Феномен харизматического лидерства

России  следует принять во внимание следующие  отличия переходного состояния

общества  от стабильного.

Радикальные изменения обычно требуют применения принципа «сначала хуже». Ремонт дома всегда связан с временными ухудшениями жизни. Да и локомотив начинает движение тяжелого состава толчком назад. В экономике и государстве приходится сначала пройти через дезинтеграцию и даже через многие

разрушения, потери и чрезвычайные затраты. Так, разоружение оказывается

дороже, чем производство вооружения в прежнем объеме. Восстановление испорченных в результате хищнической системы земледелия черноземов дороже закупки зерна за рубежом. Поддерживать функционирование нерентабельных шахт

оказывается дешевле, чем их закрытие. А по мнению некоторых экономистов,

преодоление инфляции возможно через ее усиление (крупная эмиссия для

увеличения  производства).

Переходность  отягощается господством прошлого труда над трудом живым.

В советское  время было понастроено много  гигантских предприятий — от крупнейших заводов до коровников, — которые, как показала жизнь, не эффективны

в условиях рынка. Но они уже существуют, и нынешним их хозяевам приходится

приспосабливаться к наличным мощностям и помещениям. Например, отечест-

венный  рыболовецкий флот на единицу продукции  сжигает огромное количество

топлива. Если затраченное топливо продать  за границу, то можно купить в

два-три  раза больше рыболовецкой продукции, чем было с его помощью произведено. Но чей-то труд уже материализован во множество судов, и рыбаки вынуж-

дены  ими пользоваться.

Исторические  перемены вызывают огромное психическое  напряжение народа.

Оно проявляется  в массовых истероидных реакциях на митингах и демонст-

рациях, в прессе, в разбегании людей по своим группам; вбивании их в общности

на наиболее естественных (даже биологических) основаниях: национальных, гео-

графических, возрастных; в разбухании когда-то малозначащих границ между

ними (посмотрите, как сплачиваются даже сексуально нестандартные  группы!).

Ущемленные  социальные группы вырабатывают самосознание жертвы, видя

источник  своих проблем в заговорах  извне (ЦРУ, сионизм, Запад). У русских все

это отягчается ощущением унижения великой нации, восприятием национального

унижения  как личного.

Промежуточное состояние требует широкой реидеологизации  населения, сме-

ны его  ценностных ориентации. Здесь стоит  выделить две болевые точки.

Одна  из них — справедливость как сильнейшая нравственная ценность наше-

го народа — оказывается под небывалым  давлением. Справедливость, наверное,

самая кровавая и разрушительная из нравственных категорий, поскольку она

сугубо  партийна: то, что справедливо в глазах одних, выглядит совершенно

наоборот  в глазах других. (Хотя, конечно, переориентация со справедливости по

результату  на справедливость по праву несколько  модернизирует эту категорию.)

Другая  болевая точка — неопределенность. Это касается и среды, и собствен-

ного  положения, и будущего, и т. д. Неопределенность становится определенно-

стью, т. е. постоянным качеством жизни. Ощущение неопределенности

воспринимается  людьми, вышедшими из общества, где  все шаги были расписаны,

где человек  занимал отведенную ему нишу и в соответствии с этим строил свои

жизненные планы, как огромная потеря, утрата привычных социальных гарантий.

В будущем  отношение к неопределенности положения, разумеется, изменится:

она станет восприниматься не столько как бедствие, сколько как шанс для собственного выбора. Пока же она мучительно непривычна для большинства.

Для переходного  общества характерен также стихийный  поиск новых идеалов.

Однако  такой поиск с неизбежностью  воспроизводит и архаику, казачество,

дохристианские  культы, гипертрофию церковности и т. д.

Переходность  — это время активных меньшинств. Социально активный элемент присущ любому обществу, нации, региону, организации. В составе населения

любой страны он занимает 10—15%, но реально осуществляет инновации. Понятно, что этот элемент имеет разнородную направленность, в том числе и преступную. Но это именно те группы, которые больше всего выигрывают в процессах

изменений. Их отличает преобладание ориентации на достижение успеха над

ориентацией на избегание неудач, а также то, что на них больше влияют не

стимулы, а возможности. Социально-активный элемент составляет базу реформ

при соответствующем  взаимодействии с ним.

Говоря  о специфике переходности и состоянии  общества, проявляющемся, в

частности, в тенденциях политического лидерства, нельзя не вспомнить о таком

факторе, как трудности переходных решений. Эти решения, как правило, под-

вергаются резкой критике. Хотя они далеко не всегда плохи, но обычно не

популярны и достаточно болезненны. Вслед за принятием любого решения

выдвигается масса альтернативных предложений, сопровождающихся

дискредитацией  официально принятой программы и  отстаивающих ее людей.

Такая ситуация не может не сказываться на отношении  общества к лидерам,

проводящим  непопулярные решения.

При этом не учитывается, что возможности маневрирования в переходный

период  совсем не столь велики, как часто  кажется. История — не только субъ-

ективное  дело. Вопросы типа «в чьих интересах?»  применимы здесь лишь отчасти.

Глобализация  истории есть небывалая еще зависимость развития любой страны

от движения человечества, любой национальной экономики  — от экономики

мировой, государственного права — от международного и т. п. Несовместимость

местного  с глобальным обычно решается в пользу второго. Нынешние преобразо-

вания — это прежде всего системная реакция страны на противоестественность

внутреннего и внешнего дореформенного состояния. Реформа есть функция

системы, выраженная властным субъектом. Его  собственный, лично-групповой

выигрыш при этом ничтожен по сравнению с  системными результатами.

Самое ценное, что совершили реформы Е. Гайдара, — переход от пассивного

риска к риску активному. Правительства Н. Рыжкова, В. Павлова и И. Силаева

бесконечно  откладывали назревшие уже тогда  изменения, медленно стягивая повяз-

ку, прилипшую к язвам общества. Это грозило взрывом. Подоспевшие реформы

обошлись  серией небольших участковых взрывов, предотвратив главный. Сегодня

известны  и достижения, и мерзости сделанного. Конкуренты же обещают свои

достижения, но не описывают неизбежно связанные с ними другие мерзости.

Самый тяжелый  и долговременный просчет в ходе реформирования — извра-

щения социального  порядка, вызванные властными действиями или без-

действиями. Пример первого — чрезмерные налоги. Они формируют в деловом

мире  установку на сокрытие доходов как на справедливую защиту предпринима-

тельства  от парализующего его налогового гнета. Но постепенно такая установка

и порожденная  ею практика становятся привычными, они  не исчезнут даже тогда,

когда налоги станут умеренными. Пример второго — бездействие государства в

отношении рэкета. От него некуда деваться, он становится тотальным при попусти-

тельстве  властей. В результате постепенно рэкетиры превращаются в единствен-

ных силовых  защитников своих «клиентов», когда  последним угрожают разбой

иного рода и даже неплатежи партнеров. Бандитизм  получает свое оправдание в

глазах  деловых кругов и заменяет правоохранительные органы. Ужас ситуации в

том, что  таким образом подобные криминальные нормы входят в культуру, т. е.

становятся  обычными и постоянными. И «вынуть» их потом из культуры будет

чрезвычайно трудно.

Самое неизбежное тягостное следствие любых реформаторских решений —

социальная  цена, которую общество вынуждено платить за них. Реформы такого

масштаба  могут проводиться только за счет народа. Любое правительство отсту-

пало  бы перед давлением социально  сильных групп, а выбитые ими  уступки

компенсировали  бы социально слабые. К несчастью, известный цинизм предопре-

делен здесь  логикой вещей. И темпы, и глубина  реформ во многом связаны с

границами терпения пострадавших групп. Сегодня  власть пользуется резервами

лояльности, заложенными еще в советское  время, когда масштабы реальной

защиты  были огромны, но мало заметны в безгласности, а покорность надежно

привилась большинству.

Программы и решения должны также учитывать, что нет прямой связи между

улучшением (ухудшением) экономики и общественными  настроениями. Сознание

неадекватно и несинхронно реагирует на объективные  изменения. Благосостояние и удовлетворенность людей не совпадают. Здесь мы сталкиваемся с оче-

редным  парадоксом переходности: благосостояние населения на каком-то этапе

начинает  расти, а удовлетворенность его  существующим положением снижаться.

Отсюда  — непредсказуемые результаты выборов. 

Типы  лидерских патологий 

Температура переходного времени разогревает  реликтовые и новые образы

массового сознания, метания электората. Лидерство  есть функция среды, т. е. в той

или иной степени выбор, который активно  или пассивно (ибо уклонение от голо-