Толкование норм права в системе теоретической и практической деятельности в сфере уголовного судопроизводства

Логический приём также имеет широкое распространение ввиду многогранности и многоаспектности уголовно-процессуальных отношений, хотя этот приём также не является общепризнанным. Например, утверждается, что любое правильное толкование есть всегда логическое; логическое толкование используется для контроля за языковым толкованием; для отдельного логического исследования, отличного от языкового, в нём нет самостоятельного объекта (А.С.Пиголкин, И.Е.Фарбер). Но несмотря на то, что приёмы языкового и логического толкования нацелены на исследование одних и те же норм права, достигают они это с позиций различных отраслей знания (филологии и логики), различными методами (анализ языковых и логических структур). А потому не признавать за логическим толкованием самостоятельного характера нет оснований.

Особенность систематического приёма толкования проявляется в применении отсылочных норм УПК РФ. Считается, что метод отсылок придаёт законодательству определённость, стабильность, облегчает его использование. Однако проведённый анализ позволяет опровергнуть эту презумпцию. Увеличение количества отсылочный статей (с 36,9 % в УПК РСФСР до 56,4 % в УПК РФ) не всегда облегчает пользование законодательством. Оно также способно создавать трудности из-за не только конкретизирующего, но и обобщающего характера этих норм. Хотя полностью обойтись без отсылочных статей не представляется возможным ввиду многогранного и многоаспектного характера уголовно-процессуальных отношений, но и доводить их количество почти до 60% от общего количества статей в кодексе неоправданно. Первичный регулятор общественных отношений (к которым относится УПК РФ) должен быть более определённым, иначе под угрозой окажется качество закона и его эффективность.

Несмотря на то, что все приёмы толкования уголовно-процессуальных норм находятся во взаимосвязи, тем не менее ведущая роль принадлежит языковому толкованию, которое обладает качеством обязательности. Все иные основные (логический, систематический, исторический) и вспомогательные (телеологический, функциональный) приёмы толкования качеством обязательности не обладают.

Аутентичное толкование не имеет распространения в уголовном процессе, так как Государственная Дума РФ ни разу не воспользовалась этим своим правом. В какой-то мере аутентичное толкование напоминает законотворчество, осуществляемое Государственной Думой РФ в развитие уголовно-процессуального законодательства на основе практики деятельности Конституционного суда РФ.

Роль доктринального толкования повышается при использовании аналогии в  уголовном судопроизводстве, которая представляет собой вынужденную меру преодоления дефектов законодательства и может быть эффективна лишь при условии её правильного применения. Целесообразно было бы закрепить в УПК РФ применение аналогии с указанием правил преодоления пробелов.

В третьем параграфе «Пределы толкования уголовно-процессуальных норм» анализируется толкование по объёму. Особенность такого толкования правовых норм заключается в том, что оно не всегда точно совпадает с языковой формой нормы.

Узкоформалистический подход к толкованию советского периода презюмировал тождество слова и смысла, отрицая их несовпадение в законе. Считалось, что нормы адекватно отражают смысл юридического предписания, а возможные небольшие расхождения между содержанием нормы и её языковым оформлением незначительны и лишены смысла. Любое отступление от формальной определённости законодательства расценивалось как недопустимое, нарушающее принцип законности. Такое негативное отношение к проблеме толкования по объёму объясняется смешением способа толкования с результатом этого действия, использованием распространительного и ограничительного толкования для расширения или сужения действительного смысла уголовно-процессуальной нормы, что недопустимо.

Под объёмом толкования следует  понимать разницу между формальной определённостью нормы и результатом использования совокупности приёмов толкования. По сути дела противопоставляется языковый приём толкования со всеми иными приёмами. Если результаты языкового приёма толкования больше результатов совокупности всех иных приёмов толкования (а последние меньше), то можно вести речь об ограничительном толковании. А если наоборот – о распространительном толковании.

Проведённое исследование позволяет  сделать вывод, что не менее 13 % уголовно-процессуальных норм должны толковаться не дословно тому, как они сформулированы в УПК РФ, а распространительно (более 10 %) или ограничительно (около 3 %). То, что распространительное толкование встречается в 3 с лишним раза чаще ограничительного, свидетельствует о специфике уголовно-процессуальных отношений, когда однотипные действия легче распространить на аналогичные ситуации, нежели сузить смысл того, что записано в законе.

Количество случаев толкования по объёму не стабильно, а колеблется в зависимости от состояния законодательства. Так, до изменений, внесённых в УПК РФ Федеральными законами РФ от 05.06.2007 г. № 87-ФЗ и от 06.06.2007 г. № 90-ФЗ, количество статей, требующих толкования по объёму достигало почти 20 %.

К общим причинам, требующим толкования уголовно-процессуальных норм по объёму, могут быть отнесены:

• неполное соответствие сфер применения (гипотезы) и нормирования (диспозиции);
• недопустимость дословного понимания ряда уголовно-процессуальных формулировок;
• логическая неполнота уголовно-процессуальных предписаний;
• чрезмерная сжатость терминологии.

К специфическим причинам относятся:

• некорректность регламентации отдельных полномочий субъектов в условиях многогранности и многоаспектности уголовно-процессуальных отношений;
• усреднённо-обобщённый характер классификаций, который не всегда правильно отражает особенности уголовно-процессуального статуса субъектов;
• умолчание в тексте о распространении аналогичных полномочий на других субъектов;
• высокая степень определённости уголовно-процессуальных отношений, которая плохо согласуется с выражениями «и другие», «или иное» и придаёт тексту уголовно-процессуальных норм бессодержательный, малоинформативный, а порой и сомнительный характер;
• избыточное информирование, не имеющее процессуального значения;
• практика безапелляционных запретов с последующей регламентацией исключений из этих запретов;
• практика ограниченных исключений с последующим расширением списка этих исключений;
• формулирование альтернативного поведения там, где его быть не должно;
• использование терминов, не отражающих суть уголовно-процессуального предписания;
• использование терминов, требующих проведения не одного, а ряда последовательных действий.

Признавая необходимость дальнейшего  совершенствования уголовно-процессуальных норм, необходимо помнить, что добиться безукоризненного состояния законодательства, не требующего никакого иного, кроме адекватного, толкования, крайне сложно, что обусловливает обращение к толкованию по объёму. Возможное достижение бóльшего адекватного толкования сделало бы законодательство чрезмерно громоздким.

Третья глава «Толкование  норм как способ выявления и восполнения пробелов в уголовно-процессуальном законодательстве» состоит из трёх параграфов.

В первом параграфе «Сущность  пробелов в уголовно-процессуальном праве» анализируется понимание пробелов в юриспруденции. Делается вывод, что под пробелом в уголовно-процессуальном праве следует понимать полное или частичное отсутствие необходимого правового регулирования, обусловленного объективными потребностями развития уголовно-процессуальных отношений и практикой их реализации.

К причинам уголовно-процессуальных пробелов относятся:

– дефекты языковой формы выражения уголовно-процессуальных предписаний (дисбаланс отражения свойств абстрактности и конкретности, некорректность регулирования уголовно-процессуальных отношений и использованной терминологии, иные недостатки законодательной техники);

– логическая неполнота уголовно-процессуального  регулирования;

– сложность предвидения и учёта  многогранных, многоаспектных характеристик развивающихся уголовно-процессуальных отношений (регламентация типичного, часто встречающегося, а не исключительного, редко встречающегося).

Одним из крупных пробелов УПК РФ, имеющим ярко выраженные негативные последствия, оказывающим влияние на многие правоположения, является, на наш взгляд, отсутствие в законе задач уголовного судопроизводства. Использование в ст. 6 УПК РФ синонимичного термина «назначение уголовного судопроизводства» не охватывает в полной мере задач, стоящих перед уголовным судопроизводством, выполняет в большей мере идеологическую функцию. Безупречное в политико-правовом отношении, назначение судопроизводства способно в процессуальном плане в силу неполноты предписания стать дезорганизующим фактором. По мнению автора, назначение может быть только средством достижения тех задач, которые законом не определены.

Проведённый анализ позволяет рассматривать уголовное судопроизводство как деятельность по возбуждению уголовного дела, установлению преступности либо непреступности деяний, содержащих признаки преступлений, виновности либо невиновности лиц, которым приписывается их совершение, а также деятельность по проверке приговора и его исполнению. Задачами уголовного судопроизводства являются:

– обеспечение правильного и  своевременного расследования и  судебного разбирательства уголовных дел;

– защита прав и свобод человека и  гражданина, общества и государства;

– обеспечение доступного и справедливого правосудия;

– укрепление законности, предупреждение преступлений, выявление причин и условий совершения преступных деяний, принятие мер к их устранению;

– формирование уважительного  отношения к закону и суду.

Представляется целесообразным включить задачи уголовного судопроизводства в УПК РФ в качестве отдельной статьи.

Во втором параграфе  «Методика установления пробелов в  уголовно-процессуальном праве» анализируются формально-логический, конкретно-социологический, индивидуально-психологический методы установления пробелов. Показывается, как результаты этой деятельности способны привести к преодолению пробелов.

На основе проведённого исследования обосновывается, что кроме приёмов толкования (грамматического, логического, систематического, функционального, исторического) большая роль в выявлении пробелов принадлежит специальным средствам познания: аналогии, обратному заключению, заключению от большего основания к меньшему и от меньшего к большему, индукции, дедукции и т.д.

Утверждается, что методика установления пробелов в уголовно-процессуальном праве охватывает совокупность следующих требований:

1. применение обладающих надёжностью общенаучных и частнонаучных методов познания, прежде всего формально-юридического, конкретно-социологического, индивидуально-психологического;
2. проверка норм с позиции уголовно-процессуальных принципов и задач судопроиводства;
3. анализ уголовно-процессуальных норм как в отдельности, так и в их совокупности;
4. использование операций по логическому развитию исследуемых положений.

Диссертант полагает, что решающим фактором установления пробелов является свойство, относящееся к интеллектуальной сфере сознания, включающее в себя комплекс чувственно-познавательных характеристик, зависящих от юридической компетентности, аналитического склада ума, предчувствия, эмоционального опыта и т.д., то есть состояния духовной сферы человека, лежащей в основе учений герменевтики и деконструкции. Безусловно, и материалистическую концепцию также нельзя полностью игнорировать, однако существенная роль в установлении пробелов принадлежит всё же тем качественным подходам, которые составляют основу названных философских концепций.

В третьем параграфе  «Проблемы восполнения пробелов в уголовно-процессуальном праве» анализируется логическая операция, которая следует после установления пробела в законодательстве и состоящая в восполнении пробелов в уголовно-процессуальном праве.

По канонам континентальной  системы права (к которой относится отечественная система права) устранение пробелов происходит исключительно законодательным путём, что по объективным причинам не всегда бывает возможно. Участники уголовного судопроизводства могут лишь преодолевать уголовно-процессуальные пробелы (посредством толкования, аналогии и т.д.), однако Верховный суд РФ в этом вопросе получает особое качество, сближающее его решения с элементами прецедента правоприменения.

Ст. 126 Конституции РФ не наделяет разъяснения пленума Верховного суда РФ качеством руководящих, чем порождает дополнительную сложность правоприменения. Однако это не означает, что эти разъяснения можно игнорировать. Обладая рекомендательным характером, постановления пленума Верховного суда РФ отличаются высокой компетентностью, значимостью, убедительностью. Они принимаются в результате особой процедуры, с обобщением судебной практики, привлечением специалистов министерств и ведомств, учёных-правоведов. Проекты постановлений обсуждаются в судебных коллегиях Верховного суда РФ, на заседаниях Научно-консультативного совета, формируются редакционные комиссии, дорабатываются поправки. На пленуме выступают Министр юстиции РФ, Генеральный прокурор, члены пленума, голосование осуществляется отдельно по каждому пункту. Такой порядок принятия постановлений позволяет исключить сомнительные, спорные и ошибочные предложения, способные дезориентировать практику правоприменения. Всё это позволяет говорить об обязательном характере постановлений пленума Верховного суда РФ, но не с точки зрения формальной определённости, а с точки зрения их убедительности, компетентности, обоснованности.