Философская проблема человека

Социальное и биологическое, существующие в нераздельном единстве в человеке, в абстракции фиксируют лишь крайние полюсы в многообразии человеческих свойств и действий. Так, если идти в анализе человека к биологическому полюсу, мы «спустимся» на уровень существования его организменных (биофизических, физиологических) закономерностей, ориентированных на саморегуляцию вещественно-энергетических процессов как устойчивой динамической системы, стремящейся к сохранению своей целостности¹.

Психологическая наука дает богатый  экспериментальный материал, свидетельствующий  о том, что лишь в условиях нормального  человеческого общества возможны существование и развитие нормальной человеческой психики и что, напротив, отсутствие общения, изоляция индивида ведут к нарушениям состояния его сознания, а также эмоционально-волевой сферы. Таким образом, идея человека предполагает другого человека или, точнее, других людей.

Ребенок появляется на свет уже со всем анатомофизиологическим богатством, накопленным человечеством за прошедшие  тысячелетия. Но ребенок, не впитавший  в себя культуры общества, оказывается  самым неприспособленным к жизни из всех живых существ. Известны случаи, когда в силу несчастных обстоятельств совсем маленькие дети попадали к животным. И что же? Они не овладели ни прямой походкой, ни членораздельной речью, а произносимые ими звуки походили на звуки тех животных, среди которых они жили. Их мышление оказалось столь примитивным, что о нем можно говорить лишь с известной долей условности. Это яркий пример того, что человек в собственном смысле слова есть существо социальное.

Личность может быть свободной  лишь в свободном обществе. Она свободна там, где не только служит средством для осуществления общественных целей, но и выступает самоцелью для обществ. Только высокоорганизованное общество создаст условия для  формирования активной, всесторонней, самодеятельной личности сделает именно эти качества мерой оценки достоинства человек. Именно высокоорганизованное общество нуждается в таких личностях. В процессе созидания такого общества люди формируют в себе чувство собственного достоинства.

Не претендуя на статус определения, суммируем кратко сущностные черты человека. Человек есть воплощенный дух и одухотворенная телесность, духовно-материальное существо, обладающее разумом. И в то же время это субъект труда, социальных отношений и общения с помощью членораздельной речи. Своим организменным уровнем он включен в природную связь явлений и подчиняется природной необходимости, а своим личностным уровнем он обращен к социальному бытию, к обществу, к истории человечества, к культуре. Жизнь человека вне общества так же невозможна, как невозможна жизнь растения, выдернутого из земли и брошенного па сухой песок.

У человека, как свидетельствуют  любая философия или религия, есть две жизни: одна, в которой  мы живем, подобно заведенным автоматам, приспосабливаясь к окружающему  миру и обществу; и вторая, в которую мы впадаем в редкие минуты или дни своего бытия, когда творим, любим, делаем добро. С точки зрения философии, последняя и есть истинная жизнь: здесь мы радуемся, волнуемся, глубоко переживаем, здесь мы живем полностью в бодрствующем состоянии. Однако все эти вещи: добро, любовь, красота, ум, совесть, честь — являются сверхъестественными, потому что не имеют никаких естественных причин.

Нельзя спросить человека, почему он сделал добро (ибо если есть причина, то нет доброго поступка: «я спас человека, потому что он богатый и меня отблагодарит»), нельзя спросить о том, почему, по какой причине он любит другого человека (ибо если есть причина, то нет любви: «я люблю ее, потому что она красивая», но ведь есть тысячи более красивых). Добро, как и любовь, не нуждается в объяснении, а зло нуждается в объяснении, любой наш нехороший поступок надо объяснять и оправдывать. Мы всегда ищем причины только для бесчестия, для измены, для зла. Но если злые поступки мы часто совершаем автоматически, (так же, как автоматически в голову приходит только глупость, а чтобы пришла умная мысль, надо сильно постараться), то добро, честь, любовь, ум сами по себе не случаются, не совершаются в автоматическом режиме.

В то же время в человеке, даже пребывающем в другом, напряженном режиме бытия — в любви, творчестве, не прекращаются натуральные процессы, сам он продолжает жить в этом мире, заниматься обыденными и повседневными вещами. И в этом смысле человек «растянут» по выражению Мамардашвили, между двумя мирами. Эта растянутость предполагает напряжение, и очевидно, что если есть человек, то есть некоторое напряженное держание в себе двух миров, напряженное держание, будучи природным существом, что-то неприродное, искусственное, покоящееся на весьма хрупких основаниях. Хрупких потому,  что искусственные основания человека никогда целиком не реализуются в этом естественном мире: в нем нет в чистом виде ни совести, ни добра, ни красоты. И тем не менее вся жизнь человека сопряжена с этими основаниями. Но быть абсолютно добрым — бесконечная задача, также как быть абсолютно мудрым — бесконечная задача. А человек конечен. Ему жизни не хватит на достижение этих совершенств, и все же он к этому стремится. Стремиться к тому, на что не хватит жизни, — это и есть человеческое предназначение. Это стремление и есть то, что можно назвать бессмертной душой.

Назначение человека в том, чтобы  оставить свой след, чтобы его дела и мысли вошли необходимой  частью в состав этого мира. Для  меня это возможно только в том случае, если я живу своей жизнью. Потому что в нашем мире уже все сказано, все сделано, все написано, в этом мире нет для ума места, остается только повторять то, что уже было, как и делает большинство людей, не выполняя своего предназначения. Жить своей жизнью значит найти то место, которое оставлено для меня. Я должен все осознать сам, как будто до меня этого никто не понимал. От того, как я пойму то, что я увидел или узнал, зависят мои дальнейшие отношения с миром. Нет знаний вообще, абстрактных знаний, они всегда должны быть  поняты, прогресс знаний в том, что другой понял иначе. Когда я пытаюсь понять, найти свою уникальную позицию, свое место, то я начинаю жить своей жизнью и в то же время жизнью мира. Можно сказать, что в этом случае мир сам себя понимает. Это происходит, когда я вырываюсь из замкнутого круга чужих знаний, стереотипов, предрассудков, когда я раздвигаю слипшиеся глыбы мира, чтобы встать на свое место, которое можно занять только своим собственным пониманием, в этом смысле мое понимание — это необходимая составная часть меня.

Особо надо сказать о тех концепциях, в которых при всем внешнем  признании важности биологического фактора высказываются неоправданно оптимистические утверждения о  возможности быстрого и необратимого изменения человеческой природы в нужную сторону за счет одних только внешних воспитательных воздействий. История знает много примеров того, как с помощью мощных социальных рычагов менялась общественная психология (вплоть до массовых психозов), но всегда эти процессы были кратковременны и, главное, обратимы. Человек после временного иступления всегда возвращается к своему исходному состоянию, а иной раз теряет при этом даже достигнутые рубежи. Реформаторская штурмовщина и краткосрочные изматывающие рывки не имеют исторического и социального смысла — они только дезориентируют волю и нарушают логику естественного развития¹.

Каким же образом в человеке объединяются его биологическое и социальные начала? Человек рождается как  биосоциальное единство. Но он появляется на свет с не полностью сформированными анатомофизиологическими системами, которые доформировываются в условиях социума. Механизм наследственности, определяющий биологическую сторону человека, включает в себя и его социальную сущность. Новорожденный— tabula rasa, на которой среда «рисует» свои причудливые узоры. Наследственность снабжает ребенка не только сугубо биологическими свойствами и инстинктами. Он изначально оказывается обладателем способностей к подражанию и общению. Таким образом, ребенок появляется на свет именно как человеческое существо. И все-таки с момента рождения ему еще нужно научиться стать человеком. Его вводит в мир людей общение с ними, именно оно формирует его психику, нравственность, культуру, социальное поведение.

Каждый здоровый человек обладает послушными его воле пальцами, он может взять кисть, краски и начать рисовать. Но это не сделает его настоящим живописцем. Точно так же и с сознанием. Сознательные психические явления формируются прижизненно в результате воспитания, обучения, активного овладения языком, миром культуры.

Итак, человек представляет собой  цельное единство биологического (организменного), психического и социального уровней, которые формируются из двух истоков  — природного и социального, наследственного  и прижизненно приобретенного. При этом человеческий индивид - это не простая арифметическая сумма биологического, психического и социального, а их интегральное единство, приводящее к возникновению новой качественной ступени — человеческой личности.

Весь духовный склад человека несет на себе явственную печать общественного бытия. В самом деле, его практические действия являются индивидуальным выражением исторически сложившейся общественной практики человечества. Орудия, которыми пользуется человек, выполняют выработанную обществом функцию, предопределяющую приемы их применения. Каждый человек, приступая к делу, учитывает то, что уже сделано. Все, чем он обладает, чем отличается от животных, является результатом его жизни в обществе.

Богатство и сложность социального  содержания личности обусловлены многообразием ее связей с общественным целым и с его частями вплоть до атомарных, со степенью аккумуляции и преломления в своем сознании и деятельности различных сфер жизни общества. Вот почему уровень развития личности есть показатель уровня развития общества и наоборот. Однако личность не растворяется в обществе. Она сохраняет значение неповторимой и самостоятельной индивидуальности и вносит свою лепту в единое целое.

Люди в одной стране, одном  обществе живут в более или  менее одинаковых условиях — в условиях одной культуры, одних нравов и обычаев, одного языка, но люди все равно все разные, непохожие друг на друга. Даже в одной семье дети вырастают разными, хотя воспитываются в одинаковых условиях.

Самая страшная трагедия человеческой жизни — распадение образа, когда человек убеждается, соглашается, что он не добрый, не умный, что он, например, дурак или подлец. Как правило, жизнь после этого кажется конченой, в этом случае человек может даже убить себя.

Существуют механизмы защиты Я, которые действуют бессознательно, сохраняя личность от разрушения. Например:

— механизм вытеснения. Человек испытывает большое горе, если столкнулся с  чем-то настолько страшным, что его  психика может не выдержать и  разрушиться, срабатывает механизм, и человек либо теряет сознание, либо вдруг забывает о постигшем его несчастье;

— механизм инверсии, переворачивающий импульс на прямо противоположный. Так, у мальчиков в 12—13 лет просыпается  половое чувство, им начинают нравиться  девочки, но ребенок не может  это осознать психика может быть травмирована, и она переворачивает все отношения, мальчики начинают считать девочек своими первыми врагами, дерутся, толкают, выбивают портфель из рук.

— механизм переориентации. Психика  бессознательно переключает эмоции с одного объекта на другой, более доступный.. У школьника большие неприятности в классе, и, придя домой расстроенным, он вымещает свое раздражение на младшем брате или на любимой собаке, так, в некоторых странах по советам психологов в каждом цехе на заводе оборудуют комнату, в которой стоят чучела мастера, начальника цеха: на них можно выместить свое раздражение.

И еще целый рад механизмов имеет  психика, защищающая свою целостность  и гармоничность, чтобы человек  не чувствовал себя в разладе с  миром и окружающими.

Можно сказать, что у человека два  Я — внешнее и внутреннее. Внешнее  Я знакомится с людьми, учится в  университете, набирается знаний, делает какие-то дела и совершает поступки. Внешнее Я — это совокупность знаний, правил действия, поведения, приемов  мышления. Внутреннее Я — это интимное, скрытое ядро личности, это все наши мечты и надежды, воспоминания о первой любви и первой весне,  наши страсти, желания, которые мы прячем глубоко в душе. Это то, о чем нельзя рассказать другому, передать в виде слов или знаков. Человек часто сам не знает, что в нем заложено. Р. Декарт говорил, что тот, кто сможет все рассказать о себе, тот опишет всю Вселенную. Но попробуй расскажи. Для простого смертного это вещь невозможная. Для этого нужен талант. Любой роман, любая картина или симфония — это рассказ художника о себе. Внутреннее Я и делает нас личностью, без нее мы только мыслящие машины.

Первым серьезную попытку классификации  личностей предпринял греческий  врач Клавдий Гален, живший во II в. н.э. Исследуя человеческие характеры, он пришел к выводу, что по своему темпераменту все люди делятся на четыре типа: холерики, сангвиники, флегматики и меланхолики. Любого человека можно отнести к тому или другому типу. Холерик — человек легко возбудимый, нервный, остро переживающий все, что с ним случается. Меланхолик всегда печален, угрюм, считает, что мир к нему несправедлив. Типичный меланхолик — ослик Иа-Иа. Флегматик — человек равнодушный ко всему, что случается вокруг, погружен в себя, апатичен, как древний стоик, и ни во что хорошее не верит. Сангвиник — наиболее уравновешенный психический тип. В нем все соразмерно — и печаль, и радость, и апатия, и меланхолия. Конечно, в чистом виде не бывает ни флегматиков, ни меланхоликов) но по преимуществу любой человек тяготеет к какому-нибудь одному типу.

Не менее интересный пример классификации  личностей дает американский психолог Л. Шелдон. Он делит всех людей на три типа: мозговой (церебротоник), мускульный (соматоник) и желудочный (висцератоник). Мозговой тип — это человек, живущий исключительно головой, интеллектом. В детстве это хилый, физически неразвитый ребенок, в школе отличник, все время решает какие-нибудь головоломные задачи, замкнутый, стеснительный, но гордый своими достижениями.

Для мускульного типа главное —  его тело. Он все время занимается спортом, тренируется, плохо учится, списывает задачки у мозгового приятеля и за это покровительствует ему. Наконец, для желудочного типа главное — еда. Он постоянно думает о еде, у него в портфеле пирожки или бутерброды и замасленные тетради. Став взрослым) он готовит пищу сам, жене не доверяет. Он гурман и знает тысячи рецептов приготовления всяких блюд. Каждый человек в себе или в своих знакомых может увидеть склонность к тому или иному типу.

Русский физиолог И. Павлов делил всех людей на два типа: научный и художественный. Первый, человек замкнутый, необщительный, погруженный в себя, трудно знакомится с новыми людьми. Художественный тип — полная противоположность научному: живой, общительный, яркий, эмоциональный, он друг всем, и все ему друзья. Первый тип чаще всего встречается в среде ученых, а второй — в среде художников, артистов, хотя в любом человеке, чем бы он ни занимался, можно найти черты одного или другого типа. Но в целом это тоже довольно бедное и упрощенное деление.

Более серьезное и детальное обоснование деления людей на разные психологические типы дал знаменитый швейцарский психиатр К. Юнг. Одна из его книг так и называется «Психологические типы». Все люди, по мнению Юнга, делятся на две группы: экстраверты и интраверты. Причем, это различие возникает очень рано, настолько рано, что, возможно, имеет наследственный характер. Экстраверт — это человек, ориентированный во вне, в мир, это открытый тип; интраверт ориентирован внутрь себя, это тип замкнутого, закрытого человека. Ребенок-экстраверт очень рано приспосабливается к окружающей среде, он не боится никаких вещей и предметов, любит играть с ними и благодаря этому быстро обучается. Для него характерны бесстрашие, склонность к риску, его привлекает все неведомое и неизвестное. В то же время сам ни над чем серьезно не задумывается и не любит одиночества. Экстраверт характеризуется отзывчивостью и интересом ко всем внешним событиям: кричит кто-нибудь во дворе или идет где-нибудь  мире война — он полностью этим поглощен. Он способен выносить суматоху и шум любого рода, поскольку находит в этом  удовольствие. Он все время хочет быть в центре внимания и даже согласен изображать из себя шута, над которым смеется весь класс, лишь бы не остаться в тени. Он заводит много друзей и знакомых без особого разбора. Всегда любит быть рядом с каким-нибудь известным человеком, чтобы демонстрировать себя. У него пет секретов, он не может их хранить долго, поскольку всем делится с другими. Он живет в других и для других и боится любых размышлений о себе.