Курс лекций по "Философии"

Поэтому была разработана  иная структурная модель теоретического знания на основе конструктивно-генетического  метода, предполагающего наряду с  аксиоматико-дедуктивной организацией теорий достаточно обширный слой неформализуемых компонент, организованных подругам принципам в виде различных моделей и схем.

Известный отечественный  логик В.А. Смирнов впервые показал  существенное различие аксиоматического и генетически конструктивного  развертывания теории. Обращаясь  к классическому примеру — евклидовой геометрии, он показал, что обычно рассматриваемые «Начала» Евклида как пример несовершенного аксиоматического построения в действительности являются попыткой конструктивного (генетического) построения теории» (Смирное В.А. Генетический метод построения научной теории // Философские вопросы современной формальной логики. М., 1962. С. 278). При этом существенную роль у Евклида играли мысленные эксперименты с идеальными циркулем и линейкой, абстрактными объектами — точкой, окружностью, прямой, отрезком, что служило основой для получения знаний, вошедших в геометрию. Генетический метод построения теории имеет дело не столько с логическими действиями над высказываниями, сколько с абстрактными объектами в знаковой форме, моделями, мысленный эксперимент с которыми становится ведущей операцией. Так, механическое движение представляют не в абстрактных понятиях и операциях с ними по правилам логики, но как перемещение идеального объекта, например точки, в пространственно-временной системе и изменение его движения под действием силы. Точки представляют реальные физические тела в мысленном эксперименте, теоретические выводы, соответственно, получают не за счет логических операций, а с помощью такого воображаемого эксперимента с абстрактными объектами теории.

 В наиболее  обоснованной и зрелой концепции  теоретического знания В.С. Степина  в качестве ведущих элементов  структуры теории рассматриваются  теоретические схемы, представленные  относительно независимо в языке  содержательного описания либо  в форме математических зависимостей на языке формул. Частные теоретические схемы формируются на основе фундаментальной схемы и образуют соответствующие иерархии и самостоятельные подсистемы. Так, основание физической теории составляют математический формализм — первый слой, фундаментальная теоретическая схема — второй слой, они всегда взаимообусловлены. Развитая теория строится на основе синтеза частных теоретических схем, которые предстают как выводимые или конструируемые из фундаментальной теоретической схемы, соответственно, частные теоретические законы выступают как следствие фундаментальных законов теории.

Как показал  В.С. Степин, «развертывание знаний осуществляется в этом случае путем мысленного экспериментирования  с абстрактными объектами, исследование связей которых позволяет... вводить новые абстракции, продвигаясь в плоскости теоретического содержания без обращения к приемам формализованного мышления. Показательно, что в развитой научной теории эти два способа выведения знаний дополняют друг друга. Во всяком случае, анализ процедур развертывания физической теории показывает что пробег в сфере математики, которая задает приемы «формальной работы» с физическими величинами, всегда сочетается с продвижением в теоретических схемах, которые эксплицируются время от времени в форме особых модельных представлений» (Степин В.С. Теоретическое знание. Структура, историческая эволюция. М., 2000. С. 132). «Специфика сложных форм теоретического знания, таких как физическая теория, состоит в том, что операции построения частных теоретических схем на основе объектов фундаментальной теоретической схемы не описываются в явном виде в постулатах и определениях теории. Эти операции демонстрируются на конкретных примерах редукции фундаментальной теоретической схемы к частной. Такие примеры включаются в состав теории в качестве своего рода эталонных ситуаций, показывающих, как осуществляется вывод следствий из основных уравнений теории. В механике к эталонным примерам указанного типа можно отнести вывод из законов Ньютона закона малых колебаний, закона движения тела в поле центральных сил, законов движения твердого тела и т. д...» (Там же. С. 133). Таким образом, в результате применения гипотетико-дедуктивного или конструктивно-генетического методов, а также их сочетания может быть построена теория как высшая и наиболее развитая форма знания. Под теорией как высшей формой организации научного знания понимают целостное структурированное в схемах представление о всеобщих и необходимых закономерностях определенной области действительности — объекте теории, существующее в форме системы логически взаимосвязанных и выводимых предложений. Как следует из предшествующего материала, в основании сложившейся теории лежит взаимосогласованная сеть абстрактных объектов, определяющая специфику данной теории, получившая название фундаментальной теоретической схемы и связанных с ней частных схем. Опираясь на них и соответствующий математический аппарат, исследователь может получать новые характеристики реальности, не всегда обращаясь непосредственно к эмпирическим исследованиям. Никакая теория не воспроизводит полностью изучаемое явление, а элементы теории — понятия, суждения, логические отношения и т. п. принципиально отличаются от реально существующих, например, причинно-следственных отношений, хотя и воспроизводят их. Теория — это языковая конструкция, требующая интерпретации при ее применении к реальным явлениям. Поскольку теория содержит модель изучаемой предметной области, то понятно, почему возможны альтернативные теории: они могут относиться к одному эмпирическому базису, но по-разному представлять его в моделях.

Исследователи-методологи выявили ряд функций научной  теории, в частности информативную, систематизирующую, объяснительную, предсказательную и другие. Объяснительная функция  является ведущей, предполагает предсказательную функцию, реализуется в многообразных формах, в частности как причинное объяснение; объяснение через закон (номологическое объяснение); структурно-системное, функциональное и генетическое (или историческое) объяснение. В гуманитарном знании в качестве оснований для объяснения часто выступают типологии (ссылки на типичность объектов), а процедуры объяснения с необходимостью дополняются интерпретацией, в частности предпосылок и значений, смыслов текстов и явлений культуры.

 Историческое объяснение является одним из значимых в сфере естественно-исторического знания. Следует отметить, что гипотетико-дедуктивный метод не фиксирует в явном виде особенности построения теории развивающегося, имеющего свою историю объекта, как, например, в геологии, палеонтологии, ботанике, а также в социально-исторических науках. Конструктивно-генетический метод, включающий содержательно-описательные компоненты, может осуществлять это лишь отчасти. В этих случаях возникает необходимость при создании теории сочетать исторический и логический методы в их взаимосвязи и взаимодействии.

 Исторический  метод требует мысленного воспроизведения  конкретного исторического процесса  развития. Его специфика обусловливается  особенностями самого исторического  процесса: последовательностью событий во времени, проявлением исторической необходимости через множество случайных событий, учетом случайностей. Исторический способ построения знания опирается на генетический способ объяснения, который применяется в том случае, если объектами исследования являются возникновение и развитие явлений, процессы и события, происходящие во времени. В свою очередь, логический способ построения знания о развивающемся объекте, его истории есть отображение исторического процесса в абстрактной и теоретически последовательной форме. Этот процесс воспроизводится логическим методом как некоторый итог и условия формирования, например этапа, периода, формации как системного образования. Сама по себе временная последовательность исторических явлений не может рассматриваться как порядок построения теории, поскольку историческое, включая случайные, второстепенные факторы, отклоняющиеся от главного направления генетического изменения, не совпадает с логическим, воспроизводящим необходимое, значимое, закономерное.

Энгельс, исследовавший  эту проблему, отмечал, что логический метод освобождает ход исследования от исторической формы, мешающих случайностей. «С чего начинается история, с того же должен начинаться и ход мыслей, и его дальнейшее движение будет  представлять собой не что иное, как отражение исторического процесса в абстрактной и теоретически последовательной форме; отражение исправленное, но исправленное соответственно законам, которые дает сам действительный исторический процесс, причем каждый момент может рассматриваться в той точке его развития, где процесс достигает полной зрелости, своей классической формы» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 497). Следует отметить, что здесь не идет речь о формально-логическом индуктивном или дедуктивном следовании, скорее о логическом вообще, о последовательно развертывающемся, непротиворечивом мышлении, и в этом смысле логический метод, как абстрактный и вероятностно-гипотетический, должен быть, в свою очередь, дополнен и уточнен генетическим и историческим анализом явлений и событий. Подчеркнем, что науки, строящие теорию на основе сочетания и диалектики исторического и логического, сохраняющие тесную связь с эмпирией, не имеющие часто возможности вводить математические модели, пользоваться гипотетико-дедуктивным методом, не должны оцениваться как несовершенные, «не дотягивающие» до строгой научности. Можно лишь говорить о специфике познавательных средств и методов этих наук.

 Традиционное  и привычное сочетание «проверка  теории» при детальном рассмотрении  оказывается приблизительным, неопределенным термином, за которым скрываются достаточно сложные и противоречивые процедуры. Как уже отмечалось, проверке подвергается не сама теория и лежащие в основании схемы-модели, а ее эмпирическая интерпретация, следствия, проверяемые опытным путем. Теория не может быть отброшена, если ей противоречат отдельные факты, но она не может считаться оправданной, даже если существуют отдельные факты, безоговорочно подтверждающие ее. В таких случаях возникает задача дальнейшего уточнения и совершенствования теории, лежащих в ее основе моделей либо пересмотра всей программы исследования. Особенно это относится к тому случаю, когда теория развивается в относительной независимости от эмпирии, с помощью знаково-символических и математических формализованных операций, путем гипотетических допущений и мысленного эксперимента. Оправдание такой теории, безусловно, требует обращения к эмпирическому уровню исследования.

В ходе исследования этих проблем в философии науки  и методологии логического позитивизма был введен принцип верификации как возможности установления истинности научных высказываний в результате их сопоставления с данными опыта. При этом структура опыта понималась как совокупность «абсолютно простых фактов» и допускалось, что они могут быть однозначно отображены в предложениях языка (протокольные высказывания), которые соответственно приобретали статус истинных или отбрасывались, если не отображали факты опыта. Любое высказывание о мире, претендующее на научность и истинность, должно быть сводимо к предложениям, фиксирующим данные опыта. Например, для верификации предложения «все металлы электропроводны» потребовалось бы бесконечное количество протокольных предложений, фиксирующих конкретные случаи электропроводности конкретных изделий из конкретных бесконечно разнообразных металлов. Такой «радикальный эмпиризм», ограничение познания пределами чувственного опыта и невозможность свести весь опыт к отдельным предложениям подверглись различным формам критики, в том числе и внутри самого логического позитивизма. Не соглашаясь с концепцией верификации, К. Поппер развивал другую точку зрения, получившую название фальсификационизма, где процедура фальсификации (опровержения) имела нормативный характер. Непротиворечивость или подтверждаемость эмпирическими данными не могут служить критериями истины, поскольку не существует единственного пути (логического вывода) от эмпирических данных к теории, любое фантастическое рассуждение можно построить непротиворечиво, а ложные мнения или верования могут случайно подтвердиться. Всегда существует возможность фальсифицировать теорию новыми экспериментами, если она вступит в противоречие с новыми фактами, поэтому всегда необходимо решительное критическое испытание проверяемых в опыте высказываний, теории в целом, и если нельзя установить с помощью фальсификации их окончательную истинность, то можно обнаружить их ложность, опровергнуть и отбросить, не подновляя «к случаю», поскольку это ведет к догматизму. Однако в конечном счете, преодолевая крайности своей концепции, Поппер согласился признать возможность модифицировать фальсифицированную теорию на основании специально разработанных критериев (Поппер К. Логика и рост научного знания: Избр. работы. М., 1983. С. 112—123). В целом, как показывают исследования различных представителей философии науки, и в частности американского математика и философа У. Куайна, проверка и оправдание научных высказываний возможна при установлении логической согласованности между эмпирическим базисом, интерпретативной теорией и системой теоретических постулатов.

Такое описание процедур генерации гипотезы соответствует  исследованиям по психологии открытия. Но процесс выдвижения научных гипотез  можно описывать и в терминах логико-методологического анализа. Тогда выявляются его новые важные аспекты.

Во-первых, еще  раз отметим то обстоятельство, что  сам поиск гипотезы не может быть сведен только к методу проб и ошибок; в формировании гипотезы существенную роль играют принятые исследователем основания (идеалы познания и картина  мира), которые целенаправляют творческий поиск, генерируя исследовательские задачи и очерчивая область средств их решения.

 Во-вторых, подчеркнем, что операции формирования гипотезы  не могут быть перемещены целиком  в сферу индивидуального творчества  ученого. Эти операции становятся достоянием индивида постольку, поскольку его мышление и воображение формируются в контексте культуры, в которой транслируются образцы научных знаний и образцы деятельности по их производству. Поиск гипотезы, включающий выбор аналогий и подстановку в аналоговую модель новых абстрактных объектов, детерминирован не только исторически сложившимися средствами теоретического исследования. Он детерминирован также трансляцией в культуре некоторых образцов исследовательской деятельности (операций, процедур), обеспечивающих решение новых задач. Такие образцы включаются в состав научных знаний и усваиваются в процессе обучения. Т. Кун справедливо отметил, что применение уже выработанных в науке теорий к описанию конкретных эмпирических ситуаций основано на использовании некоторых образцов мысленного экспериментирования с теоретическими моделями, образцов, которые составляют важнейшую часть парадигм науки.

Кун указал также  на аналогию между деятельностью  по решению задач в процессе приложения теории и исторически предшествующей ей деятельностью по выработке исходных моделей, на основе которых затем решаются теоретические задач и11.

Подмеченная Куном  аналогия является внешним выражением весьма сложного процесса аккумуляции  в наличном составе теоретических  знаний деятельности по производству этих знаний.

 Развитие  теоретического знания на уровне  частных теоретических схем и  законов подготавливает переход  к построению развитой теории. Становление этой формы теоретического  знания можно выделить как  третью ситуацию, характеризующую динамику научного познания.

                          Логика построения развитых теорий  в классической науке.

В науке классического  периода развитые теории создавались  путем последовательного обобщения  и синтеза частных теоретических  схем и законов.