Анализ переводов Э.Дж.Симмонса и Ч.Ч.Джонстона и В.В. Набокова романа А.С. Пушкина « Евгений Онегин»

Быть может, повод подарю!»

           звучит  как предположение и  подчеркивает либо некую неуверенность   в себе Онегина, либо обиду  на людей, имеющую глубокие  корни и переносимую не тех, кто, вероятно, этого и не заслуживает. Поэтому версия Симмонса точнее «What malicious joy, with every reason, Perhaps to you I give on this occasion!».

5. Следующим моментом, на наш взгляд заслуживающим внимания, является фраза «…Привычке милой не дал ходу…».  В одном из переводов она звучит как -  And no course to revive gave former habit.., а в другой -   I gave no rein to sweet affection.… Ни один из переводов не соответствует мысли, которую хотел выразить Пушкин, в первом случае милая привычка представлена давняя, даже застарелая привычка, а во втором – как привязанность, болезнь. У Пушкина же милая привычка воспринимается как трогательное отношение, чувство, даже в устах такого циника как Евгений Онегин.
6. Следующее сочетание интересно с психологической точки зрения. Так как в оригинале у Пушкина, Евгений Онегин ищет себе оправдания и пытается представить ситуацию дуэли с Ленским как трагическую случайность « Несчастной жертвой Ленский пал…», которая, тем не менее, не особенно повлияла на уклад жизни и последующий характер поведения Евгения Онегина. Поэтому перевод Симмонса лучше характеризует героя и совпадает с замыслом Пушкина - Lensky had fallen, victim unfortunate . . .  У Джонстона - Lensky, that tragic victim, died... подчёркивается трагичность ситуации и глубина осознания главным героем поступка, а не «ошибки» молодости. И даже следующие слова героя « Ото всего, что сердцу мило,

Тогда я сердце оторвал…», не воспринимаются как оправдание.

7. Можно ли принимать английский вариант What folly! and what retribution! в переводе Джонстона как лучший  по сравнению с My God, how wrong I was: hence my distress! , сделанный Симмонсом, вряд ли. Несмотря на экспрессию, выраженную восклицательными предложениями, версия последнего переводчика глубже и целостнее передаёт внутреннее волнение героя, его желание поверить в то, что он пишет.

 

Как видно из приведённых примеров и переводы Симмонса и Джонстона достойны самой высокой оценки, так как авторы попытались прочувствовать, «влезть в шкуру» русского человека, дворянина; раскрыть внутренний мир девушки, принадлежащий совершенно иному социуму, национальности, культурному и образовательному  что называется - “background”. Безусловно, не всё удалось, неточности, погрешности, ошибки присутствуют в обоих вариантах, но, всё же Симмонс был стилистически ближе к оригиналу. Тем интереснее будет дать для сравнения пример из переводов русского по происхождению Владимира Набокова. Мы ни сколько не утверждаем, что этот вариант лучше, напротив, как будет видно позднее, многие критики не разделяли передачу романа в стихах прозой, но своя правда есть и в этом варианте. Тем более, что Набоков сам отстаивал максимальную точность в переводе, что на его взгляд, невозможно передать скупой английской строфой.

Итак, стоит сказать несколько слов  СТИЛЬ !!!! о переводе Владимира Набокова как представителя американской школы перевода, имеющего русское происхождение.

   

 

 

 

 

 

 

 

Глава 3.3 Перевод  В.В. Набокова

 

Набоков Владимир Владимирович (1899 - 1977) родился - 22 апреля 1899 г. в Петербурге в семье одного из самых популярных в предреволюционной России политических деятелей, члена 1-й Государственной думы от кадетской партии юриста Владимира Дмитриевича Набокова.

В 1916 г. состоялся его  литературный дебют: был издан сборник  стихотворений.

В 1964 г. вышел в его  переводе на английский «Евгений Онегин»  А. С. Пушкина в четырёх томах, снабжённый обширными комментариями.

Набоков на протяжении всей своей творческой жизни неоднократно задумывался над тем, как нужно  переводить, причем его взгляды претерпевали с годами существенные изменения.

Созданные в Америке, куда он эмигрировал в 1940 г, переводы с русского языка выполнены в  совершенно новой манере. К этому  времени писатель приходит к убеждению, что литературное произведение (как прозаическое, так и поэтическое) следует переводить только "буквально".

Большим событием в англоязычной пушкиниане стало появление перевода В.Набокова с двухтомным комментарием к "Евгению Онегину" (1964). Он перевел "Евгения Онегина", написанного четырехстопным ямбом, ритмизованной прозой.

Переводчик в данном случае руководствовался именно желанием, чтобы каждая строка перевода полностью  соответствовала строке пушкинского  романа (эквилинеарность). Он очень  расстраивался, если приходилось жертвовать даже порядком слов в строке.

В конечном итоге, его "перевод" оказался годен разве на то, чтобы  ознакомиться с фабулой романа. О художественном же своеобразии этого произведения по его "переводу" судить нельзя.

В 1964 году в комментарии  к своему переводу "Евгения Онегина" Набоков говорит: "Прежде всего, "буквальный перевод" предполагает следование не только прямому смыслу слова или предложения, но и смыслу подразумеваемого, это семантически точная интерпретация, не обязательно лексически (относящаяся к передаче значения слова, взятого вне контекста) или структурная (следующая грамматическому порядку слов в тексте). Другими словами, перевод может быть и часто бывает лексическим и структурным, но буквальным он станет лишь при точном воспроизведении контекста, когда переданы тончайшие нюансы и интонации текста оригинала".

Переводчики до Набокова превращали пушкинский роман в стихах "в дешевый набор гладких, пустопорожних, затасканных фраз".

Новая набоковская концепция - "Буквальный перевод: передача точного  контекстуального значения оригинала, столь близко, сколь это позволяют сделать ассоциативные и синтаксические возможности другого языка. Только такой перевод можно считать истинным". Поэтому роман в стихах был переведен прозой, ради сохранения смысловой точности пришлось пожертвовать строфой, рифмой и отчасти ритмом.

"Перевод Набокова, - по словам профессора Дартмутского университета, - нетрадиционный. Набоков, который очень легко и хорошо мог писать стихи как по-русски, так и по-английски, после нескольких попыток сделать стихотворный перевод "Онегина" пришел к сознательному заключению, что создать адекватный поэтический текст по-английски невозможно. И он сделал тщательнейший подстрочный перевод, который он сопроводил двухтомным комментарием: Мне кажется, что когда читаешь подстрочник Набокова, то читаешь именно нечто вроде того, что "когда мой дядюшка, человек очень высоких принципов, тяжело заболел, он нас заставил всех относиться к нему с уважением, и это было неплохим изобретением с его стороны".

Писатель буквально  построчно сопроводил роман своими примечаниями. Несомненно, то, что этот перевод и уникальный по информативности комментарий способствовали знакомству англоязычных читателей с шедевром русской литературы, продолжили сближение двух культур - цель, для достижения которой Набоков приложил столько сил.

И, тем не менее, сам Набоков считал такой способ "передачи смысла и духа подлинника" единственно правильным.  
Действительно, Набоков, собираясь сделать небольшой комментарий к роману, постепенно настолько расширил круг своих литературоведческих поисков, что комментарий разросся до 1100(тысячи ста!) страниц. Писатель буквально построчно сопроводил роман своими примечаниями.  
 
Здесь было бы очень уместно снова обратиться к словам К.И. Чуковского, который сказал: "…перед каждым переводчиком " Евгения Онегина" … дилемма: либо удовлетвориться точным воспроизведением сюжета и совершенно позабыть о художественной форме, либо создать имитацию формы и снабдить эту имитацию обрывками формы, убеждая и себя и читателей, что такое искажение смысла во имя сладкозвучия рифм дает переводчику возможность наиболее верно передать "дух"". (Чуковский, 1988. С.328). Сам же набоковский комментарий (который, впрочем, заслуживает отдельной работы), есть отчасти попытка как-то компенсировать "зияющее" отсутствие формы и "духа" подлинника.

Однако вот что говорил об этом переводе авторитетнейший специалист К.И. Чуковский: "Я получил недавно четырехтомник "Евгений Онегин" Набокова. Есть очень интересные замечания, кое-какие остроумные догадки, но перевод - плохой, хотя бы уже потому, что он прозаический. " (Чуковский, 1988. С. 326)."

 Изучив трудности,  с которыми может столкнуться  переводчик при переводе текстов  художественного стиля, мы можем  отметить, что перевод - искусство,  никак не сводящееся к буквальной  передаче текста, поэтому переводчик  должен быть наделён писательским даром.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

В данной курсовой работе была сделана попытка проанализировать особенности переводов романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин».

В первой главе  нами подробно был рассмотрен роман  А.С. Пушкина «Евгений Онегин» и подчёркнута значимость данного произведения, как для носителей русского языка, так и для иноязычных читателей. Обозначены причины, вследствие которых это произведение претерпевало столько переводов на различные языки мира.

Во второй  главе перед нами стояли очень важные задачи: изучить сущность переводческих приёмов, ознакомиться с особенностями и трудностями, с которыми сталкивается переводчик при художественном переводе.

В третьей главе  нами представлены примеры из трёх переводов романа, выполненные Э. Дж. Симмонсом, Ч. Ч. Джонстоном  и В. Набоковым.

Сложность перевода текстов художественного стиля  объясняется и необычайно высокой  смысловой «загруженностью» каждого слова. Переводчику приходится не столько воспроизводить текст на другом языке, сколько создавать его заново; и различным «видением» мира – а, следовательно, специфическими способами осознания и отражения мира в разных языках; и различием культур, к которым принадлежат языки перевода и оригинала.

На наш взгляд, стилистический анализ так же был представлен на должном уровне. Следовательно, все поставленные нами задачи были выполнены, цель исследования достигнута.

 

 

 

 

Литература:

 

1. Алимов, В.В. Теория перевода / В.В. Алимов. - М.: КД Либроком, 2009.-   http://www.mdk- arbat.ru.
2. Виноградов, В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы / В.В. Виноградов. – М.: «Наука», 1980. – Т.5 – 362 с.
3. Казакова, Т.А. Теория перевода (лингвистические аспекты) / Т.А. Казакова. – Спб.: Союз, 2002. – 320 с.
4. Лотман Ю. – М., 1970 - http://feb.-web.ru/feb./Pushkin/critics/.
5. Пиввуева, Ю.В. Пособие по теории перевода (на английском материале) / Ю.В. Пиввуева, Е.В. Двойнина. – М.: Изд-во Высшая школа, 2004.- http://www.bookid.info/
6. Пушкин А.С. – 2001.- // http://lib.ru/litra/Pushkin/english/onegin_j.txt
7. Смирницкий А.И. Синтаксис английского языка / А.И.Смирнитский. – М.: Изд-во Высшая школа, 1984. – 247 с.

8) Baker, M. In other words – a course book on translation / M. Baker – London  and New York, 1992. – 317 p.

9) Clifford, E. Literary Translation: A Practical Guide / E. Clifford.  – N.Y.:  Multilingual Matters, 2001. – 219 p.

10) Nida, E.A. The theory and practice of translation / E.A. Nida. – the  Netherlands: Leiden, 1982. – 113 p.

11) “Pushkin”, by Ernest J. Simmons, Cambridge, Massachusetts, 1937. – 550 p.

12) Robinson, D. Becoming a Translator. Second Edition / D. Robinson. – N.Y.: Routledge, 2003. -318 p.