Теоретическая Аргументация

        Можно было проверить на опыте  существование таинственной "жизненной  силы"? Нет, поскольку ничем,  кроме известного и объяснимого  и без нее, она себя не  проявляла. Она ничего не добавляла  к научному объяснению, и никакие  конкретные факты не могли  ее коснуться. Не имеющая принципиальной  возможности эмпирического подтверждения  гипотеза энтелехии вскоре была  оставлена, как бесполезная.

Другим  примером принципиально непроверяемого утверждения может служить предположение  о существовании сверхъестественных, нематериальных объектов, которые никак  себя не проявляют и ничем себя на обнаруживают.

Положения, в принципе не допускающие проверки, надо, конечно, отличать от утверждений, непроверяемых лишь сегодня, на нынешнем уровне развития науки. Сто с небольшим  лет назад представлялось очевидным, что мы никогда не узнаем химического  состава отдаленных небесных тел. Различные  гипотезы на этот счет казались принципиально  непроверяемыми. Но после создания спектроскопии они сделались  не только проверяемыми, но и перестали  быть гипотезами, превратившись в  экспериментально устанавливаемые  факты.

Утверждения, не допускающие проверки сразу, не отбрасываются, если в принципе остается возможность  проверки их в будущем. Но обычно такие  утверждения не становятся предметом  серьезных научных дискуссий. 

Так обстоит  дело, к примеру, с предположением о существовании внеземных цивилизаций, практическая возможность проверки которого пока что ничтожна.

К способам теоретического обоснования относится  также проверка выдвинутого положения  на приложимость его к широкому классу исследуемых объектов. Если утверждение, верное для одной области, оказывается  достаточно универсальным и ведет  к новым заключениям не только в исходной, но и в смежных областях, его объективная значимость заметно  возрастает. Тенденция к экспансии, к расширению сферы своей применимости в большей или меньшей мере присуща всем плодотворным научным обобщениям.

    Хорошим примером здесь может  служить гипотеза квантов, выдвинутая  М.Планком. В конце прошлого  века физики столкнулись с  проблемой излучения так называемого  абсолютно черного тела, т.е. тела, поглощающего все падающее на  него излучение и ничего не  отражающего. Чтобы избежать не  имеющих физического смысла бесконечных  величин излучаемой энергии, Планк  предположил, что энергия излучается  не непрерывно, а отдельными дискретными  порциями – квантами. На первый  взгляд гипотеза казалась объясняющей  одно сравнительно частное явление  – излучение абсолютно черного  тела. Но если бы это действительно  было так, то гипотеза квантов  вряд ли удержалась бы в  науке. На самом деле введение  квантов оказалось необычайно  плодотворным и быстро распространилось  на целый ряд других областей. А.Эйнштейн разработал на основе  идеи о квантах теорию фотоэффекта,  Н.Бор – теорию атома водорода. В короткое время квантовая  гипотеза объяснила из одного  основания чрезвычайно широкое  поле весьма различных явлений.

Расширение  поля действия утверждения, его способность  объяснять и предсказывать совершенно новые факты является несомненным  и важным доводом в его поддержку. Подтверждение какого-то научного положения  фактами и экспериментальными законами, о существовании которых до его выдвижения невозможно было даже предполагать, прямо говорит о том, что это положение схватывает глубокое внутреннее родство изучаемых явлений.

Трудно  назвать утверждение, которое обосновывалось бы само по себе, в изоляции от других утверждений. Обоснование всегда носит  системный характер. Включение нового положения в систему других положений, придающую устойчивость своим элементам, является одним из наиболее важных шагов в его обосновании.

Подтверждение следствий, вытекающих из теории, является одновременно и подкреплением самой  теории. С другой стороны, теория сообщает выдвинутым на ее основе положениям определенные импульсы и силу и тем самым  содействует их обоснованию. Утверждение, ставшее частью теории, опирается  уже не только на отдельные факты, но во многом также на широкий круг явлений, объясняемых теорией, на предсказание ею новых, ранее неизвестных эффектов, на связи ее с другими научными теориями и т.д. Включив анализируемое  положение в теорию, мы тем самым  распространяем на него ту эмпирическую и теоретическую поддержку, какой  обладает теория в целом.

Этот  момент не раз отмечался философами и учеными, размышлявшими об обосновании  знания.

Так, философ  Л.Витгенштейн писал о целостности  и системности знания: "Не изолированная  аксиома бросается мне в глаза  как очевидная, но целая система, в которой следствия и посылки  взаимно поддерживают друг друга". Системность распространяется не только на теоретические положения, но и  на данные опыта: "Можно сказать, что опыт учит нас каким-то утверждениям. Однако он учит нас не изолированным  утверждениям, а целому множеству  взаимозависимых предложений. Если бы они были разрозненны, я, может  быть, и сомневался бы в них, потому что у меня нет опыта, непосредственно связанного с каждым из них". Основания системы утверждений, замечает Витгенштейн, не поддерживают эту систему, но сами поддерживаются ею. Это значит, что надежность оснований определяется не ими самими по себе, а тем, что над ними может быть надстроена целостная теоретическая система. "Фундамент" знания оказывается как бы висящим в воздухе до тех пор, пока на нем не будет построено устойчивое здание. Утверждения научной теории взаимно переплетены и поддерживают друг друга. Они держатся, как люди в переполненном автобусе, когда подпирают со всех сторон, и они не падают, потому что некуда упасть.

Поскольку теория сообщает входящим в нее утверждениям дополнительную поддержку, совершенствование  теории, укрепление ее эмпирической базы и прояснение ее общих, в том числе  философских предпосылок одновременно является вкладом в обоснование  входящих в нее утверждений.

Среди способов прояснения теории особую роль играют выявление логических связей ее утверждений, минимизация ее исходных допущений, построение ее в форме  аксиоматической системы и, наконец, если это возможно, ее формализация.

При аксиоматизации теории некоторые ее положения избираются в качестве исходных, а все остальные  положения выводятся из них чисто  логическим путем. Исходные положения, принимаемые без доказательства, называются аксиомами (постулатами), положения, доказываемые на их основе, – теоремами.

Аксиоматический метод систематизации и прояснения знания зародился еще в античности и приобрел большую известность  благодаря "Началам" Евклида –  первому аксиоматическому истолкованию геометрии. Сейчас аксиоматизация используется в математике, логике, а также  в отдельных разделах физики, биологии и др. Аксиоматический метод требует  высокого уровня развития аксиоматизируемой  содержательной теории, ясных логических связей ее утверждений. С этим связана довольно узкая его применимость и наивность попыток перестроить всякую науку по образцу геометрии Евклида.

Кроме того, как показал логик и математик  К.Гёдель, достаточно богатые научные  теории (например, арифметика натуральных  чисел) не допускают полной аксиоматизации. Это говорит об ограниченности аксиоматического метода и невозможности полной формализации научного знания.

Методологическая  аргументация представляет собой обоснование  отдельного утверждения или целостной  концепции путем ссылки на тот  несомненно надежный метод, с помощью  которого получено обосновываемое утверждение  или отстаиваемая концепция.

Представления о сфере методологической аргументации менялись от одной эпохи к другой. Существенное значение придавалось  ей в Новое время, когда считалось, что именно методологическая гарантия, а не соответствие фактам как таковое, сообщает суждению его обоснованность. Современная методология науки  скептически относится к мнению, что строгое следование методу способно само по себе обеспечить истину и служить  ее надежным обоснованием. Возможности  методологической аргументации различны в разных областях знания. Ссылки на метод, с помощью которого получено конкретное заключение, обычны в естественных науках, но крайне редки в гуманитарных науках и почти не встречаются  в практическом и тем более  художественном мышлении.

Методологизм, сутью которого является преувеличение  значения методологической аргументации и даже отдание ей приоритета перед  другими способами теоретической  аргументации, таит в себе опасность  релятивизации научного и иного  знания. Если содержание знания определяется не независимой от него реальностью, а тем, что мы должны или хотим  увидеть в ней, а истинность определяется соблюдением методологических канонов, то из-под знания ускользает почва объективности. Никакие суррогаты, подобные интерсубъективности, общепринятости метода, его успешности и т.п., не способны заменить истину и обеспечить достаточно прочный фундамент для принятия знания. Методологизм сводит научное мышление к системе устоявшихся, по преимуществу технических способов нахождения нового знания. Результатом является то, что научное мышление произвольно сводится к изобретаемой им совокупности технических приемов. Согласно принципу эмпиризма, только наблюдения или эксперименты играют в науке решающую роль в процессе принятия или отбрасывания научных высказываний. В соответствии с этим принципом методологическая аргументация может иметь только второстепенное значение и никогда не способна поставить точку в споре о судьбе конкретного научного утверждения или теории. Общий методологический принцип эмпиризма гласит, что различные правила научного метода не должны допускать "диктаторской стратегии". Они должны исключать возможность того, что мы всегда будем выигрывать игру, разыгрываемую в соответствии с этими правилами: природа должна быть способна хотя бы иногда наносить нам поражение.

Методологические  правила расплывчаты и неустойчивы, они всегда имеют исключения. В  частности, индукция, играющая особую роль в научном рассуждении, вообще не имеет ясных правил. Научный  метод несомненно существует, но он не представляет собой исчерпывающего перечня правил и образцов, обязательных для каждого исследователя. Даже самые очевидные из этих правил могут  истолковываться по-разному. "Правила  научного метода" меняются от одной  области познания к другой, поскольку  существенным содержанием этих "правил" является некодифицируемое мастерство, т.е. умение проводить конкретное исследование и делать обобщения.

Научный метод не содержит правил, не имеющих  или в принципе не допускающих  исключений. Все его правила условны  и могут нарушаться даже при выполнении их условия. Любое правило может  оказаться полезным при проведении научного исследования, так же как  любой прием аргументации может  оказать воздействие на убеждения  научного сообщества. Но из этого не следует, что все реально используемые в науке методы исследования и  приемы аргументации равноценны и безразлично, в какой последовательности они  используются. В этом отношении "методологический кодекс" вполне аналогичен моральному кодексу.

Методологическая  аргументация таким образом, вполне правомерна, а в науке, когда ядро методологических требований устойчиво, необходима. Однако методологические аргументы не имеют решающей силы даже в науке. Прежде всего, методология  гуманитарного познания не настолько  ясна, чтобы на нее можно было ссылаться. Иногда даже утверждается, что в науках о духе используется совершенно иная методология, чем в  науках о природе. О методологии  практического и художественного  мышления вообще трудно сказать что-нибудь конкретное. Далее, методологические представления  ученых являются в каждый конкретный промежуток времени итогом и выводом  предшествующей истории научного познания. Методология науки, формулируя свои требования, опирается на историю  науки. Настаивать на безусловном выполнении этих требований значило бы возводить  определенное историческое состояние  науки в вечный и абсолютный стандарт. Каждое новое исследование является не только применением уже известных  методологических правил, но и их проверкой. Исследователь может подчиниться  старому методологическому правилу, но может и счесть его неприемлемым в каком-то конкретном новом случае. История науки включает как случаи, когда апробированные правила приводили  к успеху, так и случаи, когда  успех был результатом отказа от какого-то установившегося методологического  стандарта. Ученые не только подчиняются методологическим требованиям, но и критикуют их и создают как новые теории, так и новые методологии.

2. Дедуктивное обоснование

  Значение  теоретической аргументации. Общие  утверждения, научные законы, принципы  и т.п. не могут быть обоснованы  чисто эмпирически, путем ссылки  только на опыт. Они требуют  также теоретического обоснования,  опирающегося на рассуждение  и отсылающего к другим принятым  утверждениям. Без этого нет ни  абстрактного теоретического знания, ни хорошо обоснованных убеждений.

Невозможно  доказать общее утверждение посредством  ссылок на свидетельства, относящиеся  к каким-то отдельным случаям  его применимости. Универсальные обобщения — это своего рода гипотезы строящиеся на базе существенно неполных рядов наблюдений. Подобные универсальные утверждения невозможно доказать исходя из тех наблюдений, в ходе обобщения которых они были выдвинуты, и даже на основе последующих обширных и детализированных серий предсказаний, выведенных из них и нашедших свое подтверждение в опыте. Теории, концепции и иные обобщения (Эмпирического материала не выводятся логически из этого материала. Одну и ту же совокупность фактов можно обобщить по-разному и охватить разными теориями. При этом ни одна из них не будет вполне согласовываться со всеми известными в своей области фактами. Сами факты и теории не только постоянно расходятся между собой, но и никогда четко не отделяются друг от друга.