Контрольная работа по «История и теория медиа»

   Специализация – тоже следствие книжного знания – с тех пор только углубляется, сделав возможным появление узкого профессионализма и крупных научных открытий, но одновременно усложнив общение между людьми. Один думает «Вордом», другой – freebsd, а у третьего один «Эксель» на языке и крутится.

   Разумеется, протестантизм дал также новую  структуру личности, которая сильно отличается от православной или католической. Прямая связь с Богом вернула европейцам веру в возможность строительства рая на земле и подарила миру США: ведь в «подкорке» этой большой страны – комьюнити пуритан, бежавших от преследований, и «душа Америки» лежит в библейском поясе.

   Дальше  книгопечатание в сочетании с  производством товаров массового  потребления дало миру массмедиа, то есть газеты – продукт, который сначала  был элитарным, а потом стал дотироваться за счет рекламы и превратился в дешевое средство индоктринации полуобразованных масс. Это дало всплеск национализма (все стали читать про себя на своем языке и думать границами наций – откуда и приходили новости) и, как следствие, Первую мировую войну и революцию в России.

   Далее, радио усилило центростремительные  тенденции в обществе и произвело  на свет тоталитарные общества XX века, каждое из которых опиралось на информационную диктатуру – вспомнить хотя бы советское Информбюро или Министерство пропаганды Йозефа Геббельса.

   Конечно, я иду по самым «верхам» маклюэновской  мысли – не говорю о том, например, как колесо изменило отношения человека с пространством, открыв просторы и  индустрию грузового транспорта, а часы – со временем, превратив  субъективно-природный ритм ранних человеческих обществ в объективно-конвейерный поток секунд, минут и часов, которые стали

одинаковыми и  скучными, но позволили синхронизировать работу общества, обеспечив фундамент  для экономического развития.

   На  мой взгляд, самое интересное –  продолжить мысль Маклюэна, взяв за основу его работы. Маршалл Маклюэн прославился несколькими метафорами, самая известная из которых – «глобальная деревня» – описывает мир в эпоху телевидения, когда расстояния на планете схлопнулись окончательно и отголоски со всех ее уголков стали мгновенно доноситься до других окраин. Он говорил о появлении всемирной нервной системы, «расширившей» человека настолько, что сформировался единый планетарный организм.

   Сейчас, после появления и активного  развития интернета, мы можем говорить о становлении сети как коллективного разума, хранилища знаний, подобия головного мозга человека, где миллиарды частиц мгновенно образуют многообразные связи и цепочки, и о появлении новой социальной инфраструктуры, похожей на городскую, – нового обитаемого пространства, в котором происходит организация взаимодействия людей, с очевидной фрагментацией массового пространства на специализированные группы по интересам.

   По  сути, это еще один виток развития цивилизации. Потенциально весьма многообещающий, но наверняка со своими проблемами и подводными камнями. В качестве самых очевидных можно упомянуть потерю личного пространства и прайваси (о существовании которых, кстати, до появления книг никто и не догадывался) или еще большую неспособность людей, думающих на разных языках и общающихся «со своими», входить в контакт и общаться по-человечески.

4. Поле масс-медиа: структура и логика (П. Бурдье).

     Телевидение и журналистика рассматриваются П. Бурдье как особые социальные пространства, связанные со специфической культурной практикой — производством и распространением информации. Действующие в определенной области практики лица или коллективы и институты являются в терминологии П. Бурдье агентами поля.

      Важнейшее в системе П. Бурдье понятие поля отражает функциональную дифференциацию общества на относительно замкнутые сферы практики: экономику, культуру, политику, религию. Поле есть исторически сложившееся пространство игры, со специфическими, свойственными только данному пространству, интересами, целями и ставками, с собственными законами функционирования. Обладание определенными, характерными для данного поля, ресурсами, которые здесь имеют ценность, которые можно инвестировать в игру и получить с них прибыль — означает обладание капиталом, придающим его владельцу силу и власть и позволяющим занять определенную позицию. Поле — это еще и сеть или конфигурация объективных связей между позициями, где последние «определены объективно во-первых наличным или потенциальным положением занимающего данную позицию агента или института в структуре распределения различных видов власти (или капитала), обладание которыми управляет доступом к специфическим прибылям, находящимся в игре в данном поле, а также во-вторых — объективными отношениями с другими позициями (господство, подчинение, гомология и пр.)» [Bourdieu P., Wacquant L. Reponses. Pour une anthropologie reflexive. – Paris: Seuil, 1992. – P. 73].

      Логика  функционирования поля конструирует из различных позиций (входящих в поле в данный момент времени и в данных условиях) некое пространство возможностей для каждого агента. Ансамбль позиций на деле есть деление поля в соответствии с логикой борьбы за различные возможности. С каждой позицией поля связана система представлений, диспозиций, интересов и особое видение деления поля. Между полем возможностей, структурой позиций и структурой продукции, производимой в данном поле, существует определенная гомология. В силу этого борьба агентов за сохранение или изменение своей позиции в поле, за трансформацию структуры поля есть в то же время борьба за сохранение или изменение структуры продукции данного поля и инструментов этого производства.

   Специфическим капиталом в поле масс-медиа несомненно является капитал известности и  признания того или иного издания, программы или журналиста как авторитетного, профессионального, объективного, честного и т.п. За обладание им идет борьба в поле, однако не один лишь этот вид капитала определяет иерархию позиций. Здесь, как и в любом другом поле, важно сочетание культурного, экономического и политического видов капитала в общем объеме и структуре имеющихся в распоряжении агента ресурсов. Влиятельность того или иного органа информации в поле СМИ определяются объемом и структурой его капиталов. Господствующие позиции в поле масс-медиа не обязательно занимает самый авторитетный в профессиональном отношении орган информации или журналист, не меньшую роль играет экономический капитал. Вместе с тем, самое «богатое» издание — не значит самое авторитетное. Незначительный тираж «Независимой газеты» не делает ее менее авторитетной, чем «Московский комсомолец». В поле масс-медиа, как и в других полях культурного производства, наблюдается два типа признания: узкое, среди равных, коллег, профессионалов и широкое или внешнее — со стороны публики, непрофессиональных потребителей. «Серьезная» пресса, соответствующая высоким профессиональным требованиям журналистики, но не отвечающая требованиям экономической рентабельности, противостоит «бульварной», выходящей большими тиражами и следующей логике максимальной прибыльности.

         Социологический анализ поля журналистики и условий  труда журналистов, будь то электронные  или печатные СМИ, показывает двойную  зависимость, в которую попадает производство информации. Оно испытывает разнонаправленные воздействия: с одной стороны, СМИ получают все большую власть в обществе, становясь, в частности, важнейшим фактором политической борьбы, а с другой, — они попадают под непрерывно растущие влияние и контроль как политики (политиков), так и экономики. Достаточно упомянуть заказные статьи, войны компромата, цензуру и давление со стороны владельцев и спонсоров. Журналисты, таким образом, постоянно испытывают политический и экономический прессинг. Причем, экономическое принуждение, действуя от лица невидимых и анонимных структур рынка, оказывает часто более губительное воздействие, нежели прямая и открытая политическая цензура, которой журналисты могут сознательно противостоять.

         Логика  культурного производства все более  подпадает под влияние логики функционирования телевидения и других средств массовой информации с их тенденцией к получению быстрой прибыли, захватом новых рынков, обращением к максимально широкому зрителю и читателю. Причем этот процесс затрагивает не только «зрелищные» области культуры, но и «высокую» литературу, художественную критику и социальную науку. Так, социология и философия больше не представляют собой области закрытые для журналистов. Они все более вторгаются в гуманитарные исследования, предлагая свое видение тех или иных профессиональных проблем, вынося свои суждения по поводу отдельных ученых и их взглядов. Более того, журналисты, желающие создать себе имидж интеллектуалов, стремятся пригласить на свою передачу ученых, организовать дискуссию и т. п. С другой стороны, многие интеллектуалы, исследователи, университетские преподаватели сами стремятся попасть на экран телевизора или на страницы газет, чтобы получить внешнюю, независимую от их профессиональной среды поддержку своим идеям.

         В последние годы своей жизни он не раз обращался к аудиовизуальным средствам для продвижения своих идей: изданы видеокассеты с записью его лекций, снято два «социологических» документальных фильма (режиссер — Пьер Карл), существуют записи радиопередач с его участием. Символическая власть средств массовой информации была очевидна для П. Бурдье. Книга «О телевидении и журналистике», раскрывающая скрытые факторы и закономерности функционирования поля масс-медиа, стала как бы попыткой освободить журналистов от безусловного подчинения установленному порядку и давлению рыночных механизмов. Ее критический запал направлен не против телевидения, но на то, чтобы сделать журналистов союзниками ученых в решении проблем современного общества.

4.«Инфомусор» и «инфоразвлечения»: критическая школа медиа-экологии.

       «Медиаэкология — изучение медиа как среды, влияние символических систем и технологий на социальную организацию, познавательные процессы, политические и философские идеи человеческого общества». Нейл Постман.

     Хотя  официально концепт «медиаэкология»  предложил Нейл Постман в свой речи на Национальном съезде преподавателей английского языка в 1968 году, ученый признавал, что еще в начале десятилетия термин ввел Маршал МакЛюэн – в то время его талант блистал особенно ярко (книги «Галактика Гуттенберга» и «Понимание медиа» вышли в 1962 и 1964 гг.). Впрочем, другие исследователи предпочитают все же отдавать пальму первенства Постману. Как бы то ни было, в своей речи Постман определил медиаэкологию, как «учение об экосистемах» (“the study of media as environments”). Постману приходилось отстаивать свои идеи: в 1971 году он создал первую учебную программу в Нью-Йоркском университете, проложив медиаэкологии дорогу к институтализации как науки.

     Все тексты, посвященные медиаэкологии, единогласно признают существование  первого поколения исследователей – «предшественников». К началу 1970-х гг. математик Гарольд Вильям Кун (не путать с эпистемологом Томасом Куном) отнес Льюиса Мамфорда, Жака Эллюля, Зигфрида Гедиона, Ноберта Винера, Гарольда Инниса, Маршалла МакЛюэна и Ричарда Букминстера Фулера к числу «постиндустриальных пророков»  в книге The Post-Industrial Prophets: Interpretations of Technology (1971 г.) Этот список стоит дополнить другими именами, например, Эрика Хейвлока. Хотелось бы кратко обобщить наиболее заметные идеи «предшественников».

     Льюис Мамфорд. Медиаэкологи без колебаний признают работу ученого «Техника и цивилизация» (1934 г.) в качестве фундаментальной для этой науки. Всю жизнь Мамфорд разрабатывал исследовательскую, мировоззренческую, экологическую программу, основанную на трех китах:

      -урбанизация

      -массовая коммуникация 

      -технология.

     В труде «Техника и цивилизация» он создал картину технологической  эволюции, начиная с эотехнической  фазы (общество ремесленников), которая  перешла в палеотехническую (индустриальное общество, основанное на энергии паровых машин), а затем – неотехническую фазы («общество электричества»). Мамфорд провел параллель между органическими и техническими процессами, что позволяет отнести его к числу ученых-первопроходцев, впервые взглянувших на технологическую культуру в ракурсе экологии, опираясь на такие концепты как «жизнь», «выживание», «размножение» - вместо механистического подхода, оперирующего концептами «порядок», «эффективность», «энергия». «Техноорганические» идеи Мамфорда непросты и актуальны, особенно после Второй мировой войны, когда исследователь заострил проблему растущей дистанции между биологическим и технологическим в связи с ужасающими процессами механизации и индустриализации.

      Жак Эллюль. Более известный своими работами в сфере социологии, а не коммуникации, Эллюль пытался скрестить марксизм и христианскую теологию. Его обеспокоенность процессами дегуманизации дает ему право быть в числе «отцов-основателей» медиаэкологии. Исследователи медиа ссылаются на две его работы: «La technique ou l’enjeu du siècle» (1954 г.) и «Propagandes» (1962 г.). Далекий от луддитских, антитехнологических настроений, Эллюль поднял проблему замены моральных ценностей технологическими; изучая пропаганду, он пришел к выводам, что сила убеждения, которой обладают образы, выше, чем у более традиционных коммуникационных технологий, основанных на Слове (дебатах). Можно сказать, что силу слова Эллюль ценил выше, чем силу образов – позднее этот тезис обрастет негативными коннотациями. Несмотря на отдельные расхождения – Эллюль считал, что МакЛюэн слишком много внимания уделяет медиа, оставляя в стороне социальные аспекты, в то время как канадский исследователь и его коллега Уолтер Онг не соглашались, что образы вытесняют слова, а устная культура – письменную – эклектичная и междисциплинарная работа Эллюля стала важным трудом для медиаэкологов.

      Граница между «предшественниками» и  «отцами-основателями» пролегает  в том месте, где к медиа  начала применятся экологическая метафора. Однако, есть исследователи, которые по ряду хронологических, научных и дискурсивных причин находятся именно в «пограничной зоне».