Исследование этнических стереотипов в печатных СМИ. (На примере газеты «Комсомольская Правда» (Москва))

Не менее категорично, хотя и совершенно в ином ключе, звучит вывод великого русского лингвиста А. Потебни: «Единственная примета, по которой мы узнаем народ и вместе с тем, единственное, незаменимое ничем и непременное условие существования народа есть единство языка» (Потебня, 1913). Ученый считает, что каждый народ обладает единством приемов мысли, уникальным, неповторимым способом построения мыслительных, а значит и языковых структур. Язык, по мнению Потебни, это средство не только и не столько обозначения мысли, но, прежде всего, ее создания. В этом смысле «перевод с одного языка на другой есть не передача той же мысли, а возбуждение другой, отличной». Потебня приходит к заключению, что «психология народов должна показать возможность различия национальных особенностей и строения языков как следствие общих законов народной жизни» (Потебня, 1913).

Первым, кто в России читал в Московском университете курс этнической психологии, был Г. Шпет. По его мнению, этническая психология должна быть описательной, а не объяснительной наукой. Предметом этих описаний, классификаций и систематизаций являются, по Шпету, «типические коллективные переживания» или «дух народа»: «Социальные явления, язык, миф, нравы, наука, религия, просто всякий исторический момент вызывают соответствующие переживания человека. Как бы индивидуально ни были люди различны, есть типически общее в их переживаниях, как «откликах» на происходящее перед их глазами, умами и сердцем» (Шпет, 1927). В связи с этим положением Шпет дает свое определение понятию «народ»: «Множество индивидов только тогда составляют народ, когда дух народа их связывает в одно, и он-то и есть эта связь, принцип, идея народа, его единство» (Шпет, 1927).

Приведенный выше экскурс в этнические теории, несмотря на свою обширность, далеко не исчерпывает всего спектра концепций по интересующей нас тематике. Важным в данной связи является очевидное разнообразие подходов к вопросу наций и национального своеобразия, подтверждающее большой интерес к этой проблеме и ее извечную актуальность. Общей чертой большинства упомянутых исследований является, с нашей точки зрения, взгляд на этнос как на особую историческую и социально-психологическую реальность, отличающуюся несомненным своеобразием и собственной логикой развития. Специфическими для каждого этноса, по мнению большинства мыслителей, являются такие характеристики, как национальный дух, национальный характер, общий стереотип поведения, существование которых рассматривается как непреложный факт и описывается с помощью привлечения данных истории, литературы, этнографии.

С точки зрения современной этносоциологии и этнопсихологии, все указанные теории можно отнести к группе так называемых примордиалистских концепций этноса. Их сторонники рассматривают этничность как объективную данность, изначальную характеристику человечества. Этносы понимаются как реально существующие социальные или биологические сообщества с присущими им чертами и глубинно связанные с социально-историческим контекстом. Наряду с этим направлением существуют инструменталистские и конструктивистские подходы к пониманию этнического феномена. Приверженцы теорий первого типа объясняют сохранение этнических групп потребностями людей в преодолении отчуждения, характерного для современного общества массовой культуры, а этничность понимается как средство для достижения групповых интересов. Сторонники второго подхода считают, что этническое чувство и формулируемые в его контексте представления и «доктрины» представляют собой интеллектуальный конструкт писателей, ученых, политиков. Ключевую роль в мобилизации членов этнической группы на коллективные действия во имя политических или социальных целей играют лидеры, которые нередко преследуют собственные цели и далеко не всегда выражают волю народов (Арутюнян, 1999).

Примордиалистское представление об этносе до 60-70-х годов XX века практически доминировало в мировой науке, а в отечественной было единственным до начала 90-х годов. Значение трудов русских мыслителей-примордиалистов для разработки этнической проблематики трудно переоценить: обилие новых идей, смелые сопоставления и широкие обобщения помогли поставить массу важнейших проблем в области психологии народов и значительно продвинуть в этом направлении научную мысль. Современные открытия в этнопсихологии, опирающиеся на результаты научного эксперимента и данные полевых исследований, подтвердили большинство интуитивных прозрений русских философов. Здесь отметим, что этническую психологию мы видим как науку о закономерностях психической жизни и поведения людей, обусловленных их принадлежностью к той или иной этнической группе, нацеленную на обнаружение системы представлений, настроений и действий, свойственных отдельному народу: «Главная задача этнопсихологии состоит в изучении связей между внутренним, психическим миром человека и миром внешним, предметным, социальным, этнокультурным» (Платонов, Почебут, 1993).

Ключевым понятием и главным конструктом здесь выступает этническая идентичность как представление индивида о своей принадлежности к той или иной этнической группе. Действительно, изучение своеобразия этноса подразумевает исследование не абстрактного человека в абстрактном обществе, а конкретного человека в конкретной культурной среде, специфической в этническом отношении. Поэтому этническая идентичность становится одной из центральных категорий, доступных для этнопсихологического исследования.

Потребность в этнической принадлежности рассматривается большинством психологов в качестве базовой потребности человека. Как отмечает Г. Солдатова, «это одно из средств приспособления, лучшей ориентации и достижения определенных социальных целей в современном сложном мире. Принадлежать к этнической группе – это также способ выделиться, обратить на себя внимание, через этничность повысить свою ценность» (Солдатова. 1998).

Наиболее естественным для человека является стремление к сохранению позитивной этнической идентичности. Важной в этой связи представляется следующая закономерность, имеющая статус психологического закона: позитивная этническая идентичность обязательно предполагает наличие достаточно благоприятных образов других этнических групп и высокую толерантность по отношению к ним. Иными словами, чем благоприятнее представление человека о собственной этнической принадлежности, тем терпимее он в отношении других этносов, и тем менее схематизированными и однозначными становятся его представления о «чужих»: «Позитивную этническую идентичность следует считать основным конструктом, способствующим сохранению внутри- и межгрупповой гармонии, а также – позитивного личностного самоощущения» (Лебедева,  1999). Этот аспект этнической идентичности крайне важен при изучении социальных атрибуций и, в частности, этнических стереотипов.

1.2 Этнический стереотип: понятие и функции

В научный обиход понятие «социальный стереотип» было введено Уолтером Липпманом, который рассматривал его как упорядоченный, схематичный, детерминированный культурой образ (или «картинку») мира в голове человека. Липпман выделял следующие основные причины, по которым люди прибегают к стереотипизированию: во-первых, по принципу экономии усилия, они не стремятся реагировать каждый раз по-новому на окружающие явления, а подводят их под уже имеющиеся категории; во-вторых, таким образом они защищают групповые ценности и свои права. Основными свойствами стереотипа, таким образом, являются: устойчивость (или существование одних и тех же стереотипов у разных поколений людей внутри одного этноса), ригидность, избирательность восприятия информации и эмоциональная наполненность. Этнический стереотип в этой связи можно определить как «упрощенный, схематизированный, эмоционально окрашенный и чрезвычайно устойчивый образ какой-либо этнической группы или общности, с легкостью распространяемый на всех ее представителей» (Платонов, Почебут, 1993).

В приведенном определении не учитывается один важный аспект, связанный с социальными стереотипами: их существование определяется не только и не столько представлениями отдельного индивида, сколько фактом «группового согласия» (Haslam, Turner, 1998). Австралийские ученые отмечают, что исследователи стереотипов обычно исходят из понимания стереотипа как индивидуального, «частного» явления. Тем не менее, сама возможность возникновения и воздействия стереотипных представлений на межличностное восприятие, а также интерес к ним науки и необходимость их изучения определяется свойством стереотипов возникать не просто в «головах» отдельных людей, а в сознании целых групп: «Стереотипы могут стать социальными, только когда они разделяются большой группой людей внутри социальной общности – разделение означает процесс эффективного проникновения данных стереотипов в сознание людей» (Taijfel, цит. по Лебедевой, 1999). Аслам, Тернер и др. вслед за Тэджфелом предлагают свой взгляд на эту проблему, утверждая, что «согласованность стереотипов является результатом особого выделения роли групповой идентичности, деиндивидуализации «Я» (самостереотипизации) и соответствующего с этим изменения восприятия и поведения». Они рассматривают выдвижение на первый план факта принадлежности группе в качестве следствия так называемой «категоризации в контексте», способствующей унификации взглядов членов группы путем поддержания их представлений об ингрупповой сплоченности или оказания прямого давления с целью достижения необходимого единства. Авторы подчеркивают, что признание факта «группового согласия» жизненно важно для подлинного понимания стереотипа как явления социального порядка (Haslam, Turner, 1998).

Интересный аспект воздействия стереотипов на межличностное и групповое общение затрагивает Н. Лебедева: она выделяет 4 основные характеристики стереотипов, влияющие на коммуникативное поведение.

1.   Стереотипизирование – результат когнитивного «отклонения», вызванного иллюзией связи между групповым членством и психологическими характеристиками (например, англичане – консервативны, немцы – педантичны).

2.   Стереотипы влияют на способ прохождения информации, ее отбора (например, об ингруппе обычно запоминается наиболее благоприятная информация, а об аутгруппе – наиболее неблагоприятная).

3.   Стереотипы вызывают ожидания определенного поведения от других,  индивиды невольно пытаются подтвердить эти ожидания.

4.   Стереотипы рождают предсказания, склонные подтверждаться (поскольку люди невольно «отбирают» модели поведения других людей, согласные со стереотипами) (Лебедева, 1999).

Целесообразно рассмотреть понятие «стереотип» в соотношении с близкими по смыслу категориями установки, предубеждения и предрассудка. Г. Солдатова включает эти понятия в ряд межэтнических установочных образований, которые «содержат эмоционально-оценочное отношение к различным этническим группам и характеризуют уровень готовности к соответствующим поведенческим реакциям в межэтническом общении» (Солдатова, 1998). Этнический стереотип, по мнению ученого, представляет собой «в первую очередь, «культурное» образование, естественное и неизбежное до тех пор, пока будут существовать народы и этнические группы». В свою очередь, предубеждение и предрассудок – это как бы более «социальные» установки: их формирование в значительной степени зависит от конкретной общественно-исторической ситуации». Предубеждение характеризуется негативным эмоциональным зарядом и «соответствует таким формам поведения как избегание общения или уклонение от межэтнических контактов в определенных сферах жизнедеятельности». Предрассудок в свою очередь отличает большая концентрация негативных эмоций, «чрезмерное восхваление достижений и качеств своей нации в сочетании с высокомерным отношением и неприязнью к другим народам». Предрассудок в реальном поведении уже не ограничивается стратегией избегания, а проявляется в конкретных поступках дискриминирующего характера (Солдатова, 1998).

И. Кон рассматривает установку как «определенное направление личности, состояние готовности, тенденцию к определенной деятельности, способной удовлетворить какие-то потребности человека» (Кон, 1998). Таким образом, установка представляет собой как бы некий угол зрения или призму, через которую человек рассматривает мир и происходящие в нем события. Как отмечает С. Рыжова, «установки формируют стиль отношения человека к ситуациям с ярко выраженным этническим контекстом и создают психологическую базу для соответствующего поведения в этнонапряженной ситуации» (Рыжова, 1994).

Согласно И. Кону, установка связана с определенной системой ожиданий и эталонов, в сравнении с которыми мы рассматриваем любое явление. Стереотип, в свою очередь, является уже сформированным выражением той или иной социальной установки по отношению к определенному явлению. И. Кон рассматривает стереотип как «неотъемлемый элемент обыденного сознания», помогающий индивиду «ориентироваться в жизни» и «направляющий его поведение» (это соображение имеет прямое отношение к представлениям героя Ф. Сологуба о поляках и евреях). Неизбежность стереотипизирования И. Кон объясняет универсальностью склонности людей рассматривать явления чужой культуры сквозь призму культурных традиций и ценностей своего собственного народа. Сам по себе этноцентризм не опасен; проблема возникает тогда, когда реальные или мнимые различия между людьми возводятся в абсолют и превращаются в негативную или даже враждебную установку по отношению к другому народу, которую Кон определяет как этническое предубеждение. Стереотипы и предубеждения автор относит не столько к явлениям психологическим, сколько социальным: «Чтобы понять природу этнических предубеждений, нужно изучать не столько предубежденного человека, сколько порождающее его общество» (Кон, 1998).

В связи с анализом понятия «стереотип» исключительно важным представляется рассмотрение стереотипизации как одного из механизмов социального восприятия. Необходимо четко разграничивать эти понятия, тем более, что за стереотипом в обыденном сознании прочно закрепилась негативная оценка. Но если корни стереотипа уходят в факторы социального порядка, то стереотипизация является прежде всего универсальным психологическим процессом. Явление стереотипизации обусловлено принципом экономии, свойственным человеческому мышлению, его способностью двигаться от единичных конкретных случаев к их обобщению и обратно к этому факту, понятому уже в рамках общего правила. Как пишет С. Агеев, «стереотипизация выполняет объективно полезную функцию, поскольку грубость, упрощенность, схематизм – это оборотная сторона медали, неизбежные «издержки» таких необходимых для психической регуляции человеческой деятельности процессов как селекция, ограничение, стабилизация, категоризация» (Агеев, 1989). Таким образом, ни сам стереотип, ни, тем более, процесс стереотипизации, не могут рассматриваться как однозначно негативные явления социальной жизни. Только формирование этнических предрассудков и предубеждений, по определению несущих в себе отрицательный заряд и ведущих к усилению межэтнической напряженности, является серьезным препятствием к взаимопониманию между народами.

В механизм формирования стереотипов вовлечены не только схематизация, категоризация и т.п., но и другие когнитивные процессы, прежде всего каузальная атрибуция, или приписывание причин поведения и достижений индивидов на основании групповой (в частности, этнической) принадлежности. Люди объясняют поведение влиянием внутренних (личностных, субъективных) и внешних (ситуативных, средовых, объективных) факторов. При этом они склонны свои успехи объяснять своими внутренними качествами, а неудачи – внешними обстоятельствами. Напротив, успехи других чаще объясняются внешними, а неудачи – внутренними факторами. Этот феномен неразрывно связан с функцией, которую выполняет в психологической структуре личности «Я-образ», складывающийся как результат взаимодействия базовых оценочных отношений человека к миру, себе и другим людям. Эта функция состоит в защите положительной самооценки самыми разнообразными способами: от завышения своей самооценки до занижения оценки других.