Психология животных

     Еще одна особенность, которая отличает сознательную деятельность человека от поведения животного, заключается в том, что подавляющее большинство знаний и умений человека формируются путем усвоения общечеловеческого опыта, накопленного в общественной истории и передающегося в обучении. То есть подавляющее большинство знаний, умений и приемов поведения, которыми располагает человек, не является результатом его собственного опыта, а приобретается усвоением общественно-исторического опыта поколений, что коренным образом отличает сознательную деятельность человека от поведения животного [9, стр. 146].

     2.1. Познавательные  процессы (ощущения, восприятие, память, речь)

     Как человек, так и животные обладают общими врожденными элементарными  способностями познавательного  характера, которые позволяют им воспринимать мир в виде элементарных ощущений (у высокоразвитых животных — и в виде образов), запоминать информацию. Все основные виды ощущений: зрение, слух, осязание, обоняние, вкус, кожная чувствительность и др. —  с рождения присутствуют у человека и животных. Их функционирование обеспечивается наличием соответствующих анализаторов.

     Но  восприятие и память развитого человека отличаются от аналогичных функций  у животных и новорожденных младенцев. Эти отличия проходят сразу по нескольким линиям.

     Во-первых, у человека по сравнению с животными  соответствующие познавательные процессы обладают особыми качествами: восприятие — предметностью, константностью, осмысленностью, а память — произвольностью и  опосредствованностью (применение человеком специальных, культурно выработанных средств запоминания, хранения и воспроизведения информации). Именно эти качества приобретаются человеком при жизни и развиваются далее благодаря обучению.

     Во-вторых, память животных по сравнению с человеком  ограничена. Они могут пользоваться в своей жизни только той информацией, которую приобретают сами. Следующим  поколениям себе подобных существ они  передают лишь то, что как-то закрепилось  наследственно и отразилось в  генотипе. Остальной благоприобретенный опыт при уходе животного из жизни  оказывается безвозвратно утраченным для будущих поколений [1, стр. 101].

     Иначе обстоит дело у человека. Его память практически безгранична. Он может запоминать, хранить и воспроизводить теоретически бесконечное количество информации благодаря тому, что ему самому нет необходимости всю эту информацию постоянно помнить и держать в своей голове. Для этого люди изобрели знаковые системы и средства для записи информации. Они могут не только записывать и хранить ее, но также передавать из поколения в поколение через предметы материальной и духовной культуры, обучение пользованию соответствующими знаковыми системами и средствами.

     Любая группа, для того чтобы выжить, должна обладать средством, которое позволяло  бы ее членам общаться между собой, направлять и координировать действия каждого из них.

     Почти у всех видов животных имеются  способы передачи информации, с помощью  которых каждая особь может сообщать другим представителям своего вида об опасности, привлекать внимание потенциального брачного партнера или запрещать проникновение на свою территорию. Эти сигналы, однако, всегда связаны с той или иной сиюминутной ситуацией. По-видимому, ни одно животное, кроме человека, не способно передавать информацию, не относящуюся к данному моменту. Только человеческие существа могут при помощи слов возвращаться в прошлое, делая доступным познание давних событий, а также сообщать заранее о некоторых событиях или действиях, предстоящих в будущем, или необходимых шагах для их осуществления.

     Исследователи еще не пришли к единому мнению о том, в какой именно момент возник язык. Некоторые авторы считают, что это произошло очень давно, возможно 2 млн. лет назад, в эпоху, когда Нотo habilis изготовлял свои первые орудия. Разнообразие этих орудий и передача соответствующих навыков были бы невозможны без языка [3, стр. 121].

     Особенности взаимоотношений животных друг с  другом определяют и особенности  их “речи”. Как известно, общение животных выражается нередко в том, что одно животное воздействует на других с помощью звуков. Имеем ли мы в этом случае процесс, похожий на речевое общение человека? Некоторое внешнее сходство между ними несомненно существует. Внутренне же эти процессы в корне различны. Человек выражает в своей речи некоторое объективное содержание и отвечает на обращенную к нему речь не просто как на звук, а как на отраженную в речи реальность. Голосовое общение животных в корне отличается от нее. Легко доказать, что животное отвечает на голос сородича в не зависимости от того, что отражает данный ключевой сигнал: он имеет для него лишь определенный биологический смысл. Или, например, у птиц, живущих стаями, существуют специфические крики, предупреждающие стаю об опасности. Эти крики воспроизводятся птицей всякий раз, когда она чем-нибудь напугана. При этом совершенно безразлично, что действует в данном случае на птицу: один и тот же крик сигнализирует и о появлении человека, и о появлении хищного животного и просто о каком-нибудь необычном шуме. Следовательно, эти крики связаны с теми или иными явлениями действительности, сходством объективного отношения к ним животного. Иначе говоря, упомянутые крики животных лишены устойчивого объективного предметного значения. То есть общение животных и по своему содержанию и по характеру осуществляющих его конкретных процессов также полностью остается в пределах их инстинктивной деятельности [8, стр. 101-102].

     Таким образом, в познавательных процессах  у человека и животного существуют явные отличия, что несомненно должно сказаться и на их научном мышлении.

     2.2. Научное мышление, интеллект

     Не  менее важные различия обнаруживаются в мышлении человека и животных. Оба названных вида живых существ  чуть ли не с рождения обладают потенциальной  способностью к решению элементарных практических задач в наглядно-действенном  плане. Однако уже на следующих двух ступенях развития интеллекта — в  наглядно-образном и словесно-логическом мышлении —между ними обнаруживаются разительные различия.

     Только  высшие животные, вероятно, могут оперировать  образами, причем это до сих пор  в науке остается спорным. У человека данная способность проявляется  с двух- и трехлетнего возраста. Что же касается словесно-логического  мышления, то у животных нет и  малейших признаков этого типа интеллекта, так как ни логика, ни значения слов (понятия) им не доступны.

     Ученых  также давно волновал вопрос, способны ли животные чему-нибудь научиться. В 1912 году Йеркспытался выяснить, на какой ступени эволюции животного мира появляется эта способность чему-то научаться. Ее зачатки с несомненностью обнаруживались уже у дождевого червя. Действительно, Йеркс сумел научить некоторых особей поворачивать направо в Т-образном лабиринте. Чтобы достичь такого результата, потребовалось больше 150 проб, в которых червь, если он поворачивал налево, натыкался на сетку, находившуюся под током. Тем не менее, было доказано, что простая нервная система этих животных может накапливать информацию, способную изменять их поведение [9, стр. 147].

     У высших млекопитающих, главным образом  у обезьян в человека, благодаря  высокому уровню развития головного  мозга появляются новые способности, позволяющие решать задачи без предварительных  пробных манипуляций.

     Очевидно, наиболее далеко продвинувшиеся в процессе эволюции обезьяны и, разумеется, человек смогли выработать эту способность улавливать связь между различными элементами ситуации и выводить из нее правильное решение путем умозаключений, не прибегая к пробным действиям, производимым наудачу,

     Умозаключения используются в самых разнообразных  ситуациях повседневной жизни, идет ли речь о выполнении какой-нибудь задачи, о перемещении из одного места в другое или о получении и осмысливании информации, исходящей от среды, в которой живет индивидуум.

     У позвоночных, стоящих на вершине  эволюционной лестницы, в частности  у приматов, возникают новые формы  индивидуально-изменчивого поведения, которые с полным основанием могут быть обозначены как“интеллектуальное” поведение.

     Таким образом, на высших этапах эволюции начинают формироваться особенно сложные  виды поведения со сложной структурой, включающей:

     — ориентировочно исследовательскую  деятельность, приводящую к формированию схемы решения задачи;

     — формирование пластически изменчивых программ поведения, направленных к  достижению цели;

     — сличение выполненных действий с  исходным намерением. Характерным для  такого строения сложной деятельности является ее саморегулирующийся характер: если действие приводит к нужному эффекту, оно прекращается, если оно не приводит к нужному эффекту — в мозг животного поступают соответствующие сигналы и попытки решить задачу начинаются снова.

     Систематические исследования интеллектуального поведения  высших животных (обезьян)были начаты известным немецким психологом В.Келлером. Для изучения этой формы поведения Келлер ставил обезьян в сложные условия, когда непосредственное достижение цели было невозможно.

     Обезьяна  должна была либо использовать обходной путь, чтобы получить приманку, либо использовать для этой цели специальные орудия. Так, например, обезьяну помещали в большую клетку, рядом с которой клали приманку на таком расстоянии, чтобы обезьяна не могла до нее дотянуться. Достать ее она могла, лишь использовав обходной путь через дверь, расположенную в задней стене клетки.

     Исследования, проведенные Келлером, позволяли наблюдать следующую картину. Сначала обезьяна безуспешно пыталась непосредственно достать приманку: тянулась к ней или прыгала. Затем она бросала эти безуспешные попытки, и наступал период, когда обезьяна неподвижно сидела и лишь рассматривала ситуацию, что сопровождалось соответствующими движениями глаз, до тех пор, пока не приходила к правильному решению задачи. Характерно, что решение задачи перемещалось из периода непосредственных проб в период предшествующего попытке наблюдения, и движение обезьяны становилось лишь исполнением ранее выработанного “плана решения” [9, стр. 148].

     Очень сложно объяснить, как животное приходит к интеллектуальному решению  задачи, и процесс этот трактуется различными исследователями по-разному. Одни считают возможным сблизить эти формы поведения обезьяны с человеческим интеллектом и  рассматривают их как проявление творческого озарения. Австрийский  психолог К.Вюлер полагает, что использование орудий обезьянами следует рассматривать как результат переноса прежнего опыта (обезьянам, живущим на деревьях, приходилось притягивать к себе плоды за ветви). С точки зрения современных исследователей, основу интеллектуального поведения составляет отражение сложных отношений между отдельными предметами. Животные способны уловить отношения между предметами и предвосхитить результат данной ситуации. И.П. Павлов, проводивший наблюдения над поведением обезьян, называл интеллектуальное поведение обезьян “ручным мышлением” [5, стр. 48].

     Итак, интеллектуальное поведение, которое  свойственно высшим млекопитающим  и достигает особенно высокого развития у человекообразных обезьян, представляет собой ту верхнюю границу развития психики, за которой начинается история  развития психики уже совсем другого, нового типа, свойственной только человеку, — история развития человеческого сознания. Предысторию человеческого сознания составляет, как мы видели, длительный и сложный процесс развития психики животных. Если окинуть единым взглядом этот путь, то отчетливо выступают его основные стадии и управляющие им закономерности. Развитие психики животных происходит в процессе их биологической эволюции и подчинено общим законам этого процесса. Каждая новая ступень психического развития в своей основе вызвана переходом к новым внешним условиям существования животных и новым шагом в усложнении их физической организации [8, стр. 102-104].

     Таким образом, что касается познавательных процессов и научного мышления, то здесь существуют четкие различия в психике человека и животного. Гораздо сложнее проанализировать различия в психике животного и человека, касающиеся их эмоционального развития.

     2.3. Мотивация и  эмоции

     Более сложным является вопрос о сравнении  проявления эмоций у животных и человека. Трудность его решения состоит  в том, что первичные эмоции, имеющиеся у человека и животных, носят врожденный характер. Оба вида живых существ, по-видимому, их одинаково ощущают, однообразно ведут себя в соответствующих эмоциогенных ситуациях. У высших животных — антропоидов — и человека имеется много общего и во внешних способах выражения эмоций. У них же можно наблюдать что-то подобное настроениям человека, его аффектам и стрессам.

     Вот один довольно забавный пример. Демонстрация оскала - широчайше распространенная у позвоночных инстинктивная  программа. Ее цель - предупредить при  встрече с кем-либо, что вы вооружены  и готовы за себя постоять. Приматы  очень широко пользуются ею при контактах [4, стр. 25].

     Человек тоже скалит зубы при сильном страхе или гневе. Оказаться адресатом  такой демонстрации неприятно и  совсем не хочется. Но у программы  показа зубов есть еще два куда более мягких варианта. Первый - заискивающая улыбка. Так улыбается человек, вступая  в контакт с тем, кого побаивается. Второй - это широкая улыбка. Так  улыбается другому спокойный, уверенный  в себе человек. В сущности, он тоже показывает вам, что вооружен и готов  за себя постоять и в вашем снисхождении не нуждается. Но эта форма демонстрации настолько мягкая, что не только не вызывает у вас страха, а напротив, действует приветливо и умиротворяющее. Мы чувствуем: "Вот, по-видимому, хороший человек, ему от меня ничего не надо, мне от него тоже, но если бы он мне понадобился, мы бы легко вступили в контакт". Давно замечено: когда человек, всю жизнь проживший при тоталитарном режиме, попадает в страну, где люди чувствуют себя свободно, его поначалу удивляет, почему окружающие все время улыбаются друг другу и ему тоже. Путешественник, привыкший, что вокруг никто не улыбается, а если и улыбается, то заискивающе, в первые дни думает, что от него чего-то хотят.