Укрепление  под напором фактов идеи о диалектическом характере всего существующего и ее распространение, проходившее в острой борьбе со старой метафизикой, привело к двум важным результатам:

1. Появилась новая, «важная форма диалектического мышления» — материалистическая диалектика. Этому во многом способствовала революция в естествознании конца XIX — начала XX в., особенно кардинальные изменения представлений в физике. «Важнейшее изменение, которое было обусловлено ее (физики) результатами, состоит в разрушении неподвижной системы понятий XIX века» и в стремлении перейти к понятиям «текучим», подвижным, изменчивым.
2. На «обломках», показавшей свою полную несостоятельность перед лицом новых фактов, старой метафизики возникла новая метафизика, ставшая господствующей в XX в.. Если в старой метафизике имелись элементы новой, то в последней содержатся элементы старой в их разнообразных сочетаниях и комбинациях, функционирующие в рамках и на основе новометафизической концепции развития.

      Новая метафизика в отличие от старой не отвергает ни всеобщую связь явлений, ни их развитие – это было бы абсурдно в эпоху громадных достижений науки и общественной практики. Особенность антидиалектики в новой форме – сосредоточение ее усилий на поисках различных вариантов истолкования, интерпретации развития. Новый метафизик охотно рассуждает об изменении, развитии всего сущего, о великой мировой связи всего со всем. Он даже скажет, что все в мире противоречиво и призовет к гибкости понятий, чтобы выразить развитие вещей и т.д. и т. п. Однако, соглашаясь с принципом развития на словах, сторонник новой метафизики дает на деле такую «хитрую и тонкую» интерпретацию данного принципа, что от него фактически ничего не остается.

      Если  для диалектики развитие – единство возникновения и уничтожения, взаимопереходы, единство и борьба противоположностей, самодвижение всего сущего по спирали, единство постепенностей и скачков и т. п., то новометафизическая концепция толкует развитие иначе. Оно здесь может пониматься следующим образом.

      1. Как простой, всеобщий и вечный рост, увеличение или уменьшение, т. е. только как чисто количественные изменения без коренных качественных преобразований, без скачков («плоский эволюционизм» в его различных модификациях). Категория развития здесь заменяется «ходячей идеей» эволюции и нейтральной терминологией («изменение», «рост», «трансформация» и т. п.).

      2. Как только качественные изменения, цепь сплошных скачков без подготавливающих их постепенных количественных изменений. Это обратная сторона «плоского эволюционизма», абсолютизирующая одну из двух взаимно связанных необходимых моментов развития – скачки, перерывы постепенности. Данная односторонняя интерпретация развития представлена в таких своих «обликах», как творческая эволюция, катастрофизм, эмерджентная эволюция и т. п.

      3. Как повторение, монотонный процесс, имеющий строго линейную направленность. Здесь развитие трактуется как движение по прямой линии, осуществляющееся в одной плоскости, процесс, «тянущийся в абстрактную бесконечность» (Гегель).

4. Как вечное движение по одному и тому же Кругу (по по спирали) и всегда приводящее к одним и тем же последствиям. Классический пример – теории исторического круговорота (Шпенглер, Тойнби и др.).
5. Как движение, из которого фактически изъята его сущность – противоречие, единство противоположностей. Движение, развитие здесь истолковываются таким образом, что остается в тени самодвижение, его двигательная сила, его источник, который переносится во вне – Бог, субъект и т. п. На словах противоречие новым метафизиком вроде бы не отвергается, но поскольку он все-таки его «оставляет в тени» или «переносит его во вне», понять движение как самодвижение не в его силах. Самое большое, на что он способен, - это описать результат движения, изобразив последнее как сумму, связь состояний покоя.
6. Как только прогрессивные изменения, т. е. как восхождение от простого к сложному, от низшего к высшему, игнорируя регресс, нисходящие изменения.

      В зависимости от сферы своего функционирования, области применения своих усилий антидиалектический способ мышления и  действия можно классифицировать и  по другим основаниям, выделив, в частности, онтологическую и гносеологическую (методологическую) метафизику. Думается, что данные виды антидиалектики присущи и старой и новой метафизике, своеобразно переплетаясь и преломляясь в каждой из этих форм. Так, домарксистский материализм не только был неспособен понять мир как процесс, как находящуюся в историческом развитии и взаимосвязях материю, но и не сумел применить диалектику к развитию познания, к самым общим понятиям и категориям мышления.

      Если  онтологическая метафизика имеет дело преимущественно с интерпретацией развития объективной реальности, то гносеологическая – связана с односторонним пониманием познания. В зависимости от того, какой момент, отношение и т. п. последнего абсолютизируются, получается та или иная форма гносеологической антидиалектики. К их числу можно отнести догматизм, релятивизм, скептицизм и т. д.

      Догматизм отрицает, прежде всего, принцип развития. Главным признаком догматизма при решении теоретических и политических проблем является отказ от признания зависимости истины от условий, места и времени. Положения, бывшие истинными в одних обстоятельствах, догматик превращает в застывшие, неизменные догмы, которые якобы сохраняют свою истинность на все времена. В познавательной деятельности такой подход ведет к застою мысли, отрицанию необходимости постоянного и закономерного развития познания.

      Релятивизм  абсолютизирует момент изменчивости. Различие между диалектикой и релятивизмом можно проиллюстрировать, сопоставив положения Гераклита из Эфеса и Кратила из Афин. Гераклит утверждал, что «в одну и ту же реку ты не вступишь дважды, ибо на вступающих в одну и ту же реку все новые и новые воды текут». Кратил же, в противоположность Гераклиту, полагал, что в одну и ту же реку нельзя вступить и «единожды». В положении Гераклита момент изменчивости сочетается с моментом устойчивости. В положении Кратила момент устойчивости отрицается и абсолютизируется момент изменчивости. Событие превращается в сплошной поток изменения и исчезает, поэтому в одну и ту же реку нельзя вступить и единожды.

      Особенно  «коварными и хитрыми» формами антидиалектики, которые и сегодня пользуются широким распространением, являются софистика и эклектика.

      Софистика — это сознательное использование для обоснования и доказательства тех или иных положений таких доводов, которые по форме выглядят как правильные, а по существу являются заведомо ложными. Основным приемом софистики является использование так называемых софизмов. Например, на обвинение во лжи софист отвечает: «Кто лжет, говорит то, чего нет. Но того, чего нет, нельзя сказать. Следовательно, никто не может лгать». В научной и политической деятельности иногда встречаются подобные софизмы.

      Эклектика — это соединение различных, противоположных взглядов, идей, принципов и теорий. Кажущаяся многосторонность эклектики оказывается простой видимостью, так как эклектика лишь формально сочетает разные признаки предмета, не выясняя их подлинной взаимосвязи, не умея выделить среди этих признаков главного, определяющего.

      Эклектика коренится в подмене одних  логических оснований другими, в метафизической абсолютизации изменчивости и относительности человеческого познания. Пустоту и бесплодность эклектических построений отмечали многие философы, начиная от Сократа и Аристотеля. Для эклектики характерны: подмена понятий, нарушение принципов целостности, объективности, конкретности рассмотрения предметов и явлений.

      Софистика и эклектика обычно находятся  на вооружении у представителей тех  социальных групп, интересы которых  не совпадают с объективными закономерностями общественного развития, и потому их «логика идей» расходится с «логикой вещей».

      Заключая  сказанное отметим, что метафизический метод мышления в обоих своих  вариантах (старая и новая метафизика) при всей своей ограниченности оказала  серьёзное влияние на развитие науки  – особенно в период ее возникновения и формирования (XVI—XVIII вв.). В это время преобладающим был процесс дифференциации научного знания, и каждая из возникающих наук делала своим предметом отдельные части, фрагменты действительности с целью изучения их качественного своеобразия – механические, химические, физические и другие явления.

      Основное  внимание при этом было направлено на решение вопроса о том, что  такое данный предмет? А для этого  последний надо было вычленить из других предметов и явлений, рассмотреть исследуемый предмет в «чистом виде», вне его взаимосвязи с другими предметами и отвлекаясь от его изменения (развития). Эту задачу и выполнял метафизический метод мышления (в старой его форме), с помощью которого была построена механическая картина мира, ставшая – при всей ее ограниченности – долгосрочным концептуально-методологическим образцом для всех (в том числе гуманитарных) наук, и на основе, которой было открыто большое число законов

      Новометафизическая  методологическая концепция, которая  уже не отвергала ни всеобщую связь явлений, ни их развитие, даже при одностороннем их истолковании, способствовала выработке всесторонней, глубокой и последовательной концепции развития. Так, даже односторонне понимая развитие (как только количественные изменения), английский геолог Ч. Лайель сделал немало открытий в этой науке. Также исходя из одностороннего истолкования развития (но уже как «цепи сплошных скачков», «катастроф»), французский естествоиспытатель Ж. Кювье внес большой вклад в развитие сравнительной анатомии и палеонтологии.

      Что касается такой разновидности метафизического  способа мышления как софистика, то она, при всем своём релятивизме  и «субъективистской слепоте», содержала  в себе целый ряд продуктивных идей, которые были выдвинуты, прежде всего, в древнегреческой философии (V—IV вв. до н. э.). К числу таких идей можно отнести следующие: сознательное исследование мышления самого по себе; понимание его силы, противоречий и типичных ошибок; стремление развить гибкость, подвижность мышления, придать ему диалектический характер; попытка с помощью такого мышления «разъесть как щелочь» все устойчивое, расшатать конечное; подчеркивание активной; роли субъекта в познании; анализ возможностей слова, языка и т. п. Сосредоточив внимание на субъективной стороне диалектики, показав гибкость, текучесть, взаимопревращаемость понятий, софисты тем самым подготовили почву, на которой античная диалектика достигла высшего расцвета в лице Сократа, Платона и Аристотеля.

      Последний, кстати говоря, «обязан» софистам тем, что в противовес их субъективизму и «игре слов» «вынужден» был создать формальную логику. Нарушая еще не открытые законы мышления, софисты тем самым способствовали их открытию, что Аристотель и сделал.

Диалектика  как альтернатива метафизическому  видению мира

      Мир многогранен и многообразен. Каждый предмет имеет множество свойств, качеств, сторон, взаимоотношений со всем миром. В одной из своих работ  В. И. Ленин приводит выразительный  пример, показывая «многогранность» обыкновенного стакана. Стакан –  стеклянный цилиндр, сосуд для жидкости, тяжелый предмет и т. д. Его можно употребить не только для питья, но и для бросания, как пресс-папье, помещение для пойманной бабочки. Он может иметь художественную ценность (резьба, рисунок). При различных способах использования меняется связь предмета с окружающим миром и человеческой практикой. Отсюда следует вывод: чтобы действительно знать предмет, надо изучить все его стороны, все связи. Этого никогда нельзя достигнуть полностью, но требование всесторонности предостерегает от ошибок и омертвения. Умение схватить связь разнообразных моментов – черта диалектического метода мышления, отличающая его от мышления догматического. Диалектика предстает как учение о связях.

      Наиболее  сложным типом связи, оказавшимся  непосильным для метафизического мышления, является взаимодействие противоположностей. Суммируя различные характеристики предмета, метафизическая философия односторонне выделяет некоторый их набор, исключая противоположные. Скажем, признав устойчивость мира, исключает его изменчивость, живое мыслит как резко противопоставленное мертвому, прямое – кривому, доброе – злому и т. д. Такое мышление знает лишь жесткие противопоставления. Его сегодня образно называют «черно-белым» мышлением. Люди с таким мышлением не улавливают оттенков, переходов между полюсами, их связей, взаимодействия. За рамками понимания остается, например, единство национального и интернационального в отношениях народов, индивидуального и общественного, личного и коллективного и т. д. Опыт осмысления связей вплоть до единства противоположностей – достижение диалектической мысли. Благодаря ему стала доступной для понимания и самая сложная связь – развитие, служившая камнем преткновения для мышления, не овладевшего диалектикой.

      Исторически в исходном понимании диалектики выделялись, обогащая его, все новые смысловые пласты. В философских учениях внимание концентрировалось то на одних, то на других аспектах диалектики. Высвечивая те или иные грани диалектики, философы различным образом определяли ее суть. Это может создать впечатление, будто речь идет не об одном сложном, многомерном явлении, а о многих и разных. Между тем в разных обличьях диалектики, начиная с ранних форм, проявляется и некоторая самая общая ее суть.