Путешествия в Древнем Египте и Древней Греции

        О районах экваториальной Африки  в Древнем Египте было весьма  смутное представление, потому  что египтяне не совершали  дальних путешествий на юг. Их торговые маршруты оканчивались около современного Хартума — столицы Судана. А вот о Ливии, расположенной к западу от Египта, им было многое известно. Геродот, ознакомившись с географическими знаниями египтян, писал следующее: «Ливия, лежащая внутри материка выше моря и приморских жителей, занята дикими зверями. Еще далее от страны диких зверей тянется песчаная полоса — страшно безводная, совершенно безлюдная голая пустыня» [5].

        Можно предположить, что египтяне  были искусными картографами. Возможно, это и так, но, в основном, производились символические карты Вселенной или путей в загробный мир. Но есть один подлинный артефакт светской карты, где указано расположение дорог в золотоносных шахтах на берегу Красного моря. Эта карта относится к 1500 г. до н.э. 
        На крышке одного египетского саркофага изображена стилизованная карта дорог древнего Египта [4].

1.2  Корабль Хеопса

        Весной 1954 года рабочие под руководством  главного инспектора Департамента  древностей Заки Нура и архитектора-египтолога Камаль эль-Маллаха производили расчистку у южного подножья пирамиды Хеопса. Почти столетие место это служило отвалом для многих экспедиций, проводивших раскопки некрополя в Гизе. Оно стало свалкой щебня, мусора и грунта. Приносимый пустыней ветер увеличивал ее размеры, и к началу нашего рассказа дюны около пирамиды стали такими большими, что вблизи не было видно самого чуда света. Проще простого было бы убрать свалку бульдозером, но археологи решились на ручную расчистку в надежде, что могут попасться предметы, упущенные предыдущими экспедициями. Ничего ценного, однако, не попадалось. Но Маллах настаивал на снятии наслоений до скалы. Во-первых, этого требовала сама технология раскопок, во-вторых, Маллах подметил одну несуразицу, совершенно не свойственную древним египтянам, приверженцам строгой симметрии. Когда-то пирамиду окружали стены двухметровой высоты - могильная и священная ограда заупокойного комплекса. Но если северная и южная стены отстояли ровно на 23,6 метра, то южная пролегала почти на 5 метров ближе. Для этого должна была быть причина.

       Предчувствия  не обманули Маллаха: на глубине  17 метров пошел новый слой из  щебня и грязи, еще во времена  Хеопса затвердевшей до прочности  цемента. Маллах вооружился щупом  и скоро обнаружил следы бледно-розового Раствора, который состоял из сульфата кальция и железа. Это был самый прочный раствор, употреблявшийся в Древнем царстве.

        Неожиданно щуп "утонул". Сомнений  не оставалось: внутри была пустота.  Когда был снял слой щебня и грязи, перед археологами предстали два ряда каменных известняковых блоков, идущих параллельно южной стене пирамиды. Один ряд насчитывал 41 каменную плиту, второй - 40. Все указывало, что они перекрывают две, выдолбленные в скале траншеи. Вес каждой плиты (как потом выяснилось) составлял 16-17 тонн. Качество кладки и примененный раствор не оставляли сомнений в том, к какому времени относится сооружение. Рабочие углубились еще на два метра и обнаружили высеченные в скале выступы, на которых и покоились плиты перекрытия. Сенсация не заставила себя ждать. 26 мая в одной из плит восточного ряда было пробито отверстие. Стоявшие вблизи ощутили запах благовоний, возраст которых приближался к пяти тысячам лет. Маллах взял зеркальце и направил в темноту траншеи солнечный зайчик. Первое, что он увидел, - лопасть весла. Следом спустил фотоаппарат. На полученных снимках была отчетливо видна носовая часть судна, похожая на пучок стеблей папируса. Фотоаппарат зафиксировал и надпись в картуше на внутренней стене. В нем стояло имя фараона Джедефры - сына и наследника Хеопса. Этим снимался вопрос о хозяине лодки: кому же хоронить Хеопса, как наследнику.

        Одновременно с этим рабочие,  расчищавшие блоки, обнаружили  с внешней стороны еще одну  иероглифическую надпись, оставленную их древними коллегами: "Высота - 1 локоть 3 пяди, ширина - 2 локтя 4 пяди, длина - 8 локтей 2 пяди". Слева от надписи был высечен знак в виде креста, который прочитали как ''север".

        Находка имела общенациональное  значение. Обнаружен самый древний корабль на земле - событие почти третье в ряду после находки бюста Нефертити и гробницы Тутанхамона. (Любоваться им приехал даже Гамаль Абдель Насер.) Священную барку фараона искали очень давно, но каждый раз почти безрезультатно. Вокруг той же пирамиды Хеопса задолго до открытия замурованных траншей были известны три аналогичные, но пустые траншеи. Правда, археолог Райзнер, раскопавший одну из них, нашел на дне куски позолоченного дерева и остатки каната, но этого было явно недостаточно.

        Департамент древностей принял решение вскрыть одну, уже разведанную траншею, поднять судно и восстановить его. Руководить работами поручили профессору Абдель Монейму Абубакру, консервацию - доктору Искандеру, реконструкцию - главному реставратору египетских древностей Ахмеду Юсефу Мустафе. Из патриотических соображений египтяне отказались от помощи иностранных специалистов.

        Однако принять решение проще,  чем выполнить. Ахмед Юсеф (а  равно и все остальные) понятия  не имел, как строили корабли  древние египтяне. Доктор Искандер ничего не знал о состоянии дерева: перенесет ли оно после 5-тысячелетнего заточения свежий воздух и солнечный свет. Он вспоминал случай, как едва не повыдирали себе все волосы археологи, которые открыли этрусскую гробницу, и на их глазах пестрые, яркие фрески превратились в пыль за несколько минут. Дабы защитить барку от резкой перемены влажности, над траншеей необходимо было соорудить навес, а чтобы убрать многотонные плиты перекрытия, инженерам требовалось изобрести специальные приспособления.

        Но все трудности были преодолены. 23 ноября, через полгода после  открытия, в присутствии многочисленных  гостей, дипломатов и политиков  была поднята первая плита.  Это сделали два подъемных  крана, страховавшие друг друга,  чтобы, не дай Бог, плита не сорвалась и не раздавила барку. Как всегда в таких случаях, вспомнили древних египтян, приволокших эти плиты и уложивших лишь с помощью катков, канатов и рычагов. Место после каждой снятой плиты тут же прикрывали деревянным щитом. Зрители разъехались разочарованными, потому что ничего толком не увидели. Многие из них рассчитывали, что внутри ни окажется священная утварь фараона, но им не показали даже деревянные части.

        Работы велись очень осторожно,  и последняя плита была снята  лишь 28 января 1955 года. Даже непосвященный понял бы, что барка находится в разобранном состоянии. Доски обшивки были перевязаны веревками и переложены циновками, сделанными из тростника и ситника. Они рассыпались при малейшей попытки взять их в руки. Носовая часть ладьи представляла собой две длинные, изогнутые и заостренные доски. Точно так же выглядела корма. В середине среди мелких деталей и настилов лежало весло, которое увидел Маллах. Стало ясно, что в деле реконструкции барки вся надежда на древних египтян, что они не просто побросали в яму части корабля, а сделали это продуманно и системно. Между тем на восстановление корабля в первозданном виде ученые очень рассчитывали, так как не могли определить функциональную необходимость этого и подобного ему судам. То ли это катафалк, то ли корабль из флотилии фараона, то ли священная солнечная барка, на которой фараон, сын Солнца-Pa, вместе с отцом совершает ежедневное путешествие с востока на запад.

        Только через полтора года  после находки траншеи Ахмед  Юсеф смог приступить к извлечению деревянных частей, их консервации и реконструкции. Все это время он занимался изучением приемов и техники кораблестроения. Но первые данные об этом относились лишь к римскому времени, когда барке Хеопса уже миновало 2,5 тысячи лет. Правда, в некоторых гробницах имелись барельефы, изображавшие строительство лодок, но подробности на них можно было трактовать двояко, и даже трояко. Реставратор сам работал на верфях, построил множество копий лодок в масштабе один к десяти, и все равно чувствовал, что единственный способ реконструкции - это ощупать каждую доску и найти места состыковки с другими. Как в головоломке. Вот только в руках у него не журнал "Досуг", и ответственность слишком велика, чтобы ошибаться.

        В траншее оказалось тридцать слоев. По мере их поднятия и фиксации становилось очевидно, что уложены они в определенном порядке. Следовательно, действуя наоборот, можно было рассчитывать на положительный результат. В июне 1957 года траншея, наконец, опустела. Царская ладья состояла из 651 детали. Большинство из них были сделаны из ливанского кедра, остальные - из акации, сикоморы и ююбы. Кроме этого, были обнаружены кусок черного базальта, служившего молотком, несколько медных осколков, камни, служившие балластом, и много метров каната, устилавшего дно. Реликвий и ценностей не оказалось.

        Весь первый год Ахмед Юсеф  с помощниками делали чертеж  и изготавливали модели каждой  отдельной части. Основная трудность,  с которой они столкнулись,  состояла в том, что существует два вида конструкции кораблей. Ахмед Юсеф пошел по второму пути и через год уже вычертил 300 схем предполагаемой сборки ладьи. И все-таки реставратору пришлось пять раз собирать корабль, прежде чем он остался доволен своей реконструкцией. На первую сборку у него ушло около двух лет,  на последнюю - три месяца. В 1968 году, через 14 лет после обнаружения, ладью, наконец, выставили в специально построенном для нее музее близ пирамиды Хеопса (рис. 7). (Туристов, правда, в этот музей не пускают до сих пор.) В собранном виде ладья имеет 43,4 метра в длину и 5,9 метра в центральной, самой широкой части. Глубина составляет 1,78 метра, максимальная осадка - 1,48 метра, водоизмещение - около 45 тонн.

Рис. 7. Музей Лодки Солнца.

        Корабль вернулся к жизни. Доски его корпуса встали на место и были сшиты (в буквальном смысле) веревочными стежками и встык. Нам этот способ кажется непривычным, но древние египтяне точно рассчитали, что в воде доски корпуса разбухнут, веревочные связки натянутся и сделают корабль прочным, гибким и водонепроницаемым.

        Главная палубная каюта занимала  всю кормовую часть. Перед ней  была небольшая прихожая. Двери  прихожей и каюты были размещены  так, что посторонний взгляд  не мог проникнуть внутрь. Внутри  самой каюты три деревянные колонны с поддерживали крышу. Пять пар гребных весел, длиной 6,5-8,5 метра, крепились на передней палубе, еще два рулевых весла располагались на корме [14].

        Итак, ладья  фараона оказалась деревянным  судном, которому намеренно придали  форму большого (достойного царя) челна, изготовленного из связок стеблей папируса. Такие челны плавали по Нилу еще за 5000 лет до н. э. Но если с заменой недолговечного папируса на дерево для плаваний фараона в загробной жизни все вроде бы было ясно, то другие тайны ладья раскрывать не торопилась.

        Понятно, почему  древние египтяне уделяли столько  внимания кораблям: в их времена  это было единственное средство  передвижения на большие расстояния. Участие челнов и плотов зафиксировано  в погребальных обрядах многих  народов. Греческий Харон перевозил души умерших через реку забвения на "сшитом челне" (вероятно, из шкур), писал Вергилий. Наши предки сажали покойника в лодки-долбленки, складывали у ног все его имущество, поджигали и пускали по течению, в страну Вечности. И так далее.

        Основной тайной  ладьи Хеопса была и осталась  проблема ее назначения. Открывший  ладью Маллах ни секунды не  сомневался, что имеет дело со  священной Солнечной баркой, в  которой бог Солнца Ра проплывает  по дневному небосводу вместе  со своим сыном (в данном историческом контексте - вместе с Хеопсом, ибо каждый фараон считался сыном Ра). Но у Маллаха нашлось много противников. Во-первых, говорили они, зачем Ра понадобилась лодка Хеопса, когда у него есть своя? Во-вторых, в траншее не нашлось никаких атрибутов священной Солнечной ладьи: не было изображений самого сокологолового бога, нигде нет следов нарисованного солнечного диска Атума или священных жуков-скарабеев Хепри. Наконец, солнечные барки никогда не управлялись с помощью весел. Весла богу ни к чему, да и кого он за них посадит? Фараонов, своих детей?

        Ахмед Юсеф  считает, что царская ладья  была не символическим случаем,  а использовалась в деле хотя  бы один раз. Его уверенность  базируется на следах, оставшихся  на самом судне. Главный реставратор ладьи уверен, что ладья была погребальной, то есть катафалком, и участвовала в похоронной процессии во время перемещения тела фараона из столицы Мемфиса в царский некрополь в Гизе.

        Знаток древних  кораблей Б. Ландстрем отмечает  полное отсутствие на барке краски и магических предохраняющих талисманов. Отсюда, делает он вывод, ясно, что лодка построена на скорую руку специально для того, чтобы отвезти мумию фараона к святым местам Египта: в Саис, Буто и Абидос.

        А вот доктор  Искандер, проводивший химическую реставрацию, думает, что ладью построили прямо возле траншеи, разобрали и захоронили, так как в обмазке известняковых блоков найдено множество щепок кедра, акации и других пород деревьев. Ему возражают: почему же тогда траншея оказалась на 9 метров короче ладьи? Выходит, каменотесы не знали, что они будут хоронить. Но аргумент этот слабый: как раз каменотесы-то и могли знать, что в разобранном виде для ладьи больше места не потребуется.

        Наконец, хранитель  египетских древностей Британского музея И. Эдварде высказал точку зрения, которая как будто примиряет всех: из пяти судов, некогда захороненных вокруг пирамиды Хеопса, одни участвовали в погребальной процессии, а другие предназначались служить фараону в загробной жизни. На наш же взгляд, не стоит придумывать каких-то изощренных трактовок относительно легко объяснимых фактов: ладьи сопровождали фараона в загробной жизни точно так же, как любая другая вещь.

        Просто из-за  своей величины они не могли  быть помещены в усыпальницу, поэтому и остались "на улице".