Следует
отметить, что исторически сложившаяся
определенная система научного
знания является необходимым
и существенным базисом для
возникновения нового знания. Так,
при открытии нового экспериментального
факта отношения его со старым
знанием могут складываться следующим
образом: он предсказан имеющейся теорией;
не предсказан, но вписывается в нее; несовместим
со старой теорией. Во всех случаях старое
знание — базис возникновения или по крайней
мере квалификации факта как нового. Однако
влияние истерически сложившейся системы
наличного знания на научную деятельность
и новое знание не исчерпывает всего воздействия
на научное познание. В частности, остается
неясным, как осуществляется влияние на
содержание и структуру научного знания
в ненаучных формах духовной культуры
(нравственных, эстетических, философских
и др.), какова природа внеэмпирических
и внелогических факторов, определяющих,
в свою очередь, выбор фактов, проблем,
методов, гипотез, теорий и других форм
знания; чем определяется выбор элементов
старого знания для преобразования и включения
их в новое знание и другие вопросы.
Эти и
подобные им проблемы могут
найти конструктивное решение
только в том случае, если мы
признаем, что одновременно со
специально-научной существует и
другая система знания, складывающаяся
из философско-мировоззренческих, общенаучных
методологических элементов и соответствующего
концептуального аппарата. Ее называют
предпосылочным знанием. Системообразующими
элементами предпосылочного знания являются
научная картина мира, стиль научного
мышления и соответствующий понятийный
аппарат. Кроме того, сюда входят мировоззренческие
принципы, а также обыденное знание в форме
здравого смысла. Являясь самостоятельным
структурным образованием, эта система
знания существует главным образом в связи
и во взаимодействии с научным знанием.
Она может быть представлена, в частности,
в виде парадигмы (Т. Кун) или научно-исследовательской
программы (И. Лакатос), системы идеалов
и философских оснований науки (В.С. Степин),
что отчасти рассматривалось и будет специально
рассмотрено в соответствующем параграфе.
Современная философия
науки считает необходимым признать
и разрабатывать определенную типологию
знания, не сводящую все (истинное) знание
только к научному. У «знания нет
единственно адекватной формы» (И.Т.
Касавин), виды знания рождаются в зависимости
от типов человеческой деятельности. Уточняются
сами понятия: донаучного, вненаучного,
псевдонаучного знания. Если донаучное
знание близко к обыденному, повседневному,
когда сама жизнь рассматривается как
познание; псевдонаучное, являясь заблуждением,
стремится придать себе форму научного
знания и претендует на его статус и признание,
то вненаучное — это различные типы знания,
отличающиеся от научного «непознавательными»
способами получения, применения, апробации
и формами выражения.
Одним из первых,
обратившийся к проблеме вненаучного
знания И.Т. Касавин полагает, что
типология такого знания соответствует
типологии практической, духовно-практической
и теоретической деятельности. Практическое знание — это знание
о том, как действовать в ходе преобразования
природного и социального мира, какими
свойствами обладают материалы, предметы,
каков порядок операций в повседневной
и специализированной деятельности. Духовно-практическое
знание представлено знанием об общении,
жизнедеятельности людей, культово-регулятивным,
а также художественным знанием. Оно пронизывает
все сферы деятельности и социальные слои,
является основой личностных, межгрупповых
и социальных отношений в целом. Формы
его существования и функционирования
— убеждение и обращение к стереотипам,
образное описание, нормирование (рецептурность),
целеполагание, а также надежды, стремления,
оценки и идеалы. Теоретическое знание
— это не только научное, но и идеологическое,
философское, теологическое и даже магическое,
например дискуссии вокруг полетов ведьм,
материальности дьявола и различия черной
и белой магии (Касавин И. Т. Постигая многообразие
разума // Заблуждающийся разум? Многообразие
вненаучного знания. М.,1990. С. 21-26).
Многообразные критерии научности,
включенные в структуру науки, призваны
оценить продукты познания на основании
их соответствия или несоответствия стандартам
науки. Они позволяют установить принадлежность
различных типов знания науке или их отдаленность
от нее, провести демаркационную линию.
Критерии научности задаются набором
предписаний, императивов, запретов, зависят
от конкретно-исторических условий и представляют
собой совокупность экспертных установок.
Существуют следующие группы критериев:
- критерии группы «А», которые отделяют науку
от ненауки путем опытной проверяемости,
рациональности, воспроизводимости, интерсубъективности,
формальной непротиворечивости;
- критерии группы
«Б» — исторически преходящие
нормативы, требования к онтологическим
схемам, культурно-стилистическим особенностям
мышления ученых (например, мыслить жестко
детерминистски или вероятностно и гипотетично);
- критерии группы
«В» — дисциплинарные критерии
научности, предъявляемые к профессиональным
отраслям знания. Они представляют
собой инструмент аттестации конкретных
видов знания и деятельности, отображающие
частные параметры науки.
Основным критерием
науки является объективность, которая
фиксирует совпадение знания со своим
объектом и устраняет все, что
связано с субъективизмом в познавательной деятельности. Объективность
способствует изучению сущности самой
вещи. Традиционное классическое понимание
объективности опирается на нейтрализацию
субъекта. Независимость от субъекта считается
основополагающей чертой объективности.
Наука, претендуя на объективность, отбрасывает
все высказывания, суждения и заключения,
в которых просматривается явная причастность
к характеристикам индивидуального мышления.
Объективность
тесно связана с интерсубъективностью
и общезначимостью. Интерсубъективность
— это особая общность между
познающими субъектами, условие передачи
знания, значимость опыта одного субъекта
для другого. Общезначимость фиксирует
гносеологический идеал единодушного
восприятия той или иной информации, претендует,
чтобы знания были общими для всех, и активно
использует конвенции — соглашения.
Наука универсальна
и может сделать предметом
научного исследования любой
феномен, будь то энергоинформационные
взаимодействия, деятельность сознания
или человеческая психика. Но
в этом случае наука рассматривает выбранный предмет
со стороны его сущностных связей и зависимостей.
Предметность — важный критерий научности,
которая проявляется в фиксации и выделении
определенного фрагмента реальности.
Строгость,
достоверность, обоснованность, доказательность также входят в реестр критериев
научного познания. Для науки окружающий
мир предстает как совокупность причинно
обусловленных событий и процессов, охватываемых
закономерностью, под которой понимается
устойчивая, регулярная связь. Современная
наука доказала, что закономерности могут
иметь динамический и статистический
характер. Классические динамические
закономерности устанавливают жесткие
детерминистские связи, они сформировались
в ходе развития классической физики.
В отличие от них статистические закономерности
отражают такую форму взаимосвязи явлений,
при которой данное состояние системы
определяет ее последующие состояния
не однозначно, а с определенной долей
вероятности. Они формулируются на языке
вероятностных распределений и проявляются
как законы массовых явлений на базе больших
чисел. Считается, что их действие обнаруживается
там, где на фоне множества случайных причин
существуют глубокие необходимые связи.
Статистические закономерности не дают
абсолютной повторяемости, однако в общем
случае правомерна их оценка как закономерностей
постоянных причин. Наука XXI в. ориентирована
на учет статистических закономерностей.
На современном
этапе развития наука приходит
к утверждению о невозможности
исчерпания реестра критериев
научности. Развитие научного познания приводит к изменениям
и критериев науки, к которым в настоящее
время относят прогрессизм, нетривиальность,
полифундаментализм, информативность,
эвристичность, верификацию и пр. Эвристичность
связана с поиском в условиях неопределенности
и фиксирует способность теории к экспансии,
т.е. к выходу за собственные пределы, к
саморасширению.
Верификация,
т.е. опытная подтверждаемое, фиксирует
«чистые данные опыта» и направлена
на установление истин на основе
эмпирической проверки. Принцип
верификации стремится очистить науку от
не имеющих позитивного значения утверждений
метафизики. Однако опытная проверка обладает
как достоинствами определенности (чтобы
не позволять смешивать знания с безосновательными
предположениями), так и неопределенности
(чтобы не дать возможности достигнутому
уровню человеческих познаний превратиться
в абсолют). Утверждать исчерпывающую
сводимость языка науки к данным наблюдения
невозможно. Поэтому правомерно представление
о косвенной или частичной эмпирической
подтверждаемости.
Логическая
и эстетическая организованность
также являются критериями научности.
В объем логического критерия
научности входят непротиворечивость,
полнота, простота.
Согласно
сформулированному Аристотелем
закону непротиворечивости, невозможно,
чтобы одно и то же, в одно и то же время,
и было присуще, и не было одному и тому
же, в одном и том же отношении. Логическая
версия гласит, что противоположные высказывания
не могут быть истинными.
Требования
полноты включают в себя семантическую
и синтаксическую полноту как желаемый идеал всестороннего
описания действительности.
Принцип
простоты имел как онтологическое
(гармония и завершенность, объективно
присущие миру), так и синтаксическое
и прагматическое обоснование.
Понятие синтаксической простоты
задается представлением оптимальности
и удобства применяемой символики, способов
кодирования, трансляции знания. Из всех
теорий, трактующих одни и те же факты,
выбирается наиболее простая. Понятие
прагматической простоты вводит представления
о простоте экспериментальных, технических,
алгоритмических аспектов научной деятельности.
С принципом простоты, в котором присутствует
требование стройности, изящности, ясности
теории, тесно связан эстетический критерий
научности. В высказываниях многих ученых
просматривается тяга к красоте теории.
«Темные понятия» свидетельствуют о неудовлетворительности
теории.
Пол Дирак утверждал,
что красота уравнений важнее,
чем их согласие с экспериментом.
Альберт Эйнштейн также предлагал
применять к научной теории критерий
внутреннего совершенства. Кеплеру принадлежит
труд с примечательным названием «Гармония
мира».
Особое место
занимает такой критерий научности,
как когерентность, обеспечивающая
самосогласованность, взаимосвязанность
полученных исследовательских результатов
с теми знаниями, которые уже были оценены как
фундаментальные. Тем самым когерентность
обеспечивает сохранность науки от проникновения
в нее претенциозных, не имеющих достаточных
оснований суждений и положений.
Критерий строгости
в науке имеет также немаловажное
значение. Понятие научной строгости
входит в состав критерия объективности.
Э. Агацци определяет научную строгость
«как условие, предполагающее, что все
положения научной дисциплины должны
быть обоснованными и логически соотнесенными».
Законы природы
сравнивают с запретами, в которых не утверждается,
а отрицается что-либо. (К примеру, закон
сохранения энергии выражается в суждении
типа: «Не существует вечного двигателя».)
Запретный принцип в науке связан с процедурой
фальсифицируемости, означающей опровержение.
Фальсифицируемость опирается на историю
науки, которая развивается, опровергая
свои достижения в ситуации их встречи
с контрпримерами. В отличие от фальсифицируемости
фальсификация представляет собой методологическую
процедуру, устанавливающую ложность
гипотезы или теории в соответствии с
правилами классической логики. При фальсификации
должны быть сформулированы научные правила,
усматривающие, при каких условиях система
должна считаться фальсифицируемой.
Современная
наука отвергает наличие окончательного
критерия научности — такой критерий
являлся бы абсолютным и внеисторичным,
никак не зависящим от конкретно-исторической
формы развития науки и практики.
Тема 2 «Генезис науки
и развитие методов научного исследования»
1. Значение проблемы
в научном исследовании. Проблемные ситуации в науке.
2. Роль веры,
интуиции, догадок в научном исследовании.
3. Становление
развитой научной теории как
высшей формы организации научного
знания.
1. Началом
исследовательского поиска большинство
методологов считает выявление проблемной ситуации и постановку
проблемы. К. Поппер утверждал, что познание
не начинается с наблюдений и фактов, «оно
начинается с проблем», с напряженности
между знанием и незнанием. Сама проблема
возникает из открытия, что с нашим знанием
что-то не в порядке, существует какое-то
внутреннее противоречие. Отправным пунктом
становятся не столько чистое наблюдение
и факты сами по себе, сколько наблюдение
и факты, порождающие проблему.
Для древних
философов проблема — это вопрос,
содержащий открытую альтернативу, противоположности,
элемент древнегреческой диалектики как
искусства рассуждения, ведения диалога,
спора — поиска истины. По Платону, это
предполагает умение вопрошания как путь
к «знанию незнания», раскрытие спрашиваемого
в его проблематичности, признание того,
что вопрос труднее ответа. Искусство
вопрошания не имеет прямого метода, который
позволил бы научиться спрашивать и видеть
проблематическое, однако возможно владение
логическими и риторическими приемами
формулирования вопроса и проблемы. Аристотель
в «Аналитиках» и «Топике» неоднократно
обращается к теме «диалектической проблемы»,
полагая, что, «меняя способ выражения,
ты каждому положению можешь придать вид
проблемы» («Топика»), при этом в проблеме
явно сформулирована альтернатива, в положении
— только одна из ее сторон, вторая лишь
подразумевается. Проблема ставится «или
относительно того, о чем ни одна из сторон
не имеет определенного мнения, или относительно
того, о чем мудрые имеют мнение, противное
мнению большинства людей, или относительно
того, о чем расходятся мнения внутри каждой
стороны» («Топика». Здесь же рассматриваются
«топы» (методы), применимые как к общим,
так и к частным проблемам, определение
правдоподобия проблем, их рода, соотношение
с причиной и множество других «топов»
как для спрашивающих, так и для отвечающих.
Вычленяются также три типа положений
и проблем — касающиеся нравственности,
природы и «построенные на рассуждении»,
которые, как отмечают исследователи,
перекликаются с делением философии на
этику, физику, логику (и соответствующие
проблемы) у Ксенократа, перипатетиков
и стоиков. Размышляя над аристотелевским
пониманием проблемы, Гадамер пришел к
выводу, что оно не имеет отношения к «фактической
истине», но принадлежит лишь сфере диалектики,
спора и рассуждения. Это не действительные
вопросы, но лишь «альтернативные мнения»,
проблема в таком диалектическом смысле
относится не столько к философии, сколько
к риторике.