Статистика серого импорта

     Подчеркнем, что серые схемы преобладают  не в силу испорченности бизнесменов. Рынок не допускает существенную вариацию затрат, и на нем не могут  сосуществовать праведные и неправедные  алгоритмы. Соблюдать официальные  нормы могут все или никто. Вопрос о праведности подменяется  другим: остаться в этом секторе  рынка или уйти. Но уход в другой сегмент вряд ли гарантирует святость — везде существуют свои неписаные  законы безальтернативного нарушения легальных норм [8]. 

2. Схемы ввоза импортного товара в Россию: ретроспективный  анализ

     Вплоть  до перестройки импортный товар  в страну ввозился по двум каналам. Первый канал принадлежал государству  и, как следствие, масштабы закупок, ассортимент товаров и выбор  стран-импортеров определись не потребностями населения, а исключительно приоритетами государственной политики, включая мотив помощи дружественным странам просоциалистической ориентации (показателен период изобилия китайских полотенец и вьетнамских циновок). Товарный дефицит делал востребованным второй канал импорта, представленный индивидуальными “муравьиными” усилиями представителей «выездных категорий» (артисты балета, звезды советского спорта, родственники дипломатов, туристы и пр.). Так создавалась товарная база знаменитых барахолок. И только в связи с перестройкой канал негосударственного ввоза импортных товаров стал легальным, регулярным и масштабным.

     Первый  период пришелся на конец 1980-х годов. Фирмы, как правило, не осуществляли самостоятельный ввоз импортной  продукции, а банально скупали импорт, поступавший в страну по линии  бартера и челночных усилий. Дискуссия  о таможенной пошлине не была актуальна. Усилия были направлены на создание инфраструктуры концентрации импортных товаров: частный  бизнес находил каналы импорта и  договаривался о цене с минимальной  переплатой. В начале 1990-х годов  ситуация изменилась.

     Второй  период ознаменовался тем, что частный  бизнес занялся самостоятельным  ввозом, поскольку появились легальные  и очень дешевые возможности  такой деятельности. Дело в том, что  таможенных пошлин практически не было, платили только за процедуру оформления. Эта плата составляла 0,15 % от декларированной  стоимости товара. Поскольку плата  была низкой, то декларировали истинную номенклатуру товара, не искажали и  его стоимость.

     Третий  период — связан с введением таможенных пошлин (1991—1992 гг.). Сначала это были 5 %. Через полгода ввели и НДС. Легальная схема расчета с  государством стала следующей: сумма  стоимости товара, транспортных расходов и страховки облагается таможенной пошлиной (сначала 5 %), затем на образовавшуюся сумму начисляется НДС (20 %). Нетрудно посчитать, что, если стоимость товара 100 руб., транспорт и страховка еще 2 руб., то при таможенной пошлине в 5 % с учетом НДС получается примерно 130 руб., то есть рост цены товара почти на 30 %. И это при минимальной таможенной пошлине. А когда к концу 1992 г. пошлины стали более 20 % (с дифференциацией по товарным группам), то с учетом НДС стоимость товара в момент растаможивания возрастала более чем в полтора раза.

     И тут начинается самое интересное. Именно в этот период вводятся значительные таможенные льготы для ряда организаций. Фактически колоссальные пошлины вводятся одновременно с созданием канала для льготного ввоза. Естественно, что этим каналом стали пользоваться. Стимул был более чем существенный, поскольку льготный ввоз давал ощутимую экономию. Особенно активен был НФС (Национальный фонд спорта).

     Схема была следующая: некая иностранная  фирма подписывает контакт с  “льготником” на поставку товара. Товар, как правило, изначально покупается под конкретного заказчика. Возможны два пути: либо фирма сама проплачивает контракт за “льготников”, либо перечисляет  деньги “льготникам”, а те расплачиваются с поставщиком как бы от себя. Маржа “льготников” составляла 2-4 % с дифференциацией по товарным группам. Сами посудите, насколько сильным  был мотив к использованию  этой схемы. Если по закону груз дорожал  более чем в полтора раза (20 % таможенной пошлины и 20 % НДС), то при  работе с “льготниками” получалось удорожание на 2-4 %. При такой разнице  другого выбора и быть не могло. Все  импортеры научились работать в  обход закона. Схема была взаимовыгодной: “льготники” получали вознаграждение, бизнес-структуры имели грузовую таможенную декларацию, делавшую товар  легальным. В проигрыше было разве  что государство, но не его отдельные  представители, конструировавшие поле таможенных льгот [5]

     Закономерен вопрос: если маржа составляла всего 2-4 %, то откуда у “льготников” взялись  средства на покупку лояльности чиновников? Ответ лежит скорее в психологической  плоскости. Чиновники еще не привыкли греть руки, масштабы их притязаний были скромны. Сохранялись и какие-то идеалы. К тому же обороты импорта были колоссальны. Поскольку практически весь бизнес работал исключительно через “льготников”, то даже при малой марже выходила приличная сумма. Как и между кем она распределялась — поле для догадок. Впрочем, стабильность ситуации и ее материальная необременительность не создавали стимулов для ее разгадывания. Заметим, таможня сама создала льготную лазейку для уклонения от “правил для всех”. Потопленные в крови таможенные льготы спортсменов и “афганцев” — свидетельство того, что в эти узкие проходы устремились все импортеры, давя и тесня друг друга.

     Четвертый период связан с отменой таможенных льгот. Это произошло в 1995 г. Но обратимость  ситуации была уже невозможна: период льгот сформировал устойчивое представление, что закон писан не для всех. Точнее, не для всех закон одинаков. Это первое. Второе — были нажиты огромные состояния, появились люди, способные покупать все и всех. До этого коррупция тормозилась  по двум направлениям: чиновники еще  не привыкли брать, а у бизнеса  еще не было возможности давать по-крупному. За годы “льготного” импорта все  привыкли к беззаконию, появились  огромные состояния, на этом нажитые. Естественно, чиновники захотели поучаствовать  в их дележе. И, наконец, третье следствие  этих лет. Вокруг таможни сформировалась своя тусовка. Появились люди, которые  плавали в этом, как рыбы. Они  быстро адаптировались к новым схемам, имели личные контакты на разных уровнях  таможенной иерархии, то есть сформировалась сеть контактов, работающих и после  отмены льгот. Это была команда, которая  “творчески” обрабатывала любую  ситуацию, любое нововведение, любую  законотворческую инициативу. После  отмены льгот все стали искать иные схемы работы в обход закона. И, естественно, нашли.

     Весь 1996 г. работали по новой схеме —  под знаком компаний с иностранным  уставным капиталом (т.н. работа через  «уставщиков»). На совершенно законном основании такие фирмы практически  беспошлинно ввозили в Россию имущество (товар), “укомплектовывая” свой уставный капитал. Так завозили мебель, технику, алкоголь, табачные изделия, компьютеры и пр. Фактически такие предприятия играли роль оптовых баз, с которых потом товар расходился по стране. Их было не так много, потому что решение о создании такой фирмы принималось на самом верху. Потом фирмы закрывались, а “уставный капитал” распродавался. Тут появляется новый момент.

     Поскольку разрешение на создание такой фирмы, равно как и на ее закрытие получали на самом верху, то рос уровень, с  которого начиналась эта схема. Договариваться надо было уже не со спортсменами или  “афганцами”, а с самым верхом. По властным коридорам стали растекаться  большие деньги фирм-импортеров. Теперь у власти не просто “покупали” льготные режимы (и автономно их раскручивали), а сама власть становилась участником этой игры. Эта практика была свернута в начале 1997 г. Видимо, массовые закрытия предприятий со стопроцентным иностранным  уставным капиталом стали слишком  заметны. Росли трансакционные издержки на поддержание схемы и страховку  от утечки информации. В результате начали отстраивать другие способы  облегчения таможенного бремени.

     На  пятом этапе, начиная с 1997 г., началось повальное искажение таможенных кодов: что бы ни везли в страну, с таможенного терминала по документам выезжали “поваренная соль” или  “зеленый горошек”. Если верить статистике, то в 1997-1999 гг. электроника в страну практически не завозилась. То есть она не растаможивалась как электроника. Исключение составлял груз, который  “вели” органы. Тогда и сами предприниматели  боялись неверно декларировать  товарные коды, и таможенники не брались за это. Но это было редко. В результате по документам Россия съедала за год зеленого горошка  больше, чем его выращивала вся  Европа за несколько лет.

     С конца 1999 г., на шестом этапе, начались попытки власти навести порядок  на таможне. Политические декларации сопровождались рейдами, проверками. Многие фирмы, не новички на рынке, пострадали. В результате удалось сократить, и довольно существенно, искажение товарных кодов. Бизнес ответил занижением декларируемой стоимости (инвойсной цены). То есть телевизоры не маскировали под другой товар, но стоимость телевизоров значительно занижали. Ответным ходом Государственного таможенного комитета (ГТК) было установление минимально допустимых ввозных цен (“приказные цены”) и “экюшных ставок”, определяющих минимальный таможенный платеж в абсолютном выражении по конкретному товару. Разница между этими ограничениями чисто техническая: контролируется либо минимальная цена, с которой уплачивается пошлина, либо минимальный размер самой пошлины. Впрочем, эта мера вновь привела к засилью “зеленого горошка”.

     “Они  боролись, чтобы все было нормально  с ценой, и ставили сколько-то евро за дюйм по телевизорам, евро за литр по холодильникам...… Что в результате? Все осталось так же, стали только коды менять, оформлять как газовые  горелки, конфорки, зеленый горошек  тот самый знаменитый…”.

     Конкретных  схем работы стало довольно много. “Мейнстрим”  таможенного бизнеса стал довольно размытым. Многовидовость и масштабность серых схем, а также изобретательность  их участников не могли не волновать  верхние эшелоны власти. Причина  волнения сводилась к следующим  моментам:

     • бюджет терял значительные средства;

     • обилие терминалов и команд прикрытия  делали импортирующий бизнес плохо  контролируемым верховной властью;

     • на местах коррупция достигла размеров, превышающих негласно допустимый уровень (что сделало таможенника персонажем анекдотов). Это вело к снижению управляемости  таможней как бюджетообразующим  органом;

     • вопиющее расхождение таможенных деклараций с реальностью приводило к  искажению статистики ввоза. А поскольку  страна по многим видам товаров все  более ориентировалась на иностранное  производство, то этот блок статистики становился одним из основных в оценке насыщенности российского рынка потребительскими товарами;

     • общая политическая тенденция к  наведению порядка, вызванная сменой руководства и усталостью населения  от рыночной вольницы, требовала действий.

     Понятно, что и по другим каналам бюджет недополучал, государственные службы были коррумпированы, статистика лгала, а население желало “разобраться”. Но таможня была в этом ряду особым звеном. Во-первых, число таможен  ограничено, то есть их физически можно  проконтролировать; во-вторых, затраченные  усилия на этом участке обречены на окупаемость; в-третьих, этой кампании легко придать характер праведной  и поддерживаемой населением, забывающим, что может пострадать за счет роста  цен. По всем этим позициям усиление контроля за таможней выигрывало по сравнению  с борьбой с неуплатой налогов, с контролем за трудовым законодательством  и т.д. Таможня была объектом, где, как казалось, легко, показательно и  оперативно можно добиться значительных финансовых и политических дивидендов. В диалоге власти и бизнеса начинается новый этап [3] 

3. Таможенная  статистика - как  инструмент выявления  серого импорта

     Очень часто известная формула расчёта  внутреннего потребления «импорт + внутреннее производство – экспорт» даёт сильно заниженный результат. Причина  занижения заключается в том, что импорт, представляющий собой  учётный показатель официальной  таможенной статистики, в свою очередь, содержит данные как о торговле по реальным, так и по заниженным ценам. Последняя ситуация называется «серый импорт».

     Если  специалист, анализируя рынок, сможет вычленить долю серого импорта из полного объёма и пересчитать её в реальный денежный объём, то тогда итоговая цифра внутреннего потребления станет более приближенной к реальности.

     Попробуем выявить признаки торговли, которые  могут быть связаны с «серым импортом»  и которые могут быть выявлены с помощью анализа таможенной статистики.

     Признак первый: «непрямой» канал поставки, организованный с нерациональным логистическим  плечом. Речь идёт о том, что производитель  зарубежного товара поставляет его  в Россию не самостоятельно, а через  «вторые руки». Причём эти «вторые  руки» географически удалены  от производителя. Например, страна-производитель  товара Италия или Испания, а поставляется из Латвии или Литвы; или произведенный  в Китае товар поставляется из Германии или Нидерландов. Казалось бы, для чего везти товар из Китая  в Европу, чтобы потом поставить  его в Россию? Ответ: либо для того, чтобы снизить его реальную закупочную стоимость и сэкономить натаможенных платежах в бюджет Российской Федерации, либо для того, чтобы исключить  ввозимый товар из перечня товаров, контролируемых по стране происхождения  товаров и избежать корректировки  таможенной стоимости. Поэтому разброс  стран-производителей и стран-поставщиков, связанный с нелогичной географией доставки, может быть признаком серого импорта.

     Признак второй: «непрямой» канал поставки, связанный с наличием многочисленных российских фирм-посредников. Сегодня  так называемый «профиль компании» - тема, доступная для всех желающих изучить участников того или иного  рынка. Если компания:

     никак не продвигает себя в Интернете;

     не  является законопослушным субъектом  сдачи финансовой и иной статистической отчётности (проще говоря, данных о  ней в официальной, доступной  статистике просто нет);

     если  от роду ей всего ничего, и она  не только не выставляет на своём сайте  документ об официальном статусе  зарубежного представителя, но и  вообще не имеет сайта то большая вероятность, что торговля, с ней связанная, есть так же предмет серого импорта.