Проблема философской антропологии?

                Общество обоготворенное есть  в метафизическом смысле реакционное  начало. Возможен прорыв духовности в социальную жизнь, и все лучшее в социальной жизни исходит из этого источника. Духовность несет с собой освобождение, оно несет с собой человечность. Господство же объективированного общества несет с собой порабощение. Нужно оставить совершенно ложную идею второй половины XIX века, что человек есть создание социальной среды. Наоборот, социальная среда есть создание человека. Это не значит, что социальная среда не действует на человека, она очень действует. Но рабья социальная среда, порабощающая человека, есть порождение рабьего состояния человека, рабьих душ. Если нет Бога, то я раб мира. Существование Бога есть существование моей независимости от мира, от общества, от государства.

                Достоевский говорит, что человек  иногда верит в Бога из гордости. Это выражение парадоксально, но социальный смысл его в том, что человек не соглашается поклоняться миру, обществу, людям и поклоняется Богу, как единственному источнику своей независимости и свободы от власти мира. Хорошая гордость в том, чтобы не желать поклоняться никому и ничему, кроме Бога. Духовность, которая всегда связана с Богом, есть обретение внутренней силы, сопротивляемость власти мира и общества над человеком. Безумие думать, что я становлюсь беден от того, что существует Бог, что Бог есть отчуждение моего собственного богатства (Фейербах). Нет, я становлюсь безмерно богат от того, что существует Бог. Я очень беден, если существую только я сам, и нет ничего выше меня, больше, чем я.

...Проблема  человека есть основная проблема философии. Еще греки поняли, что человек может начать философствовать только с познания самого себя. Разгадка бытия для человека скрыта в человеке. В познании бытия человека есть совсем особая реальность, не стоящая в ряду других реальностей. Человек не есть дробная часть мира, в нем заключена цельная загадка и разгадка мира. Тот факт, что человек, как предмет познания, есть вместе с тем и познающий, имеет не только гносеологическое, но и антропологическое значение... Человек есть существо, недовольное самим собою и способное себя перерастать. Самый факт существования человека есть разрыв в природном мире и свидетельствует о том, что природа не может быть самодостаточной и покоится на бытии сверхприродном. Как существо, принадлежащее к двум мирам и способное преодолевать себя, человек есть существо противоречивое и парадоксальное, совмещающее в себе полярные противоположности... Человек не есть только порождение природного мира и природных процессов, и вместе с тем он живет в природном мире и участвует в природных процессах. Он зависит от природной среды, и вместе с тем он гуманизирует эту среду, вносит в нее принципиально новое начало. Творческий акт человека в природе имеет космогоническое значение и означает новую стадию жизни космической. Человек есть принципиальная новизна в природе...

                Научно наиболее сильно определение  человека, как создателя орудий (homo faber). Орудие, продолжающее человеческую  руку, выделило человека из природы.  Идеализм определяет человека  как носителя разума и ценностей логических, этических и эстетических. Но в такого рода учении о человеке остается непонятным, каким же образом соединяется природный человек с разумом и идеальными ценностями. Разум и идеальные ценности оказываются в человеке началами сверхчеловеческими. Но как нисходит сверхчеловеческое в человека? Человек тут определяется по принципу, который не есть человеческий принцип. И остается непонятным, что есть специфически человеческое. Пусть человек есть разумное животное. Но ни разум в нем, ни животное не есть специфически человеческое. Проблема человека подменяется какой-то другой проблемой. Еще более несостоятелен натурализм, для которого человек есть продукт эволюции животного мира. Если человек есть продукт космической эволюции, то человека, как существа отличного, ни из чего нечеловеческого не выводимого и ни на что нечеловеческое не сводимого, не существует. Чело век есть преходящее явление природы, усовершенствовавшееся животное. Эволюционное учение о человеке разделяет все противоречия, все слабости и всю поверхность эволюционного учения вообще. Верным остается то, что человеческая природа динамична и изменчива. Но динамизм человеческой природы совсем не есть эволюция. Этот динамизм связан со свободой, а не с необходимостью. Не более состоятельно социологическое учение о человеке, хотя человек бесспорно есть специальное животное. Социология утверждает, что человек есть животное, подвергшееся муштровке, дисциплине и выработке со стороны общества. Все ценное в человеке не присуще ему, а получено им от общества, которое он принужден почитать, как божество. Наконец, современная психопатология выступает с новым антропологическим учением, со гласно которому человек есть прежде всего больное существо, в нем ослаблены инстинкты его природы, инстинкт половой и инстинкт власти подавлены и вытеснены цивилизацией, создавшей болезненный конфликт сознания с бессознательным. В антропологии идеализма, натуралистического эволюционизма, социологизма и психопатологии схвачены отдельные существенные черты — человек есть существо, носящее в себе разум и ценности, есть существо развивающееся, есть существо социальное и существо больное от конфликта сознания и бессознательного. Но ни одно из этих направлений не схватывает существо человеческой при роды, ее целостность. Только библейско-христианская антропология есть учение о целостном человеке, о его происхождении и его назначении. Но библейская антропология сама по себе недостаточна и не полна, она ветхозаветна и строится без христологии. И из нее одинаково может быть выведено и возвышение и унижение человека...

3. Прокомментируйте  суждение Эспинозы о том, что:  «Утверждение «человек является  личностью» - это не фактическое  определение человека, а точная  формулировка его основной задачи, которая состоит в том, чтобы  превратиться в личность».

По мнению Эспинозы личность - это человек, обладающий душой, личность в своей свободе выходит за пределы физической вселенной, она открыта миру, как и другие личности.

Действительно, если бы, уточняя понятия "индивид" и "личность", мы попытались представить себе четкие границы этих понятий, то оказалось бы, что понятие "индивид" шире понятия "личность", оно будет как бы родом, а "личность" - его видом. С другой стороны, очевидно, что человека можно рассматривать в двух аспектах, соответствующих этим понятиям, так же, как его можно рассматривать с одной точки зрения, согласно которой он является индивидом, подобный всем остальным, и с другой, согласно которой он является личностью.

Отсюда следует, что  было бы неверно превращать различие в противопоставление и особенно - отождествлять индивидуальность с телом, а личность с душой.  Понятие "индивид" может отличаться от понятия "личность" только тогда, когда рассматривается индивид вообще безотносительно определенному виду. Но, когда речь идет о человеческом виде, представляющем вид разумных существ, рассуждения об индивидуальных или личных свойствах равносильны, так как в любом случае речь будет идти об особых свойствах рациональной природы.

Поэтому лучше всего  было бы просто отбросить противопоставление личности индивиду и утверждать, что человек - это личность, т.е. индивид, имеющий рациональную природу.

Создается впечатление, что человек познал свое "я" раньше, чем приобрел способность  к познанию других людей.

Согласно этому первому опыту, полученному от внешнего мира, "я" как бы противостоит личностям и предметам и должно переступить границу, устанавливая общественные контакты. Общественная сущность, таким образом, представляется в виде хотя и важного, но все же дополнения к человеческой личности.

Человек никогда не рождается  одиноким, заброшенным, чем-то случайным, возникшим из ничего. Нас всегда окружают другие, не являющиеся моим "я", находящиеся вне "я" и составляющие совокупность отношений, без которых "я" не могло бы естественно развиваться как личность.

Прежде чем личность начала существовать, она была ничем, и в глубине ее телесного существа заложено начало ее будущего распада. Ей не принадлежит ни первое "до", ни последнее "после", только "сейчас", в котором она воплощена.  Но человек - это не только тело, но и душа, которая знает и любит. И если любовь безгранична, то безгранично и понимание, постигающее суть вещей.  Время не принимается во внимание, потому что сущности находятся по ту сторону времени и пространства, они вечны и неизменны.  Но так как тело и дух не изолированы, а дух реализуется через тело, служащее ему первым "жилищем", то все, постигаемое человеком, несет на себе отпечаток временности. Поэтому, вечное и неизменное не есть нечто, находящееся вне нас и непосредственно нам открытое в силу нашей способности к познанию, это нечто, находящееся вне нас и простирающее свои корни вплоть до временных "здесь" и "сейчас". Отдельная личность может полностью осуществить все то вневременное и бессмертное, которым она обладает; пользуясь временем, в которое живет, "ее" временем.

Перечисляя "жилища" человека, мы назвали тело, дом и  свободное пространство. Но тогда  мы имели в виду неодушевленное "где" реализации личности; существует и  другое, одушевленное "где", воплощающее  человеческое существование. Это "где" - общество, которое в свою очередь не является чем-то чисто пространственным, но сформировалось исторически и несет на себе динамический след всех людей, входящих и входивших в него. Этот отпечаток, к несчастью, должен чувствовать на своих плечах и современный человек в час своей общественной реализации. Пространственно-временное измерение - единственная дверь, через которую человеческая личность может выйти в мир своего существования. Для каждой жизни в отдельности оно представляется чем-то физическим, которое, хотим мы того или нет, навязывает нам свою реальность и заставляет с ним считаться.

Человек - это существо, которое, занимая особое место среди животных, как индивид становится личностью в силу своей свободы и коммуникабельности и через свои пространственно- временные измерения проецирует себя в мир как образ Бога.

4. Придумать конец СКАЗКИ С ПУГОВИЦЕЙ Имант Зиедониса.

С тех пор  прошло много лет и старую пуговицу заменили на новую. И теперь старая пуговица жила в ящике, и лежала она там давно вместе с булавками, иголками крючками и кнопками. Лежала она и думала: «Хоть бы пришили меня куда-нибудь. Было бы веселей, мир бы посмотрела».

Вдруг кто-то открыл ящик и положил в него большую, красивую, всю украшенную бисером пуговицу. Старая пуговица подошла к ней и вежливо сказала:

– Давайте с  вами познакомимся. Как вас зовут?

– Не ваше дело, - ответила ей новенькая.

– Ну, если вы не хотите знакомиться, я пошла, – сказала  с грустью старая пуговица. Забилась в угол и стала плакать.

– Ну чего ты ревешь? – спросила ее старая булавка. –  Не хочет ну и не надо, у тебя есть мы.

Но старой пуговице хотелось общаться с новенькой –  красивой и блестящей пуговицей.

– Вы так и  не хотите со мной знакомиться? – спросила она у нее.

– Нет, – гордо ответила ей красавица.

Тут опять кто-то открыл ящик, старую пуговицу из него взяли и  пришили на пальто маленькой девочке.

Так исполнилось самое  большое желание пуговицы.

Девочка играла с подружками во дворе, ходила в детский сад  и в гости к бабушке. Старая пуговица узнала много нового и интересного. У нее появилось много друзей-пуговиц.

А о блестящей зазнайке все забыли, она так и осталась в ящике. Наверное, она в нем  лежит до сих пор.