Пределы свободы печати: правовые аспекты

В качестве надлежащих ответчиков по искам о защите чести, достоинства  и деловой репутации следует  привлекать авторов и лиц, распространивших не соответствующие действительности порочащие сведения. Если такие сведения были распространены в СМИ, то распространителем признается редакция или учредитель СМИ, когда редакция не имеет статуса юридического лица. Кроме автора и редакции СМИ, ответчиком может быть указано лицо, являющееся источником сведений. Однако автор или редакция имеет право сохранить в тайне источник информации. По мнению ЕСПЧ, "...защита источников получения журналистами информации является краеугольным камнем свободы печати. Если бы не было такой защиты, источники могут воздерживаться от помощи прессе в информировании общества по вопросам общественного значения. В результате может быть подорвана роль прессы, как главного "сторожевого пса" общества, также уменьшится способность прессы предоставлять правильную и надежную информацию..."⁹.

По данной категории споров наибольшую трудность представляет определение порочащего характера  распространенных сведений, а не их соответствие действительности или  факт распространения. Так, распространение  сведений - это их опубликование  в печати, трансляция по радио и  телевидению, изложение в служебных  характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях и даже их сообщение хотя бы одному лицу, за исключением того лица, которого они касаются, если распространитель принял достаточные меры конфиденциальности. Факт распространения должен доказать истец. Здесь определенные сложности  могут возникнуть только с телепрограммами  или радиорепортажами. Согласно ст. 34 Закона о СМИ редакции обязаны хранить материалы передач в течение месяца с момента выхода в эфир, но ответственность за их досрочную утрату Законом не предусмотрена. Не соответствующими действительности признаются сведения, которые содержат утверждения о фактах или событиях, не имевших места в реальности во время, к которому относятся оспариваемые сведения. Не признаются таковыми сведения, почерпнутые из судебных решений и приговоров, постановлений органов предварительного следствия и других официальных документов. Порочащими, по мнению ВС РФ, являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина либо юридического лица. При этом весьма важно отличать утверждения о фактах от субъективных мнений и суждений имеющих оценочный характер. В решении по делу "Лингенс против Австрии" ЕСПЧ отметил: "С точки зрения Суда, следует проводить тщательное различие между фактами и оценочными суждениями. Существование фактов может быть доказано, тогда как истинность оценочных суждений не всегда поддается доказыванию... В отношении оценочных суждений выполнить это требование невозможно, и оно нарушает саму свободу выражения мнений, которая является основополагающей частью права, гарантированного статьей 10 Конвенции". Аналогичную позицию занимает ВС РФ, который рекомендует судам различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности (п. 9 постановления Пленума N 3). Последняя рекомендация весьма важна, так как реально направлена на обеспечение свободы слова в журналистике. Ни для кого не секрет, что при отсутствии ясных и четких источников информации или при необходимости сохранения тайны источника журналист вынужден использовать ссылки на собственное мнение и высказывать лишь предположения или оценочные суждения для того, чтобы сделать общедоступной важную информацию, представляющую интерес для общества в целом или для значительной его части.

В качестве примера рассмотрим следующие судебные казусы.

5 марта 2008 г. ВАС РФ отказал в передаче в Президиум ВАС РФ дела по иску ЗАО "ПФК "ЦСКА" к ЗАО "ИД Советский Спорт" и Уткину В.В. о защите деловой репутации. Основанием иска послужили распространенные В. В. Уткиным в газетной статье "Игры, которые мы заслужили" сведения о том, что "сыгранный 28 октября 2006 г. в городе Ростове-на-Дону матч чемпионата России по футболу между футбольным клубом ЦСКА (г. Москва) и футбольным клубом "Ростов" (г. Ростов-на-Дону) являлся договорным и проплаченным матчем, в котором отсутствовала спортивная борьба". Данные сведения истец просил признать не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию ПФК "ЦСКА". Решением первой инстанции иск удовлетворен, апелляционная инстанция решение отменила и в удовлетворении иска отказала. ФАС Московского округа оставил апелляционное постановление без изменения. Суд пришел к следующим выводам: во-первых, фрагменты текста, приводимые истцом, не являются сведениями, т.е. сообщением о фактах и событиях, поскольку содержат субъективное мнение автора статьи, его предположения и рассуждения; во-вторых, по результатам проведенного анализа словесно-смысловых конструкций спорных фрагментов, содержащихся в статье, установлено, что они представляют собой личное мнение журналиста, просмотревшего спортивное соревнование и выразившего свое оценочное суждение, которое отражает внутреннее субъективное мнение автора, явившееся прямым следствием его субъективного восприятия просмотренного соревнования; в-третьих, высказанные автором статьи субъективные суждения и мнения являются субъективной оценкой действий игроков на футбольном поле и не могут быть проверены на предмет соответствия действительности и опровергнуты; в-четвертых, истец не лишен права воспользоваться предоставленным ему п. 3 ст. 152 ГК РФ и ст. 46 Закона о СМИ правом на ответ, комментарий, реплику в том же средстве массовой информации с иной (своей) оценкой событий.

Другой пример. Судебной коллегией по гражданским делам Архангельского областного суда 28 июня 2004 г. было рассмотрено дело по кассационной жалобе представителя К. на решение Октябрьского районного суда г. Архангельска, по которому был частично удовлетворен иск К. к Федеральному государственному унитарному предприятию "Архангельская государственная телевизионная и радиовещательная компания "Поморье" и к Н. Суть дела заключалась в том, что "Н., воспользовавшись своим правом кандидата на должность главы администрации... продемонстрировал в эфире АГТРК "Поморье" агитационный материал. При его исследовании суд (первой инстанции - О.М.) пришел к убеждению о наличии в нем недостоверных сведений о причастности К. к таким антисоциальным явлениям, как наркомания и проституция, причиной чему послужила демонстрация в сюжетах агитационного плаката К. с его фамилией, одновременно с призывами за кадром "Осторожно наркотики!", "Осторожно, депутат!", "Осторожно, опасные связи!". Вместе с тем при решении этого вопроса суд не обратил внимания на то, что в силу закона сведениями признаются лишь конкретные факты, т.е. события, имевшие действительное место... В представленных Н. для демонстрации видеороликах действительно доводится информация о существовании в нашем обществе, в том числе в г. Архангельске, таких явлений, как наркомания и проституция. Хотя эти сюжеты демонстрируются на фоне принадлежащего дочери К. кафе и гостиницы "Д", являющейся структурным подразделением ООО "ПКП "Т", в котором К. являлся членом совета директоров, однако в них не содержится утверждений о причастности К. к этим явлениям и принадлежности им этих заведений... То, что целью показа видеороликов являлось очернение доброго имени истца перед избирателями, судом не установлено, и такие доказательства в материалах дела отсутствуют...".

В приведенном примере  отметим в качестве положительного факта то, что кассационная инстанция  убедилась в отсутствии доказательств  того, что ответчики ставили своей  целью "очернение доброго имени истца". Такой подход поддерживается практикой ЕСПЧ. Например, в деле Далбана ЕСПЧ указал, что "отсутствуют доказательства того, что описание событий, приведенное в статьяx, было совершенно недостоверным и направленным на разжигание клеветнической кампании против GS...". "Аналогично в деле Йерсилда существенную роль сыграл тот факт, что интервью, содержащее расистские высказывания, было передано в серьезной программе новостей, поскольку цель программы заключалась в информировании серьезной аудитории о событиях, происходящих внутри страны и за ее пределами... В деле Торгеирсона ЕСПЧ заявил, что хотя статьи, написанные журналистом, и содержали очень резкие выражения, тем не менее это не может считаться чрезмерным, если принять во внимание их цель, а именно призыв к реформированию полиции"¹⁰. Кроме того, в ряде своих постановлений ЕСПЧ оперирует терминами "настоятельная общественная необходимость" и "насущная общественная потребность". Этими понятиями определяются разумные пределы ограничений свободы слова со стороны государства и соразмерность таких ограничений главной цели - общественным потребностям, необходимости и интересам.

На взгляд автора, приведенные  правовые позиции судебных органов  имеют огромное значение, поскольку  с учетом тонкой грани между утверждением и мнением журналиста квалифицирующим  признаком действий СМИ должно выступать  именно намерение, т.е. цель, которую  поставили перед собой редакция и автор при публикации того или  иного материала, а также общественные интересы в получении информации.

Безусловно, в этой ситуации должны приниматься во внимание не только субъективная оценка таких действий "героем" публикации и автором (редакцией, учредителем СМИ), но и  объективно достигнутый эффект от обнародованной информации. Оценка последнего представляет самую большую трудность. Вместе с тем именно общественный резонанс распространенной информации позволяет  безошибочно выявить цель действий СМИ и достигнутый результат, а также их отражение на внутреннем мире "героя" публикации и нарушение  его чести, достоинства, деловой  репутации и доброго имени. Такой  факт невозможно установить без ряда действий. Представляется, что речь не должна идти о каком-либо анализе  словесно-смысловых конструкций  или какой-либо экспертизе (лингвистической  и проч.): эти действия априори  не могут выявить правового и  общественно-значимого эффекта от публикации. Вы ходом из таких ситуаций может послужить только некое "среднее  арифметическое" от множества человеческих восприятий спорной информации. Здесь  можно говорить о трех вариантах: 1) рассмотрение и оценка в качестве доказательств свидетельских показаний (что повлечет затягивание процесса); 2) поручение проведения уполномоченным и (или) общественным организациям социологических опросов на заданную тему (что может сказаться на объективности полученного результата и опять-таки повлиять на длительность процесса); 3) изначальное рассмотрение дела с привлечением "присяжных заседателей", которые избираются сторонами по делу и выносят свой вердикт о характере воздействия на общественное сознание, оказанном распространением спорной информации. Последний вариант наиболее предпочтителен, поскольку не увеличивает срока рассмотрения, обеспечивает объективность разрешения спора и позволяет достичь реального результата, опираясь именно на общественное мнение и его оценку соотношения свободы слова (свободы печати) и интересов личности в конкретной ситуации. К сожалению, возможность такого варианта российским процессуальным законодательством не предусмотрена. При этом не следует забывать, что если действие в виде сообщения информации преследовало только одну цель - причинение вреда другому лицу путем умаления его чести, достоинства, деловой репутации и доброго имени, то такие действия следует квалифицировать как злоупотребление правом (шикану) (ст. 10 ГК РФ), и в судебной защите такого действия, даже со ссылкой на свободу слова, должно быть отказано.

Как уже отмечалось, действиями СМИ лицу может быть также причинен моральный вред. Поэтому ВС РФ дал  судам рекомендации по отграничению дел о защите чести, достоинства  и деловой репутации от дел  о защите других неприкосновенных нематериальных благ, нарушенных в связи с распространением о гражданине сведений. Последнее  может причинить моральный вред даже в случае, когда распространенные сведения соответствуют действительности и не порочат чести, достоинства  и деловой репутации истца. На ответчика, причинившего такой моральный  вред, может быть возложена обязанность  его компенсировать. Исключение составляют случаи, когда средством массовой информации была распространена информация о частной жизни истца в  целях защиты общественных интересов  на основании п. 5 ст. 49 Закона о СМИ, что соответствует ст. 8 Конвенции. Если же ответчик распространил несоответствующие действительности порочащие сведения о частной жизни истца, то на него может быть возложена обязанность не только опровергнуть эти сведения, но и компенсировать моральный вред (физические или нравственные страдания) в денежном выражении (ст. 150, 151 ГК РФ). При этом принимаются во внимание степень вины нарушителя, степень страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, и иные заслуживающие внимания обстоятельства. В постановлении Пленума ВС РФ от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" (далее - постановление Пленума N 10) под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред может исчерпываться исключительно нравственными переживаниями, вызванными распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина. Так, согласно ст. 62 Закона о СМИ моральный (неимущественный) вред, причиненный гражданину в результате распространения СМИ не соответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство гражданина либо причинивших ему иной неимущественный вред, возмещается по решению суда средством массовой информации, а также виновными должностными лицами и гражданами в размере, определяемом судом. Таким образом, наличие вины, необходимое по общему правилу, предусмотрено в данной норме только для должностных лиц и граждан. В отношении самого средства массовой информации (редакции как юридического лица или учредителя СМИ) наличие вины необязательно. Этот вывод согласуется со ст. 1100 ГК РФ, в которой среди случаев, когда компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда, названо причинение вреда распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию.

В то же время ст. 57 Закона о СМИ предусмотрено, что СМИ освобождается от ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство граждан и организаций, либо ущемляющих права и законные интересы граждан, либо представляющих собой злоупотребление свободой массовой информации и (или) правами журналиста: 1) если эти сведения присутствуют в обязательных сообщениях; 2) если они получены от информационных агентств; 3) если они содержатся в ответе на запрос информации либо в материалах пресс-служб государственных органов, организаций, учреждений, предприятий, органов общественных объединений; 4) если они являются дословным воспроизведением фрагментов выступлений народных депутатов, должностных лиц государственных органов, организаций и общественных объединений; 5) если они содержатся в авторских произведениях, идущих в эфир без предварительной записи, либо в текстах, не подлежащих редактированию; 6) если они являются дословным воспроизведением сообщений и материалов или их фрагментов, распространенных другим средством массовой информации.

Этот перечень случаев  освобождения от ответственности за распространение недостоверных  порочащих сведений является исчерпывающим  и не подлежит расширительному толкованию. Мало того, наличие освобождающих  обстоятельств не исключает возможности  рассмотрения судом требования об опровержении таких сведений.

Что касается определения  размера компенсации морального вреда, то ВС РФ рекомендует судам  учитывать требования разумности и  справедливости (п. 8 постановления Пленума N 10). В отношении СМИ такие требования трансформированы ВС РФ в критерий, согласно которому подлежащая взысканию сумма компенсации морального вреда должна быть соразмерна причиненному вреду и не вести к ущемлению свободы массовой информации, т.е. взысканная сумма компенсации морального вреда не должна вести к банкротству организации, выпускающей СМИ.

Отметим, что за последнее  время уровень правосознания  и самооценки граждан России значительно  вырос и, следовательно, количество исков к СМИ будет неуклонно  увеличиваться. В качестве подтверждения  подобного вывода приведем пример из судебной практики, иллюстрирующий заботу гражданина о своем добром имени. С. обратился в суд с иском к ООО "Редакция газеты "Северный рабочий" и фотокорреспонденту Б. о возложении обязанности публикации опровержения и компенсации морального вреда, ссылаясь на то, что в газете в рубрике "Свежий взгляд" в связи с принятием Государственной Думой проекта Федерального закона "Об ограничении розничной продажи и потребления в общественных местах пива и напитков, изготовленных на его основе" была опубликована статья "Пиво под домашним арестом" с помещением его фотографии, запечатлевшей употребление им пива из бутылки на фоне здания администрации муниципального образования "Город Северодвинск", чего в действительности не происходило. На самом деле истец без его согласия был запечатлен фотографом в момент употребления пива в другое время и в другом общественном месте. Истец оценил такой снимок и характер публикации в совокупности как вторжение в его частную жизнь, так как он представлен перед читателями как лицо, попирающее закон, нормы морали и нравственности, хотя таковым не является. Суд, удовлетворяя требование истца, указал, что, несмотря на факт употребления пива С. в общественном месте, закон на тот период времени подобное действие не запрещал. Помещение же снимка после принятия Государственной Думой законопроекта, ограничивающего потребление пива в общественных местах, свидетельствует о выставлении С. в неблагоприятном свете, как попирающего нормы нравственности и морали. Ответчиком по делу не представлено доказательств того, что С. является таким лицом. При таких обстоятельствах суд обоснованно признал, что в отношении С. ответчик допустил нарушение личных неимущественных прав (право на доброе имя) и вмешательство в личную жизнь, что является недопустимым. В связи с этим суд правомерно произвел в его пользу взыскание денежной компенсации морального вреда¹¹.