Сущность внутриличностного конфликта с позиции психоанализа

Не многим понятна знаменитая фраза Фрейда «ребенок – отец взрослого». Основания невроза, психического недуга, внутриличностного конфликта психоанализ ищет в детстве. И здесь зачастую кроется неправильное понимание того, что «детство детерминирует будущее» и ничего уже не изменить. Это не так, потому что основополагающим нашего психического времени является механизм последействия. Модель «прошлое предопределяет будущее» не находится в рамках психоаналитической науки. Не прошлое предопределяет будущее, а будущее выбирает прошлое. Лакан немножко иронизировал на этот счет «игра уже сыграна, кости брошены, с той лишь разницей, что их можно взять и бросить снова» (Ж.Лакан «Я в теории Фрейда и в технике психоанализа»). Всегда есть шанс что-то изменить, и это изменение происходит из будущего.

Основным психоаналитическим измерением понимания человеческого бытия является страдание. Мы на него обречены, просто оно по-разному у каждого проявлено. Фрейд пишет работу «Неудобство культуры», где говорит о том, что мы в процессе становления психики обречены на виновность (можно усматривать здесь некие религиозные нотки), что тоже является внутриличностным конфликтом. Но это чувство вины в каждой психике проявлено по-разному: как совесть, цензура, стремление следовать морали, стремление постоянно себя наказывать. Лакан говорит, что важно не передать знание, а подвести к способам и путям его достижения, это основное психоаналитическое измерение. Если вы передадите знание, будучи психоаналитиком – то ничего не произойдет. Это не позиция знающего, потому что мы не знаем как лучше для другого, но в нужный момент мы можем помочь подвести к пониманию.

Развитие психоанализа в работе с внутриличностным конфликтом .

До 1892 Фрейд пытается пользоваться гипнозом. На тот момент это очень прогрессивный способ лечения психически больных людей. Основные веяния шли из Франции, там было два крупных центра, связанных с именем Шарко и Бернгейм. Фрейда интересовал гипноз, потому что на какой-то момент ему это казалось средством воспоминаний, посредством гипноза мы можем вспомнить то, что мы не можем вспомнить вне гипноза, т.е. гипноз вводит в поле сознания забытый материал. Более того, это патологический, патогенный, травматический материал, который лежит в основании симптома. Гипноз не вводит этот материал в осознание, встречи с ним так и не происходит. Задача психоанализа произвести эту встречу с конфликтом, с болью и травмой, а в гипнозе ее нет. Один симптом заменяется на другой, и иногда еще более худший. Временное облегчение будет, потому что человек внушаем, человек в состоянии гипноза верит.

Дальше Фрейд потихоньку пытается отказаться от гипноза, видимо понимая всю его этическую сложность. Сложность еще и в том, что отнюдь не все люди гипнотизируемы, это не универсальный способ. Этот момент перехода от гипноза к психоанализу называется катарсическим методом Фрейда-Брейера, потому что он в то время работал с ним. Катарсис – аристотелевское понятие очищения, освобождения, разрядка патогенного аффекта. Исторически он существовал с 1880 по 1895. Есть некая патогенная сцена в прошлом. Ее патогенность в том, что аффект не отреагирован, он зажат, они даже пользовались таким словом «зажатый аффект». Задача терапии катарсического метода в том, чтобы вернуться к этой сцене, вспомнить эту сцену и отреагировать аффект, и тогда эта сцена перестает быть патогенной, она уже не властвует над нами. Но очень важно, что отреагирование аффекта Фрейд и Брейер уже мыслили, как возможность о нем сказать, выразить в слове, а не просто отреагировать. И Фрейд и Брейер пользуются методом внушения, это уже не гипноз, т.е. фактически они настаивали на том, что у вас есть некая сцена, о которой вы должны знать, вы должны ее вспомнить. И даже некоторое время Фрейд использует руконаложение, он буквально кладет руку на лоб, говоря «вы должны вспомнить, эта сцена где-то есть». Но это тоже еще не психоанализ. В случае с гипнозом, гипнотезер фактически ломает сопротивление, человек уже в бессознательном состоянии, сопротивления никакого и вкладывай то, что хочешь. В катарсическом методе Фрейд  пытается его обойти, он говорил: «вы вспомните, вы должны вспомнить, вы сопротивляетесь, у вас есть эта сцена, вам нужно ее вспомнить, зажатый аффект там» - это уже не гипноз, это внушение.

              Но психоанализ начинается там, где уходит и элемент внушения. Уходя от внушения, Фрейд говорит, что задача пациента всего лишь в одном – «говорить все, что приходит в голову», т.е. переход к свободным ассоциациям. То есть не надо концентрироваться на том, что есть какая-то сцена, и мы должны ее вспомнить, нужно лишь свободно ассоциировать и тогда мы волей-неволей зацепим эту сцену. Свободное ассоциирование нам позволит подобраться к этой сцене. Психоанализ начинается тогда, когда происходит отказ от внушения к свободным ассоциациям и теперь задача не сломать сопротивление, не обойти его, а работать с ним. Работать с сопротивлением – работать с материалом говоримого. Вот тут этот переход имеет место. Если в гипнозе эта сцена – это то, что должно остаться вообще забытым, мы ее не вводим, в катарсическом методе есть желание, чтобы человек все-таки в сознательном вспомнил эту сцену и отреагировал, то психоанализ говорит, что «да, эта сцена – достояние бессознательного, но в акте говорения, в акте свободных ассоциаций мы подберемся к этой сцене».

Но для того, чтобы этот симптом имел место недостаточно только одной сцены. За этой сценой могут стоять еще и еще сцены. Просто в истории так сложилось, что эта сцена оказывается пусковым моментом для ее симптома, но этой сцене что-то предшествовало для того, чтобы она сыграла такую патогенную роль внутриличностного конфликта.

      Пациент становится не объектом наблюдения, а субъектом отношений.

Работая с истеричками, Шарко устраивал показы. Собиралось большое количество людей посмотреть на эти странные феномены тела и Шарко фактически смотрит на истерию, вокруг истерички всегда много заинтересованных медицинских взглядов. Фрейд начинает слушать истеричку, а не демонстрировать; не фиксировать ее взглядом, а дать ей возможность говорить. И здесь рождение психоанализа, потому что мы свидетели того, как из медицинской парадигмы (молчащий пациент, максимум что спрашивается «какие у вас симптомы») идет переворачивание, потому что активным становится пациент, Фрейд призывает истерию говорить. Чем больше пациентка Фрейда Анна О. рассказывала о своих галлюцинациях, тем более гладкой и стройной становилась ее речь («Знаменитые случаи из практики» З.Фрейд «Фройляйн Анна О. Д.Брейер»). Фрейд обратил внимание на лечение выговариванием, лечение разговором, а сама она называла это «прочистка дымохода». То есть стоит выговориться, схватить в слове, а это еще и вспомнить, «травма там, где нет слова» - как многое начинает меняться. Это и есть интерес к слушанию, т.е. дать возможность пациенту говорить, потому что в этом акте выговаривания и происходит что-то очень важное. И в этом смысле пациентка становится не объектом наблюдения, как у Шарко, а субъектом отношения. И есть еще один нюанс, связанный с этим случаем, здесь впервые проявила себя фигура переноса. Психоанализ отличается от других видов терапий, тем, что психоанализ работает с переносом и сопротивлением. Анна О. встречалась как с Фрейдом, так и с Брейером в психоаналитическом формате, и она испытала симптом ложной беременности. Это и есть форма переноса. В ее речах никогда не возникала тема сексуальности, как будто эта область ее никоим образом не интересовала, но ее симптом ложной беременности очень ярко говорит о ее фантазиях, который были направлены на Брейера, фантазии о сексуальной связи с Брейером, о чем она никогда не говорила. Она проживает симптом ложной беременности, настолько страшной для Брейера, что он уезжает, бросает пациентку. Через 9 месяцев она инсценирует роды, она живет в своей фантазии о том, что она вынашивает ребенка Брейера. Это и есть форма переноса, которая радикальным образом проявилась у данной пациентки как симптом ложной беременности. Перенос есть всегда и везде, когда мы встречаем человека, мы еще с ним не пересеклись, еще с ним не разговаривали, ничего о нем не знаем, но почему-то к нему уже питаем очень хорошие и добрые чувства или почему-то он уже настолько отвратителен. На аналитика со стороны пациента обрушивается огромное количество чувств и с ними нужно сохранять нейтральность, принцип невмешательства, дать возможность человеку прожить эти чувства, как повторение каких-то инфантильных проживаний детских и прочих, и понимать, что это человек выясняет отношения со своими психическими фантазмами, персонажами, со своей психической реальностью. Основная задача психоанализа – это работа с переносом, и это даже не те интеллектуальные конструкции, которые рождаются в анализе, хотя, безусловно, мы очень многое начинаем узнавать о себе, о своем прошлом, много воспоминаний, потоков. Фрейд так и скажет, что анализ начинается тогда, когда пациент не вспоминает, а повторяет в переносе. Фрейд говорит, что симптом за субъекта говорит то, что он сам сказать не решается. Перенос – это всегда повторение какого-то отношения к другому, и он очень ярко проявлен в анализе. Обсуждая детство, воспоминания, в какой-то момент включается перенос, аналитик начинает вплетаться в сновидения анализанта, в его фантазии и все это вызывает уже поток эмоций, чувств, переживаний перед которыми нужно устоять. Стоит аналитику включиться в эту игру, он не поможет анализанту уже ничем. Во времена Фрейда была другая форма запроса, чем сейчас и, подчас когда человек приходит в анализ, он уже имеет какой-то конструкт, почему так сложилось в его жизни. Но анализ начинается тогда, когда этот человек берет ответственность на себя, то есть когда он не обвиняет маму, папу, дедушку, бабушку и сложившиеся обстоятельства, а понимает, что раз он в этой ситуации оказался, значит, он сам в ней как-то заинтересован, значит, какая-то часть его психического очень заинтересована в этом. Психоанализ не работает с симптомом. Можно сказать, что он работает с выявления причин, но это не совсем так, потому что за этой причиной может находиться еще и другая, и следующая и никогда не исчерпать огромное количество причин. Это то, что Фрейд называет множественной детерминацией. Поэтому и опасно работать с симптомом: симптом снят, а эта конфигурация причин порождает еще более жуткие симптомы. Психоанализ работает с переносом, со способом их связки, с сопротивлением. В анализе сам субъект конституирует эту причину, дело не в реальности, а дело в его отношении, как он историзирует это все. Перенос – это также перенесение душевных проблем на тело, конверсия.

В рассмотрении проблемы внутриличностных конфликтов нельзя обойти тему психологических защит. Их много, ограничимся лишь некоторыми из них.

Невротические механизмы защиты

Эти механизмы работают в системе Бессознательное-Сознательное-Предсознательное.

Вытеснение.

Память это краеугольный камень психоанализа и поначалу для Фрейда основа и фундамент была теория вытеснения. В словаре Лапланша и Панталиса есть определение вытеснения: «Вытеснение – это действие, посредством которого субъект старается устранить или удержать в бессознательном воспоминания, представления, события прошлого, потому что они травматичны, патогенно нагружены». Движущей силой механизма вытеснения оказывается мотив неудовольствия психики, боли и поэтому аффективно нагруженное представление нужно удержать вне сознания. Но это вытесненное представление стремится опять вернуться в систему предсознание-сознание.  Это то, что Фрейд называет возврат вытесненного. Оно не уничтожается, оно продолжает жить, «разрастаться в тьме бессознательного», это значит ассоциативно связываться с другими представлениями и еще более того стремится вернуться в сновидении, в оговорке, в симптоме. Фрейд говорит, что мы вообще никогда не имеем дело с удачными вытеснениями, мы всегда имеем дело с вытеснениями несостоявшимися, неудачными, это значит, они напоминают о себе постоянно, они возвращаются. Сновидение (а не сон) – это способ возврата вытесненного, «это способ вспомнить», как говорит Фрейд, который осуществляется в этой визуализации. Фрейд говорит «в любом сновидении есть бессознательное желание», т.е. движущей силой сновидения вообще оказывается желание. Получается, что это динамичный процесс, это не то, чтобы один раз выбросили, забыли и все. Оно всегда с нами, оно продолжает о себе давать знать через сновидение, оговорку, ослышку, очитку, симптоматическое, ошибочное действие, стиль отношений с другим, через то, что Фрейд называет «невроз судьбы», когда человек почему-то постоянно в одних и тех же ситуациях, постоянно воспроизводит одну и ту же историю. Перенос – способ возврата вытесненного, пациент не вспоминает, а повторяет в переносе, это своего рода способ вспомнить детские отношения. Что касается вытеснения, Фрейд буквально с первых строк работы «Бессознательное» говорит: «сущность процесса вытеснения заключается не в том, чтобы уничтожить представление, а в том, чтобы не допустить его до осознания». Оно продолжает быть в системе бессознательного, оно не уничтожается. Фрейд говорит «во тьме бессознательного оно разрастается». Представление продолжает иметь место, жить, возвращаться и ассоциативно связывается с другими представлениями. Свободные ассоциации – это путь к вытесненному. В системе Предсознания-Сознания пациент начинает свободно ассоциировать, говорить одно представление, второе, третье… И если не контролировать сознательно эту цепочку речи, и говорить все, что приходит в голову, то рано или поздно эта речь зацепит это вытесненное представление, ассоциативно его схватит. Это может проявляться по-разному: человек замолкает – все, он слишком близко подошел к этому травматическому, он просто замолчал; или он дошел досюда и говорит «я потерял мысль» и перескакивает на другую тему. И здесь будет интересно, а что связывает эти темы? Сети свободных ассоциаций на деле схватывают травматическое переживание, представление. О чем бы мы ни говорили, мы все равно в конечном итоге будем говорить о своей травме, мы все равно к ней подберемся, особенно в поле несознательного контроля. Эти речевые цепочки как бы огибают эту травму и чем ближе к травме, тем сильнее сопротивление, чем ближе к травме, тем больнее и тем чаще человек замолкает, не может найти нужного слова, теряет мысль.

Реактивное образование.

Из самого названия явствует, что это реакция на что-то. Есть бессознательно вытесненное представление. А в системе предсознание-сознание доминирует другое представление, которое прямо противоположно вытесненному, т.е является реакцией на него. Это то, что вы называете черта характера. Это выглядит обычно как некая избыточная черта характера, как доведенная до крайности моральная добродетель. Например, избыточная стыдливость, краснеет, прячется, не выдерживает взглядов. Это может быть реакцией на бессознательное представление, связанное с экзибиционизмом, показыванием себя, выставлением себя напоказ, в бессознательном доминирует экзибисционистские устремления. Другой пример избыточная жалостливость. Муху убили – ребенок сидит, плачет, похоронить надо муху. Эта избыточная жалостливость является реакцией на бессознательную агрессию. Она неприемлема, поэтому это выливается в избыточную жалость. Эти конфигурации можно также увидеть, когда мама так обожает своего ребенка, что постоянно его контролирует, говорит «я его люблю, жить без него не могу, для меня смысл жизни связан с ним», а по сути она его жестоко контролирует, что на деле является ее агрессией по отношению к ребенку. Но это способ выражения агрессии. Любовь может быть удушающей, агрессивной. Еще пример, то, что Фрейд называл «невроз домохозяйки». Женщина, которая целый день драит, моет, занимается уборкой, которая не выносит, если где-то чего-то вы прошли по свежевымытому полу – для нее это выпад против нее самой. Она говорит «я люблю чистоту, для меня это самое главное». Но, выискивая очередную порцию грязи под холодильником – она имеет дело с грязью, это в сублимированной форме подается как чистота. Говоря о чистоте, она все равно постоянно ищет грязь.  Это реакция на вытесненное представление, связанное с желанием и стремлением иметь дело с грязью. Это и есть защита от неприемлемых представлений, от них нужно защититься через доминанту в сознании прямо противоположного. «Я буду избыточно жалостлив, потому что это приемлемо обществу, нежели чем быть агрессивным», «я буду избыточно стыдлив», «я буду очень любить своего ребенка, аж до удушения». Вот, защитный механизм от неприемлемого представления, от того, о чем нельзя говорить, что неприемлемо с моральной, культурологической точки зрения.

Изоляция.

Это представление, которое есть в системе Предсознание-Сознание, но это представление изолированно, в отличие от вытесненного, оно не включается ни в какие ассоциативные связки с другими представлениями. Это может проявляться как остановка в процессе мышления, это защита от мыслей, впечатлений, действий посредством выделения их из контекста. Человек говорит-говорит и потом говорит «я забыл, о чем я говорил, я потерял мысль», - это защита, он натолкнулся на что-то, что ему приносит боль, что может принести неудовольствие. Это может быть использование ритуалов, которые тоже позволяют прервать временную последовательность мысли или действия, чтобы избежать встречи с болезненной мыслью: идти и считать горящие окна в доме напротив; идти так, чтобы не наступить на стыки плит. Это может выражаться еще более радикально, это то, что психиатры называют состояние абсенс, отсутствие, когда ребенок как будто выпадает из восприятия и хочется подойти, потрясти его, чтобы пришел в себя. Знаменитый пациент Фрейда Сергей Панкеев никак не реагирует на смерть сестры, никакого аффекта нет, случай как-то вырван из связи, заизолирован. Травматический опыт не вытеснен, но лишен аффекта и порваны ассоциативные связи и он не включается в мыслительный процесс. Задача анализа как раз вернуть эти утраченные связи.

Отмена (уничтожение) некогда бывшего.

Это такие действия часто навязчивого характера в два этапа. Второй этап уничтожает первый. Субъект делает вид, что его прежние слова, мысли, поступки вообще не имели места или ведет себя прямо противоположным образом. За этим стоит, говорит Фрейд, амбивалентный конфликт. Амбивалентность – двойственность, противоположность, это любовь и ненависть, направленные по отношению к одному и тому же лицу. Это слово Фрейд заимствует у Блёйлера, который использует слово «амбивалентность» применительно к шизофрении. Фрейд уходит от блёйлеровского понимания, он говорит, что любовь и ненависть – это основное измерение нашей жизни вообще. В нашей психической жизни есть эта амбивалентность, направленная по отношению к одному и тому же лицу и каждый по-своему справляется с этим конфликтом. Например, гиперкомпенсация, когда за удушливой любовью к ребенку можно заподозрить вытесненную ненависть к ребенку. Мы по-разному с этой любовью и ненавистью имеем дело: кто-то вытесняет ненависть, избыточная любовь; кто-то признает ненависть и тогда проще может быть жить; а у кого-то любовь и ненависть в одинаковой порции по отношению к одному и тому же лицу, как в неврозе навязчивых состояний. Отмена некогда бывшего может выглядеть как конкретный пример из Фрейда, из его классического случая невроза навязчивости: «В день ее отъезда он споткнулся о лежащий на дороге камень, и он должен был убрать его на обочину, потому что у него возникла идея, что через несколько часов ее карета поедет по той же дороге и, наехав на этот камень, может получить повреждения. Но через несколько минут его осенило, что это – бессмыслица, и теперь он должен был вернуться и положить камень на его прежнее место посередине дороги». («Заметки об одном случае невроза навязчивости» З.Фрейд).

Если он уже произвел это действие, и он уже рисует картину, как переворачивается его возлюбленная, он уже прожил агрессию по отношению к этой возлюбленной. Дальше он понимает, что это какая-то бессмыслица, ничего не произойдет, но Фрейд говорит, что надо только договорить, что кладет-то он его обратно для того, чтобы это все-таки произошло. Смысл этого защитного механизма – проявить и любовь, и ненависть к одному и тому же лицу. Он вновь кладет на дорогу камень, который поначалу убрал. И в первом действии выражена любовь, он за нее беспокоится, хотя здесь тоже проявлена уже вся парадоксальность. А второе – он все-таки кладет камень для того, чтобы карета перевернулась. Фрейд называл их двухэтапными симптомами: за одним действием следует другое, которое либо прекращает первое действие, либо осуществляет что-то прямо противоположное, уничтожение бывшего, как будто бы этого не было, таким образом, он пытается уничтожить бывшее. Это тоже своего рода остановка во времени. Как невротик в ритуале останавливает время, так же и здесь: сделать вид, что этого не было. Ярко выражена и амбивалентность и желание сделать прямо противоположное: купить какую-то вещь в магазине, а потом, думать «зачем я это сделала, а может быть стоит вернуть ее?» и сейчас магазины позволяют это делать. И есть люди, которые только этим и занимаются: они покупают вещь, потом возвращают ее, потом опять покупают – и возвращают, и это тоже отмена ранее сделанного. Выбор – это всегда необратимость даже с экзистенциальной точки зрения. Вся наша жизнь – это череда выборов и что-то выбирая, мы что-то теряем. Выбор – это не обретение, это потеря и не все могут соглашаться на эту потерю. Очень часто люди и пребывают в этом подвешенном состоянии, потому что они не могут произвести утрату, не выбрать, не произвести, а потерять ее. Это как двухэтапный симптом, как защита: и то, и другое сохранить. Это тоже внутриличностный конфликт.