Софизм, как особая форма постановки проблемы

Очевидно родство этих древнекитайских софизмов с древнегреческими. Так, софизмы о яйце и жеребенке поднимают проблему тождества, софизмы о тени птицы и наконечнике стрелы – проблему непротиворечивого представления движения. Софизм об отрезании от палки ее половины строго аналогичен «дихотомии» Зенона. Если длина палки уменьшается каждый раз на какую-то фиксированную ее часть, процесс уменьшения длины будет бесконечным. В этом софизме, как и вообще в софизмах, абстрактная мысль облечена в чувственно-конкретную форму. Здесь и палка длиною именно в треть метра, и отрезание от нее как раз половины, что, разумеется, совершенно неважно для существа дела.

В античном мышлении имеются и такие формы выдвижения проблем, которые можно отнести к имплицитным, но которые не являются парадоксальными. Нередки, например, ситуации, когда явно формулируется одна проблема, а на самом деле обсуждается и решается совершенно иная. Иногда проблема удваивается в самом начале, но чаще она подменяется другой уже в процессе поисков решения. Далеко не всегда подмена замечается сразу. Ответ на подразумеваемый вопрос может выдаваться за решение эксплицитно сформулированной задачи. В античной философии достаточно примеров, когда рассуждение, призванное ответить на какой-то вопрос, завершается утверждениями, не имеющими к нему прямого отношения и являющимися, в сущности, ответом на другой, так и не заданный прямо вопрос.

В софизмах есть смутное предвосхищение многих конкретных законов логики, открытых гораздо позднее. Особенно часто обыгрывается в них тема недопустимости противоречий в мышлении.

- Скажи, - обращается софист к молодому любителю споров, - может одна и та же вещь иметь какое-то свойство и не иметь его?

- Очевидно, нет.

- Посмотрим. Мед сладкий?

- Да.

- И желтый тоже?

- Да, мед сладкий и желтый. Но что из этого?

- Значит, мед сладкий и желтый одновременно. Но желтый - это сладкий или нет?

- Конечно, нет. Желтый - это желтый, а не сладкий.

- Значит, желтый - это не сладкий?

- Конечно.

- О меде ты сказал, что он сладкий и желтый, а потом согласился, что желтый значит не сладкий, и потому как бы сказал, что мед является сладким и не сладким одновременно. А ведь вначале ты твердо говорил, что ни одна вещь не может и обладать и не обладать каким-то свойством.

Конечно, софисту не удалось доказать, что мед имеет противоречащие друг другу свойства, являясь сладким и несладким вместе. Подобные утверждения невозможно доказать: они несовместимы с логическим законом противоречия, говорящим, что высказывание и его отрицание («мед сладкий» и «мед не является сладким») не могут быть истинными одновременно.

И вряд ли софист всерьез стремится опровергнуть данный закон. Он только делает вид, что нападает на него, ведь он упрекает собеседника, что тот путается и противоречит себе. Такая попытка оспорить закон противоречия выглядит скорее защитой его. Ясной формулировки закона здесь, разумеется, нет, речь идет только о приложении его к частному случаю.

«Софисты, – пишет французский историк философии Э.Гратри, – это те, которые не допускают ни в умозрении, ни в практике той основной и необходимой аксиомы разума, что невозможно и утверждать и отрицать одно и то же, в одно и то же время, в одном и том же смысле и в одном и том же отношении»[14].

Очевидно, что это совершенно несправедливое обвинение. Актерство софистов, разыгрывание ими сомнения в справедливости приложений закона противоречия принимаются Э.Гратри за чистую монету. Когда софист говорит от себя, а не по роли, что, впрочем, бывает крайне редко, он вовсе не кажется защитником противоречивого мышления. В диалоге «Софист» Платон замечает, что испытание мыслей на противоречивость является несомненным требованием справедливости. Эта мысль Платона является только повторением утверждения софиста Горгия.

Таким образом, софизмы древних, сформулированные еще в тот период, когда логики как теории правильного рассуждения еще не было, в большинстве своем прямо ставят вопрос о необходимости ее построения. Прямо в той мере, в какой это вообще возможно для софистического способа постановки проблем. Именно с софистов началось осмысление и изучение доказательства и опровержения. И в этом плане они явились прямыми предшественниками Аристотеля.

Чаще всего анализ софизма не может быть завершен раскрытием логической или фактической ошибки, допущенной в нем. Это как раз самая простая часть дела. Сложнее уяснить проблемы, стоящие за софизмом, и тем самым раскрыть источник недоумения и беспокойства, вызываемого им, и объяснить, что придает ему видимость убедительного рассуждения.

В обычном представлении и в специальных работах, касающихся развития науки, общим местом является положение, что всякое исследование начинается с постановки проблемы. Последовательность «проблема - исследование – решение» считается приложимой ко всем стадиям развития научных теорий и ко всем видам человеческой деятельности. Хорошая, то есть ясная и отчетливая, формулировка задачи рассматривается как непременное условие успеха предстоящего исследования или иной деятельности.

Все это ясно, но лишь применительно к развитым научным теориям и достаточно стабилизировавшейся и отработанной деятельности. В теориях, находящихся на начальных этапах своего развития и только нащупывающих свои основные принципы, выдвижение и уяснение проблем во многом совпадает и переплетается с самим процессом исследования и не может быть однозначно отделено от него. Аналогично в случае других видов человеческой деятельности.

В обстановке, когда нет еще связной, единой и принятой большинством исследователей теории, твердой в своем ядре и развитой в деталях, проблемы ставятся во многом в расчете на будущую теорию. И они являются столь же расплывчатыми и неопределенными, как и те теоретические построения и сведения, в рамках которых они возникают.

Эту особую форму выдвижения проблем можно назвать парадоксальной, или софистической. Она подобна в своем существе тому способу, каким в античности поднимались первые проблемы, касающиеся языка и логики.

Отличительной особенностью софизма является его двойственность, наличие, помимо внешнего, еще и определенного внутреннего содержания. В этом он подобен символу и притче.

Подобно притче, внешне софизм говорит о хорошо известных вещах. При этом рассказ обычно строится так, чтобы поверхность не привлекала самостоятельного внимания и тем или иным способом - чаще всего путем противоречия здравому смыслу - намекала на иное, лежащее в глубине содержание. Последнее, как правило, неясно и многозначно. Оно содержит в неразвернутом виде, как бы в зародыше, проблему, которая чувствуется, но не может быть сколько-нибудь ясно сформулирована до тех пор, пока софизм не помещен в достаточно широкий и глубокий контекст. Только в нем она обнаруживается в сравнительно отчетливой форме. С изменением контекста и рассмотрением софизма под углом зрения иного теоретического построения обычно оказывается, что в том же софизме скрыта совершенно иная проблема. Содержание софизмов разностороннее и глубже, и оно, как показывает опыт их исследования, вполне постижимо.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

С помощью софизмов можно добиться комического эффекта. На них основываются многие анекдоты, также они содержатся в основе многих, известных нам с детства, задач и головоломок. В основе всех фокусов лежит нарушение закона тождества. Фокусник делает что-то одно, а зрители думают, что он делает что-то другое.

Довольно часто софизмы используются издателями массовых газет и журналов в коммерческих целях. Проходя мимо киоска и видя заголовок, мы думаем одно, а когда, заинтересовавшись, покупаем эту газету, то оказывается совершенно другое. Например: «Первоклассник съел крокодила» – оказывается, первоклассник съел большого шоколадного крокодила.

Как видим, софизмы используются и встречаются в различных областях жизни.

Рассматривая и изучая софизмы становится ясно, что дело обстоит далеко не так просто, как это принято обычно представлять.

Стандартное их толкование сложилось, конечно, не случайно. Но такое узкое и ограниченное толкование не исчерпывает всего существа дела, как и было показано выше. То есть не стоит толковать софизм только  как интеллектуальное мошенничество, умышленный обман, софизм является особой формой постановки проблем, неизбежной на определенном этапе развития теоретического мышления форму постановки проблем. Сходным образом и само слово «софист» означает не только «интеллектуального мошенника», но и философа, впервые задумавшегося над проблемами языка и логики.

Так же в обсуждении проблем, связанных с софизмами, необходимо подчеркнуть, что не может быть и речи о реабилитации или каком-то оправдании тех рассуждений, которые преследуют цель выдать ложь за истину, используя для этого логические или семантические ошибки.

Все в истории повторяется, появляясь в первый раз как трагедия, а во второй - как фарс. Перефразируя этот афоризм, можно сказать, что софизм, впервые выдвигающий некоторую проблему, является, в сущности, трагедией недостаточно зрелого и недостаточно знающего ума, пытающегося как-то понять то, что он пока не способен выразить даже в форме вопроса.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Учебная и научная литература

1.      Аристотель,  О софистических опровержениях. / Аристотель / соч. – Том 3. М. 1969. - 867 с.

2.      Ахманов А. С., Логическое учение Аристотеля, М., 1960. – 478 с.

3.      Б.Чернышев, Софисты. М., 1928. – 462 с.

4.      Гегель. Энциклопедия философских наук, т. 1. М., 1974, - 644 с.

5.      Гетманова А.Д. Учебник по логике. М.: Владос, 1994. – 592 с.

6.      Гусев Д.А.  Учебное пособие по логике для вузов. Москва: Юнити-Дана, 2004. - 363 с.

7.      Ивин А. А. Логика (учебное пособие), М.: Знание. Издание 2, 1998. – 245 с.

8.      Ивин А.А. Искусство правильно мыслить. М.: Просвещение, 1990. – 147 с.

9.      Коваль С. От развлечения к знаниям /Пер. О. Унгурян. Варшава: Начно-техническое изд-во, 1972. – 445 с.

10. Краснопольская А.П. Софистика и софисты //Человек. 2004. №5.С.67-78.

11. Лосев А. Ф., История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон, М., 1969. – 567 с.

12. Маковельский А. О. История логики. — М. Наука м философия № 3 С. 45-47.

13. Морозкина З.Н. Софист Горгий и его учение о бытии// Античность и современность.1982. №2. С. 126-133.

14. Осипова В. Г. О природе софистики, – Ереван: Изд-во АН Армянской ССР, 1964. – 248 с.

15. Петров Ю.А. Логические проблемы абстракций бесконечности и осуществимости. / Ю.А.Петров –  М., 1967. – 318 с.

16. Светлов В.А. О разрешимости одного неразрешимого спора, или Следовало ли Протагору подавать в суд на Еватла //Философские науки.1992. № 2. С. 45 – 46.

17. Чернышев  Б.С. Софистика. — М.: 1951. – 734 с.

[1] Лосев А. Ф., История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон, М., 1969. С. 341 – 342.

[2] Маковельский А. О. История логики. — М. Наука м философия № 3 С. 45-47.

[3] Осипова В. Г. О природе софистики, – Ереван: Изд-во АН Армянской ССР, 1964. С. 157.

[4] Аристотель «О софистических опровержениях» / Аристотель / Соч. – Том 3. М. 1969. С.536.

[5] Маковельский А. Софисты. / Маковельский А. – Баку, 1940. – С. 36-37.

[6] Ивин А.А. Логика (учебное пособие) / Ивин А. А. – М.: Знание. Издание 2, 1998. – С.171.

[7] Ю.А.Петров. Логические проблемы абстракций бесконечности и осуществимости. / Ю.А.Петров – М., 1967, С.69

[8] Гегель. Сочинения, т. X. М., 1937, стр. 101–102; Гегель. Энциклопедия философских наук, т. 1. М., 1974. С. 259

[9] Ивин А. А. Логика (учебное пособие), М.: Знание. Издание 2, 1998. С. 155.

[10] Б.Чернышев. Софисты. / Б. Чернышев – М., 1928, C. 131.

[11] Б.Чернышев. Софисты. / Б. Чернышев – М., 1928, C. 148.

[12] Гегель. Энциклопедия философских наук, т. 1. М., 1974. C. 285

[13] Гетманова А.Д. Учебник по логике. М.: Владос, 1994. С. 342 – 343.

[14] Ивин А.А. Логика (учебное пособие) / Ивин А. А. – М.: Знание. Издание 2, 1998. – С.173