Социально-психологические исследования межгрупповых отношений

И, наконец, третий вариант коллективной компенсации — пря­мая и открытая конфронтация с господствующими, доминирую­щими группами. Эта тактика идентификационного поведения групп может использоваться лишь в условиях ощущаемой социальной нестабильности. Группы в этой ситуации не только хотят изменить свой статус, но и надеются, что это вполне реально и достижимо. Идеологию всех групп, вдохновленных борьбой за изменение су­ществующего положения вещей, лучше всего выражает строка зна­менитого «Интернационала»: «Кто был никем, тот станет всем!..»

На первый взгляд исключительно благородная цель на самом деле не содержит в себе никакого благородства. Она означает лишь, что ранее дискриминируемая, притесняемая, эксплуатируемая, подчиненная группа, заняв высокостатусное положение в обще­стве, начинает вести себя точно так же, как прежде доминирую­щая группа, т.е. дискриминировать, притеснять, эксплуатировать и т.д. новые низкостатусные группы. К сожалению, историческая реальность такова, что бывшие рабы, победив своих хозяев — ра­бовладельцев, сами становятся рабовладельцами, крепостные кре­стьяне или городская чернь, захватив власть, стремятся стать фе­одалами, в ходе «социалистической революции» на смену прежней государственной бюрократии приходит другая, партийно-комму­нистическая бюрократия.

Сегодня в развитых странах Запада, особенно в США, высокую активность демонстрируют различные феминистические движения, выступающие за изменение статуса женщины в современном об­ществе. И уже сейчас радикальные феминистки заявляют не о ра­венстве с мужчинами, а о превосходстве женщин над мужчинами.

Как видим, в истории социальных движений за равноправие ниче­го нового ждать не приходится. Вчерашние угнетенные под знаме­нем борьбы за справедливость жаждут взять реванш, т.е. стать угне­тателями. Дело в том, что внутригрупповой фаворитизм и меж­групповая дискриминация присущи не только низкостатусным, но и высокостатусным группам. Причем, доминирующие группы мо­гут проявлять даже большую пристрастность, чем подчиненные.

Таким образом, теория социальной идентичности, объясняя причины возникновения дискриминационных меж групповых от­ношений, дает также возможность с определенной мерой точнос­ти прогнозировать развитие межгрупповых взаимодействий.

Осознание группами себя как «Мы» и «Они», хоть и серьезное, но все же лишь одно из оснований для возникновения взаимной подозрительности и враждебности, страха и ненависти, т.е. всего того, что приводит к межгрупповым конфликтам. В следующей главе мы познакомимся с теоретическим объяснением того, как формируются негативные социальные стереотипы, которые при­нято называть социальными предубеждениями.

Ситуационистский подход:

«лагерные эксперименты» М. Шерифа

С иных теоретических позиций взглянул на проблему меж­групповых отношений М. Шериф. Л. Росс и Р. Нисбетт полагают, что его исследования, считающиеся классическими в американс­кой социальной психологии, были навеяны идеями «крупного си-туациониста XIX столетия» К. Маркса, однозначно утверждавше­го, что «не сознание людей определяет их общественное бытие, а наоборот — общественное бытие определяет сознание» (Росс Л., Нисбетт Р., 2000).

Проводя свои эксперименты (1953, 1955, 1961), М. Шериф и его коллеги стремились показать, что межгрупповые предубеж­дения и враждебность являются следствием борьбы между груп­пами за ограниченные ресурсы. Поэтому, полагали они, нет осно­ваний рассматривать межгрупповые конфликты как неизбежный результат самого факта существования различных социальных групп. Межгрупповую напряженность порождает конфликт инте­ресов, реальных или надуманных, вызванных взаимным недове­рием и подозрительностью.

Для проверки этой гипотезы Шериф и его исследовательская группа в течение ряда лет организовывала в местечке Роббер Кейв летний лагерь отдыха для 11-, 12-летних белых мальчишек-под­ростков, выходцев из среднего класса. В принципе, этот лагерь

ничем не отличался от любого другого детского лагеря отдыха, за исключением одного — в качестве обслуживающего персонала в нем работали психологи-исследователи, наблюдавшие за поведе­нием подростков и создававшие те или иные исследовательские ситуации. Сами мальчишки, проживающие в лагере, не знали, что участвуют в эксперименте, но об этом знали их родители.

В первой фазе исследования подростки, разделенные на груп­пы, поселялись в отдельные домики, взаимодействие между груп­пами практически отсутствовало. Но в то же время в каждой груп­пе шло активное внутригрупповое становление. Исследователи планировали деятельность групп так, чтобы в них развивалась внутригрупповая сплоченность, определялись групповые роли, включая лидерские, нормы, правила поведения и санкции против тех, кто их нарушает и вообще «выступает».

Завершение формирования групп знаменовалось тем, что ре­бята начинали осознавать себя в качестве единого целого, о чем свидетельствовало появление самоназваний — «Орлы» и «Грему­чие змеи». Таким образом, первая фаза исследования заверша­лась появлением внутренней иерархии, символики, жаргона и других признаков групповой структуры.

В следующей фазе исследователи давали группам возможность узнать о существовании друг друга, между ними устраивались соревнования. Понятно, что в состязательном взаимодействии победа одних означает поражение для других. Победители полу­чают награды, славу, испытывают гордость и радость. Проиграв­шие не получают ничего, кроме разочарования, чувства обиды, зависти и злости. Неудивительно, что в условиях конкуренции интересов между группами разгорелся нешуточный конфликт.

Члены противоборствующих групп стали называть друг дру­га презрительными прозвищами («Вонючки», «Заморыши» и т.д.), искали поводы для стычек, совершали налеты на жилища друг друга. «Гремучки» ненавидели «Орлов» и наоборот. Обострение зашло так далеко, что обе группы уже не хотели не только как-то взаимодействовать, но даже терпеть присутствие другой группы рядом с собой.

Вполне закономерно, что чем жестче и острее происходило межгрупповое размежевание, тем сильнее в обеих группах стано­вилась внутригрупповая сплоченность. Наблюдавшие за этими процессами исследователи пришли к выводу, что с началом со­ревнований норма мирного сосуществования утратила силу, ей на смену пришли вражда и борьба.

Относительно просто создать конфликт, гораздо сложнее его разрешить. Поэтому самой важной частью исследования была третья фаза, в ходе которой необходимо было найти способ при­мирения конфликтующих групп подростков.

Для достижения этой цели исследовательская группа Шери­фа пыталась использовать различные методы. Прежде всего они постарались ослабить враждебность мальчишек посредством об­ращения к их религиозным и моральным ценностям. На воскрес­ных церковных службах подросткам проповедывали заповедь брат­ской любви, прощения врагам своим и ценность мирного сотруд­ничества. Но религиозные службы не возымели эффекта. Как только проповедь заканчивалась, мальчишки возобновляли воен­ные действия.

Введение в ситуацию третьей группы, которая должны была выступить в роли «общего врага» и отвлечь враждебность на себя, только расширило сферу конфликта. Предложение о встрече ли­деров двух враждующих групп было отвергнуто, так как шаги к примирению, сделанные вожаками, могли быть истолкованы их соратниками как измена интересам группы.

А между тем конфликт между «Орлами» и «Змеями» начинал приобретать затяжной характер, и группы уже вели себя так, как ведут себя любые группы, давно находящиеся в конфронтации.

Ослабление вражды, а затем и примирение, стало возмож­ным только после того, как обе группы были вынуждены выпол­нять неординарные задачи. Эти задачи характеризуются тем, что, с одной стороны, они жизненно значимы для каждой из групп, а с другой — выполнить их можно только сообща, усилиями обе­их групп.

Исследователи создали целый ряд таких ситуаций, в которых требовалось объединение усилий групп, чтобы решить вдруг воз­никшие проблемы. Сначала враждующие группы вынуждены были начать взаимодействовать, чтобы найти течь в прохудившемся водопроводе, дабы всем вместе не остаться без воды.

Затем им пришлось в складчину брать напрокат нравившиеся обеим группам кинофильмы, сообща тянуть заглохший по дороге грузовик, на котором в лагерь завозились продукты. Причем гру­зовик подростки тянули с помощью той самой веревки, которую раньше они использовали во время межгрупповых состязаний по перетягиванию каната, и т.д.

Применяя именно эту стратегию, исследователи получили, наконец, желаемые результаты. Процесс решения неординарных задач привел к тому, что группы стали более терпимо, а затем и дружественно относиться друг к другу, между ними начали уста­навливаться мирные, а затем и приятельские отношения. По окон­чании сезона большинство бывших врагов захотели возвращаться

домой в одном автобусе. Фактически, в ходе решения общих, не­ординарных задач две ранее конфликтующие группы трансфор­мировались в одну.

И на это стоит обратить особое внимание. Дело в том, что результаты исследования не позволяют делать вывод, что про­изошло примирение двух групп, которые продолжили затем мир­ное сосуществование. Примирение и разрешение конфликта ста­ло возможно за счет ликвидации обеих конфликтующих групп в ходе решения неординарных задач и появление вместо двух од­ной группы подростков. Ведь в действительности у мальчишек, входящих в обе группы, произошли изменения в самоидентифи­кации и вместо того, чтобы идентифицировать себя как «Орлов» или «Гремучек», они стали осознавать себя как членов единой груп­пы — «Парни без воды» или «Ребята без еды».

Здесь важно подчеркнуть еще один аспект проблемы: по всей вероятности, лишь успешное решение неординарных задач может способствовать появлению общей для ранее враждовавших групп самоидентификации. И это вполне понятно — всем хочется иден­тифицироваться с успехом, а не с провалом. Если же успех не будет достигнут, тогда существовавший прежде конфликт между группами получит новый импульс. Группы начнут обвинять в причинах поражения друг друга.

Как видим, именно изменения в самоидентификации членов взаимно враждебных групп способствует в конечном итоге разре­шению конфликта, поскольку вместо разделения на «Мы» и «Они» формируется единое «Мы».

Но этот вывод противоречит гипотезе М. Шерифа и его кол­лег, которые полагали, что одного факта сосуществования раз­дельных групп недостаточно, чтобы между ними возникла враж­да. Поэтому в своих исследованиях Шериф и стремился создать ситуацию конфликта интересов как действительно необходимого условия для появления враждебности и межгрупповой борьбы.

Но дальнейшие исследования в сфере меж групповых отноше­ний поставили под сомнение как саму гипотезу Шерифа об ис­ключительной власти ситуации, так и в целом марксистское по­нимание общественных отношений, понимание, которое абсолю­тизирует роль «общественного бытия» и игнорирует роль челове­ческого сознания. Г. Теджфел и его коллеги продемонстрировали в серии экспериментов, что простого разделения людей даже не на реальные, а лишь номинальные группы, уже достаточно для того, чтоб породить внутригрупповой фаворитизм и межгруппо­вую дискриминацию.