Толковый
словарь С. И. Ожегова так
трактует понятие субъективности:
«1. Присущий только данному субъекту,
лицу. 2. Пристрастный, предвзятый, лишённый
объективности.» (14, 371).
Американский
исследователь СМИ Дж. Мэррилл
говорит о том, что журналистская
объективность невозможна: «Давайте
рассмотрим «объективную» статью.
Это, наверное, будет материал
беспристрастный, непредвзятый, написанный
со знанием предмета и без ошибок. Такое
бывает? Объективная статья будет полностью
соответствовать действительности и отражать
правду, только правду и ничего кроме правды.
Возможно ли это? Ни один журналист не
знает правды, ни один материал не может
точно соответствовать действительности
или, как говорил известный специалист
по семантике Хайакава, «карта – это ещё
не территория». Другими словами, статья,
написанная журналистом, всегда означает
больше, чем выражено словами» (2, 179). В
самом деле, помимо того, что все журналисты
ограничены в своей объективности несовершенством
языка, на их творчество также влияет их
опыт, физическое состояние, образование
и много других факторов. К тому же, журналист
уже постольку субъективен, поскольку
он сам выбирает тему материала, сам отбирает
факты, рассматривает их со своей точки
зрения.
Продолжая
цитировать Дж. Мэррилла, я согласна
со следующим утверждением: «Реальное
состояние дел таково, что каждый
журналист, комментатор или обозреватель
в работе над материалом идёт дальше
простого описания фактов. Журналисты
не могут быть объективными, даже если
они этого захотят. Они попадают в естественную
ловушку субъективности. Их индивидуальность
неотъемлемо присутствует в материале.
Они, например, решают, какие части материала
сократить, а какие нет. Они принимают
решение о том, на чём заострить внимание,
а что сгладить, какие цитаты использовать,
а какие нет, что перефразировать, а где
использовать прямую речь. Несмотря на
то, что такая журналистика не может назваться
объективной, в ней нет ничего предосудительного»
(2, 182).
Дж. Мэррилл
в работе «Беседы о масс-медиа»
приводит цитату Дональда МакДональда:
«Та оценка ценностей, которая
требуется от журналиста в
ходе его расследования или
интерпретации фактов, должна отражать
те ценности, в которые верит он сам. Эти
ценности приобретались им в ходе всей
его жизни. Он приобрёл их во время учёбы,
на него повлияли его вероисповедание,
детство, семейная жизнь, происхождение,
друзья и круг общения, национальность
и связанная с ней культура, жизненный
опыт и здравый смысл» (2, 184).
Тем
более это касается политических
событий, социально значимой и
противоречивой информации. Такая
субъективность естественна, т.к.
отражает систему ценностей и
взгляды отдельного журналиста. Он
пропускает материал через фильтр своего
субъективного восприятия и, поступая
так, он неумышленно привносит элемент
предвзятости в свой материал. Пристрастность
может быть неумышленной, но это всё равно
пристрастность. Она естественна и проникает
в СМИ.
Даже
оппонент Дж. Мэррилла по убеждениям
и его соавтор работы «Беседы
о масс-медиа» Э. Деннис признаёт,
что «мнения, которые мы находим
на редакционных страницах, высказываются
с определённых позиций, - и в
этом смысле являются предвзятыми,
хотя и не обязательно связанными с предубеждением.
Лучшая комментаторская работа анализирует
факты и предлагает выводы. Такова её задача,
и комментаторы, как правило, принадлежат
к какому-то сектору политического спектра
и исходят из собственного опыта, личной
заинтересованности. Это – журналистика
мнений» (2, 126).
Итак,
как видим, требование объективности,
которое является главным во
всех кодексах журналистской
этики, на деле невыполнимо
уже постольку, поскольку журналист
– это, прежде всего, личность.
Если рассуждать глобально, то субъективность
– это основное понятие, которое отражает
суть каждого человека. Однако, уже упоминавшийся
выше Э. Деннис говорит, что
«иногда мы забываем, что объективность
– всего лишь метод и стиль представления
информации» (2, 188). Он отмечает, что существует
три главных характеристики объективности
как метода.
Во-первых, нужно отделять факт от мнения
(что записано в Хартии и Канонах). Во-вторых,
необходимо эмоционально отстранённое
освещение событий. И, в-третьих, должно
быть стремление к точности и сбалансированности,
дающее обеим сторонам возможность высказать
свою точку зрения, что позволит аудитории
получить наиболее полную информацию.
Продолжая
мысль, Э. Деннис задаётся вопросами:
«…неужели невозможно даже в пределах
человеческого несовершенства попытаться
стать беспристрастным, не безучастным
и равнодушным, но непредвзятым? Разве
невозможно наблюдать и описывать события
так, чтобы другие могли при желании проверить
наши сведения? Разве невозможно достичь
консенсуса по вопросу о том, что происходит
в нашем непосредственном окружении и
в обществе в целом, оставив при этом место
для разумных интерпретаций и спекулятивных
точек зрения?» (2, 192). В идеале, по всей
видимости, это не так уж и сложно. Что
происходит в практической деятельности
журналиста, будет рассмотрено несколько
позже.
3. Позиция
журналиста: сущность и социальная
ответственность за неё.
В
предыдущем параграфе уже называлась
такая точка отсчёта в журналистском
творчестве как авторская позиция. Возвращаясь
к проблеме субъективности, я считаю, что
без определённой точки зрения по какому-либо
вопросу, без чёткого понимания вещей
и ясно выраженной позиции публициста
неоткуда взяться и оценкам той же ситуации.
Т.е. субъективность журналиста – это
следствие убеждений, мировоззрения, позиции
пишущего.
Для
дальнейшей работы необходимо
дать определение понятия «позиция».
Большая Советская Энциклопедия
трактует это понятие как «точка
зрения по какому-либо вопросу;
определённая оценка какого-либо факта,
явления, события; действие, поведение,
обусловленное этим отношением, оценкой»
(4, 190).
В
социальной психологии позиция
личности вообще понимается как
«устойчивая, внутренне осознанная
система отношений к обществу,
к другим людям и к самой себе, она связана
органически с её ценностной системой
и является одним из её элементов. Позиция
- это структурно-личностное образование,
которое отражает характер взаимоотношений
личности и общества, определяет социальную
активность личности и её направленность
на общественно значимые цели» (8, 39).
Исследователи,
занимающиеся психологией человека,
психологией субъективности, характеризуют
позицию как «наиболее целостное
образование личности», но в
то же время отмечают, что «занять
позицию в отношениях с другими невозможно
раз и навсегда. В каждой точке существования
вновь и вновь возникает необходимость
свободного и самостоятельного выбора,
неизбежность принятия на себя ответственности
за свои действия перед другими и самим
собой. Человек каждый раз должен утверждать
себя как личность, он должен выбирать
и отстаивать собственную позицию» (17,
98).
И,
наконец, социологический энциклопедический
словарь даёт следующее определение
позиции: «точка зрения, мнение
по какому-либо вопросу, определённая
оценка факта, события; устойчивая система
отношений человека к действительности,
проявляющаяся в соответствующем поведении
и поступках» (19, 403).
Справедливости
ради, поскольку тема исследования
связана непосредственно с политикой,
необходимо дать ещё определение. Известный
польский учёный Ежи Вятр, занимающийся
социологией политических отношений,
выделяет понятие «политическая позиция»,
под которой он понимает «те черты личности,
которые выражаются в тенденции к специфическому
или постоянному политическому поведению.
…в понятие политических позиций мы включаем:
определённые или постоянные эмоциональные
состояния, касающиеся политических явлений;
убеждения, касающиеся политических явлений;
предрасположение к деятельности в области
политики. Понимаемая таким образом сфера
политических позиций шире, чем сфера
политических оценок. Политические оценки
являются лишь составным элементом политических
позиций, проявляющихся, впрочем, в связи
с другими – эмоциональными и директивными
– элементами позиций. Политическую позицию
я понимаю как индивидуальное явление,
позволяющее понять поведение личности»
(6,117).
Следует
отметить и нравственную черту
позиции в трактовке Д. С.
Авраамова: «помимо основных мировоззренческих
принципов в её (позиции – Н. Б.) структуре
присутствуют обобщённые знания, идейно-политические
и нравственные убеждения. Но многокомпонентность
жизненной позиции не исключает её цельности.
Причём синтезатором всегда выступает
нравственность. Для самого человека позиция
– это он сам. Собственные принципы обязательно
выступают в нравственной оболочке: «Это
исповедую, на том и стою». И поэтому субъективно
жизненная позиция совпадает с позицией
нравственной. Человек не разделяет в
ней знания и нравственность. И то и другое
– его личные принципы»
(1, 102).
Для
полной картины приведём ещё
два определения понятий, на
первый взгляд дублирующих содержание
понятия «позиция». «Убеждения
– осознанная потребность личности,
побуждающая её действовать в
соответствии со своими ценностными
ориентациями и идеалами. Совокупность
убеждений выступает как мировоззрение
человека» (17, 100). «Мировоззрение – система
взглядов на мир и место в нём человека,
отношение человека к окружающей его действительности
и к самому себе, а также обусловленные
этими взглядами основные жизненные позиции
людей, их идеалы, убеждения, принципы
познания их деятельности, ценностные
ориентации» (19, 261).
Таким
образом, исходя из всего вышесказанного,
можно суммировать и вывести
общее понятие «позиция». Во-первых,
как видим, позиция, наряду с убеждениями,
является составляющей частью мировоззрения.
Во-вторых, позиция предполагает наличие
какой-либо системы поведения и действия
субъекта для её выражения. И, в-третьих,
и это самое главное, позиция включает
в себя определённую долю оценочности,
нравственные ориентиры и осознанную
ответственность личности, а основой для
всего этого служит субъективность.
При
этом данное обобщённое определение
позиции личности нисколько не
противоречит авторской позиции
публициста. Отличие в том, что свою позицию
как индивидуума журналист выражает не
где-нибудь, а именно в тексте, который
затем выходит в свет и с ним может ознакомиться
многочисленная аудитория. Здесь уже затрагивается
проблема социальной ответственности
пишущего, о чём речь пойдёт несколько
позже.
Сейчас
я считаю необходимым обратиться
к авторской позиции с точки
зрения её отношения к жанру.
Московские исследователи теории
и практики журналистики, и в
частности, известные специалисты
МГУ Я. Н. Засурский и Е. И. Пронин,
считают, что «подобно другим наукам, теория
журналистики жанры рассматривает как
исторически сложившиеся, целостные, относительно
устойчивые виды единого типа текста,
различающиеся по способу освоения жизненного
материала. Жанр, бесспорно, весьма важен
для адекватного выражения смысловой
основы журналистского произведения…
Это общепринятый способ подбора, своего
рода алгоритм необходимых и достаточных
для достижения определённой цели выразительных
средств журналистики и структурирования
их в целостную публикацию, оптимально
соответствующую реальной коммуникативной
ситуации, возникшей в процессе актуальной
социальной практики» (18,
49).
Как
отмечают те же исследователи,
«выразительные средства журналистики
структурного уровня в каждом реальном
произведении разворачиваются применительно
к объективной значимости конкретного
явления социальной практики (предмет
отображения) и актуальной общественной
потребности в уровне осмысления данного
явления (объективно-субъективная коммуникативная
ситуация актуальной социальной практики).
Поэтому сложившиеся в историческом опыте
СМИ журналистские жанры следует сопоставлять
по двум параметрам: по предметному подходу
к отображению реального процесса социальной
практики и по целевой установке на уровень
осмысления.
Первый
параметр важен вот почему:
журналистика, обращаясь к тем
или иным событиям действительности,
стремится дать читателю практически
ценное понимание сути дела
и надёжное руководство к действию.
Журналист, обращаясь к реалиям
общественной жизни, концентрирует внимание
на том аспекте отображаемого явления,
который имеет наиболее существенное
значение для повышения эффективности
практической деятельности» (18, 50). В нашем
случае, по системе жанров, это будут оттенки
понимания события отдельными людьми,
т.е. позиции субъектов социальной практики.
Второй
параметр, по классификации Е.
И. Пронина, не менее важен.
В зависимости от задачи, от
понимания характера объективной
ситуации журналист может ограничиться
беспристрастным изложением события
(«оповещение»). Но он может дать хотя бы
лаконичное описание явления, и тогда
центром и основой сообщения окажется
эмоциональная оценка факта, ориентирующая
читателя в социальной значимости события
(«ориентирование»). А может сосредоточить
всё своё внимание на всестороннем обосновании
собственного суждения о сути дела («коррекция»).
Наконец, журналист может поставить целью
своего выступления создание обобщённой
программы практического отношения ко
всему данному типу явлений («символизация»).
Таким образом,
«жанр как устойчивый способ структурирования
выразительных средств журналистики в
целостное произведение, оптимально соответствующее
реальной коммуникативной ситуации социальной
практики, может быть описан как «пересечение»
двух этих классификационных параметров.
Поэтому сложившаяся система журналистских
образов достаточно наглядно представлена
в виде таблицы, в которой по вертикали
развёрнут первый параметр классификации
(предметный подход к отображению процессов
социальной практики), а по горизонтали
– второй (целевая установка на уровень
осмысления предмета отображения)» (18,
52). В таблице выделено то, что необходимо
автору в данном исследовании.