмом и законом сохранения энергии, между биологией и физикой, между историко- биологическим и экспериментально- физиологическим исследованием органической природы. Мы видели также, что этот синтез связан с мировоззрением Тимирязева, с представлением об эксперименте и практике, как о критерии научной истины, с идеей непрерывного развития науки с апологией физического единства сил природы, с отрицанием мистических "скрытых сил", с ненавистью ко всякой метафизике. Нетрудно увидеть, что эти идеи связаны с общественными идеями шестидесятников.

     Остаётся показать, как развивалось мировоззрение Тимирязева во второй половине его жизни. Продолжим поэтому рассказ о жизни Тимирязева. Мы оборвали этот рассказ на уходе Климента Аркадьевича из Петровской Академии и сосредоточении его работ в Московском университете. Но и здесь Тимирязев оставался только до 1911 года.

     В начале 1911 года полицейские репрессии, связанные со студенческими волнениями, вызвали протест Московского университета. В результате ректор университета и его помощники были уволены. Тогда 124 профессора и доцента Московского университета ушли из него. Тогдашний министр народного просвещения Кассо заявил, что он пошлёт несколько десятков людей за границу и они, вернувшись, заменят старых непокорных профессоров. Тимирязев был наиболее яркой фигурой в группе профессоров, ушедших из университета. Он писал:

"Московский  университет сделал усилие, чтобы  устоять от напора мутной воды  повального раболепия, от которой  - ещё немного - и может захлебнуться  совесть целого народа".

      Среди профессоров, ушедших из университета, находился младший современник и друг Тимирязева, замечательный русский физик Пётр Николаевич Лебедев. Дружба Тимирязева с Лебедевым имеет принципиальное значение для характеристики творчества того и другого. Лебедев был наиболее талантливым русским физиком-экспериментатором конца XIX и начала XX века. Ему принадлежат классические работы, доказавшие существование светового давления. У Тимирязева интерес к творчеству Лебедева основывался не только на личном расположении к Лебедеву. Тимирязев, как мы уже неоднократно говорили, был крупнейшим. представителем экспериментального, физического метода в физиологии растений. Мало того, экспериментальное естествознание ещё в 60-х годах было для него, как и для других революционных демократов, общественной силой, общественным значением. Дружба с Лебедевым, интерес к его работам - в этом также находило выход то "стремление стать физиком", которое, по словам Тимирязева, было мечтой всей его жизни. По почину Тимирязева в Москве была устроена для Лебедева лаборатория, а затем на общественные средства был построен Московский физический институт. К сожалению, Лебедев недолго поработал в этом институте. Тяжёлая болезнь сердца усилилась в результате событий 1911 года. Тимирязев лучше, чем кто бы то ни было, понимал, в каком тяжёлом положении оказался Лебедев в результате ухода из университета.

     Естественно, что Тимирязев с началом Февральской революции становится на сторону партии большевиков, которая под руководством Ленина и Сталина повела Россию к революционному выходу из войны, социалистической революции, построению нового, более справедливого общественного строя и к гигантскому прогрессу как в материальной, так и в духовной области. Он понимает, что противники большевиков руководствуются корыстными интересами. Тимирязев рисует затаённые мечты господствующих классов, боровшихся против социалистической революции.

     Родные Тимирязева рассказывают, что накануне Октябрьской революции Тимирязев до такой степени возмущался содержанием буржуазных газет, что это угрожало его здоровью. Единственно, что успокаивало его - это чтение большевистских газет, которые Тимирязев регулярно читал с первого дня Февральской революции.

     Накануне Октябрьской революции Тимирязев участвовал в выборах в Учредительное собрание, и, несмотря на тяжёлую болезнь, семидесятипятилетний старик сам отнёс избирательный бюллетень большевистской партии в свой избирательный участок. Он решительно становится на сторону Октябрьской революции. Ещё весной 1917 года, прочитав в "Правде" апрельские тезисы Ленина, Тимирязев испещрил газетный лист своими восторженными замечаниями. Перед глазами старого учёного открылась, наконец, перспектива небывалого расцвета человечества. Он видел в борьбе партии Ленина - Сталина путь к такому гигантскому прогрессу материальных производительных сил, научных знаний и культурных ценностей, о котором никто и никогда не мог мечтать.

     В октябре 1917 года началась социалистическая революция. Тимирязев стремился отдать все свои силы на службу революции. Московские рабочие выбрали Тимирязева в состав Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Он ответил следующим письмом, которое навсегда останется документом глубокого исторического значения.

     Товарищи! Избранный товарищами, работающими в вагонных мастерских Московско-Курской железной дороги, я прежде всего спешу выразить свою глубокую признательность и в то же время высказать сожаление, что мои годы и болезнь не дозволяют мне присутствовать на сегодняшнем заседании.

     А вслед за тем передо мной встаёт вопрос: а чем же я могу оправдать оказанное мне лестное доверие, что могу я принести на служение нашему общему делу? После изумительных, самоотверженных успехов наших товарищей в рядах Красной Армии, спасших стоявшую на краю гибели нашу Советскую республику и вынудивших тем удивление и уважение наших врагов, - очередь за Красной армией труда. Все мы - стар и млад, труженики мышц и труженики мысли - должны сомкнуться в эту общую армию труда, чтобы добиться дальнейших плодов этих побед. Война с внешним врагом, война с саботажем внутренним, самая свобода - всё это только средства; цель - процветание и счастье народа, а они созидаются только производительным трудом. Работать, работать, работать! Вот призывный клич, который должен раздаваться с утра и до вечера и с края до края многострадальной страны, имеющей законное право гордиться тем, что она уже совершила, но ещё не получившей заслуженной награды за все свои жертвы, за все свои подвиги. Нет в эту минуту труда мелкого, неважного, а и подавно нет труда постыдного. Есть один труд необходимый и осмысленный. Но труд старика может иметь и особый смысл. Вольный, необязательный, не входящий в общенародную смету, - этот труд старика может подогревать энтузиазм молодого, может пристыдить ленивого. У меня всего одна рука здоровая, но и она могла бы вертеть рукоятку привода, у меня всего одна нога здоровая, но и это не помешало бы мне ходить на топчаке.

     Есть страны, считающие себя свободными, где такой труд вменяется в позорное наказание преступникам, но, повторяю, в нашей свободной стране в переживаемый момент не может быть труда постыдного, позорного. Моя голова стара, но она не отказывается от работы. Может быть, моя долголетняя научная опытность могла бы найти применение в школьных делах или в области земледелия. Наконец, ещё одно соображение: когда-то мое убеждённое слово находило отклик в ряде поколений учащихся; быть может, и теперь оно при случае поддержит колеблющихся, заставит призадуматься убегающих от общего дела.

Итак, товарищи, все за общую работу не покладая рук, и да процветёт наша Советская  республика, созданная самоотверженным  подвигом рабочих и крестьян и  только что у нас на глазах спасённая  нашей славной Красной Армией!  Клементий Аркадьевич Тимирязев член Московского Совета Рабочих, Крестьянских и Красноармейских депутатов (Соч., т. IX, стр. 432-433)

Это письмо датировано 6 марта 1920 года. Тимирязев  недолго прожил после этого. 20 апреля он участвовал в заседании сельскохозяйственного  отдела Московского Совета, а затем  до поздней ночи работал над сборником "Солнце, жизнь и хлорофилл". Ему пришлось прервать работу, так  как начались признаки тяжёлого заболевания. Назавтра у Тимирязева установили воспаление лёгких. В этот день Тимирязев получил  цитированное в начале этой статьи письмо В.И. Ленина. Оно озарило последние  дни жизни великого учёного. В  последние моменты своей жизни  Тимирязев думал о родине, о  революции, о коммунизме, и, обращаясь  к врачу-коммунисту Б.С. Вайсброду, он говорил:

"Я  всегда старался служить человечеству  и рад, что в эти серьёзные  для меня минуты вижу Вас,  представителя той партии, которая  действительно служит человечеству. Большевики, проводящие ленинизм, - я верю и убеждён, - работают  для счастья народа и приведут  его к счастью. Я всегда был  ваш и с вами. Передайте Владимиру  Ильичу моё восхищение его  гениальным разрешением мировых  вопросов в теории и на деле. Я считаю за счастье быть  его современником и свидетелем  его славной деятельности. Я преклоняюсь  перед, ним и хочу, чтобы об  этом все знали. Передайте всем  товарищам 

 Этими  словами - итогом всей жизни  Тимирязева - мне хотелось бы закончить  посвященный ей очерк.  
 
 
 
 
 
 

Литература 

1. В. Л. Комарова "Жизнь и творчество К. А. Тимирязева" и Г. В. Платонова "Мировоззрение  К. А. Тимирязева")1998г,1999г.
2. Г. В. Платонов. "Мировоззрение К. А. Тимирязева" Изд-во Академии Наук СССР, Москва, 1952 г.