Истина и ценность

     конечно же ощущает сию абсолютную ценность жизни не только в себе одном. Больше того – своя жизнь есть для нас  скорее (или в первую очередь) потребность, которая может быть большей или меньшей или даже в иные горькие моменты вовсе истощаться, а безусловная ценность – это именно жизнь вообще, значит, жизнь всех, жизни чужие. Итак, что живет (живые существа), что служит жизни (красота, любовь, забота, творчество), что отражает запечатленную жизнь (память о живших, произведения искусства) – то и ценность.

       …И истина среди ценностей  занимает особое место. Во-первых, высшее воплощение жизни –  это жизнь существ разумных, а  «разумных» – значит таких,  которые заменили инстинктивное реагирование объективным, опирающимся на истину. Именно истина помогает выживать роду человек. Во-вторых, истина – модель всякой вообще ценности: она – чистый образец того, что нечто может быть важным для нас за пределами в данный момент нам нравящегося или не нравящегося. Ну, а как быть с тем, что иные иллюзии служат жизни лучше пессимистических истин? Разве мы не должны жить вопреки самому истинному горькому опыту или самым мрачным прогнозам?..  
Мне кажется, что точнее было бы сказать: иные иллюзии на определенных отрезках времени помогают прожить не лучше, а беспечально. Что тоже, конечно, свою ценность имеет. Особо уместна ложь, если отрезок времени (жизни) – последний; но ведь тут речь идет не о жизни, а об умирании; тот, кто, будучи, скажем, обманут врачами относительно плохого прогноза своей болезни, проживет какое-то время не в отчаянии, не забывая максимально полнокровно жить – будет ближе к истине. В какой-то мере это относится и к религиозной иллюзии, ведь вообще вся земная жизнь – всего только отрезок времени… Но в целом задача сохранения жизни все-таки требует того, чтобы приятные иллюзии определяли наше поведение лишь там и постольку, где и поскольку истине это не мешает или она принципиально неизвестна. Так, пусть каждый неизлечимо больной надеется на лучший исход своей болезни, но все-таки не забывает принимать нужных таблеток; пусть верит, кому верится, и в бессмертие, но не забывает сам и не мешает другим устраивать достойную жизнь уже на земле. 
 

     Ценности, как все живое, неповторимы, уникальны и потому незаменимы – самоценны. Ничто поистине ценное для нас никогда вполне не заменит другое, хотя бы и «лучшее». Ценности не имеют цены, менового эквивалента, не имеют никаких «зато».  
(Трагедия живого на Земле в том, что все-таки эти цены приходится назначать, уже потому, что всякая жизнь на земле живет за счет других жизней; наша плотоядность – и конечно не только она одна, но фактически каждая моральная проблема – представляет собой моральную неразрешимость, коллизию. Но важно понять, что коллизии в морали неизбежны, поскольку мораль не выводится из реальности, а лишь выражает нашу исходную ценностную установку; потому, сколько бы раз ценность ни терпела фиаско, она не перестанет быть ценностью и должное не перестанет быть должным. Об этом см. статью «Коллизия».)  
Живое есть само своя цель, и истинно должное отношение к ценностям – это отношение к ним именно как к живому, то есть (по возможности) как к цели, а не средству. В этом состоит и суть морального отношения к чему бы то ни было. Всякая ценность, в отличие от просто желаемого, потому и ценность, что заключает в себе некую моральную истину. 

     Надо  заметить, что «объективное» (синоним  истинного) состоит не в том, что  оно для всех одинаково (каждый воспринимает мир так, как это предопределяют его органы чувств, по-своему), – а в том, что оно исключает произвол, обращаться с ним можно лишь по его же законам. И то же самое – с ценностями. Если мой собственный разум удостоверяет для меня их моральную истину (то есть видит в них, так сказать, непременные атрибуты или условия Жизни), то они уважаемы мной независимо от моих индивидуальных расположений или нерасположений. Подлинная мораль – это выход из эгоцентризма в объективность, в истинное положение вещей. Которое демонстрирует, что, кроме нас самих, есть в мире и иное самоценное для нас, иные живые жизни: есть истинные ценности. И нам уже не нужно подчиняться социальному инстинкту, чтобы учитывать этот самый социум вокруг нас (быть нравственными); как только другие Я обнаруживают для нас свою самоценность, наша нравственность становится межиндивидуальной, и становится, так сказать, моральной объективностью.  
Ценности – сугубо личностны, но объективность и удостоверяется только каждой личностью, «своей головой», а не коллективами (что бы ни говорил коллектив, против логики, с которой каждый один на один, он бессилен); ценности могут быть даже в чем- то и субъективны (у каждого свой вкус, и никакие другие, сколько бы их ни было, тут ничего не меняют), но они – вот в чем суть – не эгоцентрическое и не эгоистическое в нас, а стало быть исключают произвол и в этом смысле объективны.

     Но  вот где, в идее объективности  ценностей, «тонкое место». Дистанция  между непосредственно радующим и истинно (объективно) ценным делает то, что ложные ценности, под видом истинных, имеют широчайшее хождение, и даже, может быть, куда большее, чем истинные… 
Ложные ценности – иначе, суетные – это по преимуществу (если не исключительно) ценности социального происхождения: когда мы выбираем работу не ту, к которой нас тянет, вешаем на стенки не те картины, которые нас радуют и т.д. и т.п., – а следуем во этом моде, престижу, тому, что должны ценить некие «все» или «элита»…  
Здесь нужна оговорка. Возможно, иной человек (не исключено, что таких пока и большинство) и не может найти в себе самом подлинные ценности, и ничего не выйдет хорошего из того, если он «поверит в себя»; сама нравственность для него – это то, принципиально, чего от него хотят другие, но не то, что требует от себя он сам; социальное нормирование здесь – спасение…

     Родина  есть, безусловно, подлинная ценность. Нужно быть совсем душевно мертвым, чтобы ничто из того, что сформировало тебя самого, не стало для тебя самоценным – живым и любимым.  
Любимое же – это такое, к которому мы проявляем максимум пристрастия, то есть одновременно снисходительности и требовательности. Здесь отчуждение невозможно, и потому мелкие недостатки становятся, может быть, и милыми, но настоящее зло – ранящим и нестерпимым. «Это моя страна, а раз так, надо, чтобы она была права!»  
Родина начинается там, где ты родился, но внешних границ, «священных рубежей», она, поистине, не имеет. Истина и добро экстерриториальны. Где максимум твоего присутствия в мире, там, естественно, и максимум твоей ответственности за мир, но все поле твоей ответственности – это именно весь мир. Истинный патриотизм равен истинному космополитизму.

     Каждый  волен достраивать сей видимый  мир и «вверх», до идеи всеобщего  и животворящего смысла-ценности, или Бога. Вообще наши ценности, если кому будет угодно, можно представить как секуляризированное божеское, секуляризированные «святыни» (или святыни – как метафоры ценностей). Но в любом случае, если признать существование над этим миром такого «высшего» – высшей ценности – то это уж конечно будет не сила, не власть, а истина и добро, истина моральная.

Использованная  литература 
 

 Аксиология: частное и общее. Наука и  ценности. – Новосибирск, 1987

        Андрос Е.А. Истина как проблема  познания и мировоззрения. –  Киев, 1984

        Бакурадзе О.М. Истина и ценность// Вопросы философии.- 1966.- №7

        Выжлецов Г.П. Аксиология культуры. – СПб.,1996

        Грязнов Б.С. Логика, рациональность, творчество.- М.,1982

        Гусев С.С. Наука и метафора.- Л.,1984

        Дробницкий О.Г. Мир оживших  предметов.- М.,1967

        Дробницкий О.Г. Ценность// Философская  энциклопедия.- М.,1970.- Т.5

        Дубровский Д.И. Проблема идеального. – М.,1983

        Ивин А.А. Аксиология.- М.,2006

        Ильенков Э.В. Идеальное и идеал.  Космология духа// Ильенков  Э.В. Философия и культура. – М.,1991

        Каган М.С. Философская теория  ценности.- СПб.,1997

        Калантар А.Л. Красота истины. Об эстетическом начале научного  познания. – Ереван,1980

        Классен Э.Г. Идеальное. Концепция  К.Маркса.- Красноярск,1984

        Кортава В.В. К вопросу о  ценностной детерминации сознания.- Тбилиси,1987

        Лапицкий В.В. Наука в системе  культуры.- Псков,1994

        Липский Б.И. Практическая природа  истины.- Л.,1986

        Лэйси Х. Свободна ли наука  от ценностей? Ценности и научное понимание.- М.,2001

        Максимов А.Н. Философия ценностей.  – М.,1997