Судьба цивилизации России

   В VII веке до нашей эры сколотский племенной  союз вошел как автономная единица  в обширную федерацию, условно называющуюся Скифией. Существует целый ряд свидетельств древних историков, географов, философов о жизни земледельческих сколотских племен Скифии. В частности Страбон отмечает характерные черты сколотское: добротолюбие (любезность), справедливость и простоту. Уже тогда прослеживается поклонение добрым началам жизни, демократический уклад жизни и быта, нестяжательство и презрение к богатству. Многие источники особо подчеркивают приверженность сколотских племен к своим традициям и обычаям.

   Нашествие многочисленных сарматских племен в III веке до н. э. приостановило процесс формирования и созревания русской цивилизации.

   Земледельческие племена были вытеснены в глухую лесную зону, где многое приходилось  начинать с начала. Зарубинецкая и  выросшая из нее черняховская культуры, просуществовавшие до IV—V веков  н. э. были регрессом по сравнению со сколотским периодом, но, тем не менее, они сумели сохранить главные духовные черты, которые в новых условиях середины первого тысячелетия позволили окончательно сформировать культурно- исторический тип русской цивилизации, создавая союзы племен, а позднее и единое государство. Весь последующий период развития русской цивилизации можно характеризовать как процесс ее естественного расширения до естественных границ. Процесс расширения русской цивилизации осуществлялся преимущественно духовным могуществом, а отнюдь не военной силой. Русская духовная мощь организовала вокруг себя другие народы, подавляя противников и соперников силой добра и справедливости. Финно-угорские, а позднее многие сибирские народы были вовлечены в русскую цивилизацию добровольно, без крови и насилия.⁴

   Если  мы попытаемся отыскать стержневую ось  православного христианского мира, то обнаружим, что, подобно исходной линии западного общества, она  берет свое начало в центре эллинского мира, в Эгейском море. Однако простерлась она в другом направлении и на другое расстояние. Тогда как в первом случае движение шло на северо-запад - от Эгейского моря к

   Лотарингии, во втором случае оно шло в северо-восточном  направлении, пересекая по диагонали  Анатолию (нынешнюю Турцию), проходя между

   Константинополем  и Неокесарией. Эта линия значительно  короче, чем линия между Римом  и Римской стеной. И это обусловлено  тем историческим фактом, что экспансия  православного общества была гораздо  менее масштабна, чем экспансия  западнохристианского общества.

   Экспансия православного христианского общества шла отнюдь не по прямой, и наша условная осевая линия, будь она продолжена в  обоих направлениях, образовала бы фигуру полумесяца с рогами, обращенными  на северо-запад и северо-восток. На северо-востоке православное христианство первоначально закрепилось в Грузии, в предгорьях Кавказа, а к началу VIII в. н.э. оно перевалило через Кавказский хребет, достигнув Алании, откуда был открыт выход в Великую Евразийскую степь. Православное христианское общество могло теперь распространять свое влияние на степь во всех ее пределах, подобно тому как западное общество, установив отправной пункт на Иберийском полуострове, постепенно овладело Южной Атлантикой и утвердило себя в заморских землях, именуемых ныне Латинской Америкой. Однако пока православное христианство медлило у северного подножия Кавказа на краю степи, иудаизм и ислам также вышли на историческую арену. Иудаизм распространился среди хазар, живших между Нижней Волгой и Доном, а ислам - среди белых болгар на Средней Волге. Эти обстоятельства положили конец экспансии православного христианства на северо-восток.

   На  северо-западе православное христианство охватило Балканы и приготовилось  совершить прыжок в Центральную  Европу, но здесь оно оказалось  в конкуренции с западным христианством, которое начало действовать раньше и имело к тому времени достаточно прочные позиции. В IX в. эти два конкурирующие между собой общества были готовы начать позиционную войну. Папа сделал болгарам предложение объединить церкви; Византия, или Восточная Римская империя - призрак Римской империи, - направила своих миссионеров Кирилла и Мефодия к славянам Моравии и Богемии. Однако эти взаимные выпады были прерваны внезапным набегом языческих мадьярских кочевников, пришедших из Евразийской степи и занявших территорию, называемую ныне Венгерский Альфёльд. Граница между западным и православным христианством окончательно определилась к Х-XI вв., причем венгры, подобно полякам и скандинавам, вошли в состав западного общества.

   Православное христианство распространялось и вдоль своей поперечной оси, которая пересекала главную ось в Константинополе. Морской путь через

   Дарданеллы  и Эгейское море привел православное христианство на свою прародину - к "отеческому" эллинскому обществу, - а отсюда оно направилось по древнему пути греческой морской экспансии в Южную Италию, где принялось старательно отвоевывать себе место среди мусульманских и западнохристианских общин. Однако прочно закрепиться здесь православное христианство не смогло и в XI веке вынуждено было отступить под натиском норманнов, отвоевавших этот форпост для западного христианства. Большего успеха православное христианство добилось, продвигаясь в противоположном направлении - через Босфор и Черное море. Преодолев Черное море и широкую приморскую степь, православие в XI веке обосновалось на Руси. Освоив этот дом, оно пошло дальше - по лесам Северной Европы и Азии сначала до Северного Ледовитого океана - и наконец в XVII в. достигло Тихого океана, распространив свое влияние от Великой Евразийской степи до Дальнего Востока.⁵

   Однако  однажды появившееся в России универсальное государство выдерживало  самые опасные зигзаги истории  и неизбежно реанимировалось  даже после таких периодов всеобщего  хаоса, как Смутное время или  Гражданская война, таких сильных ударов извне, как нашествие Наполеона и две мировые войны. Более того, даже сейчас еще нельзя с полной уверенностью говорить о его кончине - дальнейшие судьбы страны могут сложиться весьма по-разному.

   Высокая инерционность России сглаживала и многие потрясения, которые для другой цивилизации оказались бы роковыми. Обычно силовое поддержание социального мимесиса все равно не спасает ни господствующее меньшинство, ни руководимую им цивилизацию - поскольку каждый неправильный Ответ влечет за собой лавину новых вызовов, реагировать на которые элита не успевает, и не умеет.

   Вопросы о содержании самого понятия "Россия", о ее месте в мире и, в частности, о соотношении понятия "Россия" с полярным противопоставлением "Запад" и "Восток", вновь остро встали перед общественной мыслью. Полемика на этот счет имеет давнюю историю и осложнена отсутствием ясности даже ключевых терминов - так, еще в 1922 году П. М. Бицилли отмечал: "К числу понятий особенно часто употребляемых, и притом с наименьшей степенью критики, принадлежат понятия Востока и Запада. Противоположность Востока и Запада - ходячая формула со времен еще Геродота". Уникальность российского опыта, неповторимость духовного и исторического пути России часто декларировалась и декларируется по мотивам субъективным, сугубо идеологическим. Достаточно очевидно, что "евразийское положение" России, не сводящееся к чисто географической трактовке, "не позволяет оценить ее историю под углом зрения либо европейского социального прогресса, либо частичной и медленной модернизации Азии. В самой России западная и восточная ее части (как, впрочем, северная и южная) всегда представляли разные миры, включавшие в себя ареалы, находившееся на различных уровнях развития. Отсюда понятно, что Россию никогда нельзя было полностью ассоциировать с Востоком, либо с Западом".

   Что же разобщало русскую и западную цивилизации, делая их встречу такой  трагической? Ответ на этот вопрос крайне важен для понимания ценностей  русской цивилизации. Главное отличие  — в разном миропонимании сути человеческой жизни и общественного развития. Цивилизация в России носила преимущественно духовный, а на Западе преимущественно экономический, потребительский, даже агрессивно- потребительский характер.

   Русская цивилизация отвергала западноевропейское понятие развития как преимущественно научно-технического, материального прогресса, постоянного наращивания массы товаров и услуг, обладания все большим количеством вещей, перерастающего в настоящую гонку потребления, “жадность к вещам”. Этому понятию русское миропонимание противопоставляло идею совершенствования души, преображения жизни через преодоление греховной природы человека.

   Для русского человека вера была главным  элементом бытия, а для западного  человека — “надстройка” над материальным базисом. Архимандрит Иларион (Троицкий) писал: “Идеал православия есть не прогресс, но преображение... Новый завет не знает прогресса в европейском смысле этого слова, в смысле движения вперед в одной и той же плоскости. Новый завет говорит о преображении естества и о движении вследствие этого не вперед, а вверх, к небу, к Богу”. Единственный путь преображения — в искоренении греха в самом себе: “Не вне тебя, правда, а в тебе самом, найди себя в себе, овладей собой, и узришь правду. Не в вещах, правда, эта, не вне тебя и не за морем где-нибудь, а, прежде всего в твоем собственном труде над собою”.

   Приоритет главных жизненных ценностей  и радостей человека Древней Руси был не на экономической стороне  жизни, не в стяжании материальных благ, а в духовно-нравственной сфере, воплощаясь в высокой своеобразной культуре того времени. “Чем ближе мы возвращаемся к Древней Руси, и чем пристальнее мы начинаем смотреть на нее... тем яснее для нас, — отмечает академик Д.С.Лихачев, — что в Древней Руси существовала своеобразная духовная культура — культура невидимого града Китежа, как бы “незримая”, плохо понятая и плохо изученная, не поддающаяся измерению нашими “европейскими” мерками высоты культуры и не подчиняющаяся нашим шаблонным представлениям о том, какой должна быть “настоящая культура”. Говоря о преимущественно духовном характере русской цивилизации, мы не собираемся утверждать, что такая цивилизация была единственной. У русской цивилизации было много общего с индийской, китайской и японской цивилизациями. Поиск цели развития не в стяжании материальных благ, не вне человека, а в глубине его души; в стремлении к абсолютным началам бытия роднит эти великие цивилизации.

   В XVI веке идейная борьба русской и  западной цивилизаций, в частности, нашла выражение в концепции “Москва — Третий Рим”, основой которой было утверждение ценностей русской цивилизации, противостояние западной идеологии. Конечно, причины этой борьбы гораздо серьезнее, чем простое столкновение между православием и католичеством. К XVI веку в Европе выкристаллизовались две противоположные жизненные идеологии, одна из которых, западная, развивалась в русле агрессивного потребительства, переросшего к XX веку в настоящую гонку потребления. Прямой толчок развитию и становлению западной потребительской цивилизации дали ограбление колоний и неравноправный обмен с ними.

   Западная  цивилизация как самобытный тип  рождается с эпохи колониальных открытий, когда вооруженные до зубов  европейцы, открывая новые земли, вырезали целые народы, делали миллионы людей своими рабами, а в Европу шли корабли, нагруженные товарами, захваченными в колониях бесплатно или за бесценок.

   Первые  “подвиги” западной цивилизации  — это физическое уничтожение  испанскими завоевателями государств майя и инков, обладавших высокой духовной культурой (гораздо выше испанской); это развитие работорговли и обезлюдение целых регионов Африканского континента, гибель десятков миллионов африканцев в результате экспедиций по добыче негров и их транспортировки в Америку и Европу; это истребление индейских племен в

   Америке; это порабощение народов в  Индии и других странах Азии. В  результате этих акций европейцам стала  принадлежать собственность и сама жизнь десятков, а позднее и  сотен миллионов людей на захваченных  территориях, уровень цивилизации которых был нередко выше западной. В среднем на каждого европейца приходилось несколько убитых и порабощенных коренных жителей колоний.

   Так осуществлялось первоначальное накопление западной цивилизации.

   Ограбление  других стран и неравноправный обмен с ними стали парадигмой развития западной цивилизации, объясняющей ее внутреннюю суть. Возникнув на такой основе, западная цивилизация уже не может существовать иначе, как эксплуатируя народы других стран. Именно на этом покоится ее экономическое процветание. Даже сегодня, по заниженным расчетам ООН, западные страны недоплачивают странам — поставщикам сырья за их ресурсы не менее 40% их стоимости. Если эту стоимость разложить на все население Запада (малочисленное по сравнению со странами-поставщиками сырья), то в западных странах на одну единицу национального дохода, созданного собственным трудом, приходится две и более единиц, полученных в результате эксплуатации других народов. Существующая сегодня система цен на ресурсы выгодна только Западу и поддерживается его диктатом, в том числе военным.

   Кроме неравноправного обмена Запад эксплуатирует  другие страны, используя их рабочую  силу на производствах и видах  деятельности, куда представители западного  мира, как правило, не идут из-за их непривлекательности и низкой оплаты. Кроме того. Запад переносит за границу некоторые виды производств, связанных с привлечением неквалифицированного труда, а также экологически вредные производства.