Славянская культура древней Руси

Однако в 980 г. предпринимается новая  религиозная реформа – сооружается новый языческий пантеон из известных уже нам божеств. Попытка объявления Перуна всенародным богом имела явно политическую подоплёку.

“Поставление кумиров” - идеологическая акция,  с помощью которой киевский князь надеялся удержать власть над покаренными племенами, остановить начавшийся распад грандиозного союза племен во главе с Киевом.  Поэтому Перун предстал в окружении богов других племен и народов, символизируя их единство. Столица славян вновь была объявлена религиозным центром восточного славянства и других этнических групп.

Верховным богом гигантского племенного союза становится главный бог  полян – Перун. В научной литературе выделение одного бога из всех признаваемых реально существующими, которому оказываются  исключительные поклонения и воздания культа, носит название энотеизма.

Но признание одного бога верховным  не означает при этом отрицания или  подчинения ему других богов. Такое  положение отмечает и летопись. Не одному Перуну предназначались почести, но всем “кумирам” без исключения. “И жряху им, наричюще я богы, и привожаху сыны своя и дъщери, и жряху бесом, и оскверняху землю требами своими”. Приведенный летописный отрывок чрезвычайно интересен для понимания внутреннего развития восточнославянского язычества на стадии политеизма. Божества других племен и народов не отрицаются, не подчиняются, не становятся второстепенными по отношению к Перуну, а, наоборот, признаются существующими и самостоятельными. Главный бог – только сильнее и могущественнее остальных, он их счастливый соперник, победитель при столкновениях.

На уровне больших племенных  образований (союзов и племен) –  последней стадии родоплеменных  отношений – возможен переход  к следующей стадии политеизма – супремотеизм. Супремотеизм означает, что один из богов политеистического пантеона, занимая первенствующее положение, уже подчиняет себе всех остальных богов. Последние делаются простыми служителями верховного божества, исполнителями его приказаний. Далее эти боги исчезают совсем, и наступает монотеизм – единобожие, характерное для мировых религий. У восточных славян переход супремотеизму только намечался.   

О начале перехода к супермотеизму  свидетельствуют не только политические факторы, а, так сказать, “внутрипантеонные  дела”. В пантеоне Владимира мы наблюдаем  несколько  хаотическую функциональную картину. Ряд племенных богов несут одну и туже функцию. В то же время каждый из них представал зачастую в различных ипостасях, являясь полифункциональным богом. Энотеистические боги должны были в одинаковой степени заботиться о военных удачах, об урожайности и о благополучии племен. Каждый из них становится “патроном” какой-то одной стороны общественного бытия: производственной, непроизводственной (домашнего хозяйства, творчества и др.), военной.

Новое значение приобретают и древнейшие их амплуа в качестве олицетворения стихии и сил природы. Освобождаясь от полифункциональных племенных богов, они должны были более ярко проявляться как “представители” грозы, солнечного света и т. д.

Соединение в одних и тех  же божественных персонажах олицетворения стихии и сил природы и общественных явлений – главнейшая закономерность в преобразовании супремотеистического пантеона. Но энотеистический пантеон Киева только преобразовывался в супермотеистический.

Комплекс языческих реформ X в. показывает качественно более высокий уровень развития восточнославянского язычества. Об этом свидетельствуют и известные данные, прежде всего археологические, об организации языческого культа.

В последнее время были получены материалы, позволяющие восстановить облик языческих святилищ в различных регионах восточнославянского расселения. Было выяснено, что существовали как святилища, обслуживающие межплеменные образования, так и малые, в которых совершало моления небольшое число людей.

Раскопанное в 1908 г. в центре древнейшего городища Киева капище, по мнению некоторых исследователей, было большим средоточием всего полянского союза. Оно существовало в VIII – X вв. и было расположено в самом центре княжеского двора. Возможно, именно перед ним клялись и совершали жертвоприношения языческим богам киевские князья Олег, Игорь, Святослав.

Грандиознейшим языческим сооружением  восточных славян является святилище  Перуна под Новгородом, на Перынском  холме, которое величественно господствовало над северными низменными и  безлесыми берегами Ильменя. Во время языческих празднеств здесь могло собираться большое количество людей. По мнению известного археолога В.В. Седова, здесь находилось центральное святилище новгородских словен. Оно имело форму громадного цветка с восемью лепестками. В каждом из лепестков на дне рва во время языческих празднеств разжигали ритуальный костер, а водном из них – восточном, обращенным к Волхову, горел “неугасимый” огонь.

Археологами в настоящее время  раскопаны и другие языческие  святилища восточных славян, служившие для повседневных молений. На моления собирались жители преимущественно тех поселений, где находились святилища, а также соседних, когда-то отпочковавшихся от основного. В центре святилища также стоял идол, а вокруг него горели ритуальные костры.

Можно предполагать, что у восточных  славян существовали деревянные культовые  постройки закрытого типа (языческие  храмы). Эти предположения подтверждают письменные источники. Так, в скандинавской  саге об Олафе Трюггвасоне читаем, что Олаф, находившийся в Киеве во время княжения там Владимира, ездил всегда с ним к храму, но никогда не входил в него, а стоял за дверями, пока  князь приносил богам жертвы. Приношение князем жертвы богам ставит перед нами вопрос: существовало ли у восточных славян языческое жречество?

“Существовали группы жрецов-волхвов, которые должны были руководить процессом  языческого богослужения, осуществлять гадания и производить жертвоприношения. Они составляли мудрые календари, хранили  в памяти мифы. Волхвы должны были быть близки к племенной знати, а может быть, и состолять часть её. Общим названием жрецов было “волхвы”, но в составе жреческого сословия было много различных разрядов. Известны “волхвы-облакопрогонители”, те, которые должны были предсказывать и своими магическими действиями создавать необходимую людям погоду. Были волхвы-целители, лечившие людей средствами народной медцины. Существовали “волхвы-хранильники”, руководившие сложным делом изготовления разного рода амулетов-оберегов и, очевидно, орнаментальных символических композиций. Кроме волхвов-ведунов существовали и женщины – колдуньи, ведьмы (от “ведать” – знать), гаровницы, “потворы”. Интересный отряд волхвов составляли волхвы-“кащюнники”, сказители “кащюн” – мифов, хранители древних преданий и этнических сказаний. Сказителей называли также “боянами”, “обаятелями”, что связано с глаголом “баять” – рассказывать, петь, заклинать”.¹⁵

Источники фиксируют совмещение жреческих  и светских функций в руках  одного лица. Чаще всего им был сам  князь. И вероятно, что первоначальная княжеская власть соединяла в себе обязанности военного вождя и жреца. В частности, на это указывают обнаруженные при раскопках княжеских захоронений предметы культового назначения: жреческие ножи, игральные кости для “жребия”, бронзовые изваяния идолов т. д.

Возможно, что в конце 1 тыс. н. э. в связи с усложнением общественных обязанностей князя произошло размежевание светской и сакральной функций. Наметилась оппозиция княжеской власти жреческой. В связи с принятием христианства этот процесс не был завершен.

“При князьях Игоре, Святославе и Владимире язычество стало  государственной религией Руси, религией князей и дружинников. Язычество  укреплялось и возрождало старинные, начашие отмирать, обряды. Приверженность молодого государства прадедовскому  язычеству была формой и средством сохранения государственной политической самостоятельности. В Киеве уже был христиане: крестились некоторые люди, христианами была часть наемных варягов, христианским было могущественное, враждебное Руси государство – Византийская империя, в годы мира оживлённо торговавшая с Русью. Византия стремилась внедрить христианство, так как по греческой доктрине народ, принявший новую веру из рук императора и патриарха, тем самым уже становился васалом Византии. Князь Святослав прекрасно понимал это. Обновленное язычество Х в. формировалось в условиях соперничества с христианством, что сказалосб не только на устройстве пышных княжеских погребальных костров, не только в гонениях на христиан и разрушении православных церквей Святославом, но и в более тонкой форме противопоставления русской языческой теологии греческой христианской. Это особенно чётко выступает при анализе известного пантеона Владимира. В государственный пантеон, реальным воплощением которого были тщательно оформленные идолы на центральной площади Киева у самых стен великокняжеского двора, не было включено такое архаичное божество, как Род. Род как владыка вселенной мешал первенству Перуна и был исключен из пантеона. Новый русский пантеон был противопоставлен христианскому, но противопоставлен таким образом, что он был сопоставим с христианским”.¹⁶

Жрецы, придумавшие новый пантеон, пытались меньшить внешнее различие между язычеством и христианством.

Ко времени принятия христианства в конце 980-х годов греческое  духовество застало на Руси не только примитивное суеверие деревни, но и государственную языческую религию города и социальных верхов с разработанным космологическим эпосом, с представлениями о божественном происхождении великокняжеской власти, разнообразным ритуалом и разветвлённым жреческим сословием, владевшим тайнами тонко разработанной символики, знанием “черт и резов”, древних “кощюн” и новоизобретенной славянской письменности. Важно отметить,что жреческое сословие было настроено как против христиан-греков, так и против варягов¹⁷.

Всё сказанное свидетельствует  о том, что накануне крещения Руси древнерусское язычество находилось на достаточно высоком уровне развития. Идеологически оно вполне соответствовало  мировоззрению и укладу жизни  общества Древней Руси. Язычество  ко времени крещения не только не исчерпало себя, но и обладало достаточно мощным потенциалом для дальнейшего движения.

Заключение.

Таков сложный многовековой путь славянского  и русского язычества, складывавшегося  из многих, вразное время возникавших  компонентов. Несмотря на тысячелетнее господство государственной провославной церкви, языческие воззрения были народной верой и вплоть до XX в. проявлялись в обрядах, хороводных играх, песнях, сказках и народном искусстве.

Религиозная сущность обрядов-игр  давно уже выветрилась, символическое звучание орнамента забылось, волшебные (т.е. созданные волхвами волшебниками) сказки утратили свой мифологический смысл. Но даже бессознательно повторяемые потомками формы архаичного языческого творчества представляют огромный интерес, во-первых, как яркий компонент позднейшей (XIX – XX вв.) крестьянской культуры, а во-вторых как неоцинимая сокровищница сведений о многотысячлетнем пути познания мира нашими отдалёнными предками.

“Язычество древних  славян” – тема многослойная, сложная: с одной стороны, она уводит нас в глубину отдаленных тысячелетий первобытности, а с другой – явно и полнокровно проявляетсяв обиходе русской пореформенной деревни. Экскурс, предприянтый длявыяснения глубины народной памяти, показал, что эволюция религиозных представлений шла путем наслаивания новых форм на старые. Анимизм первобытных охотников и предсталения о небесных богинях и богах древних земледельцев в равной мере уцелели внеавнем деревенском фольклоре.

В исторической науке  интерес к  проблематике восточнославянского язычества отмечается подъемами и спадами. В настоящее время внимание к этой теме вновь возросло. В научный оборот введено множество материалов, освещающих язычество и мифологию славянства. Они в разной степени научные, многовариантные в трактовке добытых фактов, художественные. Накопленные знания о язычестве выдвинули проблему их методологического освоения, научного обобщения и научно-популярного распространения.

Актуализация исследований язычества  Древней Руси способствуют сегодняшние политические пристрастия в некогда единых республиках СССР – России, Украине и Белоруссии. Например, на Украине энергично создаются труды по украиноведению, в которых “доказывается” автохтонность украинского народа и языка с дописьменных времён, их происхождение от мифических древних укров, пеласгов, троянцев. При этом подчеркивается отличие украинцев со времен Киевской Руси от “москалей” и белорусов. В России новые евразийцы “доказывают”, что древняя Русь не являлась колыбелью русской цивилизации и лишь была пространством с конгломератом этносов, менталитетов, культур. Недавно в Киеве и в Москве образованы религиозные общины язычников с псевдоархаической обрядностью, иерархией жречества – волхов, магов, колдунов, знахарей. Нередки их выступления в средствах массовой информации. Появились секты сатанистов, демонистов. В своих легальных и нелегальных кружках они опираются в догматах и в обрядности на знания о язычестве славян, Запада и Востока.

Даже общий взгляд на труды о  восточнославянском язычестве позволяет заметить, что многие исследователи при работе над темой отдавали предпочтение данным только некоторых наук, а то и одной – археологии, астрономии, этнографии, археографии, семантике, современным наблюдениям. Комплексные исследования, реконструкции, экстраполяции до сих пор крайне затруднены из-за отрывочности фактов по предмету изучения. Отсюда и многие натяжки, фантазии, односторонность или многовариантность трактовок и выводов.

Чтобы приблизиться к истине исследователю  язычества надо владеть в полном объёме принципами историзма, объективности, теориями факта и истины, данными по теме из всех гуманитарных наук и руководствоваться научной методологией поиска. Кроме того, велика потребность в проведении предварительной библиографической, источниковедческой, историографической работы по теме. Именно эти аспекты  исследований отсутствуют в некоторых публикациях.

Нуждается в определении само понятие  “язычество”. В узком смысле –  как комплекс древних (первобытных  и раннесредневековых) воззрений, верований, обрядов, послуживших основой всех позднейших религий, духовности, менталитета, культуры народа (например, Б.А. Рыбаков, Е.В. Аничков, В.Я Пропп, Г.А. Носова и др.). С таким понятием следует считаться и учитывать полноту знаний при историографическом освоении материалов.

Другим важным элементом при  изучении язычества является периодизация бого и мифотворчества восточных  славян. Периодизация Григория Богослова  в основном принятая исследователями, дополняется и уточняется. Например, дополнена  мотивами по истории славянского тотемизма и фетишизма, уточнена по нынешнему отсчёту времени. Достоинством такой периодизации язычества является проведение временных горизонтальных срезов, очерчивание конкретных исторических рамок. При этом сохраняется и историческая вертикаль – хронология преобразований в мифо- и боготворчестве. Цельный взгляд на периоды позволяет заметить, что язычество было процессом, начатым в палеолите, достигшем расцвета как культ к концу I тысячелетия. Наблюдения свидетельствуют, что всё II тысячелетие, и в наши дни, процесс языческого творчества продолжается. Достаточно проанализировать старые и новейшие учения о народных менталитетах, сатанизме, о пока непознанных объективных и субъективных явлениях.