Американская философия 20-ого века

         Новым словом в американской мысли последней трети 20 в. является философский феминизм, представленный множеством конфликтующих позиций. Применив к анализу традиционных концепций общества, культуры и философии социогендерный метод, феминисты утверждают, что филос. представления о человеке, теории общества и практике его институтов являются однобоко патриархатными, не учитывающими социальную роль женского труда. В оборот социальной мысли ими был введен большой пласт новых тем: социальные параметры репродукции, влияние семейной субординации на иерархическую структуру общества, этика заботы и др.

         В конце 20 в. в проблемном поле философии в США и в ее когнитивной культуре усиливается тенденция к плюрализму, что во многом определяется размыванием ясных очертаний научного знания и возникновением различных образов науки. Наряду с традиционными филос. областями активно развиваются новые междисциплинарные прикладные исследования, относящиеся к искусственному интеллекту и нейронаукам, биоэтика, политическая этика, создаются амальгамы литературно-философской практики и т.д.[10] 

3.Философия Ричирда Рорта

         Американский философ Ричард Рорти является одной из наиболее заметных личностей в философской жизни Америки  20-го века. Он родился в 1931 году, свое вхождение в философию начал с изучения спекулятивной философии А.Уайтхеда, метафилософской и истореографической концепции Р.Маккеона. Прошел школу аналитической философии, хорошо усвоил ее уроки, и первые его работы по проблеме сознания с позиции “элиминативного материализма” выполнены в характерном для нее стиле и технике. Подготовка антологии “Лингвистический переворот” (1967г.) и написание предисловия к ней, где он попытался разобраться в значимости позитивистско-лингвистических новаций для переориентации современной мысли, явились поворотными вехами в его творчестве, метафилософская проблематика прочно выдвигается на первый план. Специфика метафилософии требовала рассмотрения современной мысли в более широком диапазоне. Рорти едет в Европу, увлекается идеями М.Хайдеггера, М.Фуко, Ж.Деррида, Г.Гидамара, участвует в дискуссиях постмодернистов, “деконструктивистов”, герменевтиков. Итогом его размышлений явилась книга “Философия и зеркало природы”, представляющая собой массированную атаку на идею “философии-как-эпистимеологии”. Одновременно он пытается навести мосты между европейской и американской традициями. Последнее потребовало более близкого знакомства с американским наследием. Погрузившись в него он многое для себя находит, прежде всего, у Уильяма Джемса и Джона Дьюи (последний окажет огромное влияние на все его дальнейшее творчество). Проникнувшись идеями неопрагматизма, а также находясь под заметным влиянием Витгенштейна и постмодернистских идей, он выступает с критикой академической традиции, прежде всего аналитической, господствующей в англоязычном мире. Внешне это выразилось в уходе с философской кафедры на кафедру гуманитаристики. А также в идентификации своей деятельности как жанра “литературной критики”, который, как он полагает, больше соответствует смыслу философии. Вообще взгляды Рорти на критику философских учений довольно оригинальны, наилучшим способом критического прочтения он считает, так называемый, “прагматический метод реконтекстуализации” и делит всех критиков на три категории. “Усилия “третьесортного” критика обычно направлены на извлечение всевозможных выводов из риторики критикуемого мыслителя и защиту статус-кво от коррумпирующего влияния этих выводов, “второсортный” критик подвергает творчество рассматриваемого им мыслителя семантическому анализу с целью выявления двусмысленностей, неясностей, проиворечий и.т.п. “первосортный” сосредосачивается на оптимальной версии, не обращая внимания на дыры в аргументах. Он может не разделять взглядов критикуемого, относится к ним как к чуждым, строить свой собственный образ, однако не допускает упреков, что он мыслит “не так”, а тем более не стремится обратить в свою веру”.

         В настоящее время Ричард Рорти является профессором гуманитаристики в Вирджинском университете (США). Многие рассматривают его как своего рода возмутителя спокойствия в академической философии США. Он одновременно является, как одним из наиболее читаемых, так и наиболее критикуемых авторов. Дэвид Холл, написавший книгу “Ричард Рорти: пророк и поэт нового прагматизма” и хорошо знающий ситуацию в американской философии, по этому поводу пишет: “Мало кому из современных мыслителей свойственна такая парадоксальность, как Рорти. Несмотря на разносные рецензии в институциональных журналах Нью-Йорка и Лондона, его отмеченные эрудицией и ставящие неудобные вопросы работы продаются в таких количествах, что закрадывается подозрение, что многие коллеги-философы, поносящие его публично, наедине с собой, так сказать, под одеялом и при свете фонарика, жадно читают его книги”.

         Своей деятельностью Рорти стремится способствовать радикальному пересмотру взглядов на саму философию. Философия Рорти это не поиск истины, а разговор и коммуникация. В книге “Философия и зеркало природы” он писал: “Видеть в поддержании разговора самодостаточную цель философии и усматривать смысл мудрости в способности его поддержания - значит видеть в человеческих существах генераторов новых описаний, нежели людей, от которых следует ждать точные описания”. Переориентация с познания истины на разговор и коммуникацию могли бы создать основу для изменения образа философии и утверждения в жизни новой философской идеологии, построенной не на “объективности”, а на “иронии” и “солидарности”. Цель деконструктивистского проекта сформулирована Рорти следующим образом: “...Подорвать доверие читателя к сознанию” как к чему-то, о чем следует иметь “философское” мнение, к “знанию”, о чем надлежит иметь опирающуюся на “фундаменты” “теорию”, и к философии, какой она представляется после Канта”.

         В 1981 году в статье “Философия в Америке сегодня” Рорти набросал общий портрет состояния философии в США, согласно которому американская философия должна двигаться от аналитической к постаналитической традиции. Он напомнил, что Г.Рейхенбах, один из эмигрантов, ответственных за импорт неопозитивизма в США, в 1951 году в работе “Подъем аналитической философии” высказал убеждение, что с созданием современных логических средств философия твердо взяла курс от спекуляций к науке. В то время так думали многие. Представление о “логике” как о существе философского “знания”, о необходимости ориентации на науку, о том, что наступает “век Анализа”, превратилось со временем в своего рода идеологическую доминанту на всех кафедрах престижных университетов США.

         Однако мечта аналитических философов о научности, считает Рорти, построена на вере в возможность обоснования знания. Можно сказать, что она составляет стержень, сердцевину идеологии фундаментализма, по другому идеологии верификационизма или оправдательности. Главное, что, по мнению Рорти, характеризует современную эпоху, - это крах фундаментализма. Провал верификационистской стратегии неопозитивистов не был частной неудачей одной из частных теорий. Он свидетельствовал о невозможности обоснования знания вообще, о том, что платоновско-декартовско-кантовская традиция руководствовалась мифом - верила в Истину.

         Диагноз Рорти четок: аналитическая философия нуждается в “терапии”. Лечить нужно, прежде всего, от гносеологизма - наследственной болезни европейской философии. При этом Рорти замечает: “...Я не имею ввиду, что аналитическая философия - плохая вещь или находится в плохом состоянии. Аналитический стиль я считаю хорошим стилем ... Я хочу сказать только следующее: аналитическая философия становится - нравится это ей или нет - неким видом дисциплины, которую можно найти в других областях гуманитаристики - в департаментах, где претензии на “строгость” и научный статус менее очевидны. Между тем нормальная жизнь в этих дисциплинах такая же, как в искусстве или художественной литературе”. Таким образом, Рорти предлагает произвести переоценку статусов: перестать считать претендующую на научность философию приоритетной по сравнению с той, которая на это не претендует. В более сильном смысле “терапия” означает не просто уравнивание статусов “научной” и “литературной” философии и не только изменение философской идеологии, но и вообще отказ приписывать понятиям “философское знание”, “научное знание” какой-либо смысл объективности. Рорти не предлагает отсекать от философии какие-то виды деятельности. Менять что-то в философском здании не нужно, можно оставить все как есть. Единственное, что требуется, - разрушить представление, что у этого здания есть фундамент. Что существуют какие-то “данные”, удостоверяющие философское знание, критерии различения истинного и ложного.

         Рорти предупреждает, что осознание того что у здания нет естественных фундаментов, что философия представляет собой “языковую игру”, - не повод для нигилистических выводов и отчаяния; философия может быть вполне жизнеспособной и процветающей областью культуры, если без гносеологических претензий будет работать просто как “жанр литературы” или “литературной критики”, т.е. не скованного жесткими академическими канонами, пользующегося метафорическим поэтическим языком повествования. В этом случае вместо логики и гносеологии будет “заинтересованный разговор”, а вместо теоретического согласия по поводу того, что считать истинным, - “солидарность” несоизмеримых и не редуцируемых верований.

         Другая тема, помимо роли аналитической философии, немало волновавшая Ричарда Рорти - это философия сознания. В 1952 году Рорти опубликовал статью “Проблема духовного и телесного, приватность и категории". Написанная в аналитической манере, статья преследовала полемическую цель: показать уязвимость получивших к тому времени популярность антидуалистических стратегий объяснения сознания - бихеворизма, редуктивного материализма и др. Уязвимость виделась не столько в дефектах аргументации, сколько в сохранении категории “сознания”, в принятии словосочетания “духовное-телесное” за подлинную проблему и в попытках решать ее. Вывод был категоричен: проблема должна не решаться, а устраняться. Вопрос нужно ставить не о редукции языка психологии к языку физики, как это предлагали неопозитивисты, и не в тождестве высказываний о ментальноми высказываниям о физическом, как это предложили теоретики тождества, а о сознании как о не существующей сущности. Главным у Рорти фигурировал историцистский аргумент: ментальная онтология столь же архаична, как и онтология средневекового человека объяснявшего, например, психическую болезнь воздействием “ведьм” и “нечистых сил”. Ментальные термины, с помощью обозначается некоторое Х или “сознание”, такие, как верования, желания, боль, радость и др., - это пережитки устаревшего языка. Подобно тому как “язык ведьм” был заменен языком современной медицины, язык алхимии - химией, астрологии - астрономией, менталистский язык со временем будет заменен языком науки. По мнению Рорти появление в лексиконе философии понятий: “духовная и телесная субстанции”, “сознание”, “интеракция”, “репрезентация”, “интуиция”, “непосредственно данное сознанию” - следствие исторических случайностей, изобретенной однажды “языковой игры”. Игра пришлась по вкусу интелектуалам, склонным к философии, и они увлеклись совершенствованием правил игры, придумывая и разнообразя ее технический жаргон. То обстоятельство, что в нее продолжают играть современные интеллектуалы, - результат косности академических традиций.

         Сказанное выше об основных направлениях философской деятельности Ричарда Рорти позволяет судить о нем как представителе довольно редкого типа мыслителей метафилософского толка, и при этом отчетливо выраженной деконструктивистской направленности. Несмотря на то, что конструктивные зерна в его трудах приходится искать среди обломков разрушительной работы, влияние и ценность его деятельности для развития философской мысли трудно переоценить. И его заслуга видится не в том, он вызвал у кого-то растерянность и неуверенность в задачах философии, а в том, что предложенный им провокативный образ философии побудил философов рационалистов продумывать заново посылки, искать контраргументы, обновлять свой арсенал, что, в конечном счете, служит для осуществления новых конструктивных задач. 
 
 

4.Аналитическая философия в США

         Философию в США в XX в. в какой-то мере можно изобразить как череду восстаний историцистов против формалистов, формалистов против историцистов, снова историцистов против формалистов и т.д. Эти атаки и контратаки в чем-то проясняют феномен аналитической философии.

         Термин «аналитическая философия» прочно вошел в лексикон англоязычной философии. Ричард Рорти пишет, что в США «большинство философов являются более или менее аналитиками, однако у них нет согласия относительно межуниверситетской парадигмы философской деятельности или какого-либо единства мнений по поводу перечня центральных проблем». Джон Серль тоже говорит об аморфности аналитической философии. «Понятие аналитической философии, - пишет он, - никогда не было точно определено, ибо она всегда отличалась самокритичностью, а разрабатывавшие ее философы неизменно оспаривали свои же собственные посылки и заключения».

         В 60-х годах в ХХ в. США введена новая система образования, институционально закрепившая доминирование аналитической философии. Она характеризуется узкой специализацией, интенсивным изучением логики, философии и методологии науки, одним словом, проблематики, предложенной логическими позитивистами и лингвистическими аналитиками, и сокращением курсов по истории философии, истории культуры и гуманитаристике вообще. Американские философы начинают принимать активное участие в аналитически ориентированных журналах Великобритании, Австралии, Канады: «Analysis», «Synthese», «Mind», «Nous», «Inquiry», «Philosophical Investigations», «Philosophy of Science» и других авторитетных периодических изданиях.

         В 1975 г. английский философ Э. Куинтон высказал мнение, что центр философской активности в последнее время переместился из Кембриджа и Оксфорда в США.

         Что же такое аналитическая философия? На протяжении более чем столетней истории аналитической философии предпринимались попытки ее идентификации. Это – традиционный стиль философствования с ее аморфным, неточным, спекулятивным, интуитивистским рассуждением, историцистскими, социокультурными, риторическими способами доказательства. Согласно Уиларду Куайну, особенность аналитической философии состоит в выдвижении на центральное место теории значения и принятии стратегии «семантического восхождения» (semantic ascent). Это означает перевод разговора об объекте в тех или иных терминах на разговор о самих этих терминах.