Судебно-психологическая экспертиза

В комплексной  судебной психолого-психиатрической  экспертизе психолог выступает сразу в двух ролях. На первом этапе производства комплексной экспертизы он проводит экспериментально-психологическое исследование, из которого психиатр-эксперт извлекает данные, имеющие значение для установления психиатрического диагноза и решения экспертных психиатрических вопросов. В тех случаях, когда обвиняемый подэкспертный признан способным «осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими» (т. е. рекомендовано суду его считать вменяемым), а у свидетеля, потерпевшей по делу об изнасиловании или несовершеннолетнего обвиняемого не обнаруживается психических расстройств, имеющих юридическое значение, — эксперт-психолог использует экспериментально-психологическое исследование наряду с психологическим анализом материалов уголовного дела для ответов на вопросы судебно-следственных органов, относящиеся к его компетенции.

Комплексная судебная психолого-психиатрическая  экспертиза проводится чаще стационарно, хотя и в этом случае возможно производство экспертизы амбулаторно или в зале судебного заседания. Стационарная комплексная экспертиза обычно проводится психиатрами и психологами, являющимися сотрудниками межрегиональных и региональных Центров судебной психиатрии, или членами стационарных судебно-психиатрических экспертных комиссий, организованных при психиатрических больницах или психоневрологических диспансерах на правах их самостоятельных подразделений. Наиболее сложные психолого-психиатрические экспертизы производятся в стационаре ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского. Срок проведения такой экспертизы составляет, как правило, один месяц, но он может быть продлен в связи с неясностью клинической, диагностической и экспертной оценок.

Судебно-психологическая  экспертиза индивидуально психологических  особенностей личности обвиняемого (подсудимого) и мотивов его противоправных действий.

Учет личностного фактора в  совершении преступлений имеет немаловажное юридическое значение и должен активно  использоваться в уголовном и  исправительном процессах. Однако следует  отметить, что юристами, психиатрами  и психологами понятие «личность» зачастую трактуется по-разному, да и  в психологической литературе существует большое количество разнообразных  и не всегда совместимых подходов к данной проблеме, что, естественно, препятствует полноценному и эффективному использованию профессиональных знаний о личности обвиняемых в уголовном  процессе.

Проблема личности является центральной  в деятельности судебного психолога-эксперта. Психологическое исследование личности подэкспертного необходимо практически  во всех предметных видах экспертизы. Так, особенности мотивационной  и смысловой сферы личности свидетелей могут оказывать влияние на их способность правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них правильные показания; диагностика физиологического аффекта  или иного эмоционального состояния, оказывающего существенное влияние  на поведение обвиняемого, практически  неосуществима без оценки роли личности в их возникновении и развитии; определение уровня личностного  и интеллектуального развития имеет  решающее значение при исследовании способности несовершеннолетних потерпевших  по сексуальным правонарушениям  правильно понимать характер и значение совершаемых с ними действий или  оказывать сопротивление преступнику. В то же время судебно-психологическая  экспертиза личности обвиняемых представляет собой и самостоятельный предметный вид экспертизы.

Специалист-психолог может быть приглашен  для участия в следственном действии для дачи заключения во всех тех  случаях, когда есть основания полагать, что участвующее в нем лицо может сообщать недостоверные сведения. Очевидным достоинством заключения специалиста-психолога является то, что оно позволяет сравнительно быстро получить доказательства, способствующие качественной оценке показаний участников расследования.

Факт совершения конкретными субъектами конкретных действий пытаются иногда подтвердить не только с помощью  психологических квалификаций отдельной  личности, но привлечь также экспертно - психологические выводы о характере  устойчивых взаимоотношений, которые  сложились в группе людей.

Надо признать, что некоторые  социально - психологические закономерности, вытекающие из сложившихся в группе отношений, дают основания для весьма надежных суждений по поводу конкретных поведенческих актов членов группы. Например, преступная группа (банда) характеризуется  строгой иерархией, четким распределением ролей и властных полномочий, суровыми методами поддержания отношений. Если, например, следователю известно, что  субъект занимал низкое место  в преступной иерархии и не пользовался  авторитетом среди сообщников, то он может без большой боязни ошибиться  отвергнуть показания о распределении  ролей, организаторах банды и  т.д.

Подведем итог сказанному. Психологические  и психиатрические квалификации личности, а также психологические  характеристики устойчивых групповых  отношений не могут, на мой взгляд, служить доказательством совершения конкретных действий. Использование  для этой цели указанных квалификаций и характеристик способно исказить истину и привести к следственным и судебным ошибкам. Поэтому в  случаях, когда собранных следователем (судом) доказательств факта совершения того или иного деяния недостаточно, такой факт следует признать недоказанным. Недопустимо восполнять имеющийся  пробел психологическими и психиатрическими квалификациями, носящими вероятностный  характер.

Кроме того, заключение специалиста-психолога  является дополнительным способом получения  доказательственной информации по делу. В лице специалиста, участвующего в  производстве следственных действий и  на этой основе формирующего свое письменное заключение, законодатель предоставил  следствию дополнительный источник получения доказательств, за счет которого может быть обеспечено дублирование способов фиксации такой информации. В связи с этим полной поддержки  заслуживает мнение В.В. Степанова, что чем больше таких возможностей будет реализовано следствием при  расследовании, тем меньше вероятность  того, что полученные доказательства будут затем опорочены стороной защиты.

Юридической основой данного вида экспертизы является ст. 73 УПК России, в которой среди обстоятельств, подлежащих доказыванию, указываются  «...иные обстоятельства, характеризующие  личность обвиняемого». Поскольку, согласно ст. 74 УПК России, заключение эксперта является доказательством по уголовному делу, во многих случаях возникает  необходимость назначения экспертизы личности обвиняемого, которая может  проводиться в рамках судебно-психологической  либо комплексной судебной психолого-психиатрической  экспертизы.

Для решения вопросов об индивидуализации уголовной ответственности и  наказания использование психологических  познаний при установлении обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого, становится более значимым. В этом аспекте для судебно-следственных органов научно обоснованная оценка личности обвиняемого выступает, во-первых, в качестве предпосылок установления обстоятельств, влияющих на степень  и характер ответственности, т.е. смягчающих или отягчающих обстоятельств (ст. 61, 63 УК России). Конечно же, не все обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности, относятся к личностным характеристикам, но следует иметь в виду, что  в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК России судом «при назначении наказания  могут учитываться в качестве смягчающих и обстоятельства, не предусмотренные  частью первой настоящей статьи», а  как показывает многолетняя практика судопроизводства - в качестве таких  часто выступают обстоятельства, характеризующие личность виновного. Во-вторых, судебно-психологическая  оценка личности обвиняемого помогает суду более полно раскрыть причины  и условия, способствовавшие совершению преступления (ст. 73 УПК России). В-третьих, полное исследование личности виновного  способствует правильному решению  вопроса о назначении вида наказания (ч. 3 ст. 60 УК России). Законодателем  указывается, что при назначении осужденным вида наказания подлежит проявлять индивидуальный подход с  учетом, в числе прочих обстоятельств, и личности виновного. О большой  роли судебно-психологической экспертизы личности обвиняемого свидетельствует  тот факт, что неполное выяснение  обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого, рассматривается в  судебной практике (при невозможности  восполнить этот пробел в судебном заседании) как основание направления  дела для дополнительного расследования.

Таким образом, наиболее общими основаниями  назначения судебно-психологической  экспертизы индивидуально-психологических  особенностей обвиняемого для судебно-следственных органов являются: потребность в  установлении обстоятельств, влияющих на степень и характер ответственности, выяснении мотивов и механизма  преступления, раскрытии причин и  условий, способствовавших совершению преступления, а также в определении  адекватного вида наказания с  учетом индивидуального подхода  в тех случаях, когда достижение этого затруднительно без всесторонней и глубокой оценки личности обвиняемого, которая не может быть достигнута обычными средствами, находящимися в  распоряжении следователя или суда, а требует применения специальных  познаний в психологии.

Основной вопрос судебно-следственных органов, решаемый этим видом экспертизы: «Каковы индивидуально-психологические  особенности обвиняемого (подсудимого)?» 

Почему употребляется термин «индивидуально-психологические  особенности», а не, к примеру, «личность» или «характер» и пр.? Дело в том, что если в житейском сознании понятие личности нередко отождествляется  с представлением о человеке, то в научной психологии во многих теориях  личность понимается как более узкое  образование, наполненное определенным психологическим содержанием. В  современной психологии существует множество определений личности. Человек же может быть описан не только с помощью понятия личности, но и характера, темперамента и других существенных

В настоящее время стало общепризнанным и не требующим особых доказательств  фактом реальное существование психических  расстройств и состояний, обусловливающих  ограничение способности осознавать значение своих действий или руководить ими при совершении субъектом  противоправных поступков. Однако в  рамках судебно-психиатрической экспертизы признание этого факта в онтологическом плане до последнего времени не приводило  к каким-либо значимым практическим правовым последствиям: юридическое  значение имели только взаимополярные экспертные выводы - мог или не мог  обвиняемый отдавать себе отчет в  своих действиях или руководить ими вследствие психического расстройства.

В ст. 22 УК России, введенного в действие с 1 января 1997 г., учитывается также  и ограниченная способность вменяемого лица осознавать фактический характер и общественную опасность своих  действий (бездействия) либо руководить ими вследствие психического расстройства. Правовые последствия анализируемой  ограниченной способности являются сложными, состоящими по меньшей мере из двух элементов²¹. Первый из них - учет ограниченной вменяемости при назначении наказания - относится прежде всего к способности быть субъектом уголовной ответственности и выражается, в частности, в квалификации ограниченной вменяемости в качестве обстоятельства, смягчающего ответственность. Второй элемент обозначен в УК России как сочетание применения наказания с принудительными мерами медицинского характера, т.е. учитывается и способность человека быть субъектом отбывания наказания. Осужденный с психическими аномалиями нуждается в применении дополнительных медико-психологических мер не только и не столько потому, что в прошлом, в момент совершения преступления имеющиеся психические расстройства ограничивали его способность к осознанию и руководству своими поступками (а именно к этому сводятся критерии ограниченной вменяемости), а скорее потому, что ко времени отбывания наказания его психические отклонения будут затруднять применение «обычных», стандартных исправительных мер, препятствуя тем самым достижению целей наказания. Поэтому не случайно в названии ст. 22 УК России не упоминается понятие «ограниченной вменяемости» - данная статья регулирует вопросы уголовной ответственности лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. Очевидно, что для решения этих вопросов необходимы специальные познания в области судебной психиатрии.

Вместе с тем, существуют факторы, которые не сводятся к болезненным  психическим расстройствам, не являются в строгом смысле психопатологическими (как этого требует медицинский  критерий ограниченной вменяемости), но в то же время могут также обусловить у человека, совершившего правонарушение, ограничение способности к полноценному произвольному и осознанному  контролю своих действий. Анализом этих факторов и занимается судебно-психологическая  экспертиза.

Рассмотрим, какие же психологические  факторы, не достигающие психопатологического уровня, могут ограничивать способность  обвиняемого к осознанию и  регуляции своего поведения.

В практике экспертизы не часто, но встречаются  случаи, когда без наличия болезненного психического расстройства человек, совершающий  противоправное действие, не может  в полной мере понимать значение своих  поступков и нормально их контролировать. Такого рода случаи освоены практикой  судебно-психологической и психолого-психиатрической  экспертизы, в рамках которых судебно-следственные органы часто задают вопрос о существенном влиянии личностных особенностей обвиняемого  на его поведение при совершении инкриминируемых ему деяний. В  настоящее время не существует психологических  теорий, которые бы отрицали, что  поступки человека определяются взаимодействием  личностных и ситуационных факторов. А предметом экспертного исследования судебного психолога являются только те особенности психики, которые  имеют юридическое значение и  влекут за собой определенные правовые последствия. С этой точки, зрения судебно-психологическое  экспертное заключение о том, что  индивидуально-психологические особенности  обвиняемого оказывают существенное влияние на его поведение (а не просто отражаются в поведении), является оправданным только в том случае, когда они ограничивают его способность  к смысловой оценке и волевому контролю своих противоправных поступков, т.е. способность в полной мере осознавать значение своих действий или руководить ими. С юридической точки зрения, экспертное признание такого влияния  существенным, т.е. ограничивающим произвольность поведения, его подконтрольность и  осознанность, может быть значимым для решения вопросов об индивидуализации уголовной ответственности и  наказания.

Юридической основой проведения судебно-психологической  экспертизы эмоциональных состояний  обвиняемого являются ст. ст. 107 и 113 УК Российской Федерации, которые содержат понятие аффекта (сильного душевного  волнения), являющегося одним из компонентов квалификации аффективных  преступлений. В основе отграничения сильного душевного волнения от обычного (трудно представить себе преступление, совершенное вменяемым лицом, не сопровождающееся каким-либо эмоциональным  напряжением, т.е. душевным волнением) или, иными словами, аффекта (включающего  физиологический, кумулятивный аффекты, аффект на фоне простого алкогольного опьянения и эмоциональные реакции  и состояния, оказывающие существенное влияние на сознание и поведение), от эмоциональных реакций, не достигающих  глубины аффекта, лежит снижение возможности регуляции своих  действий вследствие частичного аффектогенного сужения сознания, т.е. в конечном счете все то же ограничение способности  к осознанию значения своих действий или руководства ими. При установлении судом иных признаков (умышленный характер преступных действий, наличие противоправных действий потерпевшего) он может осуществить переквалификацию преступления на те статьи УК России, которые предусматривают существенное смягчение мер наказания. (ст. 107, ст. 113 УК России).