Феномен телесности и духовности человека

Феномен духовности человека

Духовное познание непосредственно связано с понятием духа, которое генетически производно от понятия “душа”, но сущностно отлично от него. Если душа признается имманентным началом человеческой субъективности, то дух — трансцендентным. Дух есть сущность духовного так же, как духовное — сущность душевного. Духовное возникает, когда человек начинает строить иной мир, мир умозрения, с присущими ему понятиями и символами. Человек как бы удваивает мир, строя свою духовную сферу как способ человеческого существования. Лишь в результате такого удвоения мира возможно возникновение смысла и ведение разумной, сознательной и целеполагающей деятельности.

Духовное познание непосредственно связано с познанием абсолюта и самопознанием. Оно осуществляется через умозрение, которое, трансцендируя налично сущее, восходит к его истине как бытию. В движении трансцендирования порождается трансцендентное как представление об ином, чисто умозрительном мире. Степень умозрения говорит о глубине Духовного познания.

Понятие духа рождается вместе со становлением монотеистических религий трансцендентного типа, когда Бог мыслится запредельной реальностью, творящей мир “из ничего”, когда предметом философии становится не сущее, а умозрительное бытие. В этом смысле ранняя древность не знает духа, ибо она соматична и “душевна” (“пневматична”).

Возникновение идеи бытия как трансценденции приводит к тому, что сущность человека начинает мыслиться как дух. Способствовала этому не только иудейская традиция и христианство, но и античная мысль. Умозрение углублялось от мифа к логосу и теосу, от апейрона к нусу, от имманентного к трансцендентному. Вместе с различенностью вещи и идеи как ее сущности (Платон), сущего и бытия (Парменид), человек пришел к различению тела, души и духа. Тело он отнес к сущему, а дух к бытию или чему-то вечному. Душа связует оба понятия. Духовное отношение к жизни стало рождаться там, где человек начал метафизически осмысливать свою жизнь из своего положения в мире. Из такого осмысления родилось представление об идее, об “идейном” отношении к жизни, т.е. духовном. Понятие идеи как онтологической единицы, гносеологического принципа и духовной жизни выражено в философии Платона. В религии метафизического осмысление жизни закрепляется на центральном ее символе. Через такого рода символ или идею для человеческого сознания становится возможным вхождение в духовное, осуществление духовной жизни.

Генезис Духовного познания есть одновременно становление человека как духовного существа и запечатление этого процесса в философских понятиях, религиозных символах и произведениях искусства. Они важны именно тем, что играют творческую и созидательную роль в Духовном познании, опираясь на эти духовные орудия, человек глубоко осмысливает свое положение в мире, задумывается над смыслом своей жизни.

Рождение понятия бытия как трансцендентного не только открыло человеку невиданные горизонты Духовного познания, но и принесло с собой новые проблемы: необходимость соотнесения трансцендентного и имманентного, сущего и бытия, бытия и мышления, взаимоотношений и связи тела, души и духа, человека и Бога, мира и Бога и т.д. Вся духовная культура пытается разрешить эти задачи и снять оппозиции, которые являются ее движущей силой.

Из понимания духовного как духа рождается этика, добродетелями которой становятся созерцание запредельного, бесстрастие, отрешенность и т.д. Возникает новый идеал святости.

Процесс духовного творчества в истории культуры разбивается на три основных потока: религию, философию и искусство. Феномен духовного реализуется в этих трех сферах специфическим образом, опираясь на различные сущностные силы человека, его способности и потенции. Духовное есть трансформация человека к духовному существу, невозможная без “точек опоры”, символов религии и метафизических понятий философии, опираясь на которые сознание способно самоочищаться; духовный феномен можно определить и через понятие трансформации. Духовное осуществляется тогда, когда некое человекоподобное существо трансформируется к Человеку; этот процесс создает свою символику и термины в зависимости от того, на каком материале он осуществляется: религиозном, философском или ином.

За всеми формами и проявлениями в культуре феномена Д.п. выявляется некий инвариант — духовный архетип человечества, который можно представить в виде равностороннего треугольника, вершинами которого будут являться Истина, Добро и Красота. Проведя круг и соединив эти вершины, получаем Любовь. Круг, взятый как целое определяется как Бытие, Единое, Благо, Бог — в зависимости от традиции и символа, который она использует.

Сущность человека развертывает себя через философствование — методом мышления, которое ищет истину; через веру в религии, которая выражает добро; и через творчество в искусстве, которое созидает красоту. Во всех культурах человечества выражен единый архетип под оболочкой разл. символов. В архетипе все задано в единстве, к-рое изначально не по времени, но по сущности, — к ней стремится Д.п., пытаясь обрести целостность. Однако духовный архетип человечества может развернуться в истории лишь через воплощение в каждой личности, — через развертывание ее сущности.

Духовное познание не характеризуется экспансией вширь, оно качественно отличается от всех иных способов познания тем, что идет вглубь. Если научное и экстрасенсорное познание любых видов распространяется по горизонтали, то Духовное познание выступает по отношению к ним как познание вертикальное, не как познание относительно только способностей человека и его свойств, их развития, а как познание относительно обладателя их, или познание сущности, самости, природы человека. Последний вступает в сферу духовного, когда задается экзистенциальным вопрошанием о смысле собственной жизни. Духовное представляется как истина человеческой жизни, которая рождается из осмысления самой жизни. Духовное — высший продукт жизни как таковой, которая приходит к своему самосознанию и сознательному возрастанию в человеке. Сущность человека развертывается, проходя этапы трансцендирования своего наличного бытия, но трансцендирование, которое не захватывает глубины экзистенциального бытия человека, будет лишь пустой фразой или формой. Истинное Духовное познание осуществляется тем образом, что чем более трансцендируется наличное, тем глубже вскрывается экзистенциально-имманентное. Сущность человека становится явной лишь в растяжении, в напряжении между трансцендентным и имманентным, где одно без другого неосуществимо. Лишь в этой растянутости-распятости человек способен “увидеть” самого себя, т.е. осуществлять Духовное познание. Особо необходимо выделить такие сущностные характеристики Духовного познания как трансцендирование и экзистирование. Осуществляя трансцендирование, человек выходит за рамки своего наличного бытия, расширяет сознание, раздвигает горизонты своего познания, вскрывает свое имманентное, но лишь в том случае, если оно захватывает его экзистенцию, затрагивает основу его собственного существования.

Помимо определения основных сфер реализации духовных феноменов (философии, религии и искусства) и сущностных характеристик Духовное познание (трансценденции, экзистенции и др.), понятие духовного можно выявить и попытаться описать с точки зрения его качеств, наполнения. К нему можно отнести человечность, любовь, совесть, творчество и др. Именно эти проявления духовного пронизывают все его сферы, присутствуют во всех культурах.

Феномен духовного, реализуемый как процесс самопознания, в котором развертывается сущность человека, обнаруживает себя во все большей степени очеловечивания человека. Человечность человека покоится в его сущности, т.к. бесчеловечным, негуманным называем мы человека, отпавшего от своей сущности (Хайдеггер). Из этого можно заключить то, что человек по сущности, по своей духовной природе добр, и зол он лишь тогда, когда забывает себя, отдаляясь от своей сущности. Из такого забвения человеком самого себя и вырастает духовный кризис человечества, как потеря человеком человечности, гуманизма, своего лица. От человека его сущность скрывает и техника, и его собственная неодухотворенная чувственность. Именно из Духовного познания вырастает истинный гуманизм, который является сущностной характеристикой духовного феномена. Нравственность поэтому сущностно связана с духовным и является одной из форм его проявления. Нравственность “нравственна” лишь тогда, когда она рождается из глубин духовного. В духовном мире нечто приобретается лишь через самоотдачу и жертву.

Высшая форма духовного отношения человека к миру — любовь. Она выражает собой принцип возрастания жизни, пришедшей к своему самосознанию через человека. Любовь — существо самой жизни и представляет собой духовный архетип человечества, который раскрывается экзистенциально через развертывание сущности человека. Любовью соединяется человек с бытием, и с Богом, с ближним и с собственной душой. Именно любовь связует воедино истину, добро и красоту, являя в этом высшем синтезе духовный архетип человечества. Без любви все тщетно. Любовь не случайно стала символом всех духовных традиций человечества. Если душа человека движется любовью, это говорит о достижении ею высшего совершенства, о том, что человек в своих поступках исходит и из абсолютной, и из своей сущности. В любви человек познает не только Другого, но и самого себя, сущность мира, бытия, Бога. 

Совесть — именно благодаря ей вступают в сообщение, во взаимодействие как бы два онтологически разных мира: материальный и духовный. Человек посредством совести осуществляет их координацию, строит мир эмпирический по законам мира идеального. Совесть связует поступок человека с его идеалом. В совести человек выступает в роли вестника бытия, чтобы жить в согласии с ним (Хайдеггер).

Высшим видом творчества является самопознание, самосозидание человеком самого себя, — лишь этот процесс можно определить как собственно духовный, как действительно творческий, приводящий к развертыванию на основе любви сущности человека, и к явленности — духовный архетип человечества.

Фрейдистская и неофрейдистская концепция человека

Приспособление личности к деятельности — состояние динамического неустойчивого равновесия. В процессе деятельности равновесие это постоянно нарушается. Если при этом возникает состояние более или менее длительной дез­интеграции личности, выражающееся в обострении суще­ствовавших ранее или в возникновении новых противоре­чий между различными сторонами, свойствами, отноше­ниями и действиями личности, то такое психологическое состояние обозначается как психологический конфликт. В психологическом конфликте нарушение приспособления личности   к  деятельности  приобретает длительный   и острый характер. Дезинтеграция личности всегда связана с большей или меньшей дезинтеграцией нервной деятельно­сти, острая форма которой выражается в реактивном пси­хогенном неврозе. Дезинтеграция личности проявляется в нарушении прежней структуры личности, изменяется связь и соотношение мотивов и отношений личности. Не всякое нарушение приспособления личности к дея­тельности связано с психологическим конфликтом. Как мы видели выше, приспособление личности может быть восстановлено путем целого ряда приспособительных действий и процессов, например изменением уровня притязаний, переносом мотивов с цели на средства. Психоло­гический конфликт возникает лишь при определенных специфических условиях. Условия эти одновременно внешние и внутренние. Внешние условия конфликта в основном сводятся к тому, что удовлетворение каких-либо глубоких и актив­ных мотивов и отношении личности становится вовсе не­возможным или ставится под угрозу. Внешние условия конфликта в жизни любого человека в любом обществе возникают с неизбежной необходимостью. Во-первых, уже в силу борьбы с природой возникают неизбежные трудности и препятствия для удовлетворения мотивов и отношений личности. Во-вторых, удовлетворение одних мотивов с неизбежностью порождает новые, еще неудов­летворенные мотивы. Этот вечный рост и развитие неу­довлетворенных еще мотивов — необходимое условие об­щественного развития. И, наконец, одним из наиболее важных внешних источников конфликтов является то, что общественная жизнь с необходимостью требует подавле­ния или ограничения различных мотивов, иногда очень глубоких и активных, например, стремление к сохране­нию жизни. Поэтому, хотя содержание и характер внеш­них условий конфликта очень различны в зависимости от общеисторических и биографических условий, их возник­новение неизбежно и необходимо. Однако все перечисленные внешние условия, препят­ствующие удовлетворению мотивов и отношений лично­сти, недостаточны для возникновения психологического конфликта. Даже смертельная опасность может не быть ис­точником психологического конфликта. Точно так же го­лод, болезнь, инвалидность далеко не всегда приводят к психологическому конфликту. Последний возникает толь­ко тогда, когда эти внешние условия порождают опреде­ленные внутренние условия. Поэтому В. Н. Мясищев справедливо различает эмоциональный шок, возникаю­щий вследствие чисто внешних условий (например при смертельной опасности) и невроз, являющийся результа­том психологического конфликта и возникающий только при определенных внутренних условиях. Внутренние условия психологического конфликта сводятся к противоречию между различными мотивами и отношениями личности, например долга и личных инте­ресов, или к противоречию между возможностями и стремлениями личности. Так, ситуация смертельной опас­ности на войне не вызывает психологического конфликта ни тогда, когда мотив долга господствует над мотивом лич­ной безопасности, ни тогда, когда мотив долга вовсе отсут­ствует. Психологический конфликт при смертельной опас­ности возникает лишь в результате борьбы этих двух моти­вов. Точно так же трудности и препятствия при удовлетво­рении мотивов вызывают конфликт лишь в том случае, если эти трудности порождают какие-либо новые проти­воположные мотивы. Общественные запреты также вызы­вают психологический конфликт только тогда, когда они осознаются как должные, справедливые, необходимые. При этом, как указывает В. Н. Мясищев, переживания яв­ляются источником невроза, который представляет собой патофизиологическое выражение конфликта, «...лишь в том случае, если они занимают центральное или, по край­ней мере, значительное место в системе отношений лич­ности к действительности». Разумеется, что внутренние условия психологического конфликта появляются не спонтанно, а сами, в свою оче­редь, обусловлены внешней ситуацией и историей личности. Внешние  условия,  порождающие психологические конфликты у человека, существуют и у животных. У них с необходимостью возникают такие условия, при которых становится невозможным удовлетворение их инстинктов. Эти условия могут быть созданы даже в психологическом эксперименте. Например, в экспериментах с фрустрацией на пути к пище животное получает сильный электриче­ский разряд. В таких ситуациях у животных наблюдаются специфические эмоциональные реакции — реакции фру­страции. Если такая ситуация многократно повторяется и имеет длительный характер, то у животного возникает не­вротическое состояние, выражающееся в дезинтеграции приспособительной деятельности. Однако между такой дезинтеграцией у животных и психологическими конфлик­тами у человека есть существенное принципиальное отли­чие. Животное не в состоянии осознать объективную обу­словленность конфликтной ситуации, поэтому дезинтегра­ция деятельности у него может быть преодолена только в том случае (и то далеко не всегда), если изменяется порож­дающая ее объективная ситуация. До тех пор, пока сохра­няется та же ситуация, конфликт необратим. Между тем у человека психологический конфликт может быть преодолен даже в том случае, когда объективная ситуация остает­ся той же. Осознавая объективные причины и условия, по­родившие конфликт, человек в состоянии изменить свое отношение к ним. Если же этого не происходит, то воз­никшая в конфликте дезинтеграция личности сохраняется и углубляется, происходит большая или меньшая дефор­мация структуры личности и приспособление к деятель­ности совершается на более низком уровне. Другое отличие психологических конфликтов у чело­века заключается в том, что они порождаются широко обобщенными мотивами и отношениями, отсутствующи­ми у животных. Поэтому дезинтеграция деятельности, в которой выражается психологический конфликт у челове­ка, также приобретает чрезвычайно широкий и обобщен­ный характер и распространяется на самые различные сферы его жизни. Развитие и разрешение конфликта представляет собой острую форму развития личности. В психологическом конфликте изменяются прежние и формируются новые отношения личности; изменяется самая структура лич­ности. Более того, психологический конфликт — необхо­димое условие развития самосознания. Вот почему ис­следование психологических конфликтов приобретает существенное значение для понимания развития и струк­туры личности. Общие закономерности формирования личности в деятельности проявляются здесь в течение сравнительно короткого времени и в острой форме. Так как острый психологический конфликт проявля­ется в психогенном реактивном неврозе, то клиника не­врозов стала одним из основных источников психологиче­ских теорий личности. Именно на этой основе выросла одна из самых популярных в идеалистической психологии теорий — теория фрейдизма и неофрейдизма. Основной клинический факт, послуживший толчком для развития теории Фрейда, заключается в том, что моти­вы, которыми сам больной объясняет свои болезненные переживания, не совпадают с подлинными мотивами, по­родившими заболевание. Об этом свидетельствует то, что гипнотическое внушение, снимавшее эти мотивы, тем не менее оказывалось неэффективным при лечении невроза. Неэффективной была и так называемая рациональная психотерапия (Дюбуа), пытавшаяся преодолеть эти моти­вы путем логического убеждения. Исходя из этих фактов, Фрейд предположил, что подлинные мотивы, вызываю­щие невроз, бессознательны. Основное положение фрей­дистских и неофрейдистских теорий заключается в том, что в результате психологического конфликта поведение определяется бессознательными мотивами. Что касается содержания бессознательных мотивов, то для понимания сущности фрейдизма оно не имеет существенного значе­ния. У самого Фрейда первоначально это было половое влечение, понимаемое в очень широком смысле как удов­летворение, вызванное раздражением слизистых оболочек (либидо). Затем он присоединил к этому другой бессозна­тельный мотив — влечение к смерти. Несущественна для фрейдизма характеристика бессознательных мотивов как биологических. Так, у Адлера (1928) в качестве такого мо­тива выступает стремление к могуществу, у Фромма (1944) — стремление утвердить свою индивидуальность, т. е. мо­тивы, присущие только человеку. Существенно, однако, то, что бессознательные мотивы, возникающие в психологиче­ском конфликте, являются общечеловеческими, природ­ными. Именно поэтому они не могут отражать социальных закономерностей развития личности. Другое основное положение фрейдизма и неофрей­дизма заключается в том, что в психологическом конф­ликте мотив становится бессознательным потому, что по­давляется и вытесняется из сознания другими противо­действующими ему мотивами, связанными с реальными или мнимыми нравственными и социальными запретами. Мотив, ставший бессознательным, ищет своего удовлет­ворения на обходных путях, в таких проявлениях и симво­лических образах, которые прямо и непосредственно не противоречат этим социальным и нравственным запре­там. Эти проявления и действия и представляют собой не­вротические проявления. В новейших неофрейдистских теориях существенное значение в развитии личности придается не столько самим мотивам, сколько бессознательным формам реагирования на неудовлетворение мотива. Неудовлетворение или по­давление мотива вызывает различные формы агрессивных реакций против реального или воображаемого «виновни­ка» неудовлетворения. Направленность этих агрессивных реакций на различных «виновников» создает якобы уста­новки и отношения личности (Розенцвейг, 1944). Наобо­рот, восстановление личности после невроза достигается тогда, когда больному удается отдать себе отчет в вытес­ненных из сознания мотивах и найти такое сознательное их удовлетворение, которое не противоречит социальным запретам и нормам. Таким образом, с этой точки зрения основной путь развития личности в психологическом кон­фликте — это акт самосознания, очищающий подавлен­ный мотив (катарзис). Другое общее положение динамической психологии заключается в том, что та или иная степень неудовлетворе­ния природных мотивов ребенка неизбежна и необходима с первых лет его жизни, т. к. эти мотивы вступают в проти­воречие с социальными и нравственными нормами, с пра­вилами поведения и вообще с объективными условиями жизни в любом обществе. За исключением потребности в воздухе, рассуждает, на­пример, Саймондс (1946), все остальные потребности ни­когда не удовлетворяются полностью в каждый момент жизни. Таким образом, ребенок обречен на конфликт. Все последующие психологические конфликты в жизни возни­кают на почве детских конфликтов, тех необратимых изме­нений личности, которые произошли в раннем возрасте. Из этих положений фрейдистских и неофрейдистских концеп­ций вытекают их основные пороки и основные проблемы исследования психологических конфликтов, разрешение которых необходимо для преодоления этих пороков. Противоречия, порождающие конфликт с точки зре­ния фрейдизма, создаются вечными неизбежными проти­воречиями между природными влечениями человека и требованиями любого общества. Конкретные объектив­ные причины неудовлетворения в раннем детстве, с точки зрения одних авторов, определяются индивидуальными биографическими условиями. Также полагают, что при­чина конфликта с природой человека коренится в общих условиях жизни современного общества (К. Хорни, 1937) или в специфических нормах и традициях воспитания в раннем детстве, характерных для данной культуры. Авто­ры при любом из этих объяснений не видят тех подлинных причин психологических конфликтов, которые обуслов­лены социально-экономической структурой общества. С этой точки зрения проявляющиеся в психологическом конфликте отношения личности не отражают историче­ских общественных отношений и социально-классовую структуру общества. Полное преодоление идеалистических и реакционных фрейдистских теорий личности возможно только на их соб­ственной территории исследования. Необходимо в конк­ретном клиническом исследовании психологических кон­фликтов найти правильное, материалистическое их объяс­нение. При этом один из важнейших путей обоснования те­ории конфликтов — новые психотерапевтические пути вос­становления личности. Чтобы преодолеть антиисторизм фрейдистских концепций, надо исследовать такие психо­логические конфликты и психогенные неврозы, возникаю­щие на их основе, которые типичны для нашего общества и отсутствуют в клиническом материале фрейдистов. Такими являются конфликты, возникающие на основе отрицатель­ной общественной оценки или недооценки трудовой деяте­льности человека. Их специфичность для советского обще­ства объясняется тем особым местом, какое занимает отно­шение к труду в личности советского человека. Как возни­кают и протекают эти конфликты? Возникновение психологических конфликтов на основе исторически обусловленных и специфичных для данного общества мотивов и отношений личности, одна­ко, отнюдь не исключает существования других конфлик­тов на основе общечеловеческих мотивов, например вы­званных смертью близкого человека. Среди этих общече­ловеческих мотивов классическая теория Фрейда придает универсальное значение половому влечению. Порок фрей­дизма заключается не только в антиисторичности понима­ния личности, но и в уродливо-одностороннем понимании роли общечеловеческих мотивов в психологических конф­ликтах. Для преодоления этого порока существенное зна­чение имеет исследование любовных конфликтов, в кото­рых половое влечение играет активную действенную роль. Правда, понятие либидо у Фрейда значительно шире, чем обычное понимание полового влечения. Однако очевид­но, что половое влечение представляет собой одну из форм фрейдовского либидо. Какова же подлинная роль полово­го влечения в любовных конфликтах? В какой связи оно находится с другими мотивами и отношениями личности в психологическом конфликте? С фрейдистской точки зрения, движущей силой разви­тия личности в конфликте являются бессознательные мо­тивы. Поэтому нельзя судить о подлинных мотивах конф­ликта по осознанным мотивам и отношениям личности. Сознательные обобщенные мотивы и отношения личности играют роль лишь маски, оправдывающей человека в своих собственных глазах и в глазах общества. Это утверждение противоречит всей теории и практике нашего воспитания, основная задача которого — воспитание сознательности. Чтобы преодолеть это, необходимо выяснить, какова под­линная роль и происхождение бессознательных мотивов в психологическом конфликте. Действительно ли единст­венный путь разрешения противоречия между мотивами заключается в том, что наиболее действенный мотив вытес­няется из сознания, становится бессознательным? С фрейдистской точки зрения, развитие личности пре­допределяется психологическими конфликтами раннего детства. Такое представление не в состоянии раскрыть подлинную социальную историю личности, роль школы, коллектива, труда в формировании личности. При таком представлении нельзя понять и объяснить тех очевидных сдвигов и коренных изменений личности, которые мы на­блюдаем на протяжении всей жизни человека. Чтобы пре­одолеть это, во-первых, необходимо исследовать такие психологические конфликты взрослых, в возникновении которых наиболее очевидную роль играет какая-либо мас­совая внешняя ситуация и поэтому индивидуальные со­бытия раннего детства не имеют существенного значения. Таковы, например, конфликты инвалидности. Во-вторых, необходимо отобрать такие случаи, когда в анамнезе от­сутствуют указания на невропатические и психопатиче­ские отклонения в поведении в детстве, которые можно было бы связать с конфликтными переживаниями. С фрейдистской точки зрения, восстановление лично­сти после психологического конфликта достигается путем акта самопознания, осознания подавленных влечений и источников этого подавления. Таким образом, совершенно игнорируется роль активной коллективной деятельности в формировании личности — одного из основных принци­пов коммунистического воспитания. Чтобы преодолеть это, необходимо исследовать, какую роль в разрешении психологического конфликта и в восстановлении личности после психогенного невроза играет психотерапия, опираю­щаяся на активную деятельность самого больного (актотерапия) и на вовлечение его в коллективную деятельность.

Заключение

Человек рождается как биологическое существо. Основная функция любой биосистемы (её специфическое отношение к окружающей среде) – это адаптация, приспособление к изменяющимся условиям существования. На этом уровне человек есть биологический индивид, представитель вида homo sapiens. Без его соответствия биологической норме этого вида невозможна успешная социализация ни в филогенезе, ни в онтогенезе.

Второе рождение человека – в качестве нормального члена общества, способного к выполнению социальных ролей – есть результат социализации. Основная функция любой социальной системы (её специфический способ отношения к миру) – это преобразование мира на основе собственного выбора. На этом – социологическом - уровне человек выступает как личность в узком социологическом смысле этого слова, т.е. как индивид, интериоризировавший общественные отношения, данные на “входе” и приобретший способность к выполнению социальных ролей “на выходе”.

В индивидуальности, действительно, есть своя неповторимость, характеризующая особый внутренний мир человека, складывающийся в результате взаимодействия его биологических задатков и воздействия социальных условий жизни. Но каков собственный способ существования этой внутренней духовной жизни? Можно ли считать, что наша психология есть только функция социального и биологического, а её собственная функция сводится к выработке адекватных программ биологического и социального поведения? Генетически это так. Но “третье рождение” происходит тогда, когда внутренняя психическая жизнь из средства перерастает в самоценность, и человек творит, мечтает, переживает, вспоминает, медитирует и т.д. не просто потому, что это поможет ему стать более здоровым и успешно преобразующим мир, но потому, что всё это становится высшей потребностью человека. Без  этого нет никакой духовности. На психологическом уровне функция человека – самоценная внутренняя духовная жизнь.

Итак, целостный человек есть здоровый биологический индивид, ответственный и надёжный член социума и индивидуальность, устремлённая к самоценной духовности.

Природа человеческой целостности не унитарна, а многокачественна и многоуровнева. Отсюда и многообразие подходов и методов к её изучению. Вместе с тем, именно здесь заключена самая большая трудность в её постижении.

Многие мыслители прошлого и настоящего отмечали, что человек есть микрокосм, т.е. в нём как бы сосредоточена Вселенная, макрокосм. Однако далеко не все задумывались над вытекающими отсюда теоретическими и практическими следствиями. На мой взгляд, следует согласиться с  утверждением Н.А.Бердяева о том, что “человек предшествует философии, человек – предпосылка всякого философского познания”, что “источником философского познания могут быть лишь космические, универсальные состояния человека, а не психологические, индивидуальные его состояния”. Именно в силу универсальности своей природы – “Мера всех вещей – человек” (Протагор).