Научная революция и философия XVII века (Бэкон, Декарт, Спиноза)

6 – Вариант.

Тема: Научная революция и философия XVII века (Бэкон, Декарт, Спиноза).

XVII век открывает следующий  период в развитии философии,  который принято называть философией Нового времени. Начавшийся ещё в эпоху Возрождения процесс разложения феодального общества расширяется и углубляется в XVII в.

В последней трети XVI - начале XVII в. происходит буржуазная революция  в Нидерландах, сыгравшая важную роль в развитии капиталистических  отношений в протестантских странах. С середины XVII в. (1642-1688) буржуазная революция развёртывается в Англии, наиболее развитой в промышленном отношении европейской стране. Эти ранние буржуазные революции были подготовлены развитием мануфактурного производства, пришедшего на смену ремесленному труду. Переход к мануфактуре способствовал быстрому росту производительности труда, поскольку мануфактура базировалась на кооперации работников, каждый из которых выполнял отдельную функцию в расчленённом на мелкие частичные операции процессе производства.

Развитие нового - буржуазного - общества порождает изменения не только в экономике, политике и социальных отношениях, оно меняет и сознание людей. Важнейшим фактором такого изменения  общественного сознания оказывается наука, и прежде всего, экспериментально-математическое естествознание, которое как раз в XVII в. переживает период своего становления: не случайно XVII век обычно называют эпохой научной революции.

В XVII в. разделение труда  в производстве вызывает потребность  в рационализации производственных процессов, а тем самым - в развитии науки, которая могла бы эту рационализацию стимулировать.

Развитие науки Нового времени, как и социальные преобразования, связанные с разложением феодальных общественных порядков и ослаблением  влияния церкви, вызвало к жизни  новую ориентацию философии. Если в  Средние века она выступала в  союзе с богословием, а в эпоху  Возрождения - с искусством и гуманитарным знанием, то теперь она опирается  главным образом на науку.

Поэтому для понимания  проблем, которые стояли перед философией XVII в., надо учитывать, во-первых, специфику  нового типа науки - экспериментально-математического  естествознания, основы которого закладываются  в этот период. И во-вторых, поскольку  наука занимает ведущее место  в мировоззрении этой эпохи, то и  в философии на первый план выходят  проблемы теории познания - гносеологии.

Уже в эпоху Возрождения, как мы видели, средневековая схоластическая образованность была одним из предметов  постоянной критики. Эта критика  ещё более остро ведётся в XVII в. Однако при этом, хотя и в новой форме, продолжается старая, идущая ещё от Средних веков полемика между двумя направлениями в философии: номиналистическим, опирающимся на опыт, и рационалистическим, выдвигающим в качестве наиболее достоверного познание с помощью разума. Эти два направления в XVII в. предстают как эмпиризм и рационализм.

Номинализм и эмпиризм Ф. Бэкона. Родоначальником эмпиризма, всегда имевшего своих приверженцев в Великобритании, был английский философ Френсис Бэкон (1561-1626). Как и большинство мыслителей протестантской ориентации, Бэкон, считая задачей философии, создание нового метода научного познания, переосмысливает предмет и задачи науки, как её понимали в Средние века. Цель научного знания - в принесении пользы человеческому роду; в отличие от тех, кто видел в науке самоцель, Бэкон подчёркивает, что наука служит жизни и практике и только в этом находит своё оправдание. Общая задача всех наук - увеличение власти человека над природой. Те, кто относились к природе созерцательно, склонны были, как правило, видеть в науке путь к более углублённому и просветлённому разумом созерцанию природы. Подобный подход был характерен для античности. Бэкон резко осуждает такое понимание науки. Наука - средство, а не цель сама по себе; её миссия в том, чтобы познать причинную связь природных явлений ради использования этих явлений для блага людей. "...Речь идёт, - говорил Бэкон, имея в виду назначение науки, - не только о созерцательном благе, но поистине о достоянии и счастье человеческом и о всяческом могуществе и практике. Ибо человек, слуга и истолкователь природы, столько совершает и понимает, сколько охватил в порядке природы делом и размышлением; и свыше этого он не знает и не может. Никакие силы не могут разорвать или раздробить цепь причин; и природа побеждается только подчинением ей. Итак, два человеческих стремления - к знанию и могуществу - поистине совпадают в одном и том же..." [1] Бэкону принадлежит знаменитый афоризм: "Знание - сила", в котором отразилась практическая направленность новой науки.

1 Бэкон Ф. Соч.: В 2 т.  М., 1971. Т. 1. С. 83.

В этом стремлении обратить взор науки к земле, к познанию природных явлений, которые нам  открывают чувства, сказались как  общая духовная атмосфера нарождающегося капитализма, так и, в частности, протестантизм. Именно в протестантизме, начиная с самих его основателей - Мартина Лютера и Жана Кальвина, акцент ставится на невозможность с  помощью разума постигнуть то, что  относится к сфере божественного, поскольку трансцендентный Бог  составляет предмет веры, а не знания. Лютер был резким критиком схоластики, которая, по его мнению, пыталась с  помощью разума дать рациональное обоснование  истин откровения, доступных только вере. Разведение веры и знания, характерное для протестантизма в целом, привело к сознательному стремлению ограничить сферу применения разума миром "земных вещей". Под этим понималось, прежде всего, практически ориентированное познание природы.

Отсюда уважение к любому труду - как к крестьянскому, так  и к ремесленному, как к деятельности предпринимателя, так и к деятельности землекопа. Отсюда же вытекает и признание  особой ценности всех технических и  научных изобретений и усовершенствований, которые способствуют облегчению труда  и стимулируют материальный прогресс. Особенно ярко все это видно именно у Бэкона. Он ориентирует науку  на поиск своих открытий не в книгах, а в поле, в мастерской, у кузнечных  горнов. Знание, не приносящее практических плодов, Бэкон считает ненужной роскошью.

Разработка индуктивного метода. Но для того чтобы овладеть природой и поставить её на службу человеку, необходимо, по убеждению английского философа, в корне изменить научные методы исследования. В Средние века, да и в античности, наука, по мнению Бэкона, пользовалась главным образом дедуктивным методом, образцом которого является силлогистика Аристотеля. С помощью дедуктивного метода мысль движется от очевидных положений (аксиом) к частным выводам. Такой метод, считает Бэкон, не является результативным, он мало подходит для познания природы. Всякое познание и всякое изобретение должны опираться на опыт, т. е. двигаться от изучения единичных фактов к общим положениям. А такой метод носит название - индуктивного. Индукция (что в переводе значит "наведение") была описана Аристотелем, но последний не придавал ей такого универсального значения, как Бэкон.

Простейшим случаем индуктивного метода является так называемая полная индукция, когда перечисляются все  предметы данного класса и обнаруживается присущее им свойство. Так, может быть сделан индуктивный вывод о том, что в этом саду вся сирень белая. Однако в науке роль полной индукции не очень велика. Гораздо чаще приходится прибегать к неполной индукции, когда  на основе наблюдения конечного числа  фактов делается общий вывод относительно всего класса данных явлений. Классический пример такого вывода - суждение "все  лебеди белы"; такое суждение кажется  достоверным только до тех пор, пока нам не попадается чёрный лебедь. Стало быть, в основе неполной индукции лежит заключение по аналогии; а оно всегда носит лишь вероятный характер, но не обладает строгой необходимостью. Пытаясь сделать метод неполной индукции по возможности более строгим и тем самым создать "истинную индукцию", Бэкон считает необходимым искать не только факты, подтверждающие определённый вывод, но и факты, опровергающие его.

Таким образом, естествознание должно пользоваться двумя средствами: перечислением и исключением, причём главное значение имеют именно исключения. Должны быть собраны по возможности все случаи, где присутствует данное явление, а затем все, где оно отсутствует. Если удастся найти какой-либо признак, который всегда сопровождает данное явление и который отсутствует, когда этого явления нет, то такой признак можно считать "формой", или "природой", данного явления. С помощью своего метода Бэкон, например, нашёл, что "формой" теплоты является движение мельчайших частиц тела.

Творчество Бэкона оказало  сильное влияние на ту общую духовную атмосферу, в которой формировалась  наука и философия XVII в., особенно в Англии. Не случайно его призыв обратиться к опыту стал лозунгом для основателей Лондонского естественнонаучного общества, куда вошли творцы новой науки - Р. Бойль, Р. Гук, И. Ньютон и др.

Однако нельзя не отметить, что английский философ сделал чрезмерный акцент на эмпирических методах исследования, недооценив при этом роль рационального  начала в познании, и прежде всего - математики. Поэтому развитие естествознания в XVII в. пошло не совсем по тому пути, который ему предначертал Бэкон. Индуктивный метод, как бы тщательно  он ни был отработан, все же, в конечном счёте, не может дать всеобщего и необходимого знания, к какому стремится наука. И хотя призыв Бэкона обратиться к опыту был услышан и поддержан - прежде всего, его соотечественниками, однако экспериментально-математическое естествознание нуждалось в разработке особого типа эксперимента, который мог бы служить основой для применения математики к познанию природы.

Такой эксперимент разрабатывался в рамках механики - отрасли математики, ставшей ведущей областью нового естествознания.

Античная и средневековая  физика, основы которой заложил Аристотель, не была математической наукой: она  опиралась, с одной стороны, на метафизику, а с другой - на логику. Одной из причин того, почему при изучении природных  явлений учёные не опирались на математику, было убеждение, что математика не может изучать движение, составляющее главную характеристику природных процессов. В XVII в. усилиями И. Кеплера, Г. Галилея и его учеников - Б. Кавальери и Э. Торричелли - развивается новый математический метод бесконечно малых, получивший впоследствии название дифференциального исчисления. Этот метод вводит принцип движения в саму математику, благодаря чему она оказывается подходящим средством для изучения физических процессов.

Как мы уже знаем, одной  из философских предпосылок создания метода бесконечно малых было учение Николая Кузанского о совпадении противоположностей, которое оказало  влияние на Галилея и его учеников.

Оставалась, однако, ещё одна проблема, которую предстояло решить для того, чтобы стала возможной механика. Согласно античному и средневековому представлению, математика имеет дело с идеальными объектами, какие в чистом виде в природе не встречаются; напротив, физика изучает сами реальные, природные объекты, а потому строго количественные методы математики в физике неприемлемы. Одним из тех, кто взялся за решение этой проблемы, был опять-таки Галилей. Итальянский учёный пришёл к мысли, что реальные физические объекты можно изучать при помощи математики, если удастся на основе эксперимента сконструировать идеальные модели этих физических объектов. Так, изучая закон падения тел, Галилей строит эксперимент, вводя понятия абсолютно гладкой (т. е. идеальной) плоскости, абсолютно круглого (идеального) тела, а также движения без сопротивления (движения в пустоте) и т. д. Изучение идеальных образований можно осуществить с помощью новой математики. Таким путём происходит сближение физического объекта с математическим, составляющее предпосылку классической механики.

Совершенно очевидно, что  эксперимент имеет мало общего с  непосредственным наблюдением, к которому по преимуществу обращалось естествознание предшествующего периода. Неудивительно, что проблема конструирования идеальных  объектов, составляющая теоретическую  основу эксперимента, стала одной  из центральных также и в философии XVII в. Эта проблема составила предмет  исследований представителей рационалистического  направления, прежде всего французского философа Рене Декарта (или в латинизированном написании - Картезия) (1596-1650).

Стремясь дать строгое  обоснование нового естествознания, Декарт поднимает вопрос о природе  человеческого познания вообще. В  отличие от Бэкона, он подчёркивает значение рационального начала в познании, поскольку лишь с помощью разума человек в состоянии получить достоверное и необходимое знание. Если к Бэкону восходит традиция европейского эмпиризма, апеллирующая к опыту, то Декарт стоит у истоков рационалистической традиции Нового времени.

Субъективные особенности  сознания как источник заблуждений. Есть, однако, характерная особенность, одинаково присущая как эмпиризму, так и рационализму.

Её можно обозначить как онтологизм, роднящий философию XVII в. - при всей её специфике - с предшествующей мыслью. Хотя в центре внимания новой философии стоят проблемы теории познания, однако большинство мыслителей полагают, что человеческий разум в состоянии познать бытие, что наука и соответственно философия, поскольку она является научной, раскрывают действительное строение мира, закономерности природы.

Правда, достигнуть такого истинного, объективного знания человеку, по мнению философов XVII в., не так-то легко: человек  подвержен заблуждениям, источником которых являются особенности самого познающего субъекта. Отсюда необходимо найти средство для устранения этих субъективных помех, которые Бэкон  называл "идолами" или "призраками" и освобождение от которых составляет предмет критической работы философа и учёного. Идолы - это различного рода предрассудки, или предрасположения, которыми обременено сознание человека. Существуют, по Бэкону, идолы пещеры, идолы театра, идолы площади и, наконец, идолы рода. Идолы пещеры связаны с индивидуальными особенностями людей, с их психологическим складом, склонностями и пристрастиями, воспитанием и т. д. В этом смысле каждый человек смотрит на мир как бы из своей пещеры, и это приводит к субъективному искажению картины мира. Однако от этих идолов сравнительно нетрудно освободиться. Труднее поддаются устранению призраки театра, источник которых - вера в авторитеты, мешающая людям без предубеждения самим исследовать природу. По убеждению Бэкона, развитию естественных наук особенно мешает догматическая приверженность Аристотелю, высшему научному авторитету Средних веков. Нелегко победить также идолов площади, источник которых - само общение людей, предполагающее использование языка. Вместе с языком мы бессознательно усваиваем все предрассудки прошлых поколений, осевшие в выражениях языка, и тем самым опять-таки оказываемся в плену заблуждений. Однако самыми опасными являются идолы рода, поскольку они коренятся в самой человеческой природе, в чувствах и особенно в разуме человека и освободиться от них всего труднее. Бэкон уподобляет человеческий ум неровному зеркалу, изогнутость которого искажает все, что в нем отражается. Примером такой "изогнутости" Бэкон считает стремление человека истолковать природу по аналогии с самим собой, откуда рождается самое скверное из заблуждений - телеологическое понимание вещей. Телеология (от греч. слова "telos" - цель) представляет собой объяснение через цель, когда вместо вопроса "почему?" ставится вопрос "для чего?".