Общение как базовая категория в психологии

К сожалению, в общей психологии проблеме общения уделяется еще  мало внимания, хотя при изучении тех  или иных видов деятельности, конечно, учитывается их социальная природа, зависимость деятельности каждого  отдельного человека от его места  в обществе, от условий, выпадающих на его долю, от его неповторимых индивидуальных обстоятельств.

Процесс общения, его структура, формы, средства, способы, функции и роль в психическом развитии человека изучены в психологии намного  менее, чем аналогичные характеристики деятельности

Как уже говорилось, общение часто  отождествляется с деятельностью, либо понимается как ее специфический  вид.

Если принять такой подход к  трактовке общения, то следует рассмотреть  процесс общения с тех позиций, которые разработаны в психологии для анализа деятельности. Но как  раз здесь-то мы сталкиваемся с трудностями.

Прежде всего возникает вопрос о том, какое место занимает общение в психологической классификации деятельностей. Исследуя деятельность и ее развитие, обычно указывают игру, учение и труд. Вместе с тем, исследуя и игру, и учение, и труд, мы всюду обнаруживаем общение. Столь же трудно определить местоположение общения и в той классификации, которая разделяет виды деятельности на предметно-практическую и умственную, или на продуктивную и репродуктивную, или на практическую и теоретическую и т.д. Можно разделить виды деятельности по их объекту, тогда общение может рассматриваться как деятельность, объектом которой является человек. Но этот объект столь специфичен, что поставить деятельность по отношению к нему в один ряд с деятельностями по отношению к другим, «бездушным», объектам (вещам) также представляется затруднительным.

Можно в качестве критерия разделения видов человеческой деятельности взять, как это делают некоторые психологи  и философы, различные виды «субъектно-объектных  отношений». Пользуясь этим критерием, выделяют преобразующую, познавательную и ценностно-ориентационную деятельности. Когда же речь заходит о коммуникативной  деятельности, авторам приходится отказаться от принятого критерия и перейти  к рассмотрению отношения «субъект—субъект», т. е. обратиться к другому критерию [199].

Короче говоря, при современном  состоянии исследований пока еще  очень трудно найти местоположение общения, рассматриваемого как деятельность, в системе других видов человеческой деятельности.

Но это, конечно, не самый главный  вопрос. Попробуем рассмотреть общение  с позиции той схемы, которая  описывает деятельность.

Как уже отмечалось, важнейшим понятием, используемым при описании индивидуальной деятельности, является мотив (или вектор «мотив—цель»). Когда мы рассматриваем  даже самый простейший, но конкретный, реальный вариант общения, например, между двумя индивидами, неизбежно обнаруживается, что каждый из них, вступая в общение, имеет свой мотив. Как правило, мотивы общающихся людей не совпадают, точно так же могут не совпадать и их цели. Чей же мотив следует принимать в качестве мотива общения? При этом надо иметь в виду, что в процессе общения мотивы и цели его участников могут как сблизиться, так и стать менее похожими. Мотивационная сфера общения вряд ли может быть понята без исследования взаимного влияния участников общения друг на друга По-видимому, в анализе мотивации общения нужен несколько иной подход, чем тот, который принят в изучении индивидуальной деятельности Здесь должен быть учтен некоторый дополнительный (по сравнению с анализом индивидуальной деятельности) момент — взаимоотношения мотивов общающихся индивидов.

Не меньшие трудности возникают  также при определении субъекта и объекта коммуникативной деятельности9. Можно, конечно, сказать, что в простейшем варианте объектом деятельности одного из участников общения является другой человек. Однако, если иметь в виду конкретно-психологическое исследование, нужно определить, кто именно рассматривается как субъект общения, а кто — как объект, и на основании каких критериев производится такое разделение Эти вопросы часто оказываются неразрешимыми.

Можно найти выход в том, чтобы  исследовать поочередно сначала  одного как субъект, а другого  как объект, а затем — наоборот. Например, в исследовании некоторой  коммуникативной деятельности двух индивидов Л и В в качестве субъекта мог бы быть взят индивид А. Можно было бы рассматривать его мотивы и цели, расчленить его коммуникативную деятельность на составные действия, выявить систему задач, операций, используемых средств и т. д. Но объект В — это не пассивный предмет, на который направлена

Деятельность А. Это — тоже субъект. Вступая в общение с Л, он имеет  свои мотивы, цели и т. д. Объектам его  жоммуникативной деятельности является субъект А. Таким образом, описывая акт общения, мы вынуждены будем провести двойной анализ •— относительно каждого из участников общения. Общение тогда выступит как бы суммой двух разнонаправленных деятельностей, «зеркально» накладывающихся друг на друга. Конечно, такой анализ возможен; правда, мы столкнемся с тем, что роли его участников изменяются в ходе самого общения. Но это лишь частично выводит исследователя из затруднения. Кроме того, нужно иметь в виду, что участники общения далеко не всегда направляют свои деятельности друг на друга. Объектом их совместной деятельности, включающей общение, в принципе могут быть любые предметы и явления: более того, предметами совместной деятельности обычно и являются не сами общающиеся в ходе ее выполнения люди, а другие объекты, внешние по отношению к ним.

Однако в действительности общение  выступает не как система перемежающихся действий каждого из его участников, а как их взаимодействие. «Разрезать»  его, отделив деятельность одного участника  от деятельности другого, — значит отойти от анализа взаимного общения. Общение — это не сложение, не накладывание одна на другую параллельно  развивающихся («симметричных») деятельностей, а именно взаимодействие субъектов, вступающих в него как партнеры.

Каждый из ею участников относится к своему партнеру как субъекту, обладающему, как и он, психикой, сознанием. «Люди, вступая в общение, — писал Ленин, — вступают в него, как соз«а тельные существа» [22, с. 343]. Конечно, сфера и динамика общения определяется социальными позициями вступающих в него людей, их положением в системе общественных отношений. Но этот вопрос мы сейчас рассматривать не будем. Для нас важно подчеркнуть, что процесс общения — взаимный и каждый из его участников является сознательным существом 10.

Иногда в качестве субъекта общения, рассматриваемого как деятельность, принимается либо общность людей (группа), либо коммуникатор как ее представитель. Но общность не есть просто множество  людей. Когда речь идет об общности как субъекте (совокупном субъекте) какой-либо деятельности, то прежде всего имеются в виду взаимосвязи между включенными в нее людьми. Предметом и мотивом общения также является не отдельный конкретный индивид, а либо взаимодействие, либо психологические взаимоотношения людей. Й самый процесс общения состоит в изменении взаимосвязей людей. При таком подходе получается, что общность людей — сама себе субьект, сама для себя объект и сама в себе (или сама с собой) общается. При таком подходе к анализу общения происходит отождествление понятий «субъект», «объект», «предмет» и «деятельность», что, конечно, создает немалую «концептуальную энтропию». Но даже если и допустить, что в процессах общения субъект, объект и самая деятельность совпадают, то нужно также признать, что оно представляет собой весьма специфический вид деятельности, принципиально отличный от всех других, и уже хотя бы поэтому нужно рассматривать общение как особую категорию.

Не меньшие трудности возникают  также при исследовании планирования и планов (программ) общения.

Каждый из его участников, вступая  в общение, возможно, имеет некоторый  план, но реальный процесс развертывается обычно иначе, чем этого требовал бы любой индивидуальный план. В  ходе самого общения индивидуальные планы как-то видоизменяются и может сформироваться некоторый совместный общий план, оказывающийся весьма динамичным.

Отмеченные трудности проявляются  и тогда, когда мы пытаемся в коммуникативной  деятельности вычленить ее «составляющие» — действия. Процесс общения приближенно (но весьма приближенно) можно было бы описать как последовательность действий, осуществляемых его участниками попеременно (например, по схеме: вопрос—ответ). Однако при анализе отдельного действия кого-либо из участников процесса общения обнаруживается его неразрывная связь с действиями партнера. Эти действия выступают как сопряженные и обладающие специфическим качеством, которое можно было бы назвать обратимостью. Речь идет о том, что действие должно быть рассмотрено и реально выступает «со стороны» и этого индивида и его партнеров. В обоих планах в нем можно вычленить ориентировочные, исполнительские и корригирующие компоненты, прямую и обратную связи. Но эти компоненты, рассматриваемые со стороны одного партнера общения, имеют одни функции, а рассматриваемые со стороны другого — другие. Так, исполнительский компонент действий, выполняемый одним из партнеров, может выступить в качестве сигнала обратной связи для другого, и наоборот. В условиях общения формируется некоторый общий механизм, объединяющий действия партнеров общения ".

Наконец, результат общения (продукт  деятельности) также трудно отнести  только к какому-либо одному из общающихся индивидов; он является совместным. Важно  отметить также, что, если, например, в  предметно-практической деятельности результат является материальным (преобразованный  предмет), то в общении результат  относится прежде всего к тем или иным изменениям в сознании, поведении и свойствах общающихся людей; в этом отношении оно близко к умственной деятельности. Однако в отличие от последней результатом общения является не только (и не столько) изменение образа или идеи, т. е. идеального предмета деятельности, но и психических функций, состояний и свойств общающихся людей. Эти изменения так или иначе касаются всех участников общения, при этом у разных людей они могут быть качественно и количественно различными.

Таким образом, даже самый приблизительный  психологический анализ процесса общения  в соответствии со схемой, разработанной  для изучения деятельности, показывает ее ограниченность. Общение не укладывается в эту схему. Чтобы преодолеть отмеченные выше трудности, нужно либо пересмотреть схему деятельности, либо разработать иной подход к анализу  общения. Во всяком случае общение не раскрывается ни схемой «субъект—мотив—предмет (объект) деятельности», ни той схемой, которая описана в предыдущей главе. Его исследование требует разработки нового понятийного аппарата по сравнению с тем, который сложился в существующих психологических концепциях деятельности.

Отметим, что в предлагаемых схемах общения используются иные по сравнению  со схемами деятельности ее составляющие. Если при анализе деятельности обычно говорится о деятельности, действии и операции или об образе-цели, мотиве, планировании, принятии решения, сигналах обратной связи (см. главу четвертую), то обращаясь к исследованию общения, рассматривают другой круг образующих. Так, исследуя общение как процесс передачи—приема информации, в описании его схемы пользуются понятиями: отправитель сообщения, его получатель, форма сообщения, код, тема, ситуация. Иначе говоря, в исследованиях общения берется другая плоскость рассмотрения поведения людей. Общение, даже в простом варианте передачи сообщения, всегда предполагает другого человека. В какой-то мере при помощи существующих схем деятельности можно описать процесс формирования сообщения (например, речевого высказывания), но не его передачи. Однако речевое высказывание не имеет никакого смысла, если оно не предполагает адресата.

Подчеркивая качественные различия между  общением и деятельностью, нужно  вместе с тем отметить, что эти  категории неразрывно связаны.

Важнейшей задачей психологического исследования является поиск реальной роли общения в формировании и  развитии совокупного субъекта совместной деятельности. Необходимо изучить также  процессы обмена между людьми информацией  разного рода (не только деловой, профессиональной, но и бытовой, этической, эстетической и т. д.), воспитание людьми друг друга  и множество других форм общения.

В ряде работ [284, 285] мы пытались показать, что при исследовании деятельности индивидов в условиях «открытой  коллективности» (термин А. Н. Леонтьева) возникает необходимость специально исследовать и отношение «субъект—субъект (ы)». При этом имеются в виду конкретные индивиды, т е. понятие субъекта рассматривается на том уровне, который изучается общей психологией. Это, конечно, не означает, что субъект деятельности — всегда индивид: им может быть и общность людей. Но только в этом случае нужно перейти к другому уровню анализа (например, социально-психологическому или социологическому) 12. Однако, если речь идет об индивидуальной деятельности и об ее общепсихологическом анализе, то, говоря «субъект деятельности», имеют в виду индивида, хотя каждый психолог понимает, что индивид — общественное существо и его статус субъекта деятельности определяется социально.

Когда мы говорим о совокупном субъекте деятельности, то сразу же возникает  вопрос: что представляет собой этот совокупный субъект? По-видимому, трудно разобраться в этом, не разложив этого совокупного субъекта на «составляющие», не выделив тех связей и отношений, которые складываются между участниками  совместной деятельности — членами  группы или коллектива. А понять эти связи и отношения, не изучая процесса общения, — трудно. Психологический  анализ группы и коллектива вынуждает  обратиться к изучению отношений  «субъект (индивид)—субъект (другой, третий и т. д. индивид)»13. Более того, общение между индивидами является необходимым условием формирования совокупного субъекта коллективной (вообще совместной) деятельности Специальной задачей для психологии является изучение того, на какой основе и как формируется и развивается этот субъект.