Проблема свободы и ответственности человека

1989 г.  в Москве была издана его  книга “Эрос и личность, философия  пола и

любви”  и др.

В своем  учении о свободе Н. А. Бердяев  различает три ее вида: первичную

иррациональную  свободу, или произвол; разумную (рациональную) свободу; свободу,

проникнутую любовью к Богу. Иррациональная свобода человека коренится в

“ничто”, из которого Бог сотворил \ мир, она предшествует Богу и миру,

добру и злу. Когда у человека верх берет  гордыня духа, он ставит себя на место

Бога, вследствие чего происходит распад и вместо свободы возникает рабство.

Разумная  свобода, если она ведет к принудительной добродетели, также порождает

рабство. Свободу человек обретает благодаря  тому, что Бог нисходит в бездну

(Ungrund), в глубину свободы, из которой рождается не только зло, но и добро.

Как видим, в данном контексте свобода Бердяевым  рассматривается в

исключительно теологическом плане (подробнее см.: Лосский Н. О.

История русской философии. М., 1994, гл. XVI).

С этим связано решение религиозным  философом-экзистенциалистом вопроса о

соотношении бытия и свободы. Оно сводится к тому, что свобода не

детерминирована бытием, не имеет в нем своего источника; она невозможна из

бытия, поскольку вкоренена в ничто, в бездонность, в небытие. Более того,

бытие не имеет примата над свободой; она, как и дух в целом, предшествует

бытию. Сама же она безосновна.

Помимо  божественного истолкования свободы  у Бердяева она имеет и

непосредственно личностное измерение. Возвышая свободную личность, он видит в

ней категорию  духа, а не природы. Не личность составляет часть общества, а

общество  и даже космос — часть и сторона  личности (см.: Бердяев Н. А.

Проблема  человека. Париж. Путь, № 50, с. 12). Философ считал личность более

высокой ценностью, чем нацию, общество и  государство. Последние стремятся

подчинить себе личность, низвести ее до своего орудия, поэтому человек имеет не

только  право, но и обязан защищать от них  свою духовную свободу (см.:

Бердяев Н. А. Я и мир объектов. Париж, 1934, с. 162).

Для Бердяева Н А. характерным является и то, что он рассматривал свободу

человека  в неразрывной связи и единстве с его научным и художественным,

культурным творчеством. “Без свободы творчества, — писал он, — нет новизны,

нет возрастающей и восходящей жизни, есть умирание”  (Бердяев Н. А. О

свободе творчества. Встреча. Сб. 2. Париж, 1945, с. 3). В творческой свободе,

по Бердяеву, заключена величайшая тайна экзистенции человека, без свободы

творчество  прекращается. Свободное творчество творит новизну, то, чего еще не

было. Так  реализуются преемственность, связь  времен, сочетаются традиции и

современность. “Без Традиции нет связи и нет смысла исторической судьбы” (там

же).

Глубоко исследовал проблему человека и крупный  отечественный мыслитель Иван

Александрович Ильий (1882-1955 гг.). Наряду с такими истинно человеческими

феноменами, как добро и зло, мораль, любовь, душа, вера, культура, труд,

совесть, семья и пр., он исследует в  различных аспектах свободу человека.

Прежде  всего он ставит теоретико-методологические вопросы: “Что значит —

“свободен”? Какая свобода имеется здесь  в виду? Свобода от чего и ради

чего?”  (Ильин И. А. Путь к очевидности. М., 1993, с. 165).

И. А. Ильин  различает внешнюю свободу личности и ее внутреннее освобождение;

соотносит свободу, любовь и веру в Бога; пишет  о человеческих страстях и

достижении свободы в управлении ими; исследует политическую свободу как

разновидность внешней свободы; ставит проблему уважения авторитета,

дисциплины, ответственность свободного человека; критикует беспредельность

и разнузданность в поведении людей; указывает  на “вреднейший парадокс,

утверждающий  необходимость и полезность безграничной свободы (крайний

либерализм, анархизм)” (там же, с. 165-178). Он выступает  против

бездуховности, считает, что духовная свобода и религиозная самостоятельность

людей не только не исключают воспитания и преподавания, а напротив,

предполагают  их. Обратившись против духа, свобода  перестает быть таковой и

становится  произволом и всепопранием. Итак, заключает мыслитель, “без

свободы гаснет дух; без духа - вырождается  и гибнет свобода. О, если бы люди

увидели и уразумели этот закон!” (там же, с. 178).

Для русской  философской литературы вообще характерно широкое, целостное

толкование  духовности, включающей триединство: разум, чувство и волю.

Последняя, пожалуй, является объектом столь же многочисленных исследований,

как и  сама свобода.

Еще поэт и философ Древнего Рима Тит Лукреций Кар (I в. до н. э.), написавший

знаменитую  шеститомную философскую поэму “О природе вещей” (четвертый том

посвящен  человеку, его чувственным восприятиям  как основе знаний), ставил

сакраментальный и, по существу, безответный вопрос: “Как и откуда, скажи,

появилась свободная воля?” Для Гегеля воля — это себя в себе опосредствующая

деятельность  и возвращение к себе, “последний источник всякой деятельности,

жизни и сознания” (Гегель Г. Философия права. М., 1990, с. 74). Во

французском и немецком экзистенциализме, неопозитивизме свобода нередко

отождествляется с абсолютно автономной человеческой волей. В русском языке

слова-термины  “свобода” и “воля” также могут  употребляться как синонимы.

Действительно, воля — это способность осуществлять свои желания, поставленные

перед собой цели; сознательное стремление к осуществлению чего-нибудь;

пожелание, требование; власть, возможность распоряжаться, а также “свобода в

проявлении  чего-нибудь, “свободное состояние” (Ожегов С. И. Словарь

русского  языка. М., 1990, с. 100).

А. В. Водолагин  подчеркивает, что человек в своем  историческом существовании

всегда  открыт возможностям бытия, которые еще не стали вещами, поступками,

событиями. И вот эта открытость, проявляющаяся  в “неискоренимом томлении

человеческого духа, в состояниях беспричинного  страха, беспокойства, тревоги,

недовольства самим собой и миром означает вместе с тем его постоянную

готовность  к самоопределению, которую мы и  называем волей” (Водолагин А.

Онтология политической воли. Тверь, 1992, с. 3).

Как бы то ни было, свободой может обладать лишь ' тот человек, который наделен

волей. Это позволяет ему противостоять внешней необходимости, реализовать свои

внутренние  потенциальные силы и возможности. Воля и свобода могут трактоваться

как проявления инстинктивного, аффективного состояния человека, в отрыве от

духовности  и социальности или в психологическом  плане: свобода —

“психологическое  сознание людей, действующих по желаниям и стремлениям своего

“Я”, по своей воле” {Бердяев Н. А. Субъективизм и индивидуализм в

общественной  философии, с. 118).

Свобода воли должна быть осознанной, соизмеренной с волей других людей, их

общностей; с правом — волей, возведенной государством в закон. Волевая

деятельность, волевые отношения людей в конечном счете детерминированы

экономически  и политически, но лишь в конечном счете. Реально они настолько

самостоятельны  и даже “самостийны”, что представляют собой относительно

автономную  сферу человеческой деятельности. Свобода  воли — не идеалистическая

“чепуха”  и “лжепроблема”, а реальный фактор человеческого существования,

общественной  жизни.

С учетом социального прогресса и достижений общественных наук важно

оптимизировать  и конкретизировать тезис о свободе  как соотношении индивида

(“Я”)  и его деятельности, совершаемых  им актов; о свободе и ответственности

человека.

Свободный человек принимает решения по собственной воле. Однако насколько  эти

решения и сама свободная деятельность человека согласуются с волей и

деятельностью других людей, групповыми и общественными интересами? Так

свобода и ответственность личности становятся двумя взаимосвязанными и

взаимообусловливающими друг друга характеристиками ее бытия. Между тем

сторонники  абсолютной свободы воли полагают, что поскольку поведенческие

поступки  человека строго детерминированы внешними условиями и

обстоятельствами, он не может и не должен нести ответственность за

социальные  последствия этих поступков. Считается, таким образом, что воля

человека  не может быть свободной при сохранении внешней детерминации: либо

свобода, либо необходимость.

Метафизическая  абсолютизация одной из противоположностей снимает другую

противоположность, но это происходит лишь в воображении  тех, кто допускает

подобную мистификацию. Ведь в рамках необходимости человек имеет возможность

выбора  того или иного решения, принятия того или иного варианта поведения,

вплоть  до альтернативных позиций. Свободно, в соответствии с собственной  волей

принимая  решения, становясь на определенную сторону, выбирая путь и т. п.,

человек должен принять на себя и ответственность за свои действия перед

собственной совестью, другими людьми, обществом л государством.

Следовательно, свобода предполагает ответственность, а ответственность

выступает условием свободы. Предпочитая добро или зло, человек должен принять