Теневые процессы в российской экономике

Однако некоторые исследователи  еще тогда обращали внимание на односторонность  подобного подхода, подчеркивали многофакторность происхождения и развития «теневого» хозяйствования. Это подтверждалось  и практикой начавшейся перестройки. Так, принятие в 1986 году Закона СССР «Об индивидуальной трудовой деятельности», фактически легализовавшего часть существовавших в то время видов «теневой» хозяйственной деятельности, отнюдь не привело к снижению преступлений и других правонарушений в сфере экономики в последующие годы.

С разрушением социалистической системы  интерес к проблеме неформального  в плановой экономике спал, и многие исследования в этой области были свергнуты. Ю. Латов подчеркивает, что «именно неадекватное понимание особенностей советской теневой экономики породило радужные надежды на быстроту и безболезненность рыночных реформ».¹ Поэтому сейчас многие исследователи вновь обращаются к вопросам о природе, роли и функциях неформальных отношений в советской социально-экономической системе.

Одним из первых серьезных обращений  к вопросу о неформальной оставляющей  социалистического хозяйства были работы американского советолога Г. Гроссмана, прежде всего его исследование «Вторая экономика в СССР». Гроссман выделял в качестве теневых экономических отношений те, которые нарушали советское законодательство и были направлены на получение частной выгоды. Тезисы автора о росте неформальных доходов от севера к югу, от городских центров к сельским поселениям, рассмотрение второй экономики как побочного продукта специфических  дисфункций советской экономики придавали неформальной экономической деятельности черты некоторой исключительности.

Интересна классификация рыночных отношений в якобы тотально  планируемом советском хозяйстве  бывшего советского экономиста, эмигрировавшего  в Америку, А. Каценелинбойгена. В  рамках его подхода теневые отношения  являются одним из компонентов системы рыночных связей. Он выделяет шесть разновидностей рынка, которые действовали в экономике СССР и различались и по субъектам, и по объектам, и по степени легальности. Половина из них – рынки теневые. Легальные рынки – красный, розовый, белый, открыто поддерживаемые правительством и людьми; полулегальный – серый – рынок, признаваемый народом, на который правительство «закрывает глаза»; нелегальные рынки – коричневый и черный – запрещенные правительством, но признаваемые хотя бы некоторой частью населения. Таким образом, Каценелинбойген прелагал рассматривать советскую экономику как неразрывный синтез официально-плановых отношений с рыночными. По сути, это свидетельствовало о скрытой многоукладности советского хозяйственного строя.

В 80-е годы некоторые советологи стали приходить к мнению, что за ширмой всеобщей планомерности и зарегулированности в СССР  фактически скрывается экономическая система смешенного типа, где неформальное, неконтролируемое производство играет во многих отношениях не меньшую роль, чем производство официальное.

Точных данных, характеризующих  масштабы неформальной деятельности в  советский период, нет, поэтому трудно сказать, какой вес имели отдельные  ее виды. Но можно предположить, что  наибольшее распространение имели  сокрытие части  легальной экономической деятельности, осуществляемой в рамках зарегистрированных производств, и фиктивная экономика, в первую очередь как экономика приписок, взяточничества и спекуляций. Широкое распространение получили также домашняя и межсемейная экономическая деятельность.

Есть несколько свидетельств, которые, характеризуя отдельные параметры  неформальной деятельности в советский  период, могут дать примерное представление  о ее масштабах. Так, согласно работе американских исследователей Г. Офера  и А. Винокура, основанной на информации о семейных бюджетах эмигрантов из СССР в Израиль,  около 10-12% семейного дохода горожан в конце 1970-х годов давал частный сектор и, примерно 18% всех потребительских расходов совершались частным образом. На основе этих данных и официальной советской статистики западногерманский советолог П. Вилес оценил доход от «второй экономики» в 12-13% личного дохода на душу населения.²

Советологи рассматривали развитие теневой экономики как проявление ущербности советской модели, ее неспособности вырабатывать приемлемые для всех правила хозяйственной жизни. Однако зарубежные исследователи подчеркивали, что многие виды теневой экономической деятельности  - уклонение от уплаты налогов, вторичная занятость, коррупция, искажение официальной отчетности – встречаются как при социализме, так и в обществах массового благосостояния. Они считали, что в целом люди мало различаются по своим основным недостаткам.

К выводу  о неразрывности природы  неформальной экономики с ее формальной «базой», сходности их  очертаний, универсальности и о всеобъемлющем характере неформального пришло большинство исследователей, занимавшихся проблемами теневой экономики в советской России последних десятилетий. Некоторые считают, что теневая деятельность в СССР к началу 1980-х годов уже не носила случайный характер, а приобрела фактически статус экономического института советского общества. Ю. Латов отмечает, что если в 1970-1980-х годах советскую экономику рассматривали как «дуалистическую, где плановому государственному сектору противостоит сектор рыночный», то уже после гибели СССР стало очевидным, что она образует единую систему, в которой «легальная  и теневая экономики определенным образом дополняют друг друга, образуют два неразрывно связанных компонента одной головоломки…».

Таким образом, история исследований неформальных отношений в советской  России шла от выделения неформального  компонента  экономики, как феномена особого рода, к признанию универсальности  неформальных отношений, их неразрывной  и естественной связи с формальной экономикой. Специфической особенностью неформальной деятельности в советский период была система неформальных персонифицированных связей между людьми, статус и возможности (экономические, политические, социальные) которых определялись их  формальным положением в существовавшей административной иерархии. Этот феномен был порожден самой советской системой.  Фактически он компенсировал отсутствие института частной собственности и рыночных отношений путем создания специфических неформальных рынков, благодаря которым за счет коррупции всей системы обеспечивалось и поддерживалось благосостояние членов общества в соответствии с их административным статусом.

В российском варианте наиболее распространенный путь включения субъектов в неформальную деятельность – обретение ими определенного официального статуса, дающего право распоряжения благами  и обеспечивающего вытекающие отсюда возможности неформальной деятельности. И правда, большинство имевших место неформальных действий – от бартерных обменов на промышленных предприятиях и взяток в аппарате государственной власти до выноса продукции с предприятия – связаны с приближенностью их субъекта к государственным ресурсам и зависят от его статуса в административной и номенклатурной иерархии. Конечно, коррупция существует в любом обществе вне зависимости от того плановые или рыночные принципы лежат в основе его жизнедеятельности. Российская специфика коррумпированности в том, что она не просто часть неформальных отношений, а их начальная и определяющая стадия.

С. Кордонский называет коррупцию  «административным рынком». На нем  можно было приобрести всё, но не всем. Деньги сами по себе не играли в этой системе роли всеобщего эквивалента. Гораздо важнее было наличие «блата».

Большинство неформальных действий в советской системе фактически представляли собой прямое воровство у государства, причем не косвенного характера, как, например, уклонение от уплаты налогов, а путем непосредственного изъятия или использования в личных целях государственных ресурсов. За неимением своих собственных ресурсов субъекты, стремящиеся к улучшению своего благосостояния, прибегали к использованию тех государственных благ, которые были в их служебном распоряжении. При этом перемещение в служебной иерархии обуславливали  соответственное изменение возможностей и реального участия в неформальных отношениях. Это было воровство «по чину», когда занимаемая должность несла с собой конкретные негласные привилегии, которые в конечном счете и определяли привлекательность той или иной работы. Связь неформальной деятельности с рабочим местом и должностью обуславливало предметную привязку (что работник производит, то он и крадет) и стратифицированный характер (вышестоящему дозволено больше, и если субъект  неформальных отношений не имеет прямого доступа к ресурсам, но прямо или косвенно участвует в их распределении, то он получает свою долю в виде регулярных подношений).

Вывод о теснейшей взаимосвязи  легальной и нелегальной экономик имеет большое значение не только для понимания развития теневых  отношений в советской и постсоветской экономиках, но и для анализа проблемы в целом.

Налицо двойной дуализм советской  экономики, сегменты которого образовывали не отдельные самостоятельные уклады, а единую систему.

Двойной дуализм советской экономики

Так, в системе институциональной  коррупции противостояли друг другу  и дополняли друг друга четыре сектора:

1. легальная командная экономика;
2. легальная рыночная экономика;
3. нелегальная рыночная экономика;
4. нелегальная командная экономика.

Таким образом, в советской хозяйственной  системе существовали не одна, а  две параллельные командные экономики – легальная (выполнение плановых заданий) и нелегальная (получение нелегальных личных благ  привилегий благодаря личным связям). Общим правилом было совмещение ролей: каждый государственный служащий участвовал в формировании не только плановых заданий и их выполнении, но и в обеспечении «своих людей» дефицитными благами в обход официальных норм.

1.3. Механизм функционирования теневой экономики

Механизмы функционирования теневой  экономики можно разделить на два больших класса. Речь идет об основных и вспомогательных (обслуживающих) механизмах.

Первый, основной, предполагает наличие  “объекта эксплуатации”, при этом в роли “дойной коровы” выступает  государство или крупное предприятие. Соответствующие схемы:

Первая: при предприятии создаются товарищества с ограниченной ответственностью (или акционерные общества закрытого типа и т.п.), в число учредителей которых входят руководящие работники базового предприятия. Закупка ресурсов, оборудования, комплектующих осуществляется при посредничестве этих товариществ так, что ресурсы предприятию обходятся дороже, чем при прямых поставках, но члены товарищества в результате увеличивают свой доход. Эта схема является симметричной, действующей в обе стороны - продажа излишков сырья и материалов на сторону тоже осуществляется при посредничестве этих организаций, имеющих и здесь свой процент дохода.

Вторая: некая коммерческая структура арендует у базового предприятия производственные мощности, выпуская продукцию, аналогичную продукции завода. В число работников, так или иначе задействованных в этой структуре, входят сотрудники отделов сбыта завода, которые переадресуют наиболее выгодные заказы “параллельному предприятию”.

Третья: базовое предприятие представляет собой НПО или НИИ, получающее средства на проведение научно-исследовательских работ из государственного бюджета. Указанные средства переводятся с бюджетного счета предприятия на депозитный счет коммерческого банка. По истечении обусловленного депозитным договором и временем выполнения плана научно-исследовательских работ срока, деньги выплачиваются реальным исполнителям (которые до этого работали без оплаты), бюджетный и депозитный счета “расчищаются”, а депозитный процент перечисляется в соответствующую коммерческую структуру, где были задействованы так называемые “научные работники”.

Отмеченный второй класс механизмов охватывает операции по сокрытию полученных доходов от налогообложения государства. Здесь, собственно, теряются “концы”  указанных выше сделок: превращаясь  в наличность или валюту, доходы вкладываются в недвижимость и личное имущество, переводятся за рубеж.

Данный круг сделок трудно фиксировать  и изучать, а быстрое становление  новой отечественной банковской системы непосредственно связано  с обслуживанием подобных операций.

Регистрируемый сейчас уровень  деловой активности не позволяет большинству предприятий промышленности, строительства и транспорта хотя бы сохранять производственные мощности. Попытка включить затраты на их содержание и эксплуатацию в цену продукции приводит к ее резкому удорожанию, из-за чего чуть ли не официальной практикой стали заказы на производство услуг через “малые предприятия”, действующие при базовом предприятии. Таков сегодняшний механизм “проедания” основных доходов.

Общая структура любой финансово-хозяйственной  группировки, ведущей совместную теневую деятельность, обычно включает:

- предприятия, осуществляющие торгово-посреднические  и  производственные операции;

- банк;

- “службу безопасности”;

- связи.³

Каждый из этих элементов следует  рассмотреть подробнее. Одна и та же хозяйственная деятельность обычно ведется российскими предпринимателями через несколько фирм. Это помогает решать проблему временной неплатежеспособности их партнеров: неплатежи “сбрасываются” на одно из предприятий, которое и специализируется на их “расшивке”. Кроме того, при помощи разветвленной структуры основной группе собственников легче контролировать поведение своих партнеров (реорганизации и переделы собственности в группировках происходят регулярно).