Связь психики человека с его мозгом

    Gruhle (1956) в большом труде по психологии недавно писал: «Вопрос о том, следует ли понимать, что мозг и психика взаимовлияют друг на друга или функционируют параллельно или их двойственность лишь кажущаяся, а в самом деле психическое и физическое идентичны, не имеет отношения к психологии». Здесь все неверно. Первый вопрос всякой психологии – что такое психика? Его невозможно решить без решения вопроса о происхождении психики. Является ли последняя душой, данной богом, или же она есть свойство материи? Перечисляя возможные варианты решения этой проблемы, Gruhle называет любые решения, кроме того, которое строится на основе материалистического монизма и последовательно материалистического учения И. П. Павлова.

    Ученые  феноменологического направления (Jaspers и др.) отрицают вообще возможность изучения психики и ее механизмов, сводя свою задачу лишь к описанию отдельных моментов в сознании больного (феноменология). Здесь, конечно, не может быть и речи об изучении соотношения психики и мозга.

    Советская наука исходит из положений марксизма-ленинизма о том, что психика является высшим продуктом особым образом организованной материи. Являясь продуктом мозга, психическое не может быть отождествлено с ним.

    Материя первична, психика вторична; мозг и  психика едины, но не тождественны. Головной мозг является органом отражения объективной действительности и взаимоотношения организма с окружающей средой. Отражение осуществляется в процессе деятельности человека и лежит в основе ее. При изучении мозга, как и в изучении психики с этих позиций, одним из важнейших вопросов является вопрос о локализации функций в мозгу, т. е. о характере зависимости различных психических процессов, различных форм деятельности как от мозга (и организма) в целом, так и от отдельных его частей. Изучение проблемы локализации психических функций в мозгу человека имеет важнейшее теоретическое и практическое значение. Последнее особенно велико в нейрохирургической клинике.

    Ряд видных ученых за рубежом высказываются  с теми или иными оговорками в  пользу концепции эквипотенционализма, т. е. тождества функциональных возможностей различных отделов коры головного мозга. Lashley (1933) пишет: «Механизмы интеграции следует искать в динамических отношениях частей нервной системы, а не в деталях структурной дифференциации», отрывая динамику от структуры, не видя их органической связи, их единства. Концепция эквипотенционализма противоречит фактам. Различно локализованные поражения головного мозга по-разному определяют психопатологический синдром. Отвергая положение о том, что эти различия в структуре отдельных участков головного мозга необходимо связаны с различием их функций, концепция эквипотенционализма вступает в противоречие с данными клиники и эксперимента.  

Рис. 1. Представительство   разных частей тела в двигательной области коры (по Пенфилду).  

    Изучение  развития головного мозга показывает, что некоторые отделы коры головного мозга человека особенно значительно отличаются от коры головного мозга антропоидов. Так, лобные доли у человека занимают несравненно большую часть коры: у человека – почти 25% коры, а у шимпанзе – 14,5%. Анатомогистологические структуры различных участков головного мозга также весьма различны. Развивающиеся методики морфологического исследования все больше выявляют эти различия. Таковы же результаты электрофизиологических и гисто-химических исследований (С. А. Саркисов, 1964).

    Известно, что в двигательной области коры имеется представительство разных частей тела (рис. 1). Концепция сторонников узкого локализационизма, считающих возможным относить даже самые сложные действия и психические процессы целиком к какому-либо одному небольшому участку мозга, как это делают Kleist и другие авторы, является неприемлемой и ложной. Такое неправильное и необоснованное понимание локализации связано с метафизическими воззрениями психологического функционализма, отрывающего отдельные психические процессы и их стороны друг от друга, не изучающего единый мозг как орган психики, единую личность человека, который воспринимает, мыслит, помнит, действует. Психологический функционализм отрывает память от мышления, мышление от восприятия, что неизбежно извращает понимание этих процессов и делает невозможным изучение подлинной психики человека, в которой все эти процессы едины и взаимозависимы. Такой разрыв только и допускает концепцию локализации, игнорирующую дифференцированное единство мозга и психики. При этом не учитывается, что внешне сходные действия могут быть во многом различны психологически и по своей физиологической основе. Сравнение разговора на родном и иностранном, недостаточно еще усвоенном языке может представить убедительную иллюстрацию этого положения.

    Одно  и то же действие или психический  процесс строятся по-разному на разных его этапах. Справедливо писал  И. Н.Филимонов в связи с этим о «поэтапной локализации». Одно и то же действие или один и тот же психический процесс на разных этапах может иметь в своей основе неодинаковые морфофизиологические системы.

    Сторонники  концепции узкого локализационизма не понимают, что отделы мозга от природы наделены некоторыми физиологическими свойствами, которые могут стать наиболее подходящими для обеспечения тех или иных психологических процессов, но не способны сами по себе продуцировать сознание, речь. Всякий психический процесс, всякое действие построено настолько сложно, что нельзя и думать, что его анатомофизиологическая основа строится на одном участке мозга, а не на сложной системе, включающей в себя одновременно многие отделы мозга, и не только кору, но и другие области головного мозга, т. е., по существу, весь мозг, но каждый раз по-разному вовлекая отдельные его части, так, что одни из них приобретают большую, а другие меньшую в этой системе роль.

    В коре головного мозга выделяют в  настоящее время: новую кору (неокортекс), старую кору (архикортекс), древнюю  кору (палеокортекс), межуточную периархикортикальную кору и межуточную перипалеокортикальную  кору. Каждый из этих слоев имеет  свои особенности и по-разному  участвует в различных процессах, но все они между собой связаны, представляя единство. Говоря о локализации в коре головного мозга в настоящее время необходимо учитывать это сложное ее единство при многообразии особенностей различных участков – полей, обычно обозначаемых числами по Бродману.

    А. А. Ухтомский (1945) писал: «Центр определенного  сложного отправления – это целое созвездие созвучно работающих ганглиозных участков». Даже каждая область коры, представляющая корковый конец анализатора, не говоря уже о ее взаимодействии с другими участками коры, строится весьма дифференцированно. Так, ядерная зона (по И. П. Павлову) зрительного анализатора в затылочной области коры состоит из полей 17, 18, 19 (по Бродману), каждое из которых строится несколько по-иному и, соответственно, играет иную роль в оптическом процессе. Ядерная зона кожно-кинетического анализатора – постцентральная область – состоит также из различающихся морфологически и физиологически полей 3, 1, 2. Ядерная зона слухового анализатора – верхняя височная подобласть – из полей 41, 42 и 22 и т. д. Наряду со связями, объединяющими эти поля центральных зон одного анализатора, новейшими исследованиями установлено наличие внутрикорковых связей между корковыми концами различных анализаторов.

    Все морфологические и физиологические  исследования последних лет убедительно показывают наличие теснейшего сотрудничества и взаимодействия различных областей коры и подкорки. Большое значение здесь приобретают концевые межнейрональные аппараты связи – синапсы (С. А. Саркисов, А. Д. Зурабашвили и др.). Эти важнейшие факты, как и клинические и клинико-психологические исследования, показывают, таким образом, как сложно морфологически обеспечивается функционирование мозга. Отнесение общественно-исторических по происхождению сложных психических процессов к отдельным участкам мозга без учета целостной его деятельности совершенно неправомерно.

    Головной  мозг – дифференцированное единство. В него входят кора головного мозга, подкорковые образования и ретикулярная формация ствола, таламуса и гипоталамуса. Современные исследования показывают, как необходимо участвуют эти последние в процессах, основное значение для которых имеет кора. На рис. 2 и 3 показаны связи ретикулярной формации с корой головного мозга и подкорковыми образованиями. Имеются указания (Л. А. Орбели) на известную роль в нервно-психических процессах и мозжечка.Maier-Gross в группу старческих и предстарческих заболеваний психики включает форму, для которой он считает характерной атрофию мозжечка. Hess уже давно показал, что раздражение заднего отдела гипоталамуса вызывает у животного состояние беспокойства. Н. И. Гращенков (1964) описал астено-ипохондрический синдром при поражении гипоталамуса. По данным автора, слабость и повышенная утомляемость возникают у 54% больных с поражением гипоталамуса, раздражительность, плаксивость – в 39%, снижение памяти – в21%.

     
 Рис. 2. Схема  афферентных путей к коре лобной доли и переднего отдела поясной борозды (по Пенфилду и Джасперу, 1958).

1 — переднее ядро  зрительного бугра; 2 — внутреннее верхнее ядро; 3 — срединный центр; 4 — сосцевидное тело; 5 — сетевидное ядро; 6 — гипоталамус;   7 — миндалевидное ядро; 8 — покрышка среднего мозга; 9 —боковое ядро подушки зрительного бугра; 10 — подушка. Точки обозначают восходящую ретикулярную систему с неспецифическими проекционными путями  (пунктирные линии). Прямые связи гипоталамуса не показаны.

    Понимая все значение подкорковых образований  мозга в обеспечении психических  процессов, нельзя не учесть, что они  сами находятся, как это установлено  рядом исследований, под контролем  коры. Вместе с тем вопросы локализации  в головном мозгу не могут в  настоящее время рассматриваться  без пони-мания роли возбуждений, идущих к нему от всего организма, от вегетативной нервной системы, эндокринной  системы и пр., которые и сами также находятся под беспрерывным влиянием мозга. В 1946 г. Lemke писал о <вегетативной депрессии>. Воп-рос о связи маниакальных и депрессивных состояний с вегетатив-ной нервной системой еще значительно раньше стал разрабаты-вать Leonhard. Ряд исследований указывает на повышение ак-тивирующей функции ретикулярной формации под влиянием раздражений, поступающих из внутренней среды организма. Та-ким образом, головной мозг, как единое целое, входит в единый организм человека.  

    Рис. 3. Схема некоторых главных кортикофугальных путей от коры лобной доли и переднего отдела поясной извилины (по Le Gros Clark).

    1 — хвостатое тело; 2 — переднее ядро зрительного бугра; 3 — нижнее   боковое и верхнее внутреннее ядра;  4 — подушка;  5 — срединный центр; 6 — сетевидное ядро; 7 — ретикулярная формация зрительного бугра; 8 — гипоталамус;   9 — покрышка; 10 — варолиев мост; 11 — ретикулярная система. 

    Функции и роль эмоций.

    Говоря  о том, для чего человеку и животным нужны эмоции, следует, с моей точки  зрения, различать их функции и  роль. Функция эмоций —- эхо узкое  природное предназначение, работа, выполняемая эмоциями в организме, а их роль (обобщенное значение) —  это характер и сдьепень участия  эмоций в чемлибо, определяемая их функциями, или же их влияние на что-то помимо их природного предназначения (т. е. вторичный  продукт их функционирования). Роль эмоций для животных и человека может  быть положительной и отрицательной. Функция эмоций, исходя из их целесообразности, предопределена природой быть только положительной, иначе, зачем бы они  появились и закрепились? Можно  возразить, что эмоции могут оказывать  на организм и разрушительное воздействие. Но это связано с чрезмерно  выраженными сопутствующими эмоциям  физиологическими изменениями в  организме, связанными не с качеством  регулирования (эмоциональным), а с  его интенсивностью. Это роль эмоций, а не их функция. Витамины и соль полезны для организма, но их избыточный прием может привести к заболеванию  или отравлению. Так и с эмоциями. Выполняя свои биологические функции, эмоции «не спрашивают» человека, полезно ему это или вредно с его точки зрения. Роль же эмоций оценивается именно с личностных позиций: мещает возникшая эмоция или  ее отсутствие достижению цели, нарушает или нет здоровье человека и т. д.

    Именно  о роли эмоций, а не об их функции, спорили еще стоики и эпикурейцы, обсуждая вопрос об их полезности или  вредности. Спор этот продолжается и  в наше время, так как имеются  данные как за, так и против каждой точки зрения.

    В фундаментальной науке существуют три теории происхождения человеческой эмоции 
 
1. Место возникновение эмоций - мозг. Эмоции возникают в мозгу при переживании им так называемых соматовегетативных сдвигов, происходящих в организме по рефлекторному принципу под действием раздражителей из внешней среды. Т.е человек печален, потому что плачет. Испытывает страх, потому что дрожит. Т.е. Эмоции возникают не непосредственно в ответ на стимулы идущие из внешней среды, а на информацию об изменениях вызванных этими стимулами в организме. В 1927 году концепцию опроверг американский физиолог Уолтер Кеннон. Он пришел к выводу, что перерезка вегетативных нервов, то есть нервов ведущих к внутренним органам из головного мозга и от внутренних органов к головному мозгу полностью устраняет вегетативные реакции НО ЭМОЦИАНАЛЬНОЕ РЕАГИРОВАНИЕ СОХРАНЯЕТСЯ. 
 
2. Лимбическая теория эмоций (системная модель или круг Пейпеца). Эмоциональное реагирование связано с циркуляцией возбуждения по кругу, в который входят четыре структуры мозга: 
- старая кора (гиппокамп) 
- промежуточный мозг 1. (мамилярные ядра таламуса)  
- промежуточный мозг 2. (передние ядра таламуса) 
- поясная извилина (часть новой коры или неокортекса)

    Суть теории – возбуждение возникает в старой коре и передается от одной структуры мозга к другой пока не попадает в поясную извилину, где и появляется собственно эмоциональное переживание. Термин «лимбическая система» ввел американский нейрофизиолог Поль Маклин который добавил к кругу Пейпеца еще ряд структур в частности миндалину (ядерное образование в толще височных долей больших полушарий головного мозга). Лимбическая теория эмоций однако не обьясняет каким образом циркуляция возбуждения по одним т тем же структурам мозга может обеспечивать всю эмоциональную гамму как положительных так и отрицательных субъективных переживаний. Она также находится в противоречии с целым рядом экспериментальных и клинических данных. В частности разрыв круга Пейпеца (к примеру полное разрушение гиппокампа) т.е. устранение какой либо циркуляции возбуждения не приводит к исчезновению из субъективной сферы индивида хотя бы одной из эмоций. 
 
3.Клеточная теория возникновения эмоций. 

    Так как мозг уже изучен вдоль и поперек то перед специалистами после провала двух вышеописанных теорий встал резонный вопрос – Куда же все таки поместить эмоции? Родилась новая теория. Суть ее следующая - эмоциональный процесс рождается на клеточном уровне в сенсорных системах мозга. До этого механизмы мотиваций и эмоций рассматривались отдельно друг от друга и искали вне сенсорных систем.