Христианский аскетизм: сила самоограничения

Исполнение обета нестяжательности ведет монаха к достижению полного бескорыстия, благодаря которому человек бесстрастно смотрит на земные блага. Богатство открывает широкий путь ко всем чувственным удовольствиям. Поэтому монах в полном смысле слова должен быть свободным от всего, что располагало бы его дух к каким-либо корыстолюбивым мечтаниям. Священное Писание свидетельствует: "Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше" (Мф. 6, 21).

Пост необходим для  подвижника, чтобы угасить пламень  страстей, который тревожит дух человека и мешает ему заниматься предметами духовными (5. 514). "Пост - мать смиренномудрия, - говорит святой Иоанн Лествичник, - источник всякой мудрости; пост - матерь всех благ, учитель целомудрия и всякой добродетели" (14. 73). "С постом всегда должна быть соединена молитва. И молитва совершается со вниманием особенно во время поста, потому что душа тогда бывает легче, ничем не отягчается и не подавляется гибельным бременем удовольствий", - поучает святой Иоанн Златоуст (12. 757).

Молитва является внутренней потребностью монаха, добровольно удалившегося от прелести житейского мира. Она питает душу, а также служит средством  к нравственному воспитанию в  сознании своего ничтожества по сравнению  с неизреченным величием Божиим. Поэтому  пост и молитва являются необходимыми средствами, ведущими к утверждению  в намерении делания добра  и к подавлению пожеланий плоти  и себялюбивых влечений.

ивя всем своим умом и всею душою в устремлении к Богу и с Богом, имея попечение только о благоугождении Ему и спасении своей души, инок-подвижник удаляется от общества и поселяется одиноко или в кругу немногих, подобных ему искателей Царства Божия, оставляя при этом отца, мать, братьев и всех близких к нему в мире. Однако это не значит, что аскет не имел в себе любви к ним и ко всем ближним, любви, заповеданной Господом. Напротив, он любит своих ближних настоящей христианской любовью, любит их по заповеди Спасителя, как самого себя. Удаляясь от них и уединяясь, предаваясь молитве и созерцанию, инок приносит незаметную для других великую пользу для своей души и окружающего его общества. "Мы, монахи, - пишет преподобный Исаак Сирин, - предпочитаем уединение не потому, чтобы избавиться от дел милосердия, но потому, что стараемся, сколько возможно, удаляться житейских забот и попечений не с тем намерением, чтобы противостоять нужде, когда она встретится, но ищем уединения для того, чтобы пребывать в непрестанном богомыслии, посредством которого мы гораздо лучше можем очиститься от скверны и приблизиться к Богу. Если же, по обстоятельствам, придет какая необходимая нужда, то нам не должно не радеть о ней" (15. 303-304).

Христианский отшельник  отрекается от мира, но внутренняя, духовная связь его с миром через  это становится только сильнее, а  его нравственное влияние на мир  делается только шире и глубже. Для  мира очень полезно уже само существование  монашества, как пример высшего осуществления  христианского религиозно-нравственного  идеала. По объяснению великих подвижников, почти всю свою жизнь проведших  в пустыне или в монастырских стенах, умереть для мира - значит жить для него в лучшем смысле слова. Подвижник умирает, делается нечувственным  только для зла, в котором весь мир лежит (1Ин. 5, 19), только для соблазнов  и преступлений, которыми переполнен мир (1. 126). Человеку, поглощенному своими ежедневными заботами и житейской  суетой, скромные подвижники христианского  благочестия всегда напоминают о  другом, высшем мире.

Православное христианское подвижничество, как выдающееся явление  церковной жизни, имеет свое собственное  внутреннее содержание и в сущности не подлежит никакому внешнему историческому или феноменологическому определению. Понятия "спасение" и "духовная жизнь" являются основными имманентно присущими христианскому жительству категориями, и лишь история делает православное подвижничество аскетизмом в общем ряду всех видов религиозного аскетизма, тем самым предполагая распространенный плоскостно-стилизованный подход в его оценке. Однако будучи эзотерическим, сберегаемым от мира достоянием отдельных облагодатствованных личностей, подвижническая жизнь несет в себе то онтологически новое глубинное содержание, которое таинственно и целомудренно сокрыто от внешнего исторического свидетельства. Подвижничество есть результат Божественного призвания человека и в своей исторически феноменальной многоликости является человеческим ответом на Божественное , которым предполагается экклесия - Церковь Христова. Осуществляемый в жизни Церкви духовный путь ставит человека на его подлинное онтологическое место в мире. "Если человек, - говорит святой Исаак Сирин, - в чистоте души примирится сам с собой, то с ним примиряются небо и земля; если погряз в нечистоте, враждует с самим собой, то с ним враждует и природа, преждевременно разрушая телесный состав его, враждует и мир высший, невидимый" (16. 151). Ставя человека в правильные отношения к Богу, миру и обществу, этика христианского подвижничества является подлинно радикальной основой, на которой возможно полное и актуальное исполнение нравственного закона. В этом смысле христианское подвижничество должно быть признано в качестве подлинной нравственной антроподицеи.

Список использованной литературы

1. Майоров Г.Г. Этика в средние века. М., 2000
2. Никитина И.П. Аскетизм как способ жизнедеятельности // Философская антропология: современное состояние и перспективы. М., 2000
3. Бабушкин В.У. Философия духа. М., 2000
4. Ивин А.А. Введение в философию истории. М., 2000.