Стилистические приемы как средство выразительности в английском языке

             Липограмма — стихотворение, в котором начисто отсутствует один или несколько звуков. Наиболее сложным типом липограмм является гиперлипограмма или моновокализм — стихотворение, в котором употребляются только определённые гласные. Принято считать, что история гиперлипограммы начинается с 1836 года, когда Генри Ричард Вассаль-Фокс, третий Лорд Голландский, публикует в своей книге «Keepsake» трехстраничную «Eve's Legende», в которой использует только гласную «Е». В западном литературоведении в качестве синонимов употребляются термины моновокализм (употребление только определенной гласной) и моноконсонантизм (употребление только определенной согласной). Развернутая история моновокализмов, текстов, в которых употребление гласных ограничивается одной буквой, развивается с 1836 года, когда Генри Ричард Вассаль-Фокс, третий Лорд Голландский (Henry Richard Vassall-Fox), публикует в книге «Keepsake» (1836) трехстраничную «Eve’s Legende», в которой использует только гласную «Е».

Классификация различных видов липограмм.

 

Название		Определение	Примеры	Перевод
1.Гиперлипограмма		Своеобразный «минус-прием минус-приема», если можно так сказать, почти предельная реализация аллитерации, при которой в произведении употребляются только определенные гласные (или согласные). Это максимальный запрет на использование других гласных (или согласных).
2.Липограмматические панграммы		Тексты, в которых используются все буквы алфавита, за исключением одной, например англоязычный стишок без “е”:	Quixotic boys who looks for joys, Quixotic hazards run, A lass annoying with trivial toys.       Opposing man for fun . A jovial swain may rack his brain?       And tax his fancy’s might?   To quiz in vain, for ‘tis most plain?   That? what I say is right.	Донкихотские мальчики, кто ищет радости Донкихотские опасности, управляют  девушкой, раздражающей с тривиальными игрушками Противостоящий человек для забавы. Веселый деревенский парень, возможно, мучит его мозг? И налоговый могущество его фантазии? Чтобы опросить напрасно, для ‘tis яснее всего?    Что? что я говорю правилен
3.Многобуквенная  липограмма	а) «оковы заключенного»	У заключенного в камере очень мало бумаги, а он хочет написать как можно больше; таким образом он использует лишь буквы, которые "не выступают" за строку, и вынужден отказаться от остальных: b, d, f, g, h, j, k, l, p, q, t, y:	nous, commun amis, ecrivons sans ennui une missive, minime corvee, une mine aceree crisse sur un mince ecran ou se ranime une scene ancienne ressassee en nos souvenirs: ma main crasseuse aux veines mauves caresse en vain, morne exercice, un sexe rase, car un crime commis en commun nous a associes en ce soir ou si serieux nous conversions sur nos vies. nous nous amusions a rever sans raison sur un crane scie: noire caverne inversee ou nous venions voir un vin corse cramoisi comme une criniere de carnassier creve.	мы, несчастные пленники места сего, помогая нам самим, осеняя нас  самих именем сына его, моля о милости  его, пишем, спасаясь от тоски и отчаяния, это сжатое минимальным числом и  ночным часом послание, так как  не осталось ни чем, ни на чем писать. по нашим ломаным ногтям стекает алая жижа, бессильны члены наши, коим похоть лишь снится, наги тела наши, стопы-стоптаны, очи-слепы, мысли смяты. плесень стелется по мшистым камням клетки, насекомым, что кишат по полатям, нет счета, а снам нашим, - скомканным и печальным стонам - нет покоя. после многих лет настанет миг счастья и сметет гнет и темный склеп этот и сможем мы испить сок спасенья,спеть песнь меча и гимн копья, омыть желания южным океаном.
	б) моновокализм	Производство текста с использованием лишь одной гласной	I. Idling, I sit in this mild twilight dim, Whilst birds, in wild, swift vigils, circling skim. Light winds in sighing sink, till, rising bright, Night’s Virgin Pilgrim swims in vivid light!	Бездельничая, я сижу в этих мягких сумерках, тусклых,пока птицы, в пустыне, быстрых бодрствованиях, окружая skim. Легкие ветры во вздыхании сточной  трубы, до, повышаясь ярко,Виргинский Паломник Ночи плавает в ярком  легко!

 

 

 

1.2 Парадоксальность оксиморонов.

 

               Оксиморон (oxy’moron) – вид парадокса (который в свою очередь является стилистическим приёмом), троп, состоящий в соединении двух контрастных по значению слов (обычно содержащих антонимичные семы), раскрывающий противоречивость описываемого. Существуют разногласия по поводу того, как пишется слово «оксюморон» – надо «оксиморон». На самом деле разрешены обе формы. При этом одни словари отдают предпочтение одной форме, а другие – другой. Вот лишь два примера, где приводится только одна форма «оксюморон»: «Русская литература и фольклор»: http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le8/le8-2701.htm; «Словарь по литературоведению» П.А.Николаев: ttp://nature.web.ru/litera/6.4.81.html.

              Причина разночтений в том, как прочитывается греческая буква «ύ» (ипсилон) в слове «οξύμωρον». В современном русском языке используется два варианта записи слов греческого происхождения:

   1. «новая система» — соответствует  передаче греческих слов в  латинском языке и отражает  древнегреческое произношение;

   2. «старая система» —  соответствует передаче греческих слов в церковнославянском языке и отражает новогреческое произношение.

(Примеры: библиоте́ка (совр.) и вивлио́фика (устар.), Гоме́р (совр.) и Оми́р (устар.).

              В новой системе ипсилон читается как и/ю/в, а в старой системе – только как и/в. Формально «оксюморон» соответствует только новой системе, а «оксиморон» – обеим системам, поэтому мы отдали своё предпочтение этой форме написания.

           Под «оксимороном» обычно понимается такое сочетание атрибутивного характера, в котором значение определения по смыслу противоречит или логически исключает значение определяемого. Например, sweet sorrow (сладкое горе), nice rascal (хороший мошенник), low skyscraper (низкий небоскреб). Члены такого атрибутивного сочетания как бы насильно связываются в одно понятие, несмотря на то, что в них заметна скорее тенденция к отталкиванию друг от друга, чем к соединению.

          Для фигуры оксиморона характерна подчеркнутая противоречивость сливаемых в одно значений: этим оксюморон отличается как от катахрезы, где отсутствует противопоставление соединяемых противоречивых слов, так и от антитезы, где нет слияния воедино противопоставленных понятий.       

                Возможность осуществления фигуры оксиморона  и ее стилистическая значимость основаны на традиционности языка, на присущей ему способности «обозначать только общее». Слияние контрастных значений осознается поэтому как вскрытие противоречия между названием предмета и его сущностью, между традиционной оценкой предмета и его подлинной значимостью, как вскрытие наличных в явлении противоречий, как передача динамики мышления и бытия. Поэтому некоторые исследователи (например, Р. Мейер) не без основания указывают на близость оксиморона к парадоксу.

              Наличие оксиморона, как стилистической фигуры само по себе, разумеется, не характеризует стиль и творческий метод писателя. Правда, делались попытки видеть в обилии оксиморона типичную черту романтического и риторического стилей — стилей эпох особого обострения общественных противоречий (Р. Мейер). Но эти попытки вряд ли можно признать доказательными. Определение значимости оксиморона для какого-либо стилистического целого возможно, разумеется, лишь путем анализа его содержания, его направленности; только тогда вскрываются существенные различия между даже словесно близкими оксиморонами.

              В оксиморонах основное предметно-логическое значение определений в большей или меньшей степени подавляется эмоциональностью. Действительно, в. таких сочетаниях, как a pleasantly ugly face (приятно уродливое лицо); beautiful tyrant (красивый тиран); fiend angelical (ангельский злодей), первый компонент фактически теряет свое основное предметно-логическое значение и является средством выражения субъективного отношения автора к описываемому предмету. Это особенно заметно в примере low skyscraper (низкий небоскреб) (О. Henry). Слово low здесь не имеет предметно-логического значения, а выражает оценочное отношение автора к предмету (skyscraper).

             Однако, предметно-логическое значение определения в оксимороне не всегда затухает полностью. На этом, собственно, и основан эффект оксиморонных сочетаний. Если бы предметно-логическое значение было полностью утрачено, то мы имели бы сочетания, аналогичные таким, как awfully nice (ужасно хороший), terribly glad to see you (ужасно рад видеть Вас), где awfully, terribly являются словами только с эмоциональным значением.

              Использование оксиморонов в английской поэзии и прозе очень широко. Э. Спенсер в XVI веке писал: «And painful pleasure turns to pleasing pain» («И болезненное удовольствие поворачивается к приятной боли»). Вильям Шекспир, например, был большим любителем to play with words. Во "Сне в летнюю ночь" («A Midsummer Night's Dream») речь его героя просто так и напичкана подобными выражениями (oxymoronic words):

"A tedious brief scene of young Pyramus 
And his love Thisby; very tragical mirth'. 
Merry and tragical! Tedious and brief! 
That is hot ice and wondrous strange snow."

(a tedious brief - утомительное резюме, very tragical mirth - утомительная радость, that is hot ice - горячий лед, wondrous strange - поразительный странный).

                В английском языке существует огромное множество довольно забавных примеров таких выражений. Некоторые из них придумываются "на ходу" в качестве самоиронии или шутки. Сегодня, например, некоторые американцы считают оксимороном термин «American history» (американская история) или «Diet ice cream» (диета, основанная на поедании мороженого).

               Широко используется оксиморон в характерологической функции. Так, английский поэт и критик С. Спенсер, усматривая в образе героя романа Э. Хемингуэя «Фиеста» Джейка противоречивый характер, называет его "self-consciously unself-conscious, boastfully modest"   («застенчиво незастенчивый, хвастливо скромный»).

               Оксиморон по своему значению своеобразен. Нарушение лексической сочетаемости в случае оксиморона вызывается не отсутствием семантического согласования, а контрастностью: такие пары, как faith - unfaithful (верный – неверный), falsely - true (ложно – верно), rapture – distress (экстаз – бедствие), имеют общие семы, но одновременно содержат и семы противопоставленные. Оба слова — rapture и distress — выражают очень сильное переживание, но в первом случае восторг — эмоция в высшей степени приятная, а второе слово выражает наивысшую степень страдания.

         Например, следующая линия от Tennyson's "Idylls of the King" содержит два оксюморона::" And faith unfaithful kept him falsely true "(" И неверная вера держала его, ложно истинные ")  Оксимороны  используютсяс целью преднамеренно привлечь внимание к противоречию.

         Физик Richard Feynman, например, в своих лекциях по физике, называет  главу, " Dry water "("Сухая вода ")

           Режиссёры в фильмах используют  преднамеренно оксимороны в названиях:  «Deafening silence» («Оглушительная тишина»),  «Forward retreats» («Вперед отступает»), «Accidentally on purpose» («Случайно нарочно»), «Living Dead» («Проживание Мертвого»), «Stupid Smart» («Глупый Умный»), «True lies» («Правдивая ложь»), «Endless stalemate» («Бесконечный тупик»), «Ordinary Miracle» («Обыкновенное чудо»), «Widely closed eyes» («Широко закрытые глаза») и др.               

            Известен случай, когда переводчик отказался работать в известном фильме с Сильвестором  Сталлоне «Oscar» («Оскар»). Доктор Пулл говорит одному из гангстеров, что тот употребил чудный оксиморон. Гангстер обиделся, так как, не зная слова «oxymoron», он подумал, что доктор назвал его «moron», то есть «дебил».

     Существуют оксюмороны и общеупотребительные: «дiving dead» («живой труп»),  «voluntary-forced» («добровольно-принудительный»), «devilishly good» («чертовски хорош»), «beautiful disaster» («ужасно красив»).

      Оксюмороны легко находят место в материалах публицистического жанра. Довольно часто оксюмороны используются в заголовках статей, поскольку здесь они успешнее всего справляются со своей функцией - шокировать, привлечь и удержать внимание. Например: "The strategy of artful honesty"("Стратегия хитрой честности") - название статьи в "SmartMoney".

              Также существуют речевые (оригинальные) оксимороны, в которых основное предметно-логическое значение определения взаимодействует с его контекстуальным эмоциональным значением, причем эмоциональное значение легко сочетается с предметно-логическим и, поэтому, не противоречит логическому осмыслению сочетания.   С другой стороны, соединяясь с предметно-логическим значением определяемого, само предметно-логическое значение определения выделяется более конкретно и создает впечатление внутреннего смыслового противоречия. Так, например, ниже приведенные строки особенно ярко показывают взаимоисключающие предметно-логические значения слов silent и thunder, соединенные в одно словосочетание:

«I have but one simile, and that's a blunder, for wordless woman, which is silent thunder» («Я имею только одно сравнение, и это - грубая ошибка, для бессловесной женщины, которая является тихим громом») (G. Byron). Но оксимороны встречается не только   в нашей речи, в поэзии, но и в картинах, рисунках и другом графическом творчестве.

(Приложение  №3).

               В оксимороне слова оказываются сближенными в первый раз, потому что такое сочетание заставляет оба компонента одновременно выявлять два разнотипных значения — предметно-логическое и эмоциональное. Если такой одновременной реализации значений нет, то логическое взаимоисключение понятий не создает оксиморона и рассматривается как логическая ошибка.

              Что нужно знать об этом явлении, если вы учите иностранный язык? Что оксимороны существуют, что они помогают понять схожесть и различие, как языков, так и культур. Что его используют все, кто владеет языком на высоком уровне.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2.  Использование  стилистических приёмов.

 

               Проведя исследование, изучение и систематизацию стилистических приемов в английском языке, можно с уверенностью сказать, что стилистика – наука, изучающая выразительные средства языка и условия их функционирования. Она рассматривает принципы и эффект выбора и использования лексических, грамматических и прочих языковых средств для передачи мысли и эмоции в разных условиях общения. Идеи о различении языка и речи помогли выделить стилистику в отдельную науку. Существуют два аспекта: стилистика языка и стилистика речи. Стилистика языка исследует специфику языковых подсистем, которые характеризуются своеобразием словаря, фразеологии и синтаксиса. Изучает черты, характерные для текста – экспрессивные, эмоциональные и оценочные. Стилистика речи рассматривает тексты в пределах разных наук и профессий, но изучает не типичные черты, а отклонения.

                Стилистический  прием может быть самостоятельным или совпадать со средствами языка. Под стилистическим приемом мы понимаем, как намеренное и сознательное усиление какой-либо типической структурной и/или семантической черты языковой единицы (нейтральной или экспрессивной), достигшее обобщения и типизации и ставшее таким образом порождающей моделью. Основным признаком стилистического приёма является намеренность или целенаправленность употребления того или иного элемента, противопоставляемая его существованию в системе языка.

        Одно и то же стилистическое средство может и не быть стилистическим: повтор – в разговорной речи не приносит эффекта, в художественной речи – усиливает эффект. Именно поэтому свою исследовательскую работу мы основывали на изучении стилистических и выразительных художественных средств, употребляемых только в научном, художественном и публицистическом стиле, исключая разговорный, потому что многие стилистические средства в разговорном стиле теряют своё истинное значение( яркость, эмоциональность).