Общество как объект философского анализа

Искусство. Формы  и основные направления искусства. Искусство как эстетическая деятельность. Эстетическая культура.

Мораль. Добро  и зло. Гуманизм. Патриотизм и гражданственность.

Образование в  современном мире. Образование как  социальный институт. Возможности получения общего и профессионального образования в Российской Федерации. Непрерывность образования и самообразования.

Религия и церковь. Специфика религиозного сознания. Роль религия в современном мире. Мировые  и национальные религии. Связь религии и морали. Свобода совести. Религиозные организации. Религия и политика. Религиозные конфликты в современном мире. Религиозный экстремизм. 

Борьба  между материализмом  и идеализмом, формирование и развитие в этой

борьбе  прогрессивной, материалистической линии являются законом всего

многовекового развития философии. В борьбе материализма против идеализма

выражалась  борьба прогрессивных  классов общества против реакционных  классов.

Причины многообразия подходов к определению права

Поиск научного правопонимания ведется тысячелетия, и поскольку общество, складывающиеся в нем условия жизни людей  постоянно развиваются, то изменяются и представления людей о праве.

Юриспруденции известны десятки, сотни правовых теорий, по-разному раскрывающих природу  права. Существует несчетное количество дефиниций права, среди которых  нет ни одной общепризнанной, разделяемой  всеми, кто его изучает. И это  обусловлено не только тем, что развитие общества позволяет обнаруживать все новые и новые черты, признаки права. Необходимо учитывать также социальные и гносеологические факторы, предопределяющие разнообразие в понимании права и его определениях.

Социальные факторы, обусловливающие многообразие правовых концепций, заключаются в неоднородности правового сознания. Гносеологические предпосылки многообразия правовых концепций коренятся в субъективном восприятии людьми правовых явлений. В процессе познания права, как и других явлений природы и общества, всегда существует возможность увлечься какой-либо одной или некоторыми сторонами явления, придать ей (им) главенствующее значение в ущерб другим, подчас более существенным. Отсюда и разные определения права, многие из которых носят субъективный характер.

Можно согласиться  с мнением, что все определения  права в какой-то мере полезны  с познавательной точки зрения, поскольку  они отражают хотя бы какую-то его  сторону. Для науки полезны и  ошибочные утверждения, отвергая которые  можно увереннее приближаться к истине.

Самые большие  разногласия в правопонимании возникают  при определении права как  идеального и реального объектов познания. В этом смысле можно выделить два основных подхода к определению  права: эмпирический и рационально-идеалистический. Эмпирический подход предполагает изучение во всем его историческом многообразии и выделение на этой основе существенных отличительных признаков права, присущих любой правовой системе и конкретной системе права. Право рассматривается как факт эмпирической действительности. При таком подходе, как правило, достигается согласие по целому ряду принципиальных вопросов правопонимания: право есть совокупность норм, обладает свойством нормативности, право исторически изменчиво, право обеспечивается принудительной силой и др.

Познание эмпирической правовой действительности не дает ответа на главный вопрос философии права: как отличить право от не права, право  от произвола, право от других социальных норм.

В рационально-идеалистическом  правопонимании смешиваются две вещи: право как оно есть и право как идеал.

Поиски абсолютной умопостигаемой сущности права привели  к многовариантной концепции  так называемого естественного  права и многим другим идеальным  гипотезам права.

Можно спорить  о том, что есть право, какую реальность оно отражает, можно по-разному осмысливать происхождение права, расходиться во мнениях на сущность и назначение права и так далее, но если вопрос ставится в практическую плоскость, следует искать единую точку отсчета, единый взгляд, одну позицию. Но на самом деле: если правом руководствуются граждане, если юрист-практик обращается к праву для вынесения правильного решения, если право позволяет соизмерять действия граждан и должностных лиц, если это всеобщий масштаб поведения, то должна быть полная определенность хотя бы в одном – к источникам следует обращаться, из каких источников черпать решение.

Всемирно-исторический уровень: теория общественно-экономических  формаций

.

Всемирно-исторический уровень: теория общественно-экономических  формаций

Подход  Маркса к социальной реальности с использованием категории «отношения»  обнаруживается и  на самом высоком  уровне его теоретической конструкции, где он рассматривает общество в наиболее абстрактном виде. «Производственные отношения в своей совокупности образуют то, что называют общественными отношениями, обществом, притом образуют общество, находящееся на определенной ступени исторического развития, общество с своеобразным, отличительным характером» (278; 81).

Основные  положения теории общественно-экономических формаций, наиболее подробно разработанные в «Капитале» (1867), Маркс часто цитировал и в предисловии к работе «К критике политической экономии» (1859):

«В  общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания» (278; 182).

Данная  модель социального  целого (в современной  терминологии «социальной системы») представлена на рис. 11.1.

Присущая  Марксу динамическая ориентация в полной мере проявилась в  предложенной им модели, которая предполагает непрерывные изменения, вызываемые специфическими внутренними силами и в конечном счете ведущие к полной самотрансформации общества.

«На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями... Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке» (278; 183).

Большую роль в этом процессе Маркс отводил  внутренним противоречиям  структуры. Они возникают  в трех точках: во-первых, между обществом и его природным окружением, т. е. между любым данным уровнем технологии и задачами, которые накладывают внесоциальные условия, а также биологическая конституция человека; это противоречие дает импульс постоянному развитию производительных сил; во-вторых, между достигнутым уровнем технологии и существующей социальной организацией производственных процессов, не приспособленных для максимально эффективного использования доступных производительных сил; данное противоречие стимулирует прогрессивные изменения производственных отношений; в-третьих, между вновь установленным типом производственных отношений и традиционной системой политических, правовых и идеологических институтов (надстройкой), которые перестают соответствовать экономическому базису; это противоречие ведет к изменению политического режима и правовой организации общества. Как уже отмечалось, благодаря внутренним противоречиям и постоянным поискам их разрешения общество проявляет тенденцию к саморазвитию.

«Загадка  истории» заключается в том, как отдельные фазы связываются в непрерывную последовательность, в рамках которой регулярно осуществляются направленные преобразования (6; 7). Проблема «созидания (творения) истории» состоит в том. как люди влияют не только на функционирование, но и на длительное развитие общества. Предложенная Марксом модель человеческой истории объясняет, каким образом действуют внутренние механизмы саморазвития, производя прогрессивные сдвиги в обществе, смену одной общественно-экономической формации другой (171).

Существует  пять общественно-экономических  формаций: первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и коммунистическая. По более простой схеме их можно уложить в три основные эпохи человеческой истории: доклассовые, неотчужденные общества (примитивные общности); классовые общества, в которых присутствует отчуждение (рабовладельческое, феодальное и капиталистическое общества); и бесклассовое неотчужденное общество (коммунистическое).

Маркс считал, что современное  капиталистическое общество неизбежно сменится коммунистическим, и этот исторический прорыв будет означать переход из «царства необходимости» в «царство свободы», он завершит «предысторию» человеческого общества и откроет эпоху истинной, гуманистической, свободной «истории».

Движущей  силой смены эпох в новое время  является современный  пролетариат, класс  эксплуатируемых  и обездоленных, чьи  объективные интересы могут быть удовлетворены  лишь благодаря полному уничтожению классового деления и классового права. В результате коммунистической революции возникнет «свободная ассоциация свободных производителей», закончится долгий период неравенства, эксплуатации и нищеты. Этот окончательный прогресс будет достигнут дорогой ценой — люди оплачивают его в течение всей эпохи классовых обществ. Здесь круг замыкается, и мы вновь возвращаемся к мечте Гегеля об окончательной победе свободы.

    Человек и история

В последнее  время мы чаще и чаще обращаемся к нашей истории, и этот интерес  легко объясним, ведь не так давно  был снят с нашей литературы “железный занавес” цензуры, и мы, наконец, обрели долгожданную правду. Это была страшная правда, правда о бесчисленных репрессиях, унесших миллионы жизней, о позорных судилищах, о застенках НКВД, где любыми способами выбивали из людей нужные показания, о тюрьмах и лагерях. Именно эту правду мы узнавали со страниц произведений Александра Солженицына и Варлама Шаламова, Юрия Домбровского и Георгия Владимова. Это те писатели, чья биография была связана с ГУЛАГом – чудовищным порождением Системы.

          Для многих из нас  Солженицын начинался с “Архипелага  Гулага”. Эта книга – исследование самых страшных времен для нашей  страны – времен сталинских репрессий. Мы можем проследить все стадии становления  ГУЛАГа: аресты и расстрелы ЧК, создание концентрационных лагерей, открытые судебные процессы… Мы узнаем, как развивалась “технология обработки” заключенных на этапах в тюрьмах и лагерях , как совершенствовался репрессивный аппарат. Но если “Архипилаг ГУЛАГ” - это документальное исследование, которое потрясает нас точной статистикой, ужасающими подробностями, то его рассказ “Один день Ивана Денисовича” впечатляет своей художественной глубиной. Перед нами описания одного дня одного зека от подъема до отбоя. Мы как будто окунаемся в лагерный быт, когда все ценности человеческие как бы переворачиваются в сознании и главным становится только стремление выжить, выжить любой ценой: подработав ли “закосив” ли лишнюю пайку, “подмазавшись” ли к начальству и тому подобное. Да, Шухов сохранил в себе искру человечности, но скольких его товарищей эта Система сломала, лишила человеческого достоинства!

          В другом произведении Солженицына – романе “В круге  первом” - в центре внимания автора находиться судьба именно “несломленного”  человека. Главный герой – дипломат Иннокентий Володин выдает важную государственную тайну СССР канадскому посольству. Что заставило его пойти на такой шаг? Он занимал прекрасное положение, его ожидала блестящая карьера, но со временем Володин чувствует пресыщение бесконечной ложью. Разбирая архивы матери, Володину открывается совершено другая Россия. Герой начинает понимать, что его страна жестоко обманута. Именно поэтому он звонит в иностранное посольство.  Запись телефонного разговора Володина попадает в специнститут МГБ – “первый круг” ГУЛАГа, называемый в простонародье “шарашкой”. Здесь работают зеки, специально отобранные со всех островов ГУЛАГа. В “шарашке”, несомненно, жить лучше, чем в лагере, но над каждым из арестованных по-прежнему довлеет угроза быть отправленным на этап, получить второй срок. Эти зеки тоже бесправны, но у этих людей есть возможность заниматься любимой работой и размышлять о несовершенстве мира. Каждый из зеков, будь то убежденный коммунист Лев Рубин, философ Сологдин, мыслитель Глеб Нержин, не ведают настоящей жизни, отгороженные от нее бетонным забором.

          Читая роман, не перестаешь удивляться как дешево стоит наша жизнь. Жизнь Володина, брошенного за решетку, жизнь Нержина, отказавшегося  от работы на органы ГБ и отправленного  в лагерь, жизнь многих других.