Внешняя политика США в Карибском регионе Латинской Америки (60-е – 80-е годы XX века

      Однако  в ходе беседы Макклой поднял еще один вопрос. Он выразил обеспокоенность правительства США тем, что на Кубе находятся не только советские военные специалисты, но и воинские части. При этом Макклой высказал личное мнение, суть которого сводилась к следующему: Советский Союз выведет с Кубы свои воинские части, которые, по мнению американской стороны, там находятся для охраны ракетных баз, а что касается советских военных специалистов и инструкторов, которые помогают кубинцам осваивать оборонное оружие, то они могут оставаться на Кубе.

      Подчеркнув, что Макклой поднял совершенно новый  вопрос, Кузнецов заявил, что Советский Союз никогда не делал секрета из того, что на Кубе находятся советские военные специалисты и инструкторы⁴.

      Тем не менее вопрос был поставлен  и его надо было решать. Несколько позже советская сторона дала заверения относительно вывоза с Кубы военного персонала, размещенного там для обслуживания и охраны ракетных установок, но не больше. Эти заверения ни в коей мере не распространялись на советские воинские части, находившиеся на Кубе. Об этом даже не было и речи.

      Следует отметить, что еще в самом  начале советско-американских переговоров в Нью-Йорке в беседе с Кузнецовым 4 ноября Макклой сказал, что в настоящее время в связи с урегулированием карибского кризиса вопрос о базе в Гуантанамо рассматриваться не может. Вместе с тем он не исключал возможности его обсуждения в будущем вместе со всей проблемой баз.

      Советский Союз не настаивал на обсуждении этого  вопроса в то время. В беседе с  Макклоем и Стивенсоном 28 ноября Микоян сказал. что, по нашему мнению, необходимо только, чтобы Соединенные Штаты согласились начать переговоры о сроках и порядке ликвидации этой базы, с чем согласно и правительство Кубы, которое выступает за решение вопроса на основе соглашения с США⁵.

      Приходится  констатировать, что “Карибский кризис”, к которому Куба имела непосредственное отношение, мог вылиться в развязывание 3-й мировой войны. Применение ядерного оружия могло привести к гибели всего человечества.

      § 2. Латиноамериканский курс Р.Никсона (1969-1974) и Джералда Форда (1974-1977)

      Специфические черты латиноамериканского курса  провозгласила администрация Ричарда Никсона (1969-1974). «Доктриной Никсона» стали именовать провозглашенную президентом политику «равного партнерства», или политику «незаметного присутствия»⁶.

      В заявлении Р. Никсона о наступлении  в отношениях между США и Латинской  Америкой «эры равного партнерства» подчеркивалось: «...мы должны подходить  с реалистических позиций к правительствам в межамериканской системе и принимать их такими, какие они есть». Иначе говоря, содержался формальный отказ от осуждения антиконституционных режимов. Р. Никсон также заявил: «Страна, ввозящая капитал, должна считаться с тем, что серьезно ущемит свою способность привлекать капиталовложения, если она будет действовать против существующих капиталовложений»⁷. Это заявление - недвусмысленная угроза в адрес любых социальных реформаторов, особенно посягающих на привилегии монополий США.

      Связка  Р. Никсон - Г. Киссинджер ориентировалась  на «привилегированных союзников» авторитарного толка. То, что Р. Никсон в публичных выступлениях реже упоминал о Латинской Америке, чем его предшественники, дало основание утверждать об «охлаждении» интереса США к своим южным соседям. Это — несостоятельное утверждение, оно явно инспирировалось в целях маскировки вмешательства в дела Латинской Америки.

      В 1972-1974 гг. монополии США вложили  в Латинскую Америку немногим более 2 млрд долл., а вывезли прибылей в сумме около 13 млрд долл.; они продолжали получать на каждый вложенный доллар 4-5 долл. чистой прибыли. Если в 1976 г. на Латинскую Америку приходилось 14,3% общего объема капиталовложений США за рубежом, то в 1977 г. эта цифра возросла до 17%. Тогда же Латинская Америка аккумулировала свыше 80% всех капиталовложений США в развивающихся странах. Объем капиталовложений США в Латинской Америке возрос главным образом в кредитно-финансовой сфере, в области страхования и торговли, в обрабатывающей, нефтяной, горнорудной промышленности. Экспорт США в Латинскую Америку с 1973 по 1977 г. почти удвоился⁸. В то же время США продолжали подвергать дискриминации экспортную продукцию латиноамериканских стран. Главными игроками на экономическом поле стали ТНК, вступившие в острую конкурентную борьбу со своими аналогами из ФРГ и Японии⁹.

      Такова  была теневая сторона политики «незаметного присутствия». В той же мере, в  какой символом внутренней политики Р. Никсона стало «уотергейтское дело», символом его латиноамериканской политики явилась деятельность «тихих американцев» из ЦРУ. Политика «равного партнерства» обернулась свержением в 1971 г. в Боливии националистического правительства Х.Х. Торреса, государственными переворотами в Уругвае и Чили в 1973 г.

      Есть  неопровержимые доказательства причастности США к свержению правительства Народного единства во главе с С. Альенде. Американский историк Д. Петрас и его австралийский соавтор М. Морли в книге «Соединенные Штаты и Чили: империализм и свержение правительства Альенде» в результате изучения материалов Конгресса, государственного департамента, министерства финансов США, Пентагона пришли к следующему выводу: «Вашингтон проводил хладнокровную политику блокады, саботажа и других форм борьбы, направленных на свержение законно избранного правительства»¹⁰. Оперативное руководство всеми действиями против правительства С. Альенде было возложено на «Комитет-40» - секретный межведомственный орган в составе государственного секретаря, его заместителя по политическим вопросам, заместителя министра обороны, председателя Комитета начальников штабов и директора ЦРУ¹¹.

      Предельно скандальны с резонансом по сей день свидетельства специальной комиссии США по расследованию деятельности разведывательных органов. В докладе «Обвинения в заговоре с целью убийства деятелей иностранных государств» отмечается, что наряду с попыткой физического устранения кубинского лидера («по меньшей мере восемь заговоров с участием ЦРУ в целях убийства Фиделя Кастро в период с 1960 по 1965 г.») Центральное разведывательное управление причастно к убийству в 1970 г. в канун прихода к власти С. Альенде верного конституции командующего армией генерала Рене Шнейдера и к свержению законного правительства Чили¹².

      Никогда ранее Капитолийский холм не сотрясала  такая бурная реакция на деятельность ЦРУ в Латинской Америке.

      Латиноамериканский курс правительства Джералда Форда (1974-1977) связывают с политикой «нового диалога». Суть «доктрины Форда» - США при поддержке ключевых латиноамериканских стран выступят против Кубы, если она «вмешается где-либо в Западном полушарии»²⁴. Этой редко упоминаемой доктрине администрация Форда старалась приписать сугубо оборонительный характер. Подлинное авторство политики «нового диалога» принадлежало государственному секретарю Г. Киссинджеру. Симптоматично, что политика «нового диалога» была декларирована Г. Киссинджером менее чем через месяц после путча в Чили¹³.

      Латиноамериканскую  политику государственного секретаря  США в период администрации Р. Никсона, а после его вынужденной  отставки и Д. Форда именуют «доктриной Киссинджера», которую газета «Нью-Йорк тайме» сформулировала следующим образом: «Если какое-то правительство приходит к власти в результате переворота и вовлекает свою страну в американскую орбиту, Вашингтон делает все возможное, чтобы помешать смене этого правительства, независимо от того, какой бы ничтожной ни была поддержка его собственным народом и как бы дорого это ни обходилось»²⁵.

      Терпимое  отношение президентов Р. Никсона  и Д. Форда к нелегитимным режимам и одновременно декларирование ими своей приверженности представительной демократии усилили разногласия в ОАГ. По разным мотивам как военные режимы, так и демократически избранные правительства отвергали вмешательство США, покушение на суверенитет своих государств. В такой же мере отторгались новомодные интерпретации идеи панамериканизма, или «континентальной солидарности», которая якобы предполагает общность и единство экономических, политических, культурных, военных целей и интересов всех стран Западного полушария при руководящей роли США¹⁴.

      Американские  историки не могли игнорировать общеизвестные факты политики США в Латинской Америке, вызывавшие негативную реакцию своей общественности. Однако они старались найти всевозможные оправдания, объяснить, например, истоки агрессивной политики, и, прежде всего территориальные захваты, свойственным североамериканской нации «духом пионеризма».

      Так, историк М. Лернер писал: «Вся американская история совершалась под знаком стремления к экспансии - жажды земель, жажды власти, жажды новизны, жажды величия»²⁶.

      Причину экспансии М. Лернер усматривал в  сугубо моральном аспекте, пытаясь доказать, что политика США не имела ничего общего с «классическим» колониализмом и империализмом, что она была продиктована стремлением оказать помощь развивающимся странам.

      На  состоявшемся в конце 1974 г. в Кито XV консультативном совещании министров иностранных дел стран - членов ОАГ представители 12 государств выступили за отмену антикубинских санкций. После совещания в Кито цепная реакция нормализации отношений с Кубой охватила Латинскую Америку.

      Политика  «нового диалога» явилась реакцией США на провал многолетнего антикубинского курса, кризис основ межамериканской системы, растущие требования большинства латиноамериканских стран о пересмотре отношений с Вашингтоном. Декларированный диалог, по существу, оставался прежним монологом, призыв к «новому диалогу» не сопровождался позитивной программой, способной убедить латиноамериканцев в готовности США пересмотреть свою политику.

Глава 2. Особенности  внешней политики США 

в Карибском регионе  Латинской Америки 

(77-е  – 80-е годы XX века)

      § 1. Латиноамериканский курс Джимми Картера (1977-1981)

      Предшествующий  латиноамериканский курс США сохранился в его основных направлениях в  период пребывания в Белом доме Джимми Картера (1977-1981). Однако есть основания говорить о нюансах. Вскоре после прихода к власти, выступая в Вашингтоне перед членами Постоянного совета ОАГ, Дж. Картер заявил о «нецелесообразности разрабатывать одну какую-то политику США в отношении стран Латинской Америки и Карибского бассейна», т.е. отказался от традиционного декларирования очередным президентом США новой континентальной доктрины.

      Тогда же помощник президента по вопросам национальной безопасности 3. Бжезинский, отвечая на вопрос, почему «отказались от существовавшей в течение 40 лет традиции, когда одним крылатым лозунгом характеризовалась единая американская политика для Латинской Америки», признал: «Мы и латиноамериканцы по-разному смотрим на наше общее прошлое, нас может ожидать разное будущее... Американцы, как правило, очень гордятся «доктриной Монро». Для большинства латиноамериканцев -это документ, отражающий американское господство». Подобный подход свидетельствовал об очевидной девальвации континентальных доктрин США и одновременно создавал им дополнительные возможности акцентировать внимание на тех принципах панамериканизма, которые в наибольшей степени соответствовали текущим целям¹⁵.

      Общеконтинентальный масштаб политики США Дж. Картер заменил большей степенью диверсификации отношений с конкретными странами, большим учетом их специфики, избирательным подходом к отдельным государствам Латинской Америки. Объектом особого внимания стал район Центральной Америки и Карибского бассейна.

      Американские  политики, исповедующие идеи Pax Americana, подвергли резкой критике курс Дж. Картера за его неспособность сохранения на континенте статус-кво. «Недавний печальный опыт в Иране и Никарагуа заставил правительство Картера приступить к запоздалой переоценке подхода США к диктатурам, — писал журнал «Тайм»¹⁶.

      Президент уведомил органы разведки, государственный  департамент и Совет национальной безопасности, что он не потерпит, чтобы ослабление и падение дружественного правительства застали США врасплох¹⁷. Это означает, что необходимо выявлять и оценивать возможности, которыми располагает оппозиция существующему режиму, скорее и точнее, чем это делалось до сих пор, отказавшись от идеологических штампов («красные», «коммунисты», «террористы» и даже «радикалы»), в прошлом мешавших правильно анализировать ситуацию. США постарались обосновать поддержку, которую они оказывали правым режимам, тем, что «враги наших коммунистических врагов - наши друзья...»

      В основном задача сводится к тому, чтобы  уметь отличать жизнеспособные авторитарные режимы от обреченных режимов, в особенности, когда речь идет о правительствах, на которые делают ставку США»¹⁸.

      Итог  латиноамериканского курса Дж. Картера  журнал «Ю.С. Ньюс энд Уорлд рипорт»  в статье «Почему латиноамериканцы теряют уважение к США?» резюмировал  так: «Волна антиамериканских настроений захлестнула Карибский бассейн и Латинскую Америку, внушая опасение, что через десять лет у самого порога Соединенных Штатов будет стоять орда враждебных им народов... Что же кроется за стремительным ухудшением позиций Соединенных Штатов в Латинской Америке? Специалисты указывают на две главные причины¹⁹. Во-первых, то, что Соединенным Штатам не удалось совладать с крошечной коммунистической Кубой, развеяло миф о непобедимости США. Кубинская проблема вызывала постоянные трения между США и латиноамериканскими государствами. Во-вторых, Вашингтон оказался не в состоянии превратить сообщество американских государств, где традиционно доминировали США, в не менее сплоченную, но построенную на более равноправной основе ассоциацию стран полушария»²⁰. Разносной была критика политики Дж. Картера по вопросу юрисдикции Панамского канала.