Автор работы: Пользователь скрыл имя, 03 Декабря 2011 в 15:45, реферат
О мыслителях Франкфуртской школы и их трудах в России принято говорить не иначе как об “одних из самых знаменитых”, “крупнейших” или “наиболее влиятельных” в интеллектуальной истории XX века. Юрген Хабермас как — опять же “наиболее видный” — представитель второго, или “среднего”, поколения Франкфуртской школы в этом смысле также не является исключением.
Введение…………………………………………………………………………...3
Политические работы……………………………………………………………..5
Хабермас о финансовом кризисе……………………………………………….11
Заключение……………………………………………………………………….17
Список использованной литературы…………………………………………...18
Определенные
сферы жизни нельзя подвергать рискам,
связанным с биржевыми
Начиная с 1989/90 года, считает Хабермас, перестала существовать социально-политическая альтернатива, противостоящая «универсуму капитализма» (хотя уже и ранее, в послевоенный период, СССР не представлялся альтернативой множеству западноевропейских стран). Поэтому речь не идет о «кризисе легитимации капитализма», но лишь о проблеме легитимации в рамках самого капитализма, придания цивилизованного облика и обуздании его динамики изнутри. Симптомом, указывающим на то, что эта проблема вновь выходит на первый план, являются требования по ограничению необоснованных видов доходности менеджеров. Правда, во многом это просто символические политические шаги, призванные отвлечь внимание от несостоятельности политиков и их экономических консультантов.
Прогнозы, из которых исходила политика «Вашингтонского консенсуса», оказались ложными. В частности, это касается теории trickle down (просачивания вниз), предполагающей, что по мере того, как богатые становятся богаче, все больше «капает» бедным. Эффекты роста благосостояния как в национальном, так и в глобальном масштабе распределяются таким образом, что зоны бедности только расширялись на наших глазах.
Возникает вопрос о причинах такого неравенства. Не является оно следствием той раскованности, которая овладела капитализмом после того, как исчезла коммунистическая угроза? Хабермас полагает, что кейнсианская экономическая модель, сдерживавшая капитализм, закончилась раньше — вместе с отменой системы твердого валютного курса и шоком нефтяного кризиса 1973 года. Экономисты чикагской школы получили доступ к рычагам власти уже при Рейгане и Тэтчер. Далее следовало только продолжение. Однако крах СССР вызвал на Западе фатальные триумфальные настроения. Ощущение экономической победы сыграло роль соблазна: политэкономическая теория неолиберализма раздулась до мировоззрения, которое стало проникать во все сферы жизни.
Неолиберализм — это определенный взгляд на жизнь, в рамках которого все граждане превращаются не только в предпринимателей и потребителей, но и в конкурентов. Преимущества, которых добиваются в ходе ничем не обузданной конкуренции, позволяют приписать этот успех личным заслугам. Но безмерно комично, как бизнес-менеджеры серьезно превозносятся в качестве образца, которому должно следовать все остальное общество. Так, полагает Хабермас, словно бы мы уже не можем отличить элиты функциональные от элит социальных, щепетильных в вопросах чести и долга. Что, извините, образцового есть в людях, занимающих руководящие позиции, которые лишь наполовину честно выполняют свои обязанности? (Хабермас, очевидно, имеет в виду недавние коррупционные скандалы в Германии.)
Хабермас указывает, что давно было ясно, что политический потенциал рынка (потребность в международной политической координации и расширение правового оформления международных отношений) должен был выйти на наднациональный уровень. Однако ожидания, что после 1989 года этот процесс будет развиваться по линии усиления роли ООН, не оправдались. Проблемы, которые так и не были решены, ясно обнаружил сегодняшний мировой кризис.
Рынок и политика в эпоху модерна должны быть сбалансированы таким образом, чтобы не разрывалась сеть отношений солидарности между членами политической общности. Но поскольку рынок и политика основаны на противоположных принципах, напряжение между капитализмом и демократией существует постоянно. Поэтому глобализация рынка должна была быть уравновешена и на политическом уровне, оптимизирующем интересы всех участников и регулирующем поток децентрализованных решений отдельных государств. Однако, несмотря на то что ООН продолжает обладать определенным потенциалом в вопросах, которые касаются запрета на применение насилия и соблюдения прав человека, она не может справляться с новыми проблемами, даже если реформировать ее основные институты. Речь идет о введении в институциализированное русло переговоров там, где сегодня господствует вооруженная политика, о правовом регулировании проблем глобальной экономики, политики защиты окружающей среды и климата, распределения энергетических и водных ресурсов и т.д.
Сегодняшний кризис показывает, что именно эти вопросы сегодня выходят на первый план, хотя еще вчера размышления о «внутренней политике всего мира» (Weltinnenpolitik) могли показаться «грезами духовидца». Но здесь нет пока готовых рецептов, необходимы конструктивные размышления. Ясно, однако, что национальные государства должны — в своих собственных интересах — рассматривать себя как членов международного сообщества. Это сложнейшая задача, которую предстоит решать в ближайшие десятилетия. Когда мы сейчас говорим о «политике», мы все еще понимаем под этим действия суверенных коллективных субъектов. Далеко не покончено с само собой разумеющимся для нас образом Левиафана, который возникает начиная с XVII века по мере становления европейской системы национальных государств. Но эта ситуация изменяется, что показывает и пример Евросоюза. Это изменение формы политики и права увязано с динамикой капитализма, которую можно описать как взаимодействие функционально вынужденного выхода за пределы прежних границ и одновременно социально-интегративного замыкания в границах этого нового, более высокого уровня. Расширяющиеся рынки и сети коммуникации являются силой, которая ведет одновременно к индивидуализации и освобождению граждан, за которыми всегда следует реорганизация прежних отношений солидарности, возникновение новых, более широких институциональных рамок.
В то же время Хабермас критически оценивают актуальную политику Евросоюза, его неспособность к выработке и реализации координированных решений. Кризис ясно обнаружил изъяны нынешней конструкции Евросоюза: каждая страна предпринимает собственные меры, нет общей политэкономической и внешнеполитической воли, опосредованной адекватной системой институтов. Пока это политика «мелких князьков». Хабермас выступает за последовательную интеграцию, поддерживая, в частности, предложение Н. Саркози о создании экономического правительства для зоны евро. Хотя это и не означает, что он разделяет исходные этатистские предпосылки инициатора этих предложений и его протекционистские намерения. За «тесным взаимодействием» в политэкономической сфере должно последовать взаимодействие в сфере внешней политики. Но ни то ни другое не должно происходит за спиной у населения.
В этой ситуации политические левые и правые в Европе имеют шанс создать новые совместные механизмы политического действия. Ибо только вместе страны Европы могут приобрести международный вес, достаточный для того, чтобы оказывать влияние на повестку дня мировой экономики. Иначе, оставаясь «пуделем Дяди Сэма», они станут игрушкой в руках сколь опасного, столь же и хаотического положения дел в современном мире.
«Биполярный» Запад в креативном смысле
может возникнуть только в том случае,
если Евросоюз научится говорить одними
устами с внешним миром, используя международный
капитал доверия для того, чтобы самому
действовать дальновидно. Конечно, можно
ограничиться оговорками «да, но…». Однако
в эпоху кризиса нельзя ограничиваться
только советами тех, кто следует мейнстриму,
и незначительными мерами, достаточными
для того, чтобы кое-как пережить тяжелые
времена.
Заключение
Юрген
Хабермас – выдающийся ученый, философ
с мировым именем, живущий с нами в одно
время. Его политические концепции неразрывно
связаны с философией, фундаментальные
рассуждения изобилуют терминологией.
В добавок ко всему очень мало его книг
и статей переведены на русский язык. Лучший
способ понять суть того, что он хочет
до нас донести – это посмотреть или почитать
его интервью. Больше всего подкупает
его ответственность. Хабермас не берется
рассуждать обо всём подряд. В своих рассуждениях
он довольно реалистичен, не уповает на
идеальность существующей действительности,
хотя абсолютно беспристрастным аналитиком
его тоже не назовешь. Несмотря на призывы
Европе объедениться в единое политическое
целое, Хабермас видит именно Америку
в качестве страны, которая поведет за
собой весь мир. Для меня самой интересной
мыслью в его воззрениях была концепция
существования социализма как оппозиции
внутри капитализма.
Список использованной литературы