Теория сверхчеловека

причинности”.  Все,  что  мы  видим,  -  всего  лишь  образ  дела,  суть  же

заключается в мысли, а уж ее каждый интерпретирует  по-своему.  Сначала  это

сделали иудеи, в доказание незыблемости своей  государственности,  поверьте,

немало изменивших идею христианства, затем - остальные христианские  страны,

представившие Бога как оправдание своей неоправданной

местности и алчности. Этакий железный кулак, карающий врагов государства.  А

сама мысль не так уж и плоха. В своем  письме  П.  Гаету  от  21.07.1881  г.

Ницше пишет: “Оно [христианство] остается лучшим образцом  идеальной  жизни,

которую я действительно знал; с детских  лет  следовал  я  ему  повсюду,  и,

сдается мне, я никогда  не  погрешил  против  него  в  сердце  моем”.  Таким

образом, можно сделать заключение по вопросу религии. Отрицание ее Ницше  не

предполагает  полное  ее   отвержение,   а   лишь   очищение,   просеивание,

отшелушивание  всего  неестественного  для  человека,   созданного   не   по

мановению сердца, а в соответствии с чьими-то интересами.  Здесь,  как  и  в

любой   другой   сфере,   нигилизм   является   чем-то   вроде    испытания,

обнаруживающего слабые  места  рассматриваемого  объекта  и  переделывающего

оный в нечто более совершенное, в данном случае в новую религию,  где  Богом

является  не  медный  идол,   а   собственная   совесть,   индивидуальность,

независимая от чьих-то мерок, а потому безгрешная,  базирующаяся  на  чистой

совести  и  не  приносящая  ничего  иного,  кроме  радости  и   счастья   от

собственного бытия на основе чего  человек  должен  был  стать  человеком  в

полном смысле  этого  слова.  Именно  это,  по  мнению  самого  философа,  и

является сутью учения  Христа.  Все  остальное  -  измышления  разного  рода

социальных групп и институтов, как церковь  и  государство,  которые,  между

прочим, были почти  тождественны  прошлым.  Называя  себя  христианами,  они

далеко не являлись последователями своего Бога, в  конечном  итоге  извратив

его учение до неузнаваемости. Так, по мнению Ницше, Иисус вовсе не  отвергал

мира, не истолковывал его лишь как преддверие  лучшей  потусторонней  жизни.

Только позднейшее  исключение  его  взгляды  последователями  и  апостолами,

особенно Павлом, превратило его учение в отрицание  сего  мира.  Современное

христианство навязывает жизни  воображаемый  смысл,  препятствуя  тем  самым

выявлению смысла истинного и заменяя реальные цели идеальными. В мире же,  в

котором (опять же по  выражению  Ницше)  “Бог  умер”,  не  существует  более

моральной тирании, а человек остается одиноким о свободном. Но  одновременно

он становится и ответственным за все  существующее,  ибо,  по  Ницше,  разум

находит полное освобождение, лишь руководствуясь  осознанным  выбором,  лишь

взваливая  на  себя  определенные  обязательства.   И   если   необходимости

невозможно избежать, то  истинная  свобода  и  заключается  в  ее  полном  -

приятии. Принять мир земной и потешить себя иллюзиями о  мире  потустороннем

- это означает  последовать  над  всем  земным.  Ницше  поэтому  и  отвергал

христианство

что  оно  отрицает  свободу  духа,   самостоятельность   и   ответственность

человека, превращает несвободу в идеал, а смирение  -  в  добродетель.  Идея

эта  является  одной  из  составных  частей   общей   теории   Ницше.   Она,

переплетаясь с другими, красной нитью проходит через все его произведения  и

находит обобщение в уже упомянутом труде “Антихрист”, или  “Антихристианин”.

“Антихрист” писался, когда философ по сути уже стоял на  грани  безумия.  Он

спешил, вероятно, чувствуя свой конец как мыслителя,  лихорадочно  записывал

мысли, однако так и не закончил свой труд.

                            МОРАЛЬ

      Говоря о философии Фридриха Ницше, будет просто преступлением

не рассмотреть проблему морали.

      Мораль - центральная точка философии Ницше, ее стержень. Все его  идеи

относительно  государства  ли,   христианства   или   назначения   философии

неизбежно сводились к проблеме морали, на основе норм и  ценностей  которой,

собственно, и  строится  все  человеческое  существование.  Элементы  морали

органически вплетаются в нашу жизнь в процессе воспитания и составляют  даже

не   столько   основу,   сколько   уже   каркас   нашего   мировоззрения   и

мировосприятия, взаимодействия с окружающей физической и социальной  сферой.

Таким образом, общественная мораль, в  какой  форме  она  ни  воплощается  в

нашем  сознании,   накладывает   неизгладимый   отпечаток   на   всю   жизнь

человеческого существа, зачастую  определяя  его  жизненные  пути.  С  одной

стороны,  эта  функция  морали   обладает   высокой   ценностью,   направляя

человеческие возможности, с  другой  -  она  эти  возможности  ограничивает,

заставляя мыслить и действовать посредством своих понятий и ни коим  образом

вне их.  Отсюда  вывод:  у  общественной  морали  есть  свои  недостатки,  и

недостатки эти при этом весьма существенны.  Будет  логично  рассудить,  что

несовершенная мораль, как и любая другая несовершенная вещь, в  соответствии

с законами должна быть пересмотрена, переоценена и по  возможности  заменена

или хотя бы реорганизована в подобную, но белее совершенную форму.

      Ницше, с самого своего рождения вращаясь в  кругах,  близких  по  сути

своей к философской науке (напомню: он был сыном пастора и  сам  обнаруживал

у себя тенденцию к подобного рода  занятиям),  не  мог  не  заинтересоваться

проблемами морали,  доказательством  чему  служит  хотя  бы  уже  упомянутый

философский  труд,  усердно  выполненный  Ницше,  когда   он,   будучи   еще

тринадцатилетним подростком, по тем же традиционным нормам  вроде  бы  и  не

должен был интересоваться подобными вещами,  тем  более  в  таком  масштабе.

Первая проба пера, конечно, была  несколько  примитивной  и  с  улыбкой,  не

лишенной, правда, некоторой доли иронии, воспринималась  затем  уже  зрелым,

“обстрелянным” философом. Но все же она стала чем-то вроде  отправной  точки

для  Ницше,  в  дальнейшем  развившись  в  нечто  гораздо   более   сложное,

совершенное, а главное – волнующее умы людей  отнюдь  не  последних.  Причем

волнующее не в том виде, какой  мы  увидели  затем  в  развившейся  моде  на

ницшеанство. Ницше породил споры на раскрытую им  тему,  он  заставил  людей

думать, оценивать и - решать.

      Эпицентром всех его размышлений о  морали  является  написанная  зимой

1885-1886 г.г. “прелюдия к философии будущего” - книга “По ту сторону  добра

и зла”, по его словам, “ужасная книга, проистекшая на сей раз из моей  души,

- очень черная”. Ницше прекрасно понимал, что перешел за некую грань и  стал

чем-то   вроде   интеллектуального   диссидента,   бросившего   вызов    лжи

тысячелетий. Именно здесь он, убежденный в  том,  что  в  человеке  тварь  и

творец слились воедино, разрушает в себе  тварь,  чтобы  спасти  творца.  Но

закончился этот кошмарный эксперимент  тем,  что  разрушенной  оказалась  не

только тварь, но и разум творца.

      Он размышлял о распаде  европейской  духовности,  низвержение  прошлых

ценностей  и  норм,  восстании  масс  и  создании  для  их  оболванивания  и

обслуживания чудовищной массовой культуры, унификации людей под покровом  их

мнимого равенства, начале  борьбы  за  господство  над  всем  земным  шаром,

попытках выращивания новой расы господ, тиранических режимах как  порождении

демократических систем. Темы эти будут подхвачены и  развиты,  только  более

сухо и тяжеловесно, крупнейшими философскими умами XX в.: Эд. Гуссерлем,  М.

Шелером, О. Шпенглером, Х. Ортегой, Гассетом, М. Хайдеггером, А. Калио.

      Однако книга “По ту сторону добра и зла” содержала  в  себе  элемента,

являющиеся потенциальными источниками  споров.  Чтобы  избежать  кривотолков

вокруг  книги,   Ницше  в  июле  1887  г.  написал  как  дополнение  к   ней

полемическое  сочинение  “К  генеалогии  морали”,  изданное  опять   же   за

собственный счет. В нем он  поставил  три  основные  проблемы:  аскетические

идеалы, способного  придать  смысл  человеческому  существованию;  “вина”  и

“нечистая совесть” как инстинктивные источники агрессивности  и  жестокости;

наконец ключевое понятие движущей силы в структурировании  ценностей  морали

-  ressentiment.  В  общем  плане  это   понятие   характеризует   атмосферу

неопределенной враждебности, ненависти и озлобления, но не самих по  себе  я

только  вкупе  с  чувством  бессилия,  порождаемым   несоответствием   между

внутренними притязаниями и фактическим положением человека в объекте.

      Вопросы, поднятые им в своих сочинениях, едва  ли  были  новаторскими,

однако такого подхода к ним до тех пор еще никто не осуществлял.

      При каких условиях человек изобрел понятия добра  и  зла  “хорошего  и

плохого? Какую ценность имеют они? Препятствовали они или  содействовали  до

сих пор человеческому процветанию? Являются ли  они  признаком  бедственного

состояния, истощения, вырождения жизни? Или напротив - процветания?  Вопросы

эти выявили в Фридрихе Ницше целый спектр талантов.  мы  видим  здесь  Ницше

как  историка,  психоза  и,  конечно  же,  филолога,  кем  он  и  являлся  в

соответствии  с  выбранной  профессией.  Вообще,  если  отвлечься  от  темы,

жизненный путь этого человека еще раз показал,  что  талант  редко  приходит

один.   Ницше   был   прекрасным   стихотворцем,   музыкантом   (вплоть   до

композиторских способностей), не говоря  уже  об  основных,  уже  упомянутых

направлениях: философии и филологии.

      От чего отталкивался  Ницше  в  своей  работе  над  проблемой  морали?

Современная мораль, по его мнению,  -  мораль  сострадания.  Именно  в  этом

состоит  одна  из  наиболее  важных  неувязок.  Над  проблемой   сострадания

работали философы  совершенно  разных  времен  и  мнений:  Платон,  Спиноза,

Ларошфуко, Кант.  Однако  все  эти  поистине  разношерстные  люди  пришли  к

единому выводу о логической необоснованности сострадания. Сам этот факт  уже

заставляет задуматься:  по тому ли пути мы идем. “А  если  бы  истиной  было

обратное? ... если бы в “добром” лежал симптом упадка?” - вопрошает Ницше  в

своей  “Генеалогии   морали”.   И   со   свойственной   ему   значимости   и

бескомпромиссностью он бросается в самую гущу  фактов.  Именно  исторические

факты по его мнению, а не обоснованная логика, могут  выявить  действительно

имевший место ход развития изучаемого объекта,  а  значит,  и  его  реальную

структуру.

      Доселе большинство теорий происхождения морали  имели  следующий  вид:

неэгоистические поступки поощрялись теми, кому они приносили  пользу,  затем

схема  “неэгоистический  поступок  -  поощрение”  упрочнилась  и  постепенно

потеряла свою первоначальную основу и даже память  о  ней.  В  результате  -

заблуждение.  Логично  и  просто.  А  главное  -  правдоподобно.  Но  Ницше,

влекомый уже чуть ли не  потребностью  в  опровержение  устоявшихся  мнений,

предлагает свою, неожиданную, внешне  уродливую,  возмутительную  теорию,  с

явными претензиями на статус единственно возможной истины.

        Опираясь   на   свои   философские   исследования,   Ницше    делает

предположение, что изначально существовали  две  системы  морали,  созданные

антагоническими группами: господами, аристократами,  высшим  слоем  общества

и,  наоборот,  плебеями,  рабами,   названными   самим   философом   “людьми

ressentiment.”

      Господа вряд  ли  нуждались  в  постоянных  неэгоистических  поступках

других в свою, господ, пользу -  настолько  прочным  было  их  социальное  и

материальное положение. Таким образом, теория полезности отвергается.  Элита

оценивала свои поступки как первосортные, достойные только  высокородных,  в

противоположность  всему  плебейскому,  низменному.   Отсюда   те   странные

совпадения в корнях слов,  обозначающих  современное  понятие  “хорошего”  и

“плохого”   и   понятия   “знатного”   и   “плебейского”   тех   времен.   И

действительно,  во  многих  языках  подобные  совпадения  имеют   место.   В

частности, в немецком языке привлекает внимание поразительное сходство  слов

schlecht (плохой) и shlicht (простой).  При  рассмотрении  слов  schlichtwed

(запросто), schlechteredings (просто-напросто)  наличие  единого  смыслового

гнезда становится очевидным. Имеющее же место расхождение смысла  произошло,

по мнению  Ницше,  ко  времени  тридцатилетней  войны.  Интересно  изменение

смысла  греческого  слова  (((((s,  первоначально  означавшего   “истинный”,

затем, перестав вдруг  быть  чертой  человека  простого,  стало  привилегией

исключительно  аристократии  и  претерпело  метаморфоз  смысла   вплоть   до

обозначения собственно знатного, благородного. В галльском  языке  слов  fin

менялось   противоположно:   от   “знатный”   первоначально   до   “добрый”,

“благородный” впоследствии. Та  же  история  имеет  место  с  немецким  Gut,

произошедшим,   вероятно,   от   der   gotthchen   (человек    божественного

происхождения). Конечно, некоторые аналогии  Ницше  проводит  необоснованно,

выдавая желаемое  за  действительное,  но  в  большинстве  случаев  сходство

заставляет  задумываться  (и  ведь   заставило   же,   породив   целый   ряд

исследований в XX веке). Интересно

так  же,  как  раздваивается  смысловое  значение  некоторых  слов,  как-то:

“чистый”,  “нечистый”.  Сейчас  их  зачастую  применяют   как   символы,   в

переносном значении, однако изначально оба  употреблялись  скорее  в  прямом