Немецкий идеализм

У Канта основное отношение между  ними рассматривается так, что несоединимые сперва функции знания и воли могут обрести синтез в форме чувства и в его теоретической философии заключается намек на то, что при всей противоположности между чувственностью и рассудком они имеют общий корень, лежащий в способности воображения или суждения. Фихте превращает это отношение в диалектический метод, при помощи которого он хочет развить всю систему деятельности разума из ее последней задачи.

Так обозначился основной характер философии Фихте. Ей предстояло разрешить данную задачу, с одной  стороны, с указанной точки зрения философского исследования, а с другой, — опираясь на общее мышление.

 Именно этот пункт  учения Фихте - недостижимость  тождества противоположностей - стало  предметом критики его младших  современников - Шеллинга и Гегеля. Эта критика велась обоими с позиций объективного идеализма, который, впрочем, они обосновывали по-разному.

Тождество противоположностей - субъекта и объекта - Шеллинг делает исходным пунктом своего учения. При  этом он применяет принцип развития, разработанный Фихте по отношению  к субъекту и его деятельности, также и к анализу природы. Критикуя Фихте за то, что природа  у него рассматривается как голый  материал для субъекта, Шеллинг в  первый период своего творчества концентрирует  свое внимание на проблемах натурфилософии. Задачу последней он видит в том, чтобы раскрыть последовательные стадии развития природы от низших форм к высшим. Природа при этом толкуется как проявление бессознательной жизни разума, который как бы проходит целый ряд этапов от низших - неорганической природы - до высших, органических и находит свое завершение в появлении сознания. Проблема соотношения бессознательных и сознательных форм жизни разума, поставленная уже Фихте, приобретает у Шеллинга первостепенное значение. Шеллинг пытается обнаружить параллелизм, существующий между различными уровнями развития природы (механическими, химическими, биологическими законами), с одной стороны, и ступенями развития человеческого сознания, с другой. При этом наряду с интересными наблюдениями и остроумными догадками нередко появляются произвольные аналогии и даже фантастические построения, за которые нередко критиковали шеллингову натурфилософию современные ему естествоиспытатели.

Перенося на природу те закономерности развития, которые были открыты Фихте при исследовании субъекта, абсолютного Я, Шеллинг  предпринимает построение диалектической картины развития природных процессов  и форм. Природное тело понимается им как продукт взаимодействия противоположно направленных сил - положительных и  отрицательных зарядов электричества, положительных и отрицательных  полюсов магнита и т.д. Основу для такой разработки составила  уже гипотеза Канта-Лапласа, попытавшихся смоделировать генезис солнечной  системы из взаимодействия центробежных и центростремительных сил. Непосредственным же толчком для построений Шеллинга были новые открытия в физике, химии  и биологии, и прежде всего теория электричества, быстро развивавшаяся  с середины XVIII в. Кулон развил теорию положительной и отрицательной  электрических жидкостей; изучалось  соотношение электрической и  магнитной полярности, а также  соотношение химических и электрических  взаимодействий. Благодаря открытию Гальвани "животного электричества" возникла возможность установления связи между неорганической и органической природой.

Опираясь на эти открытия, Шеллинг выступил с критикой механицизма  в естествознании, стремясь показать, что вся природа в целом  может быть объяснена с помощью  принципа целесообразности, лежащего в основе жизни. И это понятно: с точки зрения Шеллинга, природа - это и есть жизнь, все неорганические процессы он пытался понять как предпосылки  развития организма. В натурфилософии Шеллинга была возрождена неоплатоническая идея мировой души, проникающей собою  всю космическую стихию и обеспечивающей единство и целостность природного бытия, всеобщую связь природных  явлений.

Однако в отличие от неоплатонизма Шеллинг развивает  динамическое воззрение на природу. Сущность природы рассматривается  им как противоборство полярных сил, образцом которого является магнит; в каждом явлении природы Шеллинг видит продукт борьбы разнонаправленных сил; эта борьба составляет структуру всего живого.

В учении Шеллинга преодолевается характерное для трансцендентального  идеализма Канта, а в определенной мере и Фихте, противопоставление мира природы как феноменального и  мира свободы как умопостигаемого: обе сферы рассматриваются Шеллингом  как развивающиеся из единого  начала, представляющего собой абсолютное тождество субъекта и объекта, точку "безразличия" обоих. Абсолютный субъект Фихте, никогда не утрачивавший связи с индивидуальным сознанием, превращается у Шеллинга в божественное начало мира, сближаясь со спинозовской субстанцией. Философия природы и философия тождества Шеллинга - это объективный идеализм, главная задача которого - показать, как из единого первоначала, которое есть ни субъект, ни объект, рождается все многообразие универсума. Возникновение многого из единого - проблема, которой занимались еще античные философы, с попыткой ее решения связано возникновение древнегреческой диалектики. Однако представители немецкого классического идеализма, особенно Шеллинг и Гегель, разрабатывают диалектический метод, опираясь не столько на античные образцы, сколько на те принципы, которые были созданы в эпоху Возрождения у Николая Кузанского и Джордано Бруно. Не случайно Шеллинг нередко обращается к творчеству Бруно, пантеизм которого значительно ближе ему, чем этический идеализм Канта и Фихте. Принцип совпадения противоположностей, сформулированный Кузанцем, составил основу диалектического метода Шеллинга, а в еще большей мере - Гегеля. Хотя Гегель сам считал, что его диалектика имеет своим источником учения Платона и Аристотеля, однако в действительности, отменяя закон непротиворечия, сформулированный Аристотелем в качестве фундамента как логики, так и онтологии, Гегель следует за Кузанцем (то обстоятельство, что сочинения самого Николая Кузанского не были известны Гегелю, не меняет дела: идеи Кузанца оказывали сильное опосредованное влияние на мышление нового времени). Трансцендентальный идеализм должен быть учением о «я», подобно тому, как натурфилософия была учением о становлении «я». Но, по Фихте, к сущности «я» относится противоположность между сознательной и бессознательной деятельностью. Акт, которым порождается содержание сознания, как таковой, с необходимостью является бессознательным. Из взаимоотношения этих двух элементов возникло разделение наукоучения на теоретическое и практическое. Это разделение было в основном принято Шеллингом без изменений. Зависимость сознательной деятельности от бессознательной дает начало теоретическому процессу сознания. Начинаясь с ощущения, этот процесс восходит через сознание и мышление до полной свободы самосознания, в которой «я» сознает и осуществляет само себя как волю. Определяемость бессознательной деятельности деятельностью сознательной обусловливает практический процесс сознания, который представляется в общей жизненной деятельности индивидуумов в виде развития свободы через историю.

В этом Шеллинг следует  учениям Канта и Фихте, в особенности  в теории познания и философии  истории, хотя он и обнаруживает значительную самостоятельность отчасти в  диалектическом распределении богатого материала, отчасти в понимании  отдельных проблем. Но он выходит  за пределы этих учений и к этим двум рядам мыслей прибавляет завершающий  синтез, который основывается, правда, на «Критике способности суждения»  и шиллеровском учении о влечении к игре, но проведен им совершенно оригинально. Как в теоретическом, так и в практическом процессе сознания «я» существует в односторонней определенности, но в то же время должна быть найдена высшая форма его развития, в которой «я» может выступить в законченном проявлении. У Фихте, как и у Канта, противоположение теоретического и практического представляется противоположением двух параллельных линий, встречающихся лишь в бесконечности. Но ведь «я» единично, следовательно, это единство бессознательной и сознательной деятельности должно быть осуществлено и в явлении: наряду с теоретическим и практическим «я» должна существовать функция разума, где это противоречие двух форм деятельности было бы разрешено. Это — функция эстетическая, так как гений, обусловливающий ее существование, представляет собой бессознательно-сознательную деятельность «я». Продукт этой деятельности — искусство, составляет поэтому наиболее законченное выражение сущности «я». Наука, как продукт теоретического <<я», и мораль в своем историческом развитии, как продукт «я» практического, представляют обе progressus in infinitum, и только искусство, как продукт «я» эстетического, содержит готовое решение задачи, над которой те оба работают. Если в теоретической функции сознательное должно быть полностью определено через бессознательное, и наоборот, в практической функции бессознательное должно быть полностью определено через сознательное, то каждая из них достигает своей цели лишь в бесконечности, то есть никогда не достигает ее в опыте. Искусство, напротив, показывает полное равновесие бессознательной и сознательной деятельности уже в самом явлении, равновесие, при котором они взаимно целиком и полностью определяют друг друга и ни одна из них не преобладает над другой. Гений — это интеллигенция, действующая, как природа. Только в искусстве совпадают мир чувственный и мир духовный, которые во всех иных случаях стремятся или приблизиться друг к другу, или отойти друг от друга. Поэтому произведение искусства есть совершенное изображение «я» в явлении, а искусство — это высший органон философии, ибо оно содержит в себе решение задачи, над которым (решением) работает философское мышление. Всякое истинное произведение искусства есть мир в себе, проявление абсолютного единства мира, получившее свое совершенное выражение. В нем уравновешиваются влечение мышления и влечение воли. Их противоречие здесь разрешено и работа «я», стремящегося реализовать самое себя, закончена в созерцании, развившем деятельность «я» до полной гармонии.

Оставаясь верным идеалистическому миросозерцанию, Шеллинг переосмысливает  с точки зрения общих философских  воззрений те психологические определения, под которые Кант и Шиллер подводили  художественное творчество и эстетическое наслаждение. В то же время, то завершающее, заключительное значение, которое романтики, следуя Шиллеру, приписывали эстетическому  моменту в развитии человеческого  духа, приводит Шеллинга к признанию искусства кульминационным понятием в метафизическом построении трансцендентальной философии. Искусство — завершение мировой жизни, оно есть самое законченное явление «я», составляющего первооснову всякой деятельности. В силу этого эстетический момент стал определяющим в миросозерцании. Из кантовского и фихтевского идеализма развился эстетический идеализм.

Благодаря этому эстетика оказалась не просто одной из дисциплин, а заключительной дисциплиной, вершиной философии. С этой точки зрения, она  является по существу метафизическим учением об искусстве. Она рассматривает  всю эстетическую жизнь лишь в ее отношении к художественной деятельности. Наслаждение прекрасным в природе считается здесь фактом всего лишь производным и обусловленным аналогией и эстетика как наука превращается в дедукцию системы искусств. По диалектической схеме из общей сущности искусства выводятся отдельные его виды, и в конце концов указывается, что данная общая сущность в наиболее совершенном и чистом виде проявляется в поэзии. С большим знанием дела и тонким вкусом выполняет Шеллинг эту задачу, и лекции по философии искусства, хотя и напечатанные после его смерти, все же имели такое огромное влияние, что стали фундаментом, на котором в Германии целые десятилетия строились эстетические теории.

Шеллинг и Гегель по-разному  подошли к решению вопроса  о возникновении многообразия из первоначального единства - тождества  субъективного и объективного. Шеллинг  рассматривал такое возникновение  как некий "творческий акт", который, будучи непознаваем для разума, является предметом особого рода нерационального  постижения - интеллектуальной интуиции, представляющей собой единство сознательной и бессознательной деятельности. Поскольку интуиция такого рода есть, по Шеллингу, достояние немногих одаренных  натур, постольку философия, как  и искусство, есть удел гениев, способных  проникать туда, куда не могут достигнуть умы обычных смертных. С точки зрения Шеллинга, искусство, а не наука, как полагали прежде, есть органон философии; здесь Шеллинг разделял позицию немецких романтиков, тоже сближавших философское творчество с творчеством художника.

Сближение с романтиками  впервые обнаруживается в иенском диалоге "Бруно" (1802),-правда, в платонистско-мистической форме. Шеллинг публикует новую работу - "Философия и религия" (1804), в которой совершенно отчетливо обнаруживается его религиозный мистицизм. Эта работа имеет большое значение для изучения развития Шеллинга, поскольку в ней достаточно ясно проявляется ядро его позднейшей реакционной философии.

Шеллинг отошел от общей  линии, от построения объективно-идеалистической  диалектики как философии прогресса. Его труды критикует сам Гегель, позже свою оценку позднего Шеллинга дадут Маркс и Энгельс

Они положительно оценивают философскую деятельность Шеллинга как предшественника Гегеля и резко отрицательно относятся ко второму периоду его творчества. Первый период своей деятельности Шеллинг борется за права разума, за свободу духа. Второй период деятельности Шеллинга представляет собой измену свободе, предание интересов науки, проповедь мистицизма и подчинение разума вере.    

 «Всякая философия  ставила себе до сих пор  задачей понять мир как нечто  разумное. Все, что разумно, то  конечно и необходимо, все, что  необходимо, должно быть или, по  крайней мере, стать действительным". Это служит мостом к великим  практическим результатам новейшей  философии. А так как Шеллинг  этих результатов не признает, то с его стороны было вполне  последовательно также отрицать  разумность мира. Но прямо высказать  это у него, однако, не хватило  мужества, и он предпочел вместо  этого отрицать разумность философии»  «...здесь его первая попытка  протащить в свободную науку  мышления веру в авторитет,  мистику чувств и гностическую фантастику» "- даёт свою оценку Энгельс. 
    Шеллинг исходит из схоластического различия сущности и существования вещей. Сущность вещи вскрывает разум, существование вещи показывает опыт. Сущностью вещей занимается наука чистого разума или негативная философия, а существованием вещей - позитивная философия. Разум не способен доказать существование вещей, он постигает лишь сущность. Разум имеет своим объектом не действительно существующие вещи, а вещи, поскольку они возможны, не бытие вещей, а их сущность. Основой негативной философии является разум, бесконечная потенция познания, тяготеющая к бытию. Его содержание есть бесконечная потенция бытия, тяготеющая к небытию. Третьей является потенция, свободно витающая между бытием и небытием. «Сразу бросается в глаза, - говорит Энгельс, - что его три потенции, если их свести к их голому логическому содержанию, представляют собой не что иное, как три момента гегелевского хода развития путем отрицания, только оторванные друг от друга, зафиксированные в их оторванности...». 
Разлом, произошедший на рубеже XVIII и XIX веков, был столь радикален, что ему трудно отыскать аналогию В 1789 г разразилась Великая французская революция, вызвавшая небывалый энтузиазм европейских интеллектуалов, однако ее финал подействовал отрезвляюще В 1792 г во Франции монархия пала и была провозглашена республика В июне 1793 г король приговорен к смертной казни, а в августе все узнали, что такое террор сотни неповинных голов на жертвенном алтаре революции. Гильотина — зловещий символ этой лихой поры — поставила крест на филантропических и пацифистских иллюзиях просветительского века. Восхождение Наполеона на пик славы в 1804 г, провозглашение империи, военные походы, погрузившие Европу в пороховой дым и скрежет железа, перевернули старый континент, результатом чего стал новый деспотизм — живой укор просвещенному, «иллюминированному» разуму.